Упрямая скала

Колея вездехода привела меня к буровой геологоразведчиков - доща­тому домику с буровым станком и мачтой посередине. Приземистый вездеход зацепил ее за сани из толстых труб, взревел, разогнался и дернул так, что сам поднялся на дыбы. Со скрипом буровая вылезла на площадку, сделанную из толстых бревен.

— Пять лет в здешних местах работаю, — сердито сказал геологоразвед­чик Сорокин, — и вот впервые встретил скалу, которая мне не подчинилась.

— Где же скала?

— Там, глубоко под торфом, каменная толща — скала. Надо взять про­бу — высверлить столбик, керн. Из него в лаборатории изготовят тонкую, прозрачную пластину, изучат ее под микроскопом и сделают анализ, чтобы определить, есть ли в этом месте руда?

Сорокин был зол на скалу, зол на себя, все делал молча и, очевидно, острее, чем обычно. Его такой же молчаливый помощник едва успевал за ним, к полынье соседнего ручья они протянули шланг, накачали в объемистый бакводы. Включили передвижную электростанцию, вздрогнул и ожил буриль­ный станок.

—В двадцати метрах отсюда на всю глубину пробурил скважину и ни одного дерна не достал! — крикнул Сорокин сквозь шум станка. — Скала дробится, выпается, а всю мелочь размывает водой. Комбинат ждет сведений, а мы...
Стальная труба с навернутой на конец бурильной коронкой пошла вниз…

Бурил Сорокин долго, сердито, а я наблюдал, как из скважины со всхлипом выплескивалась на снег вода, которую по трубам накачивал насос. Там, глубоко под нами, вода охлаждала алмазную коронку, не давала ей перегреться, сгореть. Потом геологи вынули трубы. Последнюю бережно положили на вставку. Заглянули в трубу по очереди. Труба опять оказалась пустой. Всердцах Сорокин хлопнул по ней рукавицей. Труба гулко гукнула, будто с издевкой хохотнула, и даже нечто бесовское послышалось мне в этом странном, никогда не слышанном звуке среди болотной хляби и заморенных елочек. Невиди­мая скала смеялась над нашей беспомощностью.

Сорокин в раздумье перебирал лежащие на столе у окна алмазные ко­ки. Тяжелые, из красноватого сплава с выступающими точечками — ал­мазами. Он словно решался на что-то.

— Жалко эти, — сказал, наконец. Присел и стал перекладывать сваленные на полу коронки с острыми зубьями из стали твердых сплавов, — какой-то из них придется пожертвовать.

Одну протянул помощнику. Тот длинным ключом накрепко привинтил ее к трубе. Снова заработал станок.

И тут я увидел, что Сорокин отключил воду.

— Что он делает? — изумленно спросил я у помощника.

— В конце трубы пытается устроить маленькую плавильную печь, чтобы расплавить камень, вошедший в нее, —ответил помощник. — Это тонкое дело! Тут нужна точная рука. Другой всю жизнь бурит, а камень расплавить не может.

Труба завизжала и затряслась сухо, невыносимо! Стало ясно, что буро­вая коронка гибнет. Сорокин чуть ослабил нажим, как бы дал ей отдохнуть, остыть, затем снова нажал - и раздался визг сильнее прежнего.

Сорокин стоял с бедным, отрешенным лицом и не отрывал глаз от прибо­ров. Руки его двигали рычаги то плавно, почти незаметно, то резко, быстро. Помощник ловил каждое движение и тотчас бросался выполнять приказы.

Стоять рядом с ними было тяжело, и я вышел из буровой. Увидев меня, большая рыжая собака убежала и спряталась в ельнике. Это была их собака, но, постоянно живя на буровой, она часто убегала в лес, одичала и стала бо­яться людей.

Прошло много времени. Наконец истошный визг трубы прекратился. Я вбе­жал в буровую. Сорокин торопливо вынимал трубы из скважины. Последнюю снова положил на подставку. Что стало с коронкой! Зубья вывернуты, сама погнута, и по цвету видно, что была перегрета. Сорокин вместе с помощником навалился на длинный конец ключа. Коронка пискнула и поддалась. Сорокин отвинтил ее и швырнул в снег.

Молоточком осторожненько постучал по трубе. Труба отвечала совсем другим звуком, словно маленький горный гномик в ней поселился и занялся делом. Из трубы медленно- медленно стал выходить камень. Он был из гряз­ной, спекшейся массы. Увидев этот невзрачный камень, я не сумел скрыть разочарования. А Сорокин взвесил его на ладони, другой рукой взял с полки изогнутый кусочек металла. Сблизил их — и камень повис, будто приклеился к металлу.

— Настоящий магнит! — поразился я. — Сколько же в этом камне железа?

— Много, — улыбнулся геолог Сорокин. Он победил скалу.

Детская журналистика:

хозрасчетные газета и журнал в школе.

Учебн. пособ. –

СПб.: Изд-во Михайлова В.А.,

2006. – С. 56-58.

Приложение 7