Кризисные процессы личностного самоопределения

Вряд ли мне удастся описать все признаки и проявления кризиса личностного развития, характерного для подросткового возраста. Наша с вами задача гораздо скромнее. Нам необходимо научиться понимать, каким образом кризисные состояния переживаются и изживаются (перерабатываются). Это позволит вам в практической работе использовать предлагаемый способ профессионального мышления для анализа самых разнообразных кризисных явлений. И не только у собственно подростков, а и у взрослых людей тогда, когда возникнет необходимость вернуться в воспоминаниях (или с помощью метода возрастной регрессии или какого-нибудь иного) в события, произошедшие с клиентом в подростковом возрасте. А такая необходимость возникает систематически, поскольку истоки обсуждаемых затруднений довольно часто находятся в отрочестве.

У подростков часто можно наблюдать двойственное переживание, которое Л.С. Выготский назвал центральным феноменом отрочества – «чувство взрослости». Двойственность его состоит в том, что это еще не подтвержденное реальными событиями чувство. Чувствовать себя взрослым, но не быть взрослым, означает, по крайней мере:

· все еще хотеть быть взрослым – т.е. хотеть то, чего еще нет;

· выдавать желаемое за действительное;

· стремиться вести себя в соответствии с рабочей моделью взрослости, которой на данный момент располагают подростки;

· поведением и самоубеждением заглушить ощущение еще пока неготовности полностью быть взрослым.

В основе анализируемого чувства просматривается стремление спрятать некий подспудный разлом, избежать вскрытия противоречия. Это противоречие между, с одной стороны, высоким уровнем притязаний, предвосхищающим будущее положение, которого подросток фактически еще не достиг. Субъективным оправданием высоких притязаний выступает идеализированный образ «Я». С другой же стороны, образом жизни, которой реально живет подросток: финансовая, правовая и моральная зависимость от взрослых и социальной ситуации развития в целом. Сталкиваются два образа, рождая ощущение неблагополучия.

Каким же образом подростки убеждают себя в реальности своего чувства взрослости? Очевидно, что рациональных доказательств явно недостает, но все же процесс доказательства, пусть и не всегда логически безупречный, все же имеет место быть.

Основной прием – создание промежуточного между двумя сталкивающимися образами частично иллюзорного образа «Я». Это нечто вроде покупки одежды на вырост, т.е. такой, которая хоть сейчас и великовата, но через небольшое время будет в самый раз. В таком понимании чувство взрослости скорее бы назвать предчувствием взрослости. Но даже предчувствие необходимо как-то поддерживать. И в этом подростки проявляют высокую изобретательность:

1. Копирование взрослых видов занятий. В большинстве своем это конструктивная по сути имитация взрослости, которая направлена на овладение тем, что является «по настоящему взрослым» занятием. Одни начинают заниматься науками: энтомологией, химией, кибернетикой, сравнительным богословием, археологией – и делают это углубленно, с чтением специальной литературы, с овладением специальными навыками и т.д. Другие осваивают ремесленные направления: иностранный язык, спорт, музыка (не только музыкальная школа, но и глубокое изучение рока и других направлений…) и много другое. Даже в уличном варианте это нередко очень продуктивно – собирают мопеды, чинят автомобили. Внешне это окрашивается в тон соответственной субкультуры («готы», рокеры, байкеры…), что добавляет особый шарм и прелесть в глазах подростка. Все же важно здесь и то, что сделанная руками подростка техника по-настоящему работает, следовательно, достигает уровня, когда результат усилий способен получить заслуженную позитивную социальную оценку. Это уже настоящий (как минимум, в техническом отношении) социально привлекательный продукт. Можно это принять за доказательство своей взрослости? По мнению подростков, да. И, как видим, основания для этого у них имеются.

2. Обобщения, поиск закономерностей. Подростки стремятся соответствовать модели умного человека, которыми во многом еще считают взрослых. В этой модели отражением всемогущества является широкий взгляд, усматривающий закономерности. А это так воодушевляет, когда обнаруживаешь некую неявную логику! С одной стороны, с удовольствием переживается (часто смакуется) субъективный прирост проницательности, а с другой, возникает ощущение возвышения, взгляда с высоты нового положения. В результате возникает почти кинестетическая иллюзия роста, взросления. Это тоже способствует укреплению чувства взрослости. Правда, внешне этот прием проявляется как избыточные и наивные обобщения (генерализации).

