2015-05-22
646
Рис. 8.3. Наблюдаемые признаки психологии человека
Прием избирательности и надежности психологического наблюдения. Интерес работника органов правоохраны в наблюдении — не праздное любопытство, он всегда конкретен. Эта конкретность выражается в интересе к составлению психологического портрета (который, как уже отмечено выше, в юридической деятельности всегда избирателен, акцентуирован) или отдельным психологическим феноменам (например, искренности или лживости).
Правило избирательности и целеустремленности рекомендует со вниманием относиться к определению задач наблюдения в каждом конкретном случае, пользоваться рекомендациями по составлению психологического портрета, уточнять, какие внешние проявления, выступая признаками подлежащих оценке психологических феноменов, подлежат наблюдению и фиксации.
Правило комплексности предупреждает о недопустимости категорических! психологических оценок на основе единичной фиксации каких-то признаков; Надо перепроверять информацию, усиливая наблюдение за повторными проявлениями их. Кроме того, учитывая целостность психики, следует собирать максимально широкий круг информации, отвечающей структуре психологического портрета. Это позволит более достоверно оценивать и отдельные проявления.
|
|
|
Правило устойчивости к социально-психологическим эффектам, снижающим достоверность психологического наблюдения. К ним относятся эффекты «первого впечатления», «первой информации», ореола, инерции. В условиях правоохранительной деятельности особенно сильно и негативно сказывается предварительная или имеющаяся у сотрудника информация о человеке, с которым он встречается. Они автоматически формируют у него установку на поиск, восприятие во внешних данных и поведении человека того, что подтверждает имеющуюся информацию, полученную от других лиц или из документов. Правило требует всегда быть объективным, не поддаваться первым впечатлениям, быть самостоятельным, судить о человеке только по непосредственно наблюдаемым и проверенным фактам, перепроверять свои впечатления, критично походить к выносимым оценкам о нем и его качествам.
Прием выявления в наблюдении качеств личности. По внешности, мимике, пантомимике, продуктам деятельности, словам, речи можно судить о ряде качеств человека. Правила:
• по содержанию высказываний судить о его взглядах, убеждениях, целях, планах, мотивах, потребностях, ценностных ориентациях, интересах и др.;
• по словарному запасу, построению речи, изложению мыслей, ответам на вопросы судить о его образованности, культуре, профессиональной принадлежности, умственном развитии, находчивости, криминализованности, правовой осведомленности, особенностях правовой психологии и т.п.;
|
|
|
• по произношению оценивать его национальную и региональную принадлежность, возможное место рождения и длительного жительства, образованность;
• по темпу речи, интонациям, жестикуляции, выразительности мимики и экспрессивности речи оценивать его тип темперамента, эмоциональную уравновешенность, умение владеть собой, силу воли, самомнение, культурность, систему ценностных приоритетов. Так, человек с холерическим темпераментом быстр, темп речи у него устойчиво высок, мимика выразительна, характерны в поведении порывистость, нетерпеливость, несдержанность;
• по вещам и предметам, принадлежащим человеку, — см. §8.3.
Прием выявления в наблюдении криминально значимых признаков. Для работника правоохранительных органов значимость таких признаков особенно велика.
Правило оценки признаков криминализации речи. Засоренность речи словечками из криминального жаргона характерна для некоторых категорий современной молодежи. Производное от их представлений о «модности», «современности» такого языка, — это определенная психологическая характеристика. Заслуживают оценки обращения типа «гражданин начальник», «командир», слова и выражения, свойственные «блатной музыке» и умению «по феньке ботать». Чем их больше, чем точнее их словоупотребление (что может оценить знакомый с уголовным жаргоном работник), тем достовернее оценки.
