Глава 34

Вика сложила все тетради с Володиными стихами в большой пакет и сообщила, что едет работать домой и ее не будет, скорее всего, несколько недель. Она знала, что Володя спокойно и без комментариев собрать книгу не даст, - она записи-то собирала с боями целый месяц, - а ей, чтобы сосредоточиться, необходима абсолютная тишина. К тому же дома уже несколько недель жил Васька - тот вполне мог грязные рыболовные сети начать распутывать в гостиной на ее новом ковре…

«Заодно окончательно помиримся!» - радостно блеснули в зеркале заднего вида ее глаза.

Она развернула машину в сторону дома. Час и она на месте. Проезжая мимо железнодорожного вокзала, неожиданно для себя самой Вика остановилась. Припарковав машину, вошла в здание вокзала. Над ухом металлическим голосом раздавалось: «Поезд Казань – Москва отправляется с третьей платформы, одиннадцатого пути…». Внутри забурлили пузырьки предвкушения волнующей новизны. Вика побродила мимо касс взад – вперед, затем быстрым шагом направилась обратно.

Песочного цвета стены, арка с подсветкой, картины, красота, легкость, изящные линии… Вика наслаждалась каждым миллиметром обустроенного на свой вкус гнездышка, осознав, что жутко соскучилась. Соскучилась по дому, соскучилась по себе настоящей… Словно ей навстречу понесся поток кислорода. Даже плечи расправились. Она деловито прошлась по комнатам, вдыхая привычный запах и оценивая следы пребывания Васьки, на ее лице при этом все больше проступало угрюмое выражение. М-да! Он не особо церемонился с ее вещами. Глаз хорошей хозяйки быстро отметил оборванные на занавесках петли, въевшуюся грязь на ковре, сальные пятна на диване.

«Надеюсь, он хотя бы баб не водил», - попыталась успокоить себя Вика. Все же стоит перестирать полотенца и постельное белье….

Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Васька вошел в прихожую и, бросив кожаный портфель на тумбу, стал стягивать один за другим ботинки. Вика вышла к нему поздороваться и встала рядом, скрестив руки на груди.

- Как дела? – спросила она. – Как на работе?

- Устал как собака! – выдохнул с шумом Васька. – Есть что поесть?

- Суп есть, салат…

- Я ж ничего этого не ем! Вечером можно есть только белки…

- Хорошо. Могу яичницу пожарить или просто яйца сварить…

- Курицу лучше свари! – пренебрежительно бросил он.

- Ох ты! А волшебное слово ты не знаешь? – мигом вскипела Вика.

- Пожалуйста… - заулыбался Васька, сообразив, что в его голосе и в самом деле прозвучали высокомерные нотки. – Вообще, сам факт того, что я здесь, уже для тебя наградой должен быть…

- Ммм… Понятно! А я здесь так, ноль без палочки…

Вика смотрела на Васю во все глаза.

«А он не особенно и шутит-то, - шептало внутреннее радио. – И где я слышала подобную фразу? А-а… От Анны по поводу Вадима, - с ним женщина и оргазм за счастье должна почитать…»

- Ну, так будет курица или нет?

- Щас сварю…

Вика прошла на кухню и стала суетиться возле плиты, чувствуя, как внутри нарастает щемящее чувство обиды. В голове прошелестело, что брат привык так разговаривать со всеми своими девушками, а с ней ему приходиться делать над собой усилие. Неудобно, но приходится. Вот если бы Вику да в общий ряд… Дудки!

Вася уселся за стол напротив и уткнулся в компьютер. Вика закинула курицу в кастрюлю и стала мыть накопившуюся посуду, иногда бросая на брата косой взгляд. Он и в самом деле решил «наладить отношения»… Они за неделю совместного пребывания на одной территории практически ни разу не разговаривали… Будто ее тут и нет.

- Может, ты уделишь все же мне немного своего драгоценного времени? – протянула задумчиво Вика. – А то каждый день приходишь, нос в компьютер и потом спать…

- У меня важный разговор…

- Ммм… Понятно…

Вика взглянула на недовольно-пренебрежительное выражение лица брата, бросила грязную ложку в мойку и ушла в гостиную. Теперь гостиная была ее комнатой, поскольку спальню она отдала в распоряжение Васи. Вика легла на уже разобранный диван - под одеяло с головой. Через несколько минут Васька выключил компьютер. Раздался шум приближающихся шагов.

