Отцы-основатели

Зда­ние сов­ре­мен­ных шах­мат зиж­дет­ся на двух стол­пах - Мор­фи и Стей­ни­це. пер­вый ос­та­вил яр­кий след в ис­то­рии, по­ра­зив сов­ре­мен­ни­ков сво­им не­ви­дан­ным та­лан­том и гар­мо­нич­ным сти­лем, вто­рой про­воз­г­ла­сил об­щие прин­ци­пы шах­мат­ной стра­те­гии и соз­дал шко­лу по­зи­ци­он­ной иг­ры. Нас­ле­дие Мор­фи и Стей­ни­ца пе­ре­нес­ло шах­ма­ты из бур­но­го ро­ман­ти­чес­ко­го прош­ло­го в сов­ре­мен­ную эру «же­лез­ной» ло­ги­ки.

Труд­но по­ве­рить, что один шах­ма­тист мо­жет ме­нее чем за год ока­зать глу­бо­кое вли­яние на та­кую древ­нюю иг­ру. Но в 1858 го­ду аме­ри­ка­нец Пол Мор­фи про­ло­жил тро­пу, нав­сег­да из­ме­нив­шую лан­д­шафт шах­мат­но­го ми­ра, сос­то­ятель­ный мо­ло­дой че­ло­век из Но­во­го Ор­ле­ана стал иг­рать в шах­ма­ты толь­ко по­то­му, что пос­ле окон­ча­ния уче­бы он еще не дос­тиг воз­рас­та, с ко­то­ро­го по за­ко­ну мож­но бы­ло за­ни­мать­ся ад­во­кат­с­кой прак­ти­кой. Он быс­т­ро до­ка­зал, что в США рав­ных ему нет; нас­то­ящие со­пер­ни­ки на­хо­ди­лись по дру­гую сто­ро­ну Ат­лан­ти­чес­ко­го оке­ана.

Ев­ро­пей­с­кое тур­не Мор­фи мож­но срав­нить с ис­то­ри­ей ве­ли­ких за­во­ева­тель­ных по­хо­дов. Про­де­лав пусть кон­кис­та­до­ров в об­рат­ном нап­рав­ле­нии, этот юно­ша (ему был 21 год) сок­ру­шил од­но­го за дру­гим луч­ших мас­те­ров то­го вре­ме­ни. Раз­г­ром­лен был да­же прос­лав­лен­ный не­мец Адольф Ан­дер­сен. ата­ку­ющая мощь Ан­дер­се­на так вос­хи­ща­ла его сов­ре­мен­ни­ков, что две его ве­ли­чай­шие пар­тии бы­ли наз­ва­ны «бес­смер­т­ной» и «веч­но­зе­ле­ной»; их кра­со­той и по сей день лю­бу­ют­ся все, кто впер­вые зна­ко­мит­ся с шах­ма­та­ми. Но и он ни­че­го не смог про­ти­во­пос­та­вить уди­ви­тель­но силь­ной иг­ре Мор­фи (а поч­тен­ный ан­г­лий­с­кий ма­эс­т­ро

Го­вард Ста­ун­тон, ве­ду­щий иг­рок 40-х го­дов, и вов­се ук­лонил­ся от встре­чи с гроз­ным со­пер­ни­ком).

Мор­фи был встре­чен в США как ге­рой, что и не­уди­витель­но: ведь он стал ед­ва ли не пер­вым аме­ри­кан­цем, ко­то­рый при­об­рел все­мир­ную из­вес­т­ность. И хо­тя офи­циаль­ный ти­тул чем­пи­она ми­ра по шах­ма­там по­явил­ся лишь поч­ти че­рез трид­цать лет, нет сом­не­ний, что Мор­фи был ис­тин­ным ко­ро­лем шах­мат.