Правило обращения внимания на татуировки. В большинстве своем они не просто украшения и проявления извращенных вкусов, а несут смысловую нагрузку, выдающую отношение его носителя к закону, работникам правоохранительных органов, преданности криминальному миру, статусу в криминальной среде, говорят о планах на будущее, характере преступной деятельности, числе «отсидок» и др. Расположенные нередко на видимых частях тела человека (кистях, пальцах, ушах, носу и пр.), они не должны остаться незамеченными и не интерпретированными психологически.
Правило наблюдения за жестами, движениями, деталями одежды, привычками поведения. В недалеком прошлом опытные сотрудники очень четко подмечали людей, имеющих (или имевших) отношение к криминальному миру по короткой стрижке, несколько старомодной одежде, приверженности к ношению ватников или кожаных курток, отсутствию галстука («удавки»), наброшенному на плечи пиджаку, манерной походке и др. Ныне большинство этих примет устарело, но некоторые сохранились. Характерны интенсивная жестикуляция, выразительные движения кистью и пальцами (в преступном мире, в местах лишения свободы жесты используются для безмолвного обмена информацией и связи), определенная манера входа в помещение, походка, поведение при общении, сидение на корточках у стены, симуляция болезней, способ хранения некоторых вещей, особенности ожидания (три шага в одну сторону, три в другую), обращение к некоторым людям и к нему самому по кличке, неумение в столовой пользоваться ножом и вилкой, привычка смешивать разные блюда в одно, наличие дорогих перстней на пальцах и др. Конечно, не каждую из этих примет можно истолковать однозначно, но в совокупности они делаются определеннее. Есть свои характерные привычки и приметы у шулеров, карманных воров и ряда других преступных «специализаций». Разработка комплекса примет заслуживает дальнейшей разработки юридической психологией.
Прием выявления в наблюдении признаков лица, занимающегося преступной деятельностью. Сегодня, правда, в большинстве случаев не трудно судить о том, кто ведет преступный образ жизни; основная трудность в получении доказательных материалов. Все же бывает важным понять это, ибо лица, занимающие высокие места в преступной иерархии, предпочитают нередко держаться в тени.
|
|
|
Правило слежения за признаками противоречивости личности. Нередко такими признаками выступают: несоответствие обнаруживаемых качеств тому облику, который пытается придать себе человек (например, неожиданное обнаружение острого ума, наблюдательности, изощренности в возражениях и ответах на вопросы, обстоятельных и точных знаний в какой-то области, которых трудно ожидать, например, у «простого», малоприметного, ведущего тихий и скромный образ жизни, занимающего рядовую должность человека); демонстративное обнаружение «кристальной» честности, порядочности, бескорыстия, благотворительности и пр.; повышенная готовность к самозащите, острая настороженность, обостренная реакция на подозрения и подозрительность к другим, жесткий самоконтроль и др.
Правило слежения за признаками поведения лиц, собирающихся совершить или совершивших преступление, особенно значимо для сотрудников милиции, несущих службу на улицах и в общественных местах, вневедомственной охраны и др. Заслуживают внимания:
• настороженность, повышенная напряженность, нервозность, неестественная веселость или развязность человека, особенно когда он замечает сотрудника милиции или последний подходит к нему для проверки документов;
• торопливая или излишне напряженная походка, выдающая как бы желание не обратить на себя внимание;
• тревожное, порывистое оглядывание назад («нет ли слежки») и по сторонам;
• применение приемов отрыва от слежки (вход в последний момент в автобус, метро и такой же выход, многочисленные пересадки на транспорте и др.);
• наличие предметов, узлов, чемоданов в руках в ночное время или в местах, где люди редко бывают с ними;
• несоответствие возраста, одежды и того, что несет человек в руках, и др.
Характерна для этих лиц, как, впрочем, и для тех, кто имеет большой преступный опыт, привычка не допускать, чтобы кто-то шел за ними сзади. Они либо ускоряют шаг, либо пропускают идущего сзади.
|
|
|
Усиливает продуктивность обнаружения человека, собирающегося совершить преступление, и знание сотрудником правоохранительных органов способов совершения тех или иных преступлений. Например, такое знание используется оперуполномоченными оперативных групп, занимающихся розыском и задержанием карманников. Они знают, где и когда их искать, как их выделить из толпы, в какой момент брать с поличным.