- Обиделась… - констатировал Вася, усаживаясь у Вики в ногах. – Пойми, у меня куча дел, я не могу тратить время еще и на тебя…

- Да, я все понимаю… Я-я-я... Моя куча… Моя учеба, моя работа, мои девушки, моя переписка… Куда уж мне тут влезть? Если только по расписанию! Владимир Владимирович Путин, не меньше! Корона не жмет?

- Да, я занятой человек. А чего ты хотела? Может, у меня завтра миллионная сделка, и я думаю, как ее провернуть? Я должен миллионами пожертвовать, чтобы с тобой поговорить?

Вика открыла было рот, чтобы сказать все, что накопилось на душе, но затем задумалась. И в самом деле? Чего она хочет? Одно она знает точно - так, как сейчас, она точно не хочет!

- Неужели тебе самому не хочется со мной просто пообщаться? – в ее голосе послышались жалостливые нотки. – Поделиться тем, что случилось за день. Меня о чем-то спросить? Я так радовалась, что ты приедешь ко мне, так надеялась, что все наладится…

- Я и приехал! – уверенно заявил Вася, давая понять, что ее женские сопли ему совсем ни к чему.

При взгляде на него у Вики родилось неприятное ощущение, словно она лежит голой на операционном столе, а над ней сверху висит врач со скальпелем, раздумывая, где же будет следующий надрез… Вика опять открыла рот, чтобы все попытаться объяснить и себе и ему, но рот сам собой закрылся, а из глаз потекли слезы.

- Ну, Вик, че опять не так?

- Ты - жестокий, сухарь! – всхлипнула она.

- Господи! Почему это я сухарь-то?

- Потому! Ты ведь говорил, что хочешь наладить отношения…

- Так и есть!

- Ага! Ни с утра, ни вечером ни полслова…

- Вик, я стараюсь! Я приехал, тут же забил холодильник, привез стиральный порошок, шампунь, потом помог тебе твои книги перевезти… Я что, ниче не делаю?

«И на меня тоже забил!»

- Конечно, я не сахар, - продолжал Васька. - Но мне с тобой тоже нелегко, поверь мне! И мне приходится себя в чем-то ломать. Не каждый мужик на это согласится!

- Продукты покупаешь только те, что ты ешь, а не я. Меня ты вообще ни разу не спросил, чего я хочу! Шмотки меняешь каждый день, и я их каждый день стираю твоим порошком… ничего за собой не убираешь… Ты вообще меня ни во что не ставишь! Как в гостинице, а я – так, обслуживающий персонал … Только деньги разве что не платишь! «Принеси-подай, пошла на хрен, не мешай…»

- Еще б я сестре деньги платил! Уже напряг, что ли? Извини… Заплатить?

- Ты не охренел? Засунь себе эти деньги знаешь куда? Я не о том, вообще-то…

- А о чем?

Вика вновь попыталась собраться с мыслями и выдать кратко все, что ее душит, но Васькина уверенность в собственной правоте, его внутренний напор заставили мысли разлететься в разные стороны. Отбросив всякую самозащиту, она сказала то, о чем мечталось так сильно, что даже себе порой Вика в том боялась признаться:

- Я так хотела, чтобы у меня брат был… Чтоб ты вырос мужчиной, и чтобы мы заботились друг о друге. Я о тебе, ты обо мне. Не как обязаловка за то, что я тебя вырастила, нет. Просто как родной, близкий человек. Чтобы я чувствовала себя как за каменной стеной, зная, что мне стоит лишь позвонить, и брат тут же откликнется, поможет, прибежит… Все сделает для меня, и без напряга…

- Ну, знаешь, - размышляя над ее последними словами, проговорил Васька. – Рыба ищет, где глубже, человек – где лучше… Оно мне надо?

Вика сжалась, как от удара, отвернулась к стенке.

До Викиного слуха еще доносились какие-то обрывки Васиных фраз, но лишь обрывки, - в голове шумел проливной дождь, заполняя все вокруг.

