Роман «Театр одного зрителя» 25 страница

— С какой стати быть метким? — спросил догматик.

— Как с какой, — удивился доктор. — Ведь оскорбительней всего — это снисходительная улыбка оппонента, если критика окажется не по существу и не достигнет своей цели. У врага цель всегда одна и та же — как можно больнее задеть оппонента за живое. Поэтому ненависть врага освещает всё то, что скрыто от любви, но именно это очень важно знать. Только глупый человек может с презрением отвернуться от хулы врага и не внимать её сути. Ведь здравомыслие врага помогает ликвидировать слабые места и совершенствоваться. Поэтому и чувство благодарности к нему возникает по справедливости.

Догматик понимающе кивнул головой, изобразил кислую улыбку, а доктор продолжил:

— Теперь я попробую объяснить суть структуры и системы на примере автомобиля. В любом автомобиле должен быть мотор, карбюратор, колёса, тормоза... Эти элементы структуры со связями между ними вместе образуют принципиальную структуру автомобиля. Кто-то на гоночной машине ездит, у кого-то автомобиль на ладан дышит, — неважно. Главное, что во всех машинах обязательно присутствует один и тот же набор элементов, без которых машина с места не сдвинется. Когда машина движется, то, значит, её структура ожила, начала работать. Такая ожившая структура уже есть система, а отличие между системами сводится к конкретным возможностям структуры, к умению водителя и правилам движения... Теперь понятно, в чём разница между системой и структурой? — спросил доктор.

— Нет, непонятно, — грубо отрубил догматик.

— Что непонятного, — вмешался драчун, — это же, как в оркестре. Музыканты с инструментами — это структура, а когда играют, получается система. Набор инструментов один и тот же, то есть структура одна и та же, но один раз барабан заглушает всех, а в другой раз все играют, как могут. Музыка получается разная, то есть системы будто бы отличаются друг от друга, а на самом деле — принципиальной разницы нет. Теперь понял?

— А дирижирует Президент, — добавил стрелок, и драчун сразу же подхватил продолжение:

— И хочет, чтобы музыка ему слух услаждала, вместо того, чтобы в партитуре разобраться и музыкантов правильно рассадить. Верно, доктор? — весело закончил он.

Доктор улыбнулся в ответ, подумав, что драчуну в таком оркестре подошла бы роль ударника. «Ты только посмотри, — с тревогой подумал председатель. — Уже и реплики для зятя подготавливает. Неужто с доктором успел снюхаться во время перерыва?»

— Я хотел бы ещё кое-что пояснить, — продолжил доктор. — К примеру, на оркестровом барабане автомобиль не поедет, а шофер на колесе барабанную дробь не сыграет. То есть элементы обязаны выполнять определённые функции, ориентированные на единую цель. Это я называю принципом внутреннего единства системы. Если автомобиль предназначен для езды, значит, и все функции элементов автомобиля должны быть ориентированы на эту цель. Точно так же и человеческий организм состоит из органов, которые востребованы жизнью. Ничего лишнего. В то же время есть жизненно важные органы, без которых жизнь вообще невозможна, а есть и второстепенные. Внутреннее единство организма возлагается на те его органы, без которых жизни приходит конец. К примеру, без руки или ноги прожить можно, а без сердца — никак нельзя. Единство системы обеспечивают жизненно востребованные элементы структуры. Поэтому для правильного формирования внутреннего единства системы необходимо проверить комплектность структуры на наличие жизненно важных элементов. Проверку можно осуществить, применив принцип бифуркации. Проще говоря, создать стрессовые условия, которые позволят выявить неполноценность или отсутствие того или иного жизненно важного структурного элемента...

— Подождите-ка, доктор, — радостно перебил его догматик. — Говорите внутреннее единство? Что же это тогда получается? Одни верят, что Бог един, другие верят в Святую Троицу. Что же это за единство у верующих? Кто же из них прав?

-192-

— Везёт тебе, парень, — сказал следователь вернувшись. — Давай, пиши, что твоя сестра была абсолютно здорова до вчерашнего дня.

— Вот и я то же говорю, — подтвердил парень.

— Добавишь, что после разговора с доктором, она была не в себе.