Правило учета психологических особенностей опознания лиц, находящихся в розыске. Розыск осуществляется на основе использования различных портретов (фотографий, рисованных портретов, словесных портретов и др.), однако успех зависит от учета возможностей человеческой памяти лицами, осуществляющими ориентировку и инструктаж сотрудников милиции, выходящих на службу. Запомнить данные даже о пяти человеках трудно, если инструктаж не сопровождается раздачей копий портретов. Многое зависит от тренированности профессиональной памяти сотрудников, умения осуществлять припоминание сведений, сличение портрета и реально наблюдаемого человека, проверять документы, удостоверяющие личность.
Прием выявления и оценки психического состояния человека. Взволнованность, страх, радость, тревога, напряженность, расслабленность, злость, растерянность, даже спокойствие могут многое сказать наблюдательному юристу.
Правило наблюдения за внешними признаками психических состояний. Такими признаками выступают: интонации голоса, изменения его темпа, пауз, тембра; выражение глаз и направление взгляда; цвет лица и выступление пота; жесты, прза (в состоянии напряжения, например, поза несколько неестественна, пальцы на руках могут дрожать или напряженно сжиматься в кулак), движение рук (в состоянии волнения человек берет что-то в руки, начинает вращать, ускоряет вращение). Как верно сказал один опытный юрист: «Надо вглядываться не только в Уголовный кодекс, но и в глаза человека». Трудно вообще судить о человеке, ни разу не взглянув пристально, изучающе ему в глаза. Наблюдение улучшается в условиях хорошей освещенности.
Правило контроля за изменениями психического состояния. В ходе раскрытия и расследования преступлений, задержания преступников, пресечения нарушений общественного порядка и в других случаях сотруднику полезно, а то и необходимо знать, в каком психическом состоянии находится правонарушитель, потерпевший, свидетель. Успокоение или возникновение тревожности, страха, повышение напряженности и появление пота в какие-то моменты встречи и разговора говорят о значимости момента, его опасности или уходе от опасности. На этом, в частности, строится и диагностика лжи и скрываемых обстоятельств (см. § 8.12).
Прием психологического зондирования. Опытный юрист не ждет пассивно, когда интересующее его лицо само проявит свою психологию. Он активно выявляет ее с помощью этого приема и его правил.
Например, в квартире одного из подозреваемых проводился обыск, но он не давал результатов. Тогда руководитель группы распорядился вывести подозреваемого в другое помещение, а в этой комнате переставить всю мебель. Когда подозреваемого вновь ввели в комнату, за ним наблюдали. Тот, увидев перестановки, быстро обежал комнату беспокойным взглядом, задержав его на некоторое время на напольных часах, и успокоился, улыбнувшись. Из них и извлекли вещественные доказательства, которые были там тщательно запрятаны. Подозреваемый выдал себя своей реакцией.
Прием контроля за информативно значимыми психологическими реакциями по ходу выполняемого сотрудником следственного или иного профессионального действия:
• движения глаз;
• появление растерянности, задержки с ответом. Молчание может сказать больше, чем ответ;
• уход от прямого ответа, перевод разговора на другие вопросы;
• изменение психического состояния;
• оттенки уверенности и неуверенности в голосе, появление признаков искренности или лживости, «провалы памяти;
• внезапное покраснение и появление пота на лице, постукивание пальцем, усиление манипулирования предметом в руках (ручкой, карандашом, спичечной коробкой, пуговицей, пепельницей и пр.), закуривание сигареты и др.;
• непроизвольное расширение зрачков глаз;
• естественность (наигранность реакций) и др.
Прием «качания». Всем известна с детства игра «горячо — холодно».