- … Мы вместе выросли… конечно, ты мне помогала… и у нас, кроме нас двоих, никого, по сути, нет… ты – лидер, я – лидер, нужно как-то научиться находить консенсус… ты была-то со мной каких-то четыре года… я сам себя сделал и делаю… И, в конце концов, я - мужик!..

- Вали отсюда! «Мужик!» – жестко, с иронией выдала Вика.

- Как прикажете… - скопировал ее интонации Вася и ушел в спальню.

Утром Вика проснулась рано. Васька, как всегда, врубил музыку; он же уже проснулся и ежедневный «бум-бум» в ванной был для него неизменным ритуалом.

- Выключи музыку! И не включай, пока я сплю! – стараясь перекричать звук, гаркнула Вика. – Сколько можно говорить?

- Потерпишь! Я скоро уйду!

Откинувшись на подушки, Вика замолчала, дожидаясь Васькиного ухода. Сам собой включился внутренний щуп, влез в Васькино тело и тут же без эмоций сообщил: «Эгоист, циник, плевать на всех и на все вокруг…».

«А как же я? Как же я-то?» - тоскливо разливалось в груди.

Щуп снова стал быстро и беспристрастно делать свою работу, пытаясь отыскать хоть что-то светлое, живое, настоящее по отношению к ней, но каждый раз упирался в непробиваемую бетонную стену… Бум-бум-бум…

Вика вскочила на ноги и, постучав в дверь ванной, прокричала:

- Если ты еще раз утром врубишь свой гребаный Раммштайн, то будешь искать другое место дислокации!

- Вечером заберу шмотки и свалю, не переживай! – раздалось угрюмо в ответ.

- Скатертью дорога!

Вика обвела взглядом стены, ставшие ей родными, потому что здесь есть Володька.

- Так больно… - заныла она, едва перешагнув порог, и тут же сложилась пополам. Сумка шлепнулась на пол, а Вика опустилась на пуфик в прихожей. – Все горит внутри, словно перцу насыпали… Дышать не могу… Сделай что-нибудь…

Володя подошел к ней вплотную и приложил ладони к ее груди. Его глаза плотно сомкнулись.

- Тихо. Не шевелись. …Поругались? Съехал?

- Съехал! Ходил по квартире с кирпичом на морде, шмотки собирал, а у меня вот-вот истерика начнется… как убивает просто… я столько для него… сколько себя помню, все для него… ковром стелилась… перешагнул и дальше пошел… Сколько раз я это уже проходила с мужиками! Никогда не думала, что Васька так со мной…

Хриплые слова вырывались из груди, боль в которой утихала, высасывалась из нее усилием чужой воли. Лицо Володи сжалось в гармошку, и он тут же заголосил навзрыд, завыл. Вика всхлипнула и тоже завыла, отпуская внутренние тормоза и позволяя боли вырваться наружу.

- Вот и все, - проговорил через минуту Володя с носовым платком возле лица. – Легче?

- Гораздо… - прислушиваясь к своим ощущениям, пробормотала Вика. – Спасибо тебе…

- Водички? Чего покрепче?

- Не-а… Лучше чаю.

Вика двинулась за ним на кухню, облокотилась на стол, наблюдая за тем, как Володя заваривает чай. Параллельное сознание машинально отметило, что он окреп, посвежел, похорошел даже, и дышит сейчас гораздо легче… В окно лился яркий солнечный свет, заливая все вокруг топленым маслом... Где-то она уже это видела… Но мысли о брате перебили все, и она вновь вернулась к мучающему ее вопросу:

- Никогда не думала, что добрейшей души мальчишка превратится в такого вот говнюка! Какой то год-два, и все… Все с ног на голову… Куда его любовь девалась? Была же! Была! Получается, сколько ни воспитывай, сколько ни вкладывай, все равно гены возьмут свое…

- Вик, ничего не попишешь… Он уже избалован и деньгами и девушками. В лицо всех и не вспомнит… Не помнит, когда последний раз открывал кому-то сердце: не одна, так другая согласится на его условия… Амбиций и цинизма через край… Жестокости тоже… Я не хотел тебе говорить… Помнишь, прошлый раз он приезжал, Джаза привозил? И суку на вязку на ночь ему оставили…

- Ну и что?