— А кто из нас был в тарелке после вчерашней аварии? — удивился парень и взял ручку. — Кто бы мог такое...

— Пиши, как я тебе сказал, и ты свободен, — оборвал его следователь.

-193-

Председатель широко заулыбался, одобрительно кивая головой.

— Оригинальная у вас ассоциации получилась, — одобрительно отозвался доктор и продолжил:

— И те и другие правы. Тут имеет место функциональное разделение. Бог един — и это тождественно принципу внутреннего единства. Что касается Святой Троицы, то представьте её, как функциональное распределения внутреннего единства. Бог Сын несёт в себе индивидуальное начало человека, Бог Отец — олицетворяет популяцию в целом, то есть человечество, а Святой Дух несёт в себе движущую силу жизни. Во взаимодействии этих трёх начал имеет место жизнь, а сама жизнь есть внутреннее единство системы. К примеру, те виды, которые не заботились о сохранности своей популяции, то есть нарушали одно из жизненных начал, были обречены на вымирание... Как видите, одни и те же принципы действуют и в высших сферах, и в природе, и в автомобиле, и в оркестре, и в организме. Словом, везде, где функции определяются естественной востребованностью, а не амбициями ума. Дело за малым: надо и систему жизнеустройства человека приобщить к этим единым принципам и началам.

Председатель иронично усмехнулся, а доктор серьёзно продолжил:

— Тогда сознание людей напрямую сможет контактировать друг с другом и с высшими мирами. Представьте себе, что, расширив своё сознание, можно обрести бессмертие в едином поле сознания.

Из всех присутствующих в кабинете только двое мужчин до сих пор молчали. Внезапно один из них, мрачного вида мужчина, заскрипел стулом и угрюмо спросил:

— Какое ещё бессмертие, доктор? Мне другое понять надо. Мне со своими земными делами разобраться надо... Так вы думаете, что все эти пертурбации, произошедшие в стране, можно было решить бескровно?

— Думаю, да, можно было бы, — ответил доктор, окрестив говорившего «бирюк». — Вы же и сами убедились, что элементы структуры власти практически мало меняются. Меняются только правила игры. А если все инструменты настроить на единый лад, да ещё быть профессионалом в своём деле? Совсем другая музыка получится на тех же инструментах. С позиции здравомыслия и при поддержке народа, думаю, всегда можно сбить спесь с амбиций власти, а потом уже вывеску менять.

— Как можно было сбить спесь, если они танки пустили на людей, — возмутился бирюк.

— А вы предполагали, что могло быть иначе? — строго возразил доктор. — Или вы не знали, что для равновесия системы вступает в силу физический закон о действии и соответствующем противодействии? Силовые действия могли спровоцировать власти только на адекватное силовое противодействие. Знаете в чём разница между добром и злом? Добро — это приглашение, это предложение к взаимодействию, а зло уже в своём зародыше несёт противодействие. Так чему же удивляться или возмущаться, что из зародыша противодействия вылупился танк? А ломать структуру власти и вовсе не имело смысла. Всё равно такую же или подобную структуру надо снова строить. Чтобы качественно изменить систему, надо изменить структуру, как это делает природа.

— Что это она делает такого, чего мы не знаем и не делаем? — презрительно усмехнулся догматик.

— Природа вносит структурные изменения в ген и создаёт качественно новый вид. В этом суть мутации, позволяющая создавать новые организмы, отличные от других, — спокойно продолжил доктор. — Поэтому можно только тешить себя иллюзиями, что с установлением рыночных отношений что-либо изменилось в самой системе. Система та же, и в ней всего лишь изменились внутренние правила игры, а правила изменчивы, как мода. Сегодня — одни, завтра — другие. Поэтому для качественных преобразований должны быть структурные изменения в системе, а все попытки изменить систему, не меняя её структуры, — тщетны.

— Всё-таки, поясните, — потребовал председатель.