Этот прием схож с ней. Когда допрос, разговор, перемещение приближаются к опасным для человека, знающего свою вину, но проявляющего неискренность и скрытность, теме, вопросу, месту, факту, его внутреннее напряжение возрастает, когда удаляются — снижается. Эти внутренние реакции непроизвольны, сдержать «выплескивания их наружу» практически невозможно, а попытка не проявить их внешне оказывается еще более заметной, так как неестественна.
От опытного, психологически наблюдательного юриста не укроются психологические проявления, и любые попытки виновного обмануть его, как правило, оказываются безуспешными. Язык внешних проявлении всегда более искренен, чем слова.
'См.: О'Коннор Джозеф и Гриндер Джон. Введение в нейролингвистическое программирование: Пер. с англ. - Челябинск, 1997; Человеческий фактор в правоохранительных системах. Языки мозга и тела человека: проблемы и практическое использование в деятельности органов внутренних дел. - Орел, 29 мая - 2 июня 1995 г.; Щекин Г.В. Визуальная психодиагностика и ее методы. — Киев, 1992; Скрыпников А.И., Лаговский А.Ю., Бегунова Л.А. Значение поведенческих реакций подозреваемого для экспресс-оценки его психологических особенностей. - М., 1995; Куприянов В.В., Стовичек Г.Р. Лицо человека. - М., 1988.
8.6. Визуальная психодиагностика криминальных признаков личности
Значимость морфологических, функциональных и сопутствующих признаков. В обыденном сознании бытует расхожее мнение о том, что скошенный лоб,, «ястребиный» нос, тонкие «змеевидные» губы, а также татуировки, клички,, жаргон, уголовная жестикуляция и пр. — неотъемлемые признаки людей, находящихся в противоречии с законом, преступников. Данная точка зрения, сформировалась и продолжает существовать под воздействием идей Ч. Ломброзо, Э. Кречмера, догматов френологии, физиогномики, оттесняя процесс; научного познания и заменяя его по существу предубеждением и штампом.. Сказывается влияние и ряда детективных произведений, фильмов, взявших на себя роль трансформатора массового физиогномического опыта, отдельных журнальных и газетных публикаций.
Не подвергая критическому анализу псевдонаучные теории, литературу детективного жанра, средства кинематографии, публицистику, заметим, что по сравнению с «человеком с улицы» сотрудник правоохранительных органов находится в ином положении. Поскольку эффективность его деятельности зачастую прямо связана с успешностью распознавания лиц, причастных преступной среде, в правоохранительной практике накоплен определенный опыт изучения личности с позиций ее асоциального заражения, опыта, статуса, действенности.
В юридической психологии выявляемые признаки группируются в три блока согласно принятой в криминалистике классификации:1
I блок — морфологические: особенности телосложения; строения лица, головы;
II блок — функциональные: речевое поведение (высказывания), жаргон; невербальное поведение (движения и действия), знаки визуального тайного общения (язык жестов, поз, мимики, взгляда);
III блок — сопутствующие: особенности одежды, обуви; татуировки, шрамы; носильные вещи; растительные покровы на лице, голове.
При выявлении криминальной принадлежности личности сотрудниками ОВД по психологическим признакам в исследовании2 установлена следующая иерархия их значимости В табл. 8.1 приведены ранговые места морфологических, функциональных и сопутствующих признаков в суждениях сотрудников уголовного розыска и следствия при идентификации лиц, причастных к преступной деятельности.
Морфологические признаки. Рассмотрение признаков первого блока приводит к выводу о невысокой значимости анатомии лица, головы, телосложения при оценивании криминальной принадлежности личности. Однако некоторая склонность сотрудников правоохранительных органов все же учитывать морфологические особенности не является результатом руководства положениями о фатальной связи антропометрических характеристик человека с его индивидуальными и криминальными особенностями. Ссылки на «узкий лоб», «приплюснутый или крючковатый нос», «маленькие глубоко посаженные, колющие глазки», «неблагородное выражение лица» и т. д. — действие не столько физиогномических, сколько национальных примет.
