Октябрьский водораздел

Мое личное участие в делах Чили началось в конце 1971 г. и рез­ко оборвалось к концу 1973 г. Поворотный пункт в этой истории пришелся как раз на середину этого периода — на конец 1972 г. С моей точки зрения, октябрь 1972 г. ознаменовался началом третьего этапа. Некоторые мероприятия, описанные в предыдущей главе, уже свидетельствовали об этом, но их упоминание там приводилось про­сто для удобства, слежения за тем, что осуществлялось на втором этапе. В таком случае нелишне напомнить ситуацию на старте ново­го этапа.

Что касается проекта Киберсин, то реальные факты совпадали с программой его развертывания, если не считать запаздывания с от­крытием ситуационной комнаты. Проект сети связи, связывающей социально-промышленную экономику Чили, работал с марта и по­степенно совершенствовался. Управление этой сетью велось из цент­ра связи, который предназначался также для обслуживания ситуаци­онной комнаты. Порядок работы этой системы вполне определился. Изготовление чилийского оборудования для ситуационной комнаты завершилось в 300 км от Сантьяго, прибыли также две партии обо­рудования, изготовленные в Англии (последняя партия прибыла спу­стя несколько дней после чилийского кризиса). Все компьютерные программы работали, как положено. Примерно 60% предприятий, входящих в социально-промышленную экономику страны, были при­соединены к системе Киберсин, хотя многие серии текущих индексов их работы не были надлежащим образом проверены системой Кибер-страйд.

Изменилось положение дел с управлением нашим проектом. По­литическое положение страны серьезно ухудшилось к сентябрю. Фернандо Флорес должен был покинуть CORFO и стать заместите­лем министра экономики. Ему, таким образом, предстояло наконец-то открыто провозгласить политический характер системы Киберсин. Соответственно весь день 2 сентября длилось заседание большого числа участников разработки этого проекта, связанных с ним в от­раслях экономики или заинтересованных политически. Заседание со­стоялось в Лос-Авдес, на нем было учреждено дестабилизирующее изменение управления этим проектом. Мы с Флоресом достаточно пространно изложили политические цели, стоящие за внедрением кибернетической науки в Чили. Конечно, управленческие цели с са­мого начала присутствовали в нашей работе, но многие их тех, кто работал над частными задачами, считали себя политически нейт­ральными специалистами, поэтому некоторые из них почувствовали себя неудобно, когда услышали, что все будущие соображения о на­шей работе обязательно высветят ее политический смысл. Несколько дней спустя я вручил Флоресу мой буклет "Пять принципов", кото­рым он остался весьма доволен, но тут же стало ясно, что наступают крутые перемены в группе управляющих, которой предстояло фак­тически использовать кибернетические результаты работы, начатой нами год назад. В свое время, путешествуя с Флоресом по Европе, хотя и с разными поручениями, мы всю дорогу обсуждали эти воп­росы.

Я возвратился в Чили в начале октября с чувством тревоги за наш непомерно разросшийся проект, и здесь выяснилось, что новый заме­ститель министра экономики назначил другую группу управляющих нашим проектом. Рауль Эспехо был утвержден в качестве руководи­теля проектом Киберсин. Энрике Фарне, которого я не знал (но ско­ро узнал очень хорошо) стал ответственным за внедрение киберне­тических результатов. Герман Швембер стал отвечать за их более широкое использование, включая международный импорт. Швембера я знал действительно хорошо, поскольку он всегда состоял чле­ном нашей основной группы и всегда был в курсе всех дел. Но в данном случае он впервые был наделен специфическими обязанно­стями в рамках нашей работы. Моя роль не изменилась. Однако группа управляющих не представляла собой "тройку". Все три коня были сильными, но потянут ли они все в одном направлении? Но раньше, чем мы получили ответ на этот вопрос, в стране разразился самый худший из всех кризисов — правительственный.