Доктор с удивлением посмотрел на председателя и продолжил:

— Это также очевидно, как если пытаться из автомобиля сделать самолёт без коренных изменений в конструкции. Можно только усовершенствовать элементы структуры и сделать автомобиль более экономичным, но летать на нём всё равно невозможно. Поэтому жертвы, принесённые в угоду этой идеи, будто бы система качественно изменилась, неоправданны... Структура та же и о новом качестве системы говорить нет смысла... Эта и все прежние системы — всего лишь череда совершенствований рабовладельческого строя. Движущим мотивом этих совершенствований является экономическая целесообразность, которая обусловлена развитием науки и техники... Так что, низкий поклон науке и технике за то, что сегодняшнее рабство обходится без физических кандалов. Теперь понимаете, насколько кощунственно в потоке крови обманутых людей плыть к креслам власти? Лично я затрудняюсь причислить таких людей к роду человеческому, как и тех людей, в чьих руках находятся рычаги управления, но они допускают кровавое развитие событий. Не могу согласовать в своём сознании их действия с...

— Всё! Всё! Хватит! — внезапно завопил бирюк, сжав руками виски.

— Перерыв, — объявил председатель, испуганно поглядывая на него.

При выходе из кабинета, седовласый мужчина тихо пояснил доктору:

— В то смутное время он повёл людей на танки. Были жертвы... Он такая же обманутая жертва... — прошептал седовласый мужчина и чуть слышно добавил:

— Жалко человека. Так и остался бобыль-бобылём. Хотел жениться, а его женщину кто-то убил. Задушили... Смутные времена были, да и в кресле власти он случайно оказался.

— Ему надо срочно поесть и выпить, — забеспокоился доктор. — Где тут буфет?

-194-

Законник всё ещё вышагивал по приёмной морга, пытаясь осознать нахлынувший хаос событий. Внезапно пот прошиб его. Он вспомнил, где видел пистолет с царапиной на стволе.

«Точно! В участке видел, когда давали на опознание», — вспомнил он, и внутри всё похолодело. «Но как он оказался у брата цыганки? Неужели доктора действительно хотели подстрелить?» — взорвалась мысль. «Но ведь этот же пистолет нашли в салоне машины? — ушатом холодной воды окатила его следующая мысль. — Как же он там оказался?!»

От этих мыслей у законника закружилась голова, и он присел на стул.

-195-

Пока доктор вместе с седым мужчиной и пакетом в руках вернулись, бирюк исчез. На вопрошающий взгляд доктора председатель поспешил разъяснить:

— Сказал, что прошвырнётся тут рядом в скверике и вернётся.

В кабинет заглянул драчун, который на время упустил доктора из поля зрения, пока был в туалете.

— Жрать принесли? — спросил он, бесцеремонно запуская руку в пакет.

— И средство для лечения нервов, — улыбаясь, добавил седой мужчина, доставая из кармана шкалик.

-196-

В приёмное помещение морга внезапно ворвались люди в масках.

— Вот ты где прохлаждаешься, — обрадовался самый коренастый из них. — Вяжи его и в машину, — распорядился он.

Двое в масках бросились на законника. Законник не сопротивлялся, зная, что даже элементарные вопросы только озлобят людей, которым надо прятать своё лицо.

«Трусливые щенки. Знают, что спуску не дам, если кого потом опознаю. Паскудные волки, только в своре свою силу чувствуют», — думал законник, пока его волокли к машине.

-197-

— Послушайте, доктор, — несколько агрессивно начал догматик, не дожидаясь, пока все рассядутся. — Я полжизни за это место положил, не говоря уже о материальных и нервных издержках. А вы пришли сюда и сразу же хотите взять нас в оборот.

— Я делюсь с вами своими мыслями, а ваш ум имеет право сделать свой выбор, — спокойно произнёс доктор.

— А если мне на всё начхать? — злобно усмехнулся догматик, и даже председатель удивлённо вскинул бровь.

— Если вам начхать лично на меня, то это ваше право, — спокойно произнёс доктор. — Ни мне, ни вам это ничем не навредит. Однако отказываться от того права выбора, который я предлагаю — неразумно. Допустим, человек, попавший в тюрьму, начинает понимать, что он стоит перед выбором. Естественно, он старается придерживаться той модели поведения, которая позволяет ему выжить в тюремной обстановке. В нашем случае я предлагаю модель, которая позволит нашим детям выжить. Я вас не в оборот беру, а рассказываю о модели, которая, по моему мнению, позволит нашим детям совершать свой выбор не по тюремным, а по-человечным меркам. Согласитесь вы со мной или нет — это уже право вашего ума. Если вам начхать на детей, значит, вам начхать и на память о себе.