Проявление «каузальной атрибуции» в виде этностереотипической добавки к устойчивому «криминальному портрету» нередко находит подтверждение в иронических прозвищах подозреваемых лиц иной, чем сотрудники, национальности. Действие этнического стереотипа в форме «вербальной стигматизации» (клеймения, деперсонализации) представителей «иной» национальности на основании особенностей внешности нередко блокирует адекватное восприятие индивидуально-личностных особенностей собеседника.
В целом низкая рейтинговость криминальных признаков, относимых к морфологическому блоку, может объясняться ситуативным влиянием на характер непосредственных впечатлений, неоднозначностью интерпретации физического облика человека.
Таблица 8.1. Иерархия значимости психологических признаков
| № п/п | Наименование признака | Процент суждений | Ранг значимости | ||
| I блок | Морфологические | ||||
| Строение лица, головы | 9,3 | ||||
| Телосложение | |||||
| II блок 1 3 | Функциональные | ||||
| Речевое поведение (высказывания) | 28,5 | ||||
| Жаргон | 13,6 | ||||
| Невербальное поведение (особенности движений, действий) | 14,2 | ||||
| Знаки визуального тайного общения | 10,3 | ||||
| III блок 2 3 | Сопутствующие | ||||
| Одежда, обувь и пр. | 3,1 | ||||
| Растительные покровы на лице, голове | 2,3 | 9,5 | |||
| Шрамы | 2,3 | 9,5 | |||
| Татуировки |
Функциональные признаки. Основная причина необходимости внимания сотрудников функциональным признакам при выявлении антиобщественной личности, согласно ряду исследований,3 — социокриминальное расслоение современной преступности. С одной стороны, в ней наблюдается процесс всемерной маскировки криминальной принадлежности частью профессиональных преступников, проявляемый в демонстрации «респектабельности» (недопущении традиционных атрибутов асоциальной субкультуры, татуировок, жаргона и пр.), а также здорового образа жизни (ни спиртного, ни наркотиков, занятия спортом). Новое поколение преступников может демонстрировать семейные устои, чадолюбие, старательное выполнение рабочих («мирских») обязанностей. Бывает, что они уважаемы в глазах коллег по работе, что характерно для новой генерации «благопристойных» уголовников «идейным» уклоном. С другой стороны, наблюдается стремление непрофеесиональных, в основном начинающих, правонарушителей к личному и групповому самоутверждению в преступном мире через сознательное и открыто подражание устоявшимся криминальным традициям.
Среди признаков функционального блока при криминологической идентификации выделяются особенности речевого поведения (высказывания):
• демонстрация социальной зрелости и нравственной чистоты (непротиворичивость, аргументированность, мотивированность суждений без необходимости без требований к этому со стороны сотрудника правоохранительных органов);
• преобладание однообразных фраз-паразитов, характеризующих умей венное развитие особого рода;
• большая выразительность рук, нежели речи (постоянная помощь себе разговоре руками);
• повышенная готовность к самозащите, обнаруживающаяся в постоянном и жестком самоконтроле поведения, в мгновенной реакции на опасные ситуации;
• игра в «несгибаемость», корпоративную «честность», спекуляция на чувствах товарищества, коллективизма;
• возмущение по незначительным поводам (неадекватность реакций на безобидные слова, замечания или действия сотрудника);
• парадоксальное сочетание в речи искренности и лживости, безволия упрямства, изворотливости и примитивизма, чувства ненависти к себе подобным и групповой сплоченности, женоненавистничества и сексуально! озабоченности при крайней нестабильности каждого из этих качеств;
• в силу отработанных защитных механизмов — завышенная самооценку, склонность считать себя, свою судьбу особенными, исключительными;
• самооправдание, выражаемое в максималистских, циничных заявлениях; типа: «преступно государство, а мы — его верные подданные»; «воруют все кто смел, дай только волю»; «все люди — враги» и пр.;
• стремление сохранить дистанцию в отношениях с сотрудником ОВД, обезличить его, видя в нем лишь определенную социальную роль, а не живого человека.