Забастовкагремио. Термин гремио обычно трактуется средствами массовой информации как "профессиональный союз", но здесь он представляет собой нечто совершенно иное (да и профсоюз по ис­пански — sindicato). Возможно, термин "цеховая гильдия", исполь­зуемый в его средневековом смысле, лучше всего передает содержа­ние слова "гремио". Если использовать более современный язык, то Энгельс без сомнения назвал бы этих людей мелкими буржуа. Они, например, владели достаточным числом грузовиков, на которых в основном держалась транспортная система страны. Они также содер­жали лавочки, мелкие магазины и небольшие оптовые центры рас­пределения товаров повседневного спроса. Гремио были убежденны­ми сторонниками частной собственности, опасаясь национализации средств транспорта и распределения товаров правительством Народ­ного единства. Фактически они располагали силой, способной пара­лизовать обе эти системы по всей стране, к чему они и раньше пред­принимали нерешительные попытки. Их проблема состояла в том, что они не могли поддержать свою "забастовку" достаточно долго, поскольку кончались деньги.

К 12 октября 1972 г. крупномасштабное мероприятие, предприня­тое гремио, развернулось во всю мощь. Все это казалось смешным, поскольку (конечно?) было обречено. В моих заметках тех дней со­хранилось следующее: "Мелкие предприниматели просто возбудили людей, оставив их без пищи, сигарет, бензина... Следовательно, правительство вполне могло предпринять спасительные меры и фактически задействовало вооруженные силы. Народ это поддержал. Армия предпочла действо­вать как спасатель, а не как палочная сила. Конечно, это означало рост нестабильности..."

Нестабильность продолжала нарастать. Президент страны объявил чрезвычайное положение и назначил коменданта в Сантьяго. Судя по тому, с каким темпом нарастал кризис, стало очевидным, что в стране предпринимается серьезная попытка свергнуть правительство. Это был далеко не "смешной" жест, а массивное наступление, как вскоре выяснилось, предпринималось при опоре на внешние ресурсы. Фернандо Флорес был назначен Координатором правительства по внутренним делам.

Как родоначальник нашей работы, Флорес мастерски использовал кибернетику для решения вставших перед ним проблем. Он знал, конечно, что ситуационная комната еще не готова, что не существу­ет еще и распределенной сети правительственного регулирования, несколько преждевременно провозглашенной в качестве третьего принципа в числе наших "Пяти принципов". С другой стороны, центр связи работал бесперебойно, готовый служить в качестве си­туационной комнаты, более того, система Кибернет действовала по всей стране, хотя и не предназначалась для управления распределе­нием товаров. Флорес действовал быстро. Он организовал Центр действий в чрезвычайных обстоятельствах, разместив его рядом с центром связи, функционирующим по восьми линиям управления (транспорт, продукты питания и т. п.). Во главе каждого из этих на­правлений стал один из наших специалистов. Подобные ему регио­нальные центры были основаны по всей стране на принципах рас­пределенной сети - сети Кибернет. В течение двадцати четырех ча­сов удалось организовать круглосуточное поступление сообщении с мест со скоростью 2000 телексов в день. Сразу же возникла пробле­ма обеспечения требуемого разнообразия -нужно было справиться с таким наплывом данных. Два высококвалифицированных киберне­тика организовали тогда систему фильтрации данных: некоторые бы­ли сигналами алгедонического характера, требующими немедленного решения, к другим как элементам сложившейся обстановки, пред­ставленной в реальном времени, можно было отнестись поспокойнее. Из этого события можно извлечь важные уроки. Первая их группа иллюстрирует кибернетические принципы общенациональной систе­мы управления, вторая учит значимости нововведении.

Во-первых, кибернетический урок состоит в том, что море информации в действующей системе работает как помпа отрицательной энтропии - созданные заранее цепи мгновенной связи обеспечили немедленную передачу решений. Это резко контрастирует с медлительностью действия бюрократической системы, энтропия которой, как всем известно, близка к единице.

Во-вторых, неэффективность существующих систем распределения приводит к высокой степениих избыточности, в частности, для не­плановой экономики (представьте себе автомобильные парки, стан­ции сортировки вагонов, плату заих простой). Кибернетическое ре­гулирование показало способность "срывать" враждебные действия с помощью тех небольших физических средств, которые остались под контролем правительства.

В-третьих, такая сеть, как эта, демонстрирует избыточность воз­можных команд, как говорилось в гл. 15. Это позволяет не только воспринимать растущее разнообразие, но и децентрализовывать его на здоровой основе. Наконец, становится совершенно очевидным, что организованная надлежащим образом информация при условии ее использования в реальном времени является важнейшим нацио­нальным ресурсом.