Увы, цар­с­т­во­ва­ние Мор­фи ока­за­лось очень ко­рот­ким. Он ни­ког­да не счи­тал шах­ма­ты над­ле­жа­щим за­ня­ти­ем для джен­т­ль­ме­на-южа­ни­на и пос­ле сво­его три­ум­фаль­но­го воз­в­ра­ще­ния из Ев­ро­пы боль­ше не иг­рал с серь­ез­ны­ми со­пер­ни­ка­ми. Он ра­зо­ча­ро­вал­ся не толь­ко в шах­ма­тах, но и в юрис­п­ру­ден­ции, где его карь­ера бы­ла весь­ма пос­ред­с­т­вен­ной. Его деп­рес­сия усу­гу­би­лась двой­с­т­вен­ным от­но­ше­ни­ем к Граж­дан­с­кой вой­не в США, а в пос­лед­ние го­ды жиз­ни он стра­дал от прог­рес­си­ру­юще­го ду­шев­но­го за­бо­ле­ва­ния. Ве­ли­ко­го Мор­фи с пол­ным ос­но­ва­ни­ем на­зы­ва­ют «гор­дос­тью и пе­чалью шах­мат».

В чем при­чи­на та­ко­го ус­пе­ха Мор­фи? По­че­му мо­ло­дой че­ло­век не толь­ко не имел дос­той­ных со­пер­ни­ков у се­бя на ро­ди­не, но и лег­ко по­беж­дал луч­ших шах­ма­тис­тов ми­ра? Сек­рет Мор­фи зак­лю­чал­ся в его при­род­ном да­ре - по­ни­ма­нии по­зи­ци­он­ной иг­ры, хо­тя сам он вряд ли это соз­на­вал. Вмес­то то­го что­бы сра­зу бро­сать­ся в бе­зог­ляд­ную ата­ку, как это бы­ло при­ня­то в те дни, Мор­фи сна­ча­ла про­во­дил всес­то­рон­нюю под­го­тов­ку. Он по­ни­мал, что по­бед­ную ата­ку мож­но на­чать лишь с силь­ной по­зи­ции и что по­зи­ция без яв­ных сла­бос­тей не мо­жет быть раз­г­ром­ле­на.

К со­жа­ле­нию, Мор­фи не ос­та­вил пос­ле се­бя чет­ко­го руко­вод­с­т­ва или прог­рам­мы, объ­яс­ня­ющей его ме­тод. Он настоль­ко опе­ре­дил свое вре­мя, что пос­ле его ухо­да на шахмат­ной сце­не сно­ва во­зоб­ла­да­ли пред­с­та­ви­те­ли «ро­манти­чес­ко­го нап­рав­ле­ния», слов­но ни­че­му не на­учив­шись.

По­на­до­би­лось еще с чет­верть ве­ка, что­бы за­но­во от­к­рыть и сфор­му­ли­ро­вать ос­но­во­по­ла­га­ющие прин­ци­пы по­зи­ци­онной иг­ры.

Честь это­го «пов­тор­но­го» от­к­ры­тия при­над­ле­жит Виль­гель­му Стей­ни­цу, уро­жен­цу Пра­ги. Ран­няя шах­мат­ная карь­ера Стей­ни­ца от­ли­ча­лась ста­биль­ным прог­рес­сом, а его стиль был впол­не сов­ре­мен­ным, то есть он иг­рал ин­ту­итив­но и рис­ко­ван­но, поч­ти не за­ду­мы­ва­ясь об обо­ро­не или взве­шен­ной стра­те­гии. И, прос­ла­вив­шись сво­ими дер­з­ки­ми ата­ка­ми, зас­лу­жил проз­ви­ще «австрий­с­ко­го Мор­фи».

За­тем Стей­ниц пе­ре­ехал в Ан­г­лию, где про­жил двад­цать лет, преж­де чем стать граж­да­ни­ном США. Имен­но там он пос­те­пенно из­ме­нил свой об­раз мыс­ли и стиль иг­ры. Дли тель­ные пе­ре­ры­вы меж­ду тур­ни­ра­ми да­ва­ли ему вре­мя для раз­мыш­ле­ний и ис­сле­до­ва­ний; по­пут­но он вел по­пу­ляр­ную шах­мат­ную ко­лон­ку в од­ной из нью-йор­к­с­ких га­зет и иг­рал по­ка­за­тель­ные пар­тии. В 1870 го­ду Стей­ниц прис­ту­пил к раз­ра­бот­ке те­ории шах­мат­ной стра­те­гии и оцен­ки по­зи­ций. Эта да­та в ис­то­рии шах­мат слу­жит во­до­раз­де­лом меж­ду пе­ри­ода­ми «до Стей­ни­ца» и «пос­ле Стей­ни­ца».