Жаргон («блатная музыка», «феня») используется преступниками как средство общения между собой и потому может невольно проявляться в речи во время допросов.
На сегодняшний день сведения о жаргонном языке лиц, подозреваемых в преступной деятельности, являются такими же актуальными, как и много лет назад, когда Д. С. Лихачев писал о том, что подобный материал ценен не •только этимологией отдельных слов. Этот язык включает в себя всю идеологию, все коллективные представления и коллективные эмоции как воров, так и прочих асоциальных лиц.4
Употребление жаргонных слов лицами, причастными к криминальной среде, предназначено для: зашифровки мыслей и тем самым обеспечения живучести преступного сообщества; самоутверждения в преступной среде или подчеркивания превосходства сообщества преступников над другими людьми (например, в преступном сообществе все люди делятся на «гавриков», «шибздиков», «волосатиков», «дубаков», а чины милиции — на «легавых», «лягушек», «жаб», «псов», «снегирей», «клух»); распознавания «своих» и выделения их в особую касту по специализации (например, различаются несколько разновидностей воровской профессии: «мойщик» — вокзальный вор или лицо, обкрадывающее спящих в вагоне пассажиров, совершающее кражу у пьяных, «охотник» — нищий профессионал, «барабанщик» — квартирный вор, стуком в окно или звонком предварительно проверяющий отсутствие хозяев, «тихушник» — вор, совершающий кражи из незапертых квартир, и пр.); выявления лиц, имеющих намерения проникнуть в криминальное сообщество, что позволяет «изобличать» подосланных властями агентов, знающих только основы языка; отражения внутригрупповой иерархической структуры (по обозначению членов сообщества терминами жаргона определяются их права и обязанности, система взаимоотношений: «косматый» — главарь группы; «валет» — лицо, прислуживающее авторитетам преступного мира, «взросляк» — совершеннолетний преступник и пр.) и т. д.
При декодировании «зашифрованной речи» криминальных лиц сотрудникам правоохранительных органов приходится сталкиваться с определенными трудностями. Во-первых, от представителей криминального мира очень трудно добиться каких-либо объяснений тех выражений и слов, которые они употребляют. Подозреваемый, прошедший не один десяток допросов, вырабатывает в себе тактику запирательства. И этот факт «запирательства», по мнению опытных специалистов правоохранительной системы, делает «уголовную тарабарщину» малодоступной пониманию, а сведения, содержащиеся в справочниках, словарях, энциклопедиях,5 в части освещаемой проблемы жаргона не всегда отражают быстро меняющиеся реальности преступного мира.
Во-вторых, отмечается постоянное обновление словаря уголовного жаргона, «удлинение» синонимического ряда входящих в него слов. Основная причина такого словотворчества — прогрессирование наркоманийной преступности, члены которой отличаются по большинству параметров от общей массы правонарушителей: уровню информированности, общей культуре, образованию, эрудиции. В связи с расцветом в стране наркоманийной преступности современный жаргон правонарушителя постоянно наполняется искаженными иностранными словами, медицинскими терминами («баядерка», «гейгерл», «гейшанка», «эвричка» и пр. — проститутка; «витамин С», «санта-мария», «хромосома жирная», «яйцеклетка товаристая», «эрзац-баба» — жена, сожительница).
В-третьих, смысл жаргонного слова может преображаться в зависимости от контекста фразы, конкретной обстановки, внешних обстоятельств. Например, слово «навернуть» означает «совершить», «что-то сделать», при этом можно «навернуть скачок» — совершить кражу со взломом; «навернуть малину» — установить тайную квартиру; «навернуть бабки» — добыть денег; «навернуть фраера» — обмануть кого-либо.