- Я ночью услышал скулеж собачий. Думал, кобель гоняет. Десять минут скулит, двадцать… Я не выдержал – встал. Смотрю, а это твой Вася суку бьет поводком. Видать, привязать хочет, а та боится, не дается. И у него комплексы играют. Чувствую, сам трусит и пытается себе доказать, что он сильный, что мужик. Он ее и поводком, и пластмасской этой – башка у суки в крови. Он ее так забил, что чувствую - у той от зверя ничего не осталось… Я подошел, говорю: «Что ты ее мучаешь? Хочешь убить – у меня сайга есть. Пуля меж глаз, и всего делов. А ради забавы не издевайся…» Правда, он тут же отошел с виноватым видом. Я вижу, что собаку подманить уже не получится. Взял рогатину – башку ей зажал, пока Вася привязывал… Думаю, надо же! Ладно, я вышел! К тому же, чужая собака-то…

- Господи! Неужели ничего нельзя изменить?

- Все родовые грехи ему так же предстоит отработать, как и тебе. Не зря его душа пришла в ту же семью. Боюсь, твой брат окончательно закостенеет, превратится в жесткого материалиста. Ничто так не разрушает и не ломает изнутри, как энергии, на которые он подсел. За счет этого он вылез в люди, почувствовал вкус успеха. Решил, что если будет так же ловко обделывать свои дела и дальше, воспринимая людей вокруг, в том числе близких, как рабочий материал, то все останется по-прежнему... Васька пока молодой, спортивный, сильный, - физическое тело терпит и сможет еще с десяток лет терпеть. Потом все начнет рушиться как карточный домик. Бизнес, здоровье, девушки – все полетит в тартарары… Прибежит к тебе, когда ему станет плохо. Будет говорить, что он тебя любит. Ты все правильно поймешь. Он останется один, в вакууме, с голым цинизмом вокруг, и только тогда начнется переоценка всего и откат назад… Но он будет несомненно. Благодаря тебе, в том числе, тому потенциалу, который ты в него заложила, он сможет многое преодолеть и стать в итоге хорошим человеком. Тогда уже он придет к тебе не просто как к сестре, у которой можно что-то взять в трудную минуту, а как родная душа к родной душе… Но пока рано об этом говорить…

- Не знаю, как переварить… очередное предательство… все к тому шло… но с другой стороны, знаешь, мне даже стало легче: раньше у меня к нему лавина текла, все время переживала за него, дергалась, как он там, что с ним, а сейчас остался лишь тонкий ручеек…

- Все не просто так… Тебе пора своих детей нянчить… А Вася этот момент почувствует. Тоже задергается. Была подушка под попой, а тут хвать, и нету… Ему вообще крепко влетит за то, что он в тебе методично убивал самые светлые, самые теплые чувства… Думай просто о нем в прошлом. Вспоминай таким, какой он был. Так тебе легче будет… Мудрец Дольский говорил:

Когда войдешь два раза в реку,

На дне останешься сухим.

Когда прощаешь человеку

Его успехи и грехи.

Когда по взгляду и по вздоху

Поймешь, что делалось с душой,

Когда тебе с другими плохо,

А им с тобою хорошо…

Володя ласково смотрел на нее, подперев щеку рукой. Вика подалась вперед, прижалась лбом к его лбу. Пробормотала:

– Ты мне и папка и мамка, знаешь? Может, ты меня усыновишь? Ты же всегда мечтал еще об одном ребенке. Нате, пожалуйста…

Очевидно, идея пришлась Володе по душе, поскольку в его глазах заплясали огненные искорки.

- И еще ты моя бабуля! – прошептала Вика, вдыхая запах молока с его губ, думая о том, как много ей дает один этот человек.

Вика почувствовала, как на них сверху льется свет - надо же, они понятны друг другу и прозрачны друг перед другом как никогда, как в том видении, хотя они и не сидят на разных стульях…

Ее взгляд уперся в грязные Володины носки в углу, а по лицу скользнула улыбка, полная умиления. И почему ее это так раздражало раньше?