2015-05-22
680
Подросткам предстоит проделать работу чрезвычайной важности с точки зрения личностного созревания. Им предстоит овладеть своим характером. Не в том смысле, что научиться произвольно его менять, поскольку, как мы видели, предыстория фиксаций, порождающая черты характера столь глубока, а порождаемые в результате структуры столь заскорузлые, что для сделать это очень непросто. Овладеть характером – это научиться использовать его в том виде, в котором он уже имеется, с пользой для решения текущих жизненных задач.
Тенденция соотношения характера с личностью такова, что в доличностном возрасте характер, как выше было показано, берет на себя функции выбора линии поведения ребенка. Личность возникает с опорой на характер, и первоначально вызревает в его лоне, во многом перенимая инфантильные «повадки» характера, и лишь отчасти преобразуя его. В отрочестве пришло время для оборачивания этого соотношения – теперь уже личность («Я» подростка) должна бы стать инстанцией, которая решает, «каким мне быть», «как мне себя вести», «каким я готов выглядеть перед другими».
Первый шаг в овладении характером – осознание его. Именно это подросток и делает, повинуясь общей логике общественного развития, которая предусматривает способность человека управлять собой. Эту логику подростки извлекают из культурных образцов в виде легенд, исторических биографий, образов литературных и киногероев, примеров родственников и знакомых и т.п. А осознают свой характер благодаря огромной исследовательской работе, которую мы описали выше (см. 5.3.2. и 5.3.4.). А осознав его, т.е. увидев себя со стороны, подростки могут согласиться со своими качествами (чертами характера) или не согласиться. В последнем случае может быть поставлена задача на изменение себя, что многие подростки и делают.
Правда, далеко не всегда намеченные изменения удается произвести, и может так статься, что подросток махнет на себя рукой – и согласится быть таким, каким был раньше. Фактически это означает, что характер взял верх над личностью, по крайней мере, в одном из своих фрагментов. Тогда мы услышим от подростка или уже от взрослого человека: «да вот уж такой у меня характер». Получается, что они уступают ему, их личность оказывается слабее характера, они расписываются в своем бессилии укротить свой нрав. Кстати, пофантазируйте над житейским словом «нрав». Из него можно извлечь и поверхностное «нравиться» (человек принял свой характер, он ему по нраву, нравится), и более глубокое «норов», т.е. упрямое настаивание (возможно, отстаивание своей линии поведения). Но часто бывает и так, что уступив характеру в одном, подросток берет верх в другом, так что в большинстве случаев характер все же оказывается в значительной степени «под контролем».
Рассмотрим, как обстоят дела с личностным развитием, если оборачивание характера и личности все же в целом произошло. Если личность занимает доминирующее положение по отношению к характеру, то становится уже не очень важным, какой человек по характеру, а важно, что он из него сделал, как научился пользоваться именно этим своим характером (не столь уж важно, какой инструмент в руках, важнее, для достижения каких целей он применяется). Например, человек вспыльчив, но постепенно научился:
· в самых неподходящих ситуациях свои вспышки гнева гасить или хотя бы ослаблять;
· более слабые проявления гнева (уже лишь в виде раздражения) человек научился обыгрывать сообразно ситуации: ясно, четко выскажет свое недовольство, пусть и в несколько жестких выражениях, но зато вернет человеку его часть ответственности за возникшую проблему;
· подбирать более подходящие для своей вспыльчивости ситуации, а затем придавать своему раздражению форму, приемлемую для этих специфических ситуаций (например, профессиональных или должностных).
В частности, раздражительные люди неплохо находят себя в роли школьных преподавателей, начальников и на других позициях, сопряженных с властью над людьми. Там они на законных основаниях могут возмущаться другими, используя раздражительность в качестве средства дисциплинарного взыскания. Не всем это нравится, не всегда это уместно и в меру, но все же приносит социально приемлемый результат и даже пользу.
Если же человек, скажем, жадный изначально, но научился различать ситуации, когда необходимо быть в меру жадным (теперь уже экономным), или выбрал себе профессию, где избыточная экономность истолковывается как социально приемлемое качество (например, главный бухгалтер). В других же ситуациях он умеет сказать себе «это не та ситуация, сейчас надо быть почти щедрым». Это в его понимании «почти щедрым», а окружающие даже не заметят его усилия, примут его поведение за норму.
Хорошо, если есть кому помочь подростку быть тем человеком, который уже владеет своим характером. Хорошо, если сбои и ошибки в управлении своим нравом регулярно обсуждаются, ищутся пути «утилизации» выпирающей (акцентированной) черты, частичного видоизменения своей нежелательной черты, или укрепления той, которая устраивает, но проявляется слабо. Подростку очень необходима поддержка более опытных взрослых людей в этих изменениях через расспросы: что тебе не нравится, почему, а как ты хочешь, чтобы было, что ты уже делал, что намерен сделать теперь и т.п. Наставления полезны скорей для трехлетних детей, а в подростковом возрасте человек уже сам дает себе наставления. Поэтому предпочтительнее поддержать его в попытках измениться, постепенно превратиться в ответственного и сильного личностью и характером взрослого. А сила здесь не в слепых стереотипизациях, а в согласованной работе личности и характера.
Акцентуации характера.
Акцентуации характера определяются чисто феноменологически, через «чрезмерную выраженность отдельных черт характера и их сочетаний, представляющую крайние варианты нормы, граничащие с психопатиями» [ Психология. Словарь 1990 ]. Следовательно, акцентуации – это дальнейшее ужесточение черт характера, поэтому можно выстроить следующий ряд, расположив его элементы от наименьшей фиксации до наибольшей:
· смысловые и поведенческие установки
· фиксированные смысловые установки
· черты характера
· акцентуации характера
· психопатии.
По мере возрастания фиксированности падает точность подстройки к действительности, снижается поведенческая гибкость. Вместе с тем, экономность и эффективность достигают оптимума где-то на уровне «черты характера», поскольку тратится меньше сил на выбор линии поведения (используются типичные схемы), но стереотипность не достигла уровня, при котором приходится иметь дело с последствиями неадекватных действий.
У нас нет возможности обсуждать здесь типологии акцентуаций, с которыми вы познакомитесь в курсе психологии индивидуальных различий. Наша задача – очертить логику, которая ведет к возникновению акцентуаций. В целом она та же, что и для всех фиксаций (см. 3.4.4.). Усиление и закрепление неких черт характера (доведения их до акцентуации) будет тем выше, чем выше:
· сила аффективной поддержки той или иной черты характера,
· субъективная значимость решаемых с помощью данного характера задач,
· регулярность и систематичность стандартных ситуаций,
· повторное (привычное) использование одних и тех же способов поведения,
· вовлеченность человека в ситуации, укрепляющие ужесточение данных черт характера (их высокая смысловая нагрузка, т.е. наличие большого количества связей с ведущими мотивами человека),
· благосклонное отношение человека к своему поведению, согласие с ним, личностная поддержка.
Вероятно, особую роль в возникновении акцентуаций играет поддержка характера со стороны личности (т.е. мотивацонно-ценностного содержания сознания). Сильно упрощая, скажем, что акцентуации – это характер, специфично (в определенном направлении) «подчеркнутый» личностью. Акцентуация возникает в результате умножения харáктерных особенностей на личностные фиксации. Отсюда чрезвычайная устойчивость акцентуаций к изменению и коррекции, поскольку это сплав двух инерционных механизмов: а) операциональной стабилизации, свойственной характеру; б) аффективных запечатлений (по типу комплексов), часто очень жестких и ригидных, содержащих ярко заряженную (часто болезненную) мотивационную доминанту.
Основные акцентуации проявляют себя в отроческом возрасте, что объясняется экстремальными склонностями и порывами этого возраста. Если у ребенка есть в психике хоть что-нибудь «выдающееся», выделяющееся из общего фона, все это будет иметь тенденцию проявиться (прорваться) именно в отрочестве. Все крайности и пики, взаимно пересекаясь, создают тот «угловатый» рисунок поведения, который можно объяснять не только непропорциональностью физического развития, но и непропорциональностью психического склада подростка.