В-четвертых, прослеживается «популяризация» среди всех слоев населения жаргонных слов и выражений. Они употребляются не только правонарушителями, но и законопослушными гражданами (хотя и в шутку, из озорства, без жиганской и воровской патетики), что вносит иногда путаницу в процесс криминологической идентификации.
Необходимость иметь представление о жаргоне как инструменте изучения преступника вполне объяснима, в противном случае общение с ним может оказаться ограниченным, не полным и не доверительным, а незнание или неудачное применение жаргонных слов сотрудником ОВД может привести к резким конфликтным ситуациям.
Невербальное поведение (неосознаваемые, малоосознаваемые движения и действия):
• проявление настороженности в беседе даже на нейтральные темы: пристольный взгляд, прищуривание, наморщивание лба перед ответом (придание лицу выражения проницательности — желание предугадать направление беседы, степень осведомленности сотрудника ОВД о событиях преступления);
• проявление подозрительности и скрытности (взгляд сбоку — углами глаз; движения рук, закрывающие лицо; взгляд в сторону; сокрытие ладоней и др.);
• проявление нервозности (активное движение рук, в первую очередь кистей и пальцев; частое покашливание, прочищение горла; учащенное моргание; покусывание губ или ногтей; избегание взгляда сотрудника; ерзанье и др.);
• неестественная веселость или развязность, примитивная бесцеремонность (беззаботно открытая посадка — ноги или бедра широко расставлены; улыбчивость, демонстрация преувеличенного дружелюбия, когда обстановка не располагает к этому) и т. д.
Специфику невербального поведения представителя криминального мира Д.С. Лихачев6 связывал с обрывочным, «заторможенным» характером речевого синтаксиса, с пропуском подлежащего и сказуемого. Страх произнести лишнее, выдать себя или других из-за болтливости часто не разрешается ничем. Здесь-то и приходят «на помощь» телодвижения как результат разрешения напряжения в речи преступника, в среде которого к тому же не терпят многословия, где почти все понимается с полуслова, порой по одному взгляду или позе. Это обстоятельство порождает понимание специалистами ОВД необходимости владеть искусством толкования этого особого языка — языка телодвижения, проявление которого обусловлено импульсами подсознания. Отсутствие у собеседника возможности подделать эти импульсы позволяет доверять этому языку больше, чем обычному словесному каналу общения.
Знаки визуального тайного общения — «ручная феня» (осознаваемое невербальное повеление). Использование знаков тайного общения особенно распространено в среде мошенников, картежников, наперсточников, проституток, преступников, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Так, у картежных игроков для передачи информации используются наиболее естественные жесты, движения глаз и др. Знаки визуального тайного общения позволяют: передать информацию с тайным содержанием при всех, на значительное расстояние или при таких условиях, когда невозможно ее передать при помощи речи; обеспечить быстроту передачи информации; быть понятным только для определенного круга.
Например, психологическими исследованиями7 установлено, что зажатый в кулаке указательный палец является индикатором скрытности человека, неуверенности в своих словах и действиях, а следователи утверждают, что при проведении очных ставок этот жест обозначает сигнал о безвыходном положении: «Обложили доказательствами». Жест, когда двумя раскрытыми ладонями изображается фигура, подобная букве «Т» — сигнал о серьезности обвинений, грозящих тюремным заключением, что на жаргоне обозначается терминами: «крышка», «амба», «крепко сел». Вращение двух указательных пальцев, направленных друг к другу, говорит о неопределенности или неуверенности в чем-либо и т. д.
Наблюдение за глазами, жестами осужденных также является одним из способов получения весьма важной информации. Так, подмигивание в сочетании с поглаживанием подбородка означает «подойди ко мне»; потряхивание рукой на уровне груди, напоминающее встряхивание пыли, и попеременное подмигивание — «не подходи»; если шулер подмигнул левым глазом и сжал пальцы в кулак, а потом резко разжал их — означает, что у него на руках подтасованная карта и напарник может ходить «ва-банк».
