Ненормативные кризисы личностного развития

Кроме нормативных кризисов существуют кризисы и ненормативные, т.е. такие, которые нельзя отнести к тем, что возникают у большинства людей примерно в одном и тем же возрасте, когда решаются сходные проблемы. Происхождение таких кризисов несколько иное. В принципе, кризисное состояние может возникнуть в любой момент жизни человека. Запускающим фактором может оказаться проблемная жизненная ситуация, предъявляющая повышенные требования к человеку как к личности. Например, смерть близких, развод, нервно-психическое потрясение, тяжелая болезнь, утрата трудоспособности, инвалидность, предательство друзей, получение большого наследства, быстрое повышение в должности и т.д. Дело не в самой ситуации, а в том, что человек обнаруживает, что у него появились нерешаемые (по его мнению) проблемы, и что для решения трудной задачи у него недостает душевного потенциала (личностной силы): трудно принять важное решение, нежелание отказаться от чего-то важного для себя, неверие в собственные возможности и т.п. (см. 6.3.6). Если это состояние обострится, то может спровоцировать кризис эго-идентичности. Фактически внеочередной, ненормативный. Но может случиться и так, что начавшись как ненормативный, кризис «подтягивает» к себе для решения задачи, характерные для ближайшего нормативного кризиса, и превращается в нормативный.

Возникает неравновесное состояние – до сих пор работавшая система начинает давать сбои или какие-то неожиданные реакции. В частности, это может быть дезинтеграция или дезориентация, или потеря идентичности, или сомнение в идентичности. И так каждый раз, когда мы теряем целостность, мы находимся в критическом состоянии. А целостность теряется потому, что разные устремления сильно не совпадают, т.е. возникает противоречие. Напряжение растет до того момента, когда человека теряет способность удерживать целостность. Но с этого же момента возникает способность решить эту задачу. Так вот, зазор между неспособностью удержать целостность и тем моментом, когда удается восстановить целостность, может составлять месяцы и даже годы.

Людей, живущих в состоянии затянувшихся кризисов, довольно-таки много. Большинство из них могли бы быть нашими клиентами, но парадокс в том, что желание справиться самостоятельно (позитивное с точки зрения личностного роста) оказывается иногда преградой к тому, чтобы согласиться на помощь со стороны. Дело даже не в том, что в нашей культуре не очень принято ходить к психологу. Трудность человека в том, чтобы решиться на то, чтобы кто-то посторонний влиял на самое святое – на Я, на Эго. Пойти к врачу означает отдать в распоряжение специалиста только свое тело, пойти к юристу значит доверить ему только какое-то свое дело, а вот пойти к психологу значит доверить ему всего себя! Если так рассматривать, то это действительно очень непросто. Психологу-консультанту следует очень и терпимо относиться к такого рода сомнениям. Поддержав сомнения и обсудив их, мы можем презентовать свою профессиональную роль как собеседника, полезного при разборе сомнений. А это уж забота самого клиента решать, что делать с результатами обсуждения. Наша задача выступить в роли внешнего наблюдателя в споре субличностей, а еще лучше – в роли посредника в нем. В этой позиции нам не только удастся помочь прояснить аргументы и сделать спор между субличностями корректнее. Самое главное, что мы основную личностную работу клиента – осуществление выбора, совершение поступка – оставляем ему. А наша помощь состоит в том, что мы передаем ему квалификацию организатора коммуникации, благодаря которому внутренний спор (сомнения) становятся продуктивнее (т.е. дают положительный результат).

Всякий кризис – это «полный опасности шанс» [9] [ Брюдаль 1998, с. 12 ], следовательно, личностный кризис содержит в себе две возможности: и опасность (риск ошибки) личностного роста, и потенциал личностного роста. Кризис означает некоторую возможность, но эта возможность не может быть реализована, пока она не открыта, человеку нужно еще открыть ее. Чаще всего люди видят в кризисе неспособность, ограничение. В той же мере, в которой в кризисе обнаруживаются возможности, он и разрешается. Происходит это в той мере, в какой удается разнонаправленные устремления сблизить так, чтобы суммарная слагаемая векторов оказалась больше, чем каждый в отдельности. Для этого нужно каждый вектор разобрать на составляющие. Например, клиент говорит, что хочет быть счастливым человеком. Тогда следует выяснить, что означает для него быть счастливым человеком. Может выясниться, что названные компоненты счастья противоречат друг другу: для клиента это одновременно и ладить со всеми людьми, и устроить свой мир непременно по-своему. Остро сталкиваются две ценности а) желание ценить людей и свои отношения с ними и б) неверие в то, что его намерения и желания кому-то могут быть по душе. Тогда спрашиваем: «зачем тебе ладить со всеми людьми?» и другие вопросы на осмысление. Когда выясняется, что для него гораздо более важным является что-то другое, скажем ценность совместных достижений, он находит решение своему противоречию. Здесь происходит изменение иерархии устремлений, в которой «со всеми ладить», «давать хороший продукт», «воспитать детей» и др. в остром противоречии уже не находятся. Как только человек сделал подвижки в иерархии мотивов, вектора устремлений начинают сходиться, и он восстанавливает целостность, что позволяет преодолеть и кризисное состояние.

Выход из кризиса сопровождается присвоением личностных особенностей и рефлексией изменений. Рефлексия – обязательное условие и готовность к переходу на следующую стадию развития. Поэтому работа с кризисными состояниями, как правило, концентрируется на том, чтобы действовать по отношению к кризису как исследователь. И тогда человек становится способным отладить что-то как в себе, так и в жизненной ситуации.

Таким образом, представление о себе, рефлексия собственных преобразований изменяется в кризисе от идеализированного представления, соответствующего образу будущего в начале кризиса, к размытому и неопределенному представлению о собственной идентичности в критической фазе, а затем – к целостному представлению о собственной, изменившейся личности, готовой к решению новых возрастных задач, уже в завершении кризиса. Достигнутая новая эго-идентичность (тождественность себе измененному) является психологической готовностью к переходу в новое состояние и новообразованием нормативного кризиса.

* * *

Возрастные различия прохождения кризиса касаются, во-первых, их содержания, которого касаются изменения, поскольку в разном возрасте человек встает перед необходимостью решения разных задач, разных проблем (что нормально для подростка, инфантильно для взрослого). Во-вторых, различается степень рефлексивности, на которую человек оказывается способен. В-третьих, в детстве выход из кризиса происходит в основном с ориентацией на внешние критерии. Пробуя различные варианты своей идентичности, человек выбирает наиболее приемлемый, поощряемый обществом или референтной группой. Это тоже важное изменение, но оно еще не вполне внутреннее, поскольку касается больше социализации, связанное с приспособлением, адаптацией к новым условиям, и еще требует своего личностного присвоения.

Кроме того, важную роль в прохождении кризиса играет то, какой силы и насколько конструктивными являются личностные защиты или копинг-стратегии, к которым привычно прибегает данный человек (см. 6.3).