Хо­тя Стей­ниц об­рел бес­смер­тие те­оре­ти­чес­ки­ми ра­бота­ми, он ус­пеш­но при­ме­нял свою те­орию и на шах­мат­ной дос­ке. В 1886 го­ду он всту­пил в бит­ву за пер­вый офи­ци­аль­ный ти­тул чем­пи­она ми­ра с Иоган­ном Цу­кер­тор­том, шах­мат­ным ро­ман­ти­ком ста­рой шко­лы. На­чав с че­ты­рех по­ра­же­ний в пер­вых пя­ти пар­ти­ях, Стей­ниц с по­мощью сво­их прин­ци­пов су­мел до­бить­ся пе­ре­ло­ма. Он изу­чил со­пер­ни­ка, внес не­об­хо­ди­мые кор­рек­ти­вы и в кон­це кон­цов вы­иг­рал матч со сче­том 10:5 при пя­ти ничь­их. Цу­кер­торт не мог по­нять, как это Стей­ниц по­беж­да­ет его без блес­тя­щих атак. В кон­це кон­цов, раз­ве не ата­ка при­но­сит по­бе­ду в шах­ма­тах?!

Ког­да в 1894 го­ду Стей­ниц ус­ту­пил ко­ро­ну Лас­ке­ру, но­вое по­ко­ле­ние шах­ма­тис­тов уже глу­бо­ко ус­во­ило его уро­ки.

Его прин­ци­пам от­да­ва­ли дол­ж­ное все чем­пи­оны ми­ра. Эво лю­ция шах­мат про­дол­жа­лась, но имен­но Стей­ниц, во­оду­шев­лен­ный Мор­фи, впер­вые пе­ре­вел иг­ру с зы­бу­чих пес­ков ин­ту­иции на твер­дую опо­ру те­ории.

«До сих пор Мор­фи яв­ля­ет­ся неп­рев­зой­ден­ным мас­тером от­к­ры­тых игр. Нас­коль­ко ве­ли­ко его зна­че­ние, вид­но из то­го, что ни­че­го су­щес­т­вен­но но­во­го пос­ле Мор­фи в этой об­лас­ти соз­да­но не бы­ло (до се­ре­ди­ны 20-го ве­ка. - Т.К.). Каж­дый шах­ма­тист - от на­чи­на­юще­го до мас­те­ра - дол­жен в сво­ей прак­ти­ке сно­ва и сно­ва воз­в­ра­щать­ся к твор­чес­т­ву ге­ни­аль­но­го аме­ри­кан­ца» (Бот­вин­ник).

«В от­ли­чие от дру­гих игр, где целью слу­жит жаж­да нажи­вы, шах­ма­ты пред­наз­на­че­ны для лю­дей ра­зум­ных, хо­тя бы по­то­му, что они из чис­ла тех битв, где нет иной наг­ра­ды, кро­ме по­че­та. Это бе­зус­лов­но фи­ло­соф­с­кая иг­ра. Ес­ли шах­мат­ная дос­ка вы­тес­нит кар­точ­ный стол, то в об­щес­т­вен­ных нра­вах про­изой­дут оче­вид­ные из­ме­не­ния к луч­ше­му» (Мор­фи).

«Зна­че­ние уче­ния Стей­ни­ца зак­лю­ча­ет­ся в том, что он по­ка­зал - в прин­ци­пе шах­ма­ты име­ют стро­го вы­ра­жен­ную ло­ги­чес­кую при­ро­ду» (Пет­ро­сян).

«Шах­ма­ты не для сла­бых ду­хом, они пог­ло­ща­ют че­лове­ка це­ли­ком… Шах­ма­ты труд­ны, они тре­бу­ют ра­бо­ты, серь­ез­ного раз­мыш­ле­ния и рев­нос­т­но­го ис­сле­до­ва­ния. К це­ли ве­дет толь­ко чес­т­ная, не­ли­цеп­ри­ят­ная кри­ти­ка» (Стей­ниц).