Что касается практики нововведения, то здесь урок совершенно ясен. Отметим прежде всего, что разрабатываемый нами кибернети­ческий проект реализовывался в условиях полной о нем осведомлен­ности и при полной поддержке соответствующих министерств и ру­ководителей вплоть до президента страны и далее вниз по иерархии. Мы пользовались осознанным ими согласием рассматривать инфор­мацию в качестве средства регулирования, а также располагали по­литическим завершением о проведении реорганизации, которая по­требуется для реализации новых принципов. Ни одна сторона не жа­ловалась на другую. Но так было до тех пор, пока высшие государ­ственные руководители страны и министры, ответственные за соци­альные проблемы, не включались в непрерывный, круглосуточный эксперимент борьбы с гремио, переживали его, используя весь пре­доставленный в их распоряжение арсенал средств, и победили этот бунт, причины которого они глубоко и всесторонне понимали. Все они тоща реально заговорили о революции в управлении, а не о вве­дении некоторых достаточно тривиальных административных хитро­стей.

Кажется почти трагедией, что такого рода опыт не получает рас­пространения, хотя на него "можно указать". У всех сопричастных ему представление о процессе управления радикально изменилось. Кризис наступил ночью 17 октября, к утру все закончилось. Один из главных министров прямо заявил, что правительство пало бы в ту ночь, если бы не располагало кибернетическими методами управления. Все это время президент Альенде сохранял позицию спокойной уверенности. Об этом в газете El Mercurio сообщалось под заголовком Chile no Esta al Borde de Guerra Civil. Однако лондон­ская газета Times перевела этот заголовок так; "Доктор Альенде за­явил вчера, что его страна приближается к гражданской войне". Де­ло не в том, что так нельзя переводить сообщение о важнейшем со­бытии в стране — средства массовой информации в Великобритании и Северной Америке систематически искажали элементарные факты и самый элементарный испанский язык.

Проблема кибернетического образования работников промыш­ленности.

В первой половине октября, в дни. когда завершалась битва с гре­мио я подготовил план "Распространение кибернетической системы управления на промышленность", как называлась эта работа, вы­шедшая в свет 14 октября. Распространением знаний о таком управ­лении мы занимались с самого начала (см. первый сетевой график, рис. 42) Тем не менее в подзаголовке работы стояло Пересмотр проблемы в политическом контексте". Сказать точнее, она стала от­ветом на урок, извлеченный нами из совещания в Лос-Андес, и предлагала новый подход.

Как упоминалось, группе исследования операции поручалось объ­яснить программу, заручиться поддержкой и добиваться ее одобре­ния на всех уровнях рекурсивности, чтобы создать базовую систе­му Это удалось. Обсуждаемая в моей работе проблема обучения ка­салась теперь воспроизводства всей системы внутри каждого авто­номного предприятия, на всех уровнях рекурсии. Для достижения такой цели от всех управляющих и рабочих комитетов требовалось полное понимание теоретических положений, изложенных в этой книге с тем, чтобы они сами могли воссоздать свои собственные сис­темы управления. Многое уже было сделано в этом плане, но после Лос-Андреса оказалось, что двух используемых нами методов недо­статочно для реализации совершенно радикальных мер, которые мы намеревались предпринять. Разработанные нами усилители разнооб­разия основывались на принятой практике переподготовки кадров в промышленности в условиях неограниченного времени, когда глав­ной целью является эволюционное повышение производительности их труда У Чили времени было мало, как это более чем ясно пока­зали октябрьские события, и. кроме того, мы стремились совершить революцию всей системы регулирования жизни страны. Многие из "передовых" стран располагают значительно меньшим, чем они по­лагают, временем для достижения революционных изменении в практике решения любых проблем - от энергетики до контроля над вооружением, от "развития" страны до свободы личности, не отда­вая себе отчета в том, что для этого нужно поменять всю систему управления страной. Стоит поэтому зафиксировать наш — другой -путь переподготовки кадров, сложившийся в стесненных обстоятель­ствах чилийского опыта. Упомянутый труд обозначил два уже опро-бированных метода. Их можно изложить примерно так:

Метод благоразумия

Выберите себе предприятие; с согласия его руководства пошлите туда группу специалистов, организуйте там внутреннюю систему ре­гулирования, используйте ее в качестве "демонстрационной модели", которая должна завоевать доверие; используйте ее как учебную площадку для групп, направленных на обучение другими предприя­тиями; "развивайте" такую деятельность до масштабов всей страны.