— Вы лучше скажите, что за модель выбирают там, в тюрьме? — с усмешкой поинтересовался догматик.

— Всего ничего, — ответил доктор. — В тюрьме разумнее всего отказаться от прежних привычек и вообще к чему-либо привыкать опасно. Можно стать заложником своих привычек и тем самым уязвимым для сокамерников. Они могут шантажировать, или просто лишить любимой привычки, а это всегда больно.

— Очень любопытно, — продолжил догматик. — Допустим, я люблю играть в карты, как наш радиослушатель. И что мне смогут сделать в тюрьме, если я буду играть, но не на деньги, а просто так?

Доктор улыбнулся и спросил:

— То есть, прежде чем сесть за игру, вы предупредите остальных, что на деньги не играете?

— Да, — подтвердил догматик.

— Тогда, как только вы проиграете, с вас потребуют сто баксов.

— Это ещё почему? — возмутился догматик. — Я же предупрежу, что не на деньги играю.

— А вам выигравший скажет, что для него сто баксов — это не деньги, и попробуйте тогда не заплатить ему. Будете протестовать — приплюсуют ещё тысячу баксов. Когда расплатитесь, то потом все эти деньги на ваших глазах сожгут, но и тут обманут, потому что сожгут куклу, муляж. Не отдадите — пострадаете. В тюрьме карточный долг жестоко карается. А теперь скажите: есть схожесть с нашей действительностью? Или вам кажется, что с нашим государством можно по-честному играть в очко, если вчера выигрышная сумма была 21, сегодня 18, а завтра 30? Иначе и не могло быть, а все мы, включая и верховную власть, являемся заложниками государства, которое законами ограждает себя от своих же граждан. Государство защищает только собственные интересы.

— Ну, вы уже перегнули палку, — возмутился председатель. — Государство призвано обеспечить сосуществование множества людей и осуществлять управление всеми сферами их жизнедеятельности.

— Вот именно, что сосуществование множества людей, — согласился доктор. — К примеру, если бы все люди были заняты только строительством пирамид, то государство стало бы большим строительным трестом, а Конституция представляла бы собой трудовое законодательство строителей. Однако жизненные потребности людей столь многообразны, что люди не ведают единой цели жизни. В отсутствии единой цели, общей идеи, государство представляет собой совокупность, несогласованных друг с другом, структурных трестов: строительных, армейских, чиновничьих и тому подобное. Вот и получается, что целевая неопределенность человеческой жизни проецируется в целевую неопределенность государства. Разве можно в отсутствии единой стратегии согласовать тактические действия при решении разнохарактерных задач? Зачем же удивляться тому, что целевая неопределённость порождает противоречия в правилах игры? Ведь сегодня выгодно что-то одно, завтра что-то другое, и ни в сегодняшнем, ни в завтрашнем дне нет ориентира на единую цель.

— Как нет ориентира? — деланно возмутился драчун. — Ошибаетесь, доктор. В нашем бардаке свой порядок. Сегодня рыбку за бесценок отловим в мутной воде, а завтра она уже на вес золота идёт, — и добавил, обращаясь ко всем:

— А вот вам не надо утруждать себя и строить мне нецензурное выражение глаз. Будто я один тут проворовавшаяся домработница.

Раздались нервные смешки, а доктор продолжил:

— Все мы, так или иначе, становимся заложниками идеологии «ловли рыбок в мутной воде». Я понимаю, что сейчас кому-то причиняю боль, когда предлагаю нечто более разумное, чем эта «идеология» рыбалки.

— И вы думаете, я соглашусь с тем, что природа мудрее, чем человек? — уже вполголоса возразил догматик.

— Боюсь, что вы просто вынуждены будете согласиться с этим, исходя, хотя бы, из следующей элементарной логики...

— Никакой логики не надо, доктор, — с усмешкой вмешался драчун. — У него каждое выступление начинается и кончается словами, что надо любить детей и учиться у природы её мудрости. Поэтому сейчас бесится, что вы на его же идеологических оборотах давите.

Догматик помрачнел, и по его напряжённому виду доктор понял, что не стоит подливать масло в огонь.

— Тогда прошу принять во внимание, — уже спокойнее продолжил доктор, — что наш ум под воздействием идеологии может наделать множество катастрофических глупостей. К примеру, в одной из стран всего лишь одному человеку своей идеологией удалось одурманить сознание целой нации. Своей идеологией он сумел в сознании нации зло трансформировать в добро. Потребовалось море людской крови, чтобы разрушить его пагубную идею расового превосходства. Разве уничтожение себе подобных в природе возможно? Так кто же мудрее? — не удержался он от едкого вопроса, а догматик демонстративно отвернулся.

Председателя эта тема всегда интересовала, и он миролюбиво попросил:

— Доктор, поделитесь, пожалуйста, своей точкой зрения, как одному человеку, на самом деле, удалось оболванить целую нацию, и его блажь обернулась гибелью миллионов?

— Добавлю от себя, что это был свободный выбор большинства нации, — начал свой рассказ доктор. — Технология навязывания какой-либо идеологии массам довольно проста. Человек чахнет от безразличия окружающих к нему. Но, если какая-то идеология дарит человеку чувство востребованности и морального удовлетворения, то он становится её невольным пленником. Всё очень просто. Надо проявить хотя бы минимум заботы, внимания к человеку, создать обратную связь с ним, чтобы он почувствовал свою востребованность. Главное — побольше наобещать светлого будущего. Человек невольно тянется к такой идеологии, и её цели легко объединяют людей. Приведу маленький пример объединения. Помните, в трофейных кинокадрах показывали массовые качания людей за кружкой пива? Наверно, немного смешно было видеть, как взрослые люди, будто дети малые, качаются из стороны в сторону. А ведь это один из эффективных приёмов единения людей в мощный кулак. Представьте себе, что такое раскачивание в унисон вводит людей в состояние транса. Резонанс настраивает всех на единый лад, а души испытывают радость в гармонии единения. Если такой компании бросить клич, что кто-то мешает их гармонии, то образ смертельного врага мгновенно будет готов. Теперь представьте, что все надежды на будущее связаны с одним человеком — главой государства. Естественно, связи человека с внешним миром, так или иначе, переплетутся с его именем. В данном случае, дело дошло до абсурда. Тысячи женщин вышли на площадь, скандируя о своём желании иметь ребёнка от кумира, чтобы его род жил вечно. Представьте себе, что он удовлетворил их желание, отрядив на эти цели своих самых здоровых солдат.

Догматик резко обернулся и, скорее радостно, чем возмущённо, произнёс:

— Какое падение нравов!

Седой мужчина прикрыл ладонью улыбку, а доктор продолжил:

— Говорите, падение нравов? А ведь в сознании людей он сумел это падение трансформировать во взлёт национального самосознания. Он просто узаконил это падение как норму нравственности, а на государственном уровне обеспечил заботу о матерях и будущем потомстве. То, что безнравственно в вашем понимании, легко трансформируется в нравственность, если за всем этим стоит государство со своей армией, полицией, идеологией. Но это только начало. Когда обратные связи под контролем, то уже можно воздействовать на прямые связи, то есть активизировать людей на прямые действия. Быстрее всего человека можно активизировать в условиях вседозволенности. Представляете, какая вакханалия начнётся у нас в городе, если людям внушить, что они безнаказанно могут грабить?

— Да кто ж такое позволит? — рассмеялся драчун. — Наше правительство не любит конкуренции.

Кроме председателя все рассмеялись, а доктор продолжил:

— А если на государственном уровне грабёж замаскировать под механизм достижения высших целей, и вдобавок с людей снять ответственность за убийство? Ведь страх в людях просыпается, когда есть ответственность за содеянное. Когда ответственности нет, то будьте уверены, что человек отыщет ещё тысячу оправданий, чтобы заглушить голос совести... Идеологическая обработка мозгов вкупе с экспансивными выступлениями главы государства — и белые одежды для преступления готовы. По формуле «цель оправдывает средства» этому извергу удалось внедрить свою систему ценностей и ненависть к живому человеку. Для большей убедительности, что самые жестокие средства оправданы высшей целью, он объявил, что все грехи берёт лично на себя. Он взял на себя ответственность за преступления, которые ещё не совершены.

Доктор не удержался и с возмущением продолжил:

— Понимаете? Он дал зелёный свет преступлениям, которые могут быть содеяны в будущем. Понимаете, какую вседозволенность он внедрил в сознание людей? Модель новой веры, да ещё и с живым «Спасителем», сработала. Сознание нации было искажено, а право разума на свободу выбора обернулось миллионами жертв, — доктор перевёл дыхание. — Истории свойственно повторяться, потому что ум человека всегда может зло выдать за добро.

— Доктор, история не просто повторяется, а она уже заикается на одном и том же месте, — пошутил драчун.

Доктор улыбнулся и продолжил:

— Именно для того, чтобы излечить историю от заикания, я так настаиваю на сознательном внедрении независимых созидающих принципов в нашу жизнь. Только в этом случае законы жизнеустройства человека окажутся вне власти амбиций ума на господство.

— Вы абсолютно правы, — воскликнул седой мужчина. — Законы должны быть вне зависимости от амбиций ума. Только так можно исключить повторение трагедий.

— Может быть, кто-то придерживается иной точки зрения? Высказывайтесь, — предложил доктор.

Председатель успокаивающе произнёс:

— Полно вам, доктор. Среди нас нет нацистов.

— Я надеюсь, — серьёзно продолжил доктор, — что только по неведению о корнях нацизма творится политика создания одноязычной, мононациональной и монорелигиозной страны. А ведь эта идеология просто кастрирует мировоззрение людей.

— С чего вы так решили? — хмуро спросил председатель.

— А разве вы сами не наблюдали за собой, что какие-то обычаи, национальная музыка, танцы, совершенно чуждых народов чем-то импонируют вам и даже любимы? — стал объяснять доктор. — Будто они несут в себе нечто родное и понятное душе. Понимаете, одноязычие лишает человека гибкости ума, и ему нечего сопоставлять. Ум просто лишается компонентов для взаимодействия. Для мозговой деятельности нужна пища, которую дарит многообразие ощущений. Представьте, насколько обогатилось бы наше мироощущение, если бы мы понимали смысл образов, заложенных в иероглифах. Язык ведь не только средство общения, а ещё и глубокая философия, которую невозможно вытравить. Вы только вдумайтесь, сколько смысла заложено в таких словах, как со-знание — это сопутствующее нашей жизни знание, или рассудок — это раздвоено судящий. А сколько смысла заложено и в других словах, и в других языках? Теперь представьте, насколько скудную пищу мозгу даёт жизнь с одноязычным менталитетом и соответственно уплощёнными эмоциями. Такие люди с большим трудом адаптируются в новых условиях и склонны к нервным срывам.

— Доктор, почему вы сознание расшифровываете, как сопутствующее знание? — спросил седой мужчина. — Я другую расшифровку сознания слышал, как совместного знания.

— К великому сожалению, совместность знаний распространяется далеко не на всех людей, — ответил доктор. — Думаю, вы согласитесь, что люди в большинстве своём не сознают, что творят. Поэтому эти знания пока что правильнее считать, как сопутствующие. Слишком рано говорить о том, что сознание — это наше совместное знание.

— Наивный вы человек, доктор, — с усмешкой заметил председатель. — В словах ищете смысл.

— Если бы только в словах, — усмешкой поддержал председателя догматик. — Доктор хочет, чтобы мы поверили в его фантазии, а его безумству песни славы распевали бы.

— Дословный перевод с одного из древних языков, наивный — означает, что я с тобой единой мысли, — спокойно продолжил доктор. — А это значит, что у наивного человека нет предубеждения или недоверия. Он ведёт себя естественно, свободно выражает свои мысли, и негативной энергии в себе не копит. Обмануть его, конечно же, просто, но это уже дело совести другого человека. Наивный человек всё равно не поверит в подлость, и его можно много раз обманывать пока он сам не научится с наивным видом обманывать. Ведь он объединён единой мыслью со всеми.

Доктор улыбнулся каким-то своим мыслям и сказал:

— Я вам расскажу свою притчу о наивном человеке, которую недавно придумал.

— Любопытно, — произнёс догматик, и доктор начал повествование:

— Когда-то люди жили племенем, все были заодно и действовали не задумываясь. Однажды один из них набрёл на плодовое дерево. Вкус плода понравился, но дерево было полузасохшее, и плодов на нём было слишком мало. Он задумался и догадался, что на всех может не хватить. Тогда он решил промолчать о своей находке. Так родилась маленькая ложь, а к ней прибавилась ещё одна, когда неподалёку от этого дерева отыскался родник. За нагромождением камней воды виднелось мало, и он опять подумал, что её хватит только ему одному утолить жажду. Однако ложь вскоре обнаружилась, и люди племени растерялись. Ведь они всегда были заодно и действовали вместе, не задумываясь. Теперь всё изменилось. Они задумались над этим и многие сразу же разошлись в поисках своего дерева и родника. Остальные, по наивности, последовали их примеру. Захватили с собой по кусочку той истины, с которой они жили раньше, и разбрелись. А ведь раньше они, не задумываясь, могли разгрести завал, напоить дерево и вкусить плодов, запивая родниковой водой. С тех пор ностальгия по родной цельной истине гонит наивного человека искать недостающие её кусочки у других людей...

— Ну и к чему эта ваша притча? — иронично спросил догматик.

— К тому, что безумная храбрость — это «наглость» наивного человека со своей капелькой истины лезть на рожон.

Председатель помрачнел, догматик недовольно фыркнул, и доктор успокаивающе произнёс:

— Вам нет нужды так волноваться из-за моих фантазий. Модель, которую я предлагаю, смогут претворить в жизнь те, кто ещё не родились на свет. Им ещё много кусочков истины предстоит насобирать, прежде чем получится цельная картина. Так что существующей идеологии ещё жить и жить.

Догматик злобно усмехнулся:

— А раз так, то после меня хоть потоп.

— Поэтому не захотел своих детей иметь? — рассмеялся драчун. — Сам себе стерилизацию устроил, чтобы не мучиться за судьбу детей? Или только в своей предвыборной программе волнуешься за их судьбу, как бы они не заплутали в поисках истины?

Догматик побагровел, но вмешался седой мужчина, сказав:

— У его жены есть дочка от первого брака, и он её любит, как родную.

Догматик благодарно улыбнулся седому мужчине и пренебрежительно бросил драчуну:

— Ты бы лучше о своём потомстве позаботился.

— А ты разве не знаешь, что жена у меня совсем молоденькая, а чем старше отец — тем умнее дети получаются, — горделиво заявил драчун.

Председатель постучал карандашом по стакану и сказал:

— Давайте прекратим прения и перейдём к главному. Насколько я понял доктора, надёжную власть надо строить по природным принципам. Изложите нам вкратце, как по вашей модели должна строиться власть.

— Боюсь, что вкратце не получится, поскольку в моей модели нет такой категории, как власть, — ответил доктор, а догматик не преминул ехидно заметить:

— Как же тогда управлять без власти?

— Тут с властью в руках покоя нет, а вы анархию предлагаете, — добавил председатель.

— Вопрос состоит в том, что мать порядка заложена в структуре и связях, созданных по истинным природным принципам, а не в их искажённом виде. Могу вас уверить, что тогда можно будет управлять с нормальной головой, — твёрдо произнёс доктор.

Драчун не преминул похабно пошутить:

– А у нас всё искажено. Поэтому от дурной головы ногам покоя нет, а от дурной привычки — рукам. Теперь понял? — спросил он председателя.

Раздались ехидные смешки присутствующих.

— Для пояснения задам вопрос. В правильно организованном технологическом производстве у кого должно быть больше всего свободного времени? — серьёзным тоном спросил доктор.

Председатель театрально всплеснул руками и иронично воскликнул:

— Неужто у директора?

Доктор обратил внимание, что мужчина, который до сих пор ни слова не сказал, наконец, оторвался от своих вычерчиваний на бумаге и в упор посмотрел на него. «Интересно, а этого молчуна что проняло?» — подумал доктор, отвечая председателю:

— А вам не кажется, что, когда в приёмной директора не толпятся люди, то налицо верный признак правильной организации труда? Такой директор не власть осуществляет, а исполняет функцию главного организатора, который смотрит вперёд. К такому директору сразу попадёшь на приём, особенно, когда вопрос касается перспектив развития.