3. Контрастная принципиальность. Подобно тому, как взрослые (с точки зрения детей) оперируют некими принципами, предъявляя требования к своим подопечным, подростки также на какое-то время становятся предельно «принципиальными». «Чувство взрослости, стремление к ней и ее признание являются основанием для усвоения и постепенного овладения подростком существующими в мире взрослых морально-этическими нормами и соответствующими им способами поведения. Естественно, в реальной жизни все происходит значительно сложнее, поскольку для подростков характерен негативизм, который сочетается со свойственной отроческому возрасту склонностью к прямолинейным и опрометчивым обобщениям, к категоричности и бескомпромиссности суждений. …Ненормальные отношения между родными людьми в семье подросток переносит на отношения людей вообще. "Хороших людей вообще нет, – заявляет подросток. – А все, что говорят в школе и пишут в книгах, – ложь!" Встретится подростку один фальшивый человек – и уже готов вывод: лицемерят все… Максимализм, категоричность и безоговорочность – вот наиболее характерные определения этих оценок» [ Петрунек, Таран 1984, с. 42-43 ]. Подросток ведет себя подобно только что принявшему веру человеку, который стремится «быть святее папы Римского». Слабость собственной веры компенсируется усилиями по ее доказательству, отстаиванию и распространению (вплоть до насаждения), а воодушевление выступает иррациональным оправданием такой контрастной («черно-белой») принципиальности. Уподобляясь взрослому, пусть и несколько карикатурно, подросток действительно приближается к искомой взрослости.

4. Мечты. «Невозможность практически изменить свой образ жизни порождает мечты, которые всегда рассматривались и рассматриваются в психологии как присущие подростковому возрасту. …в них всегда имеет место то или иное "моделирование" своего будущего и себя в этом будущем, или, как говорят зарубежные психологи, воображаемое проигрывание будущих ролей. Следовательно, мечта, являющаяся типичным спутником подросткового возраста, выполняет ту же функцию, что игра в дошкольном детстве: и то, и другое представляют собой способ реализации тех аффективных тенденций, которые не могут найти воплощения в их повседневной жизни» [ Божович 1995, с. 115-116 ]. Интериоризация собирательной игры «в реальную жизнь» (в которой собраны все используемые в играх и историях сюжеты) в своей конструктивной части ведет к способности строить перспективу своей жизни.

В деструктивном выражении данный прием может выродиться в иллюзорно-компенсаторную активность – уход в виртуальную реальность мечтаний. А если ее поддержать искусственными, но романтичными и увлекательными сюжетами, да еще хорошей компьютерной графикой, да еще несколькими «жизнями» в запасе… Попробуй выдерни подростка из этой квази-реальности, где он уже получил все, о чем мечтал! Эгоцентризм, правда, уже несколько иного рода, заявляет свои права вновь: «На этот раз эгоцентризм заметен, когда подростки приписывают своим мыслям безграничную власть. Они мечтают о славном будущем или о преобразовании мира с помощью Идей, не пытаясь проверить свои мысли в реальной жизни» [ Крэйн 2002, с. 176 ]. Поскольку главный акцент подростки ставят на возможности (открыв для себя новый мир возможностей), а не на реальности, то им очень просто соскользнуть на путь облегченного квази-существования.

Кроме внутренне противоречивого чувства взрослости критическая фаза характеризуется обострением социальных тревог. Здесь мы также наблюдаем параллели со страхами раннего детства. Но теперь они получают ясную социальную окраску и социальное содержание. Усилению социальных тревог и страхов способствуют неизбежные неудачи и ошибки в поисках новых «баз» для своей привязанности, обострение межличностного и социально-психологического соперничества. Подобного рода негативные переживания концентрируются вокруг небольшого количества тем:

1. Опасение оказаться хуже других. Данная тема в высказываниях подростков звучит чаще, чем в других возрастах. В ней отражаются статусные устремления, желание занять достойное место в социальной жизни. Основанием для сравнения себя с другими служит довольно большое количество критериев: ум, внешность (красота), манеры, счастье, материальное благополучие, (не)зависимость от родителей, сноровка в значимом деле, статус в классном коллективе, успех у противоположного пола, способность вызвать интерес к себе у сверстников и т.п. По каждому из них в той или иной степени производится ранжирование лиц из референтной выборки, определение своего места на используемой шкале. Подростку поневоле приходится заниматься социометрическим мониторингом – постоянным отслеживанием своего места в сообществе значимых для него лиц. Следовательно, опасение оказаться хуже других – это одна из сторон процесса становления и формирования (см. 4.1.) самооценки.

В активной версии беспокойство о своем месте среди людей вызывает настойчивые попытки доказывать всем свои достоинства и доблести. В зависимости от критериев, которые больше всего ценятся той или иной референтной группе, они могут принимать различные проявления:

· демонстрация мастерства владения велосипедом (езда без рук, прыжки через бордюры, лихие развороты…);

· безрассудная смелость (проскочить перед поездом, пройтись по карнизу многоэтажки, перенырнуть под баржей при быстром течении и многое другое), безрассудство которой компенсируется продвижением по социометрической шкале;

· эпатажное нарушение общественных норм;

· тонкое знание марок мотоциклов;

· беглое владение иностранным языком;

· умение легко обманывать людей ради собственной выгоды и т.д.

Постепенно подросток находит свое место на большинстве значимых для него шкал. Те, по которым успех очень незначителен, со временем удается дискредитировать (защита по принципу «кислый виноград»), по другим приходится приукрашивать реальность (защита по принципу «сладкий лимон»), а какие-то уверенно ложатся в положительное содержание самооценки.

Частный случай – но очень важный для подростков – представляет борьба за власть во временных компаниях и постоянных группах, за возможность влиять на решения группы и поведение ее членов. Это не борьба со взрослыми, и не игра между собой. Это уже не понарошку (как в игре), это реальные отношения, реальные чувства и реальные последствия – как и в «большом» обществе. Вместе с тем, это все еще не вполне по-настоящему, это еще не те отношения, которые рождают социально признаваемый продукт. Это еще не как в «большой» жизни, это «малое» общество, в котором происходит отработка основных навыков социальной компетентности. Но в любое время внутригрупповые отношения могут стать общественно значимыми, если подростковая жизнь вписывается в общую со взрослыми идеологию: в виде общественной организации, творческого коллектива, хулиганских компаний или преступных групп.

2. Опасение выглядеть «не так». Опасения такого рода являются теневой стороной формирующейся самооценки: «Растущих и развивающихся подростков, сталкивающихся с происходящей в них физиологической революцией и с необходимостью решать реальные взрослые задачи, прежде всего заботит то, как они выглядят в глазах других в сравнении с их собственными представлениями о себе, а также то, как связать роли и навыки, развитые и ценимые ранее, с профессиональными прототипами дня сегодняшнего [ Эриксон 1996, с. 366 ].

Еще пока неустойчивая самооценка требует постоянного своего подкрепления. Если же такового недостает (а как правило, это так и бывает), то возникают переживания, что о нем/ней подумают не так, как того бы хотелось. Положительная сторона данных тревог (в известных пределах) состоит в том, что она способствует укреплению ответственности, помогает предусмотреть последствия своих действий («Что обо мне подумают?»). В негативной части опасение выглядеть плохо ведет к застенчивости (нежелание или страх подвергать себя оцениванию) и снижению личностного потенциала. Возможные направления снижения тревоги:

· систематически совершенствовать себя, повышать свои возможности;

· постоянно улучшать свой образ в глазах людей, заботиться о том, чтобы правильно выглядеть.

Таким образом, перед подростком в остром виде дилемма «быть или казаться». Для отроческого мировосприятия легче принять установку на «казаться», тем более заслуживают уважения те случаи, когда подросток все же идет по пути позитивного преобразования себя.

3. Опасения и связанные с ними подозрения, что он (она) никому не нужен (не нужна). Характерны такого рода высказывания и дневниковые записи как «никому я не нужен», «все заняты только собой» и даже наполовину шутливое «все вы моей смерти хотите». Данного рода тревоги подталкивают подростков на разные поведенческие стратегии, крайними проявлениями которых могут быть:

· уход в себя, т.е. добровольная самоизоляция, побуждаемая мотивацией избегания неудач (чтобы не разочаровываться), предельное выражение которой – смерть (возможные для терапевтической работы метафоры: запрятаться в склепе, превратиться в зомби);

· навязчивость и прилипчивость – стремление получить (выпросить) от людей признание своей значимости для них; сравнительно позитивно может проявляться в стремлении помогать, быть нужным для людей, в негативном выражении – быть слугой, рабом (тоже можно использовать как метафоры);

· стремление управлять людьми, что в пределе стремится к диктату над ними, стремлению властвовать.

Между указанными стратегиями (кстати, К. Хорни их описала как стремление от людей, стремление к людям и стремление против людей) находится множество вариантов, которые полезно научиться идентифицировать.

Таким образом, социальные тревоги и страхи выступают причинами временной дестабилизации, неясности и неустойчивости своего образа Я. Подростки предпринимают огромные усилия, чтобы получить внешнюю поддержку, но прямо ее принять часто мешает негативизм и стремление к независимости. Но накопившаяся потребность в поддержке находит свой выход в некритичности к тем влияниям, которые присоединяются к процессу поиска себя: революционность, протестность, всеобъемлемость, стремление «все начать с нуля», сделать по-своему, иначе. В результате подростками строятся в сущности такие же социальные структуры (чаще утопии), какие уже имеются в обществе, только с признаками значительного упрощения. Но для них важно, что они другие (внешне), построены на других принципах.