Такой подход опробывался на двух крупных предприятиях с глав­ной целью определить, как проводить обучение, как удовлетворить интересы рабочих и как помочь им в том, чтобы они стали играть более полезную синергетическую роль, и вместе с тем сохранить ав­тономию их предприятия. Серия таких интенсивных курсов была осуществлена под руководством Швембера. Рабочие быстро схватили суть проблемы производительности и организации, а также связи их с практическими решениями и политической обстановкой. Они по­бывали в Ситуационной комнате и пришли в восторг, точнее, они были потрясены. Произвело впечатление появление в цеху одной из пригородных фабрик доктора Альенде, покинувшего свою президент­скую резиденцию, чтобы участвовать в программе кибернетического образования. Он продемонстрировал свою уверенность в победе на приближающихся выборах (что впоследствии подтвердилось), а так­же свои способности обсуждать вопросы снабжения, внешней торгов­ли и организации с человеком от станка.

Полученный нами таким образом опыт оказался весьма полезным и показал путь к настоящему сотрудничеству между правительством и промышленностью, которое заметно ухудшилось в Великобрита­нии. Однако идея использования этого метода как быстрого увеличи­теля разнообразия, которое "оплодотворило" бы всю социально-эко­номическую сферу, оказалась вряд ли реалистичной. Внедрение та­кого метода потребовало бы, конечно, десятка лет даже при усло­вии, если он распространяется по экспоненциальному закону (эпиде­миологическая модель которого всем известна и понятна на примере эпидемии кори), но даже при этом он не укладывался в отведенное нам время.

Метод пропаганды

Распространяйте информацию, инструкции и энтузиазм во все стороны от эпицентра "хорошей новости"; подготовьте убедительную ее демонстрацию членам комиссии соответствующей отрасли эконо­мики, затем, с их благословления, на других предприятиях; "про­двигайте" свои достижения; предусмотрите наплыв "визитеров".

В основном такая стратегия и практикуется. Она основывается на хорошо подготовленной оценке глубины и масштаба проблемы, де­тальном плане проведения компании и хорошо организованных ме­рах приближения к группам управляющих на каждом уровне рекур­сии. Уж сколько раз твердили профессиональным новаторам: "Вы должны заинтересовать других Вашей идеей". Но только ли в этом было дело в нашем случае? Мы пытались передать рабочим комите­там, ожидающим нашей помощи, остро необходимые им методы и ограниченные компьютерные возможности. Понимая недопустимость принуждения и необходимость полной свободы выбора рабочими группами внутренней организации работы их предприятия (в отличие от обязательного предоставления минимального числа данных в программу Киберсин), мы были обязаны предложить им нечто пози­тивное Что толку льстить им? Мы могли себе позволить большую откровенность. Можно, по-видимому, считать, что период демонст­рации наших текущих программ обучения, который можно было бы назвать периодом "общего инструктажа", закончился в пользу дру­гого и нового подхода, основанного не на стандартной практике, а на сильном руководстве. Отсюда вытекает:

Метод решений

Провозгласите общегосударственную компанию улучшения каче­ства управления, проводимую одновременно по всем направлениям (не "благоразумную" осторожно-осмотрительную), как государст­венную политику (и не "пропагандистскую"). Воспользуйтесь при этом пакетом программ системы Киберсин с ее достоинствами, гиб­костью, рекурсивностью при решении текущих экономических за­дач.

Как всем известно, руководство промышленными предприятиями в Чили после бегства их владельцев оказалось очень слабым. Прави­тельство можно было бы критиковать за то, что оно не обеспечило промышленность опытными лидерами. Наша идея свелась к созда­нию Центра подготовки управляющих в одном из отелей, принадле­жащих CORFO, и к организации интенсивных краткосрочных кур­сов эффективной подготовки универсально образованных руководителями в надежде на то, что вскоре появится представи­тельный список лиц, предлагающих своих услуги в качестве управ­ляющих, и список рабочих коллективов, приглашающих их на рабо­ту. Цель, таким образом, состояла в том, чтобы за год в Чили совер­шить качественный скачок в организаторском мастерстве.

Для достижения такой цели программа обучения, рассчитанная на десять дней, должна быть в значительной степени автоматизирован­ной. Говоря иначе, следовало подготовить набор кинофильмов, де­монстрируемых сразу всем шестидесяти слушателям, а также тща­тельно подобрать базовую литературу. Каждый курс должен был со­стоять из двенадцати групп, по пять человек в каждой, и четырех высококвалифицированных преподавателей, по одному на каждые три группы. Усвоив основы кибернетики и ознакомившись с ее до­ступными инструментальными средствами, каждая группа затем ра­ботала бы самостоятельно над тем, как применить полученные зна­ния по возвращении домой. Если бы они пожелали провести анало­гичное обучение на своих предприятиях (скажем, если комитет сек­тора экономики решил бы, в частности, организовать местные курсы обучения на подведомственных ему предприятиях, то наши слушате­ли превратились бы в усилителей), то им предоставлялись бы и фильмы, и другой учебный материал. В этом заключался сильный довод в пользу автоматизации базисного обучения: так, чтобы при растущем разнообразии информация не ухудшалась из-за неадекват­ного ее пересказа.

Таковы были идеи, вложенные нами в этот детально разработан­ный план, в котором были расписаны сроки проведения курсов обу­чения и предложено содержание каждого из десяти фильмов. Они должны были обучить слушателей языку кибернетики и принципам, изложенным в этой книге (а не нейрофизиологии), а материалы для чтения включали бы примеры из жизни Чили. План завершался ут­верждением: "Усвойте, что мы находимся в состоянии экономиче­ской войны. То, что предпринималось до сих пор, делалось слишком неторопливо, при слишком частых уступках шаблону, со ссылкой на утверждение "а это всегда делалось так". Если рабочим удалось экс­проприировать частную собственность, то наука должна немедленно прийти им на помощь. Если промышленность в глубоком кризисе, то правительство обязано продемонстрировать способность к решитель­ным действиям".

Как отмечалось ранее, эти конкретные планы являлись следстви­ем пересмотра наших позиций после совещания в Лос-Андес. Я уже имел опыт привлечения различных технических средств для подго­товки кадров в Великобритании и Северной Америке. Один англий­ский специалист загорелся желанием заключить со мной договор на подготовку учебного фильма в частности, в обмен на возможности создания документального фильма обо всем, что касается событий в Чили. Однако теперь вопрос об учебном фильме приобрел значи­тельно больший смысл. Речь пошла о том, чтобы создать фильмы в поддержку пропагандируемых нами методов подготовки управлен­цев, новый план виделся как основной передатчик наших политиче­ских и научных устремлений. Чилийское кино возглавлял Лусиано Родриго, и он с энтузиазмом включился в работу, расширив концеп­цию курсов обучения на подобных фильмах до более общего их со­держания. Он, в частности, считал, что должен быть начальный, вводный фильм, показывающий предпринимателям цель такого обу­чения, и должен быть также фильм, напоминающий кратко уже прошедшим обучение принципы кибернетического управления для демонстрации по предприятиям и учреждениям, а также должен быть создан такой фильм, который бы заинтересовал и информиро­вал об этом широкую публику. Технические трудности создания та­ких фильмов, по мнению Родриго, сводились лишь к недостатку 16­мм пленки и отсутствию аппаратуры для ее быстрой обработки: не­лепые ограничения, с которыми все мы были хорошо знакомы. Он помалкивал о политических проблемах, с которыми, как я понимал, он тоже столкнется.

Я изложил здесь эти планы с некоторыми подробностями умыш­ленно. Подготовка (в отличие от обучения) рассматривается в каче­стве методики передачи установившихся знаний. Например, сущест­вуют методы обучения пониманию того, как работает двигатель внутреннего сгорания, и способы обучения тому, как поддерживать такой двигатель в работоспособном состоянии. Подготовка основана на весьма солидном опыте того, кто ее проводит, а его способности как эксперта никогда не вызывают сомнения, во всяком случае не более, чем существование двигателя внутреннего сгорания. Курсы подготовки, следовательно, принципиально консервативны; они со­храняют упрочившиеся знания и усиливают их влияние на культуру данных специалистов путем включения окончивших курсы в число членов своего клуба. В области подготовки управленцев такой фено­мен консервативности особенно ощутим — фактически он настолько заметен, что организаторы подобных курсов с болью соглашаются включать в свои программы один или два новых элемента или сенса­ционные лекции, и то лишь для того, чтобы избежать обвинения в однообразии курсов и их отставании от времени. Поскольку подо­бные лекции, как правило, ничем не связаны с консервативным кур­сом такой подготовки, бесполезно соглашаться включать в их про­грамму один или два новых элемента или сенсационные лекции, чтобы исключить обвинения в их нудности и отставании от жизни. Сенсационные лекции, как правило, ничем не связаны с консерва­тивной природой курса подготовки; весьма похоже, что их можно рассматривать в качестве эстрадного представления, предназначен­ного в нужный момент рассеять скуку, навеянную всем и остальны­ми лекциями (и они соответственно и читаются после обеда). При таком способе не только нельзя передать слушателям последние до­стижения науки, но так сводится на нет ценность научных достиже­ний, представленных поверхностно, как лишенных практического смысла или как блестящая мишура.

Как же с учетом сказанного сделать эффективной "подготовку" кадров? Описанной здесь моделью этого не достичь. В начале 60-х гг. я провел основательно подготовленное обсуждение о необходимо­сти радикального изменения деятельности государственных граждан­ских организаций Великобритании и составил план его реализации, предложив создать школы подготовки нужных им кадров — школы, обладающие рядом нестандартных характеристик. В данном случае ни одна из особенностей, предназначенных сломать консервативную форму подготовки, не смогла реализоваться. В конце концов был со­здан традиционный административный колледж, построенный почти по типу военного учебного заведения. Но решение стратегических проблем созданием административных колледжей военного типа не сработает в следующей войне, поскольку оно основано на лучших практических уроках войны прошлой. Между тем чилийский план обучения персонала представлял собой сознательную попытку избе­жать подобной западни, так как опирался полностью на новую ки­бернетическую систему и предлагаемые ею решения без всяких от­влечении на что-либо иное. Поэтому центральной проблемой стано­вится проблема доверия такой программе, однако ясно, что только квалифицированное руководство, а не благочестивые призывы обра­титься к лучшим методам могут обеспечить нужный эффект. К это­му времени мы располагали пониманием проблемы министрами и политическими деятелями правящей партии, готовыми обеспечить руководство нашей программой; но мы еще не получили адекватного ее признания со стороны высокопоставленных правительственных официальных лиц, многие из которых не были сторонниками Народ­ного единства.

Октябрьские перспективы. Наша основная группа добивалась реализации всех этих предложений еще во время подготовки к возобновлению битвы с гремио, прогнозируя, что биржевой кризис разразится в среду 24 октября. Как сообщалось, 20 октября президент Альенде решительно заявил: "Они вытащат меня из президентского дворца только в гробу". Именно так они понимал свою роль. Все эти дни он диктовал свою волю. В тот же день я приступил к изучению возможности использования в CEREN алгедонических измерителей для регулирования социальных проблем, раз­мышляя о том, как использование подобных средств может сказаться на антиправи­тельственных акциях меньшинства в демократическом государстве. И в тот же день я представил заместителю министра экономики первый набросок схемы, приведенной на рис. 46, как попытку обрисовать перспективу всего нами сделанного и зафиксиро­вать октябрь в качестве поворотного пункта всей нашей работы.

Представленная на рис. 46 схема не нуждается в комментариях, но не оставляйте ее без внимания; нами потрачено много времени на обсуждение всех возможных ее последствий. Хотя работа по проекту Киберсин продолжалась согласно плану до паде­ния правительства, вряд ли стоит удивляться, что я мог уделять ей лишь незначитель­ное внимание. То же самое справедливо в отношении других- членов нашей группы, которые на глазах других специалистов, участников работы по проекту Киберсин, ми­стически исчезли по непонятным для них причинам.

"Октябрь" подходил к концу. Как обзор проделанного состоялся длительный и весьма решительный разговор между Флоресом, Эспехо, Швембером, Фарне и мною. Мы решили продолжать работу по реализации всех наших планов; но теперь они для обеспечения выживания страны выглядели вторичными. С максимальной скоростью следовало продвигать вперед программу подготовки кадров, но самым трудным, куда бы мы не обращались, было получить необходимое оборудование и деньги на подго­товку фильмов. Эта задача легла на мои плечи. Новая сеть связи как воплощение третьего из пяти принципов в дни кризиса должна была развиваться, надстраиваться и превратиться в постоянное явление в поддержку новых кооперативных структур, ко­торые быстро возникали в провинции. Предстояло сделать и еще очень многое...

Когда политическая пыль осела, кабинет министров целиком подал в отставку, что было неизбежным, а Альенде получил возможность составить его по-новому. Второго ноября новый кабинет был сформирован. Фернандо Флорес стал министром экономи­ки. Область его прямой ответственности вновь расширилась. Более того, при такой смене состава кабинета предполагалось достичь единства устремлений всех членов ко­алиции, но это привело к такой степени сектанского противоборства внутри кабинета и в высшем эшелоне административной власти, что обеспечение жизнеспособности са­мого правительства стало более неотложной проблемой, чем жизнеспособность эконо­мики страны. (При этом постоянный вопрос о роли вооруженных сил лишь усложнял ситуацию.)

Состоялись встречи с постановщиками и финансистами фильмов, в основе которых лежал постулат: все девять учебных фильмов должны поддерживать идеи, изложен­ные в книге, и должны продаваться во всем мире для школ управления по умеренной цене и при условии бесплатного получения одного полного их набора Чили. Однако,

как выяснилось, эти фильмы по необходимости должны быть более общими, чем нам представлялось, исходя из целей программы Киберсин- Этот случай еще раз показал бесполезность добиваться важного достижения на общенациональном уровне исходя из узко поставленной цели. Все свое свободное время в Лондоне я уделял оценке ре­альностей жизни, протекающей на расстоянии 8 тысяч миль от меня. А она там была заполнена проблемами нестабильности правительства, страны и всех аспектов ее эко­номики. Нестабильность системы — понятие кибернетическое, и у нее есть киберне­тическое решение, но в данном случае она должна формулироваться в рамках поли­тической практики... Сектантская борьба нестабильна по своей природе, а здесь при­мешивалась деятельность иностранных сил (как это вскоре подтвердилось докумен­тально), направленных на усиление дестабилизации. Хотя еще можно было обсуждать крупные вопросы с министрами как членами кабинета, стало ясно, что любое предло­жение сможет пройти, если оно соответствует интересам данного министерства. Такое положение означало обращение на новом уровне рекурсии, на котором разрабатывае­мый проект (или предложение) рассматривается как относящий к компетенции систе­мы 1.

Сообщения из Чили подтверждали такую ориентацию. Возникли крупные пробле­мы общественного значения, которые предстояло решать сравнительно малоизвестным министрам: короче говоря, появились функции, предназначенные для решения систе­мой 5, но которые относились к рекурсиям на среднем уровне, между организациями, регулирующими социальную экономику страны, и коллегиальным кабинетом минист­ров, предназначенным обеспечивать сохранение государства как жизнеспособной сис­темы в целом. Во-первых, весьма естественным следствием октябрьского опыта стала проблема, требующая особого внимания: организация снабжения народа основными потребительскими товарами. Сам народ почувствовал свою уязвимость в этом отноше­нии, начав быстро принимать меры для улучшения способов распределения товаров, для борьбы с проблемой, которая остро проявилась в дни забастовки гремио. Автоном­ные, самостоятельные группы организовались так, чтобы защитить интересы ближай­ших соседей, затем целых деревень и даже коллективов целых организаций, а тем временем сам производитель (рабочий) получил выход прямо на потребителя. Такое развитие событий угрожало уничтожению "торговли" как таковой, а вместе с ней, ко­нечно, и гремио. Такой поворот заслуживал поддержки; и, как казалось, единствен­ным административным вмешательством, необходимым в данном случае, должно стать введение некоторого варианта системы 2, способной регулировать метаболизм этой си­стемы. Однако сохранились политические решающие факторы на центральной оси: острая нехватка основных продуктов питания требовала введения обязательного регу­лирования их потребления в той или иной форме, а правительство было обязано про­водить социальную политику более справедливого распределения, чем традиционно практикуемую в отношении всего населения.

В моей голове постепенно складывалась архитектоника новой ре­курсии, но я хотел глубокого обсуждениямоих соображений, прежде чем изложитьих на бумаге. В конце ноября я вернулся в Сантьяго, прибыв как раз в то время, когда президент Альенде выехал на Ку­бу по пути в Организацию Объединенных Наций. В ООН Альенде произнес знаменитую речь о судьбе Чили в условиях чудовищного давления экономической блокады и тайной политической интервен­ции. Она вызвала симпатию всего мира, но не привела к какой-либо материальной помощи. Во время моего пребывания в Великобрита­нии умер мой друг и патриот кибернетики Росс Эшби, открыватель закона о требуемом разнообразии. Как пенсионер, Эшби уже не­сколько лет проживал в Западной Германии и умер в возрасте 69 лет. Кибернетика потеряла одного из великих своих учителей, гений которого так и остается до сих пор не полностью признанным. Собы­тие это весьма опечалило меня лично.

Новая рекурсия. Легко констатировать и, возможно, столь же лег­ко понять при нашем опыте, что мы теперь имеем дело с новым уровнем рекурсии, если учесть, что инициатор и ученый, поддержи­вающий кибернетический подход к решению проблем страны, стал министром экономики. Тогда это не было столь очевидным, хотя пе­ремены стали вполне ощутимы. Некоторые, вероятно, видели за этим следствие завоеванного престижа и авторитета нашего проекта, поскольку министр остался все тем же человеком, а его вклад как советника из числа близкого окружения президента Альенде всегда был эффективным независимо от занимаемого им поста. Кроме того, как достижения открыто признавались мероприятия проводимые в фирме CORFO, где начиналась разработка проекта Киберсин и где он по-прежнему развивался. Его разросшийся штат специалистов неуклонно отдалялся от центра кибернетической активности - ос­новной нашей группы, которая тоже разрослась. У этой группы не было теперь новой центральной задачи, и в связи с этим ее деятель­ность стала незаметной даже для тех членов группы, которые теперь были полностью поглощены решением срочных политических и эко­номических проблем, таких как управление промышленным секто­ром экономики.

Хотя проект Киберсин по-прежнему требовал научного руководст­ва, я был настолько занят всякими делами, что не успевал даже по­беседовать со всеми недавно принятыми в нашу группу людьми. Шел декабрь 1972 г. После октябрьских событии приоритеты изме­нились, как уже об этом упоминалось. Никто этого не знал лучше самого министра экономики, а его реакцией стало распоряжение пе­ресмотреть быстро всю программу Киберсин с самых основ - к ужа­су многих и неудовольствию немногих и запутыванию всего вопроса о рекурсиях. Испугались те, кто считал Киберсин политическим ин­струментом и кто полагал, что политическая поддержка нашей рабо­те уменьшается. Удовлетворение испытывали технократически мыс­лящие специалисты, желающие добиться эффективного управления независимо от политической обстановки. Появление новой рекурсии не проявлялось, поскольку все обстоятельства, перечисленные в двух предыдущих разделах этой главы, казались достаточными для объяс­нения причин "изменения положения" и не указывали ни на какие структурные проблемы в рекурсивной картине экономики. Однако такая проблема проявилась. Если мысленно вернуться к оригиналу модели ноября 1971 г., то выяснится, что экономика описывалась нами тогда через ее активы — землю, минералы, промышленность (относящуюся как к частному, так и к общественному секторам). Упор в то время делали на переход от частного к общественному владению, которое и составляло то, что называлось "социальной экономикой". Отсюда естественно следствие, что любой из нас структурно подходил к этим организациям, учитывая их принадлеж­ность: землей командовало министерство сельского хозяйства. Собст­венность на землю многие годы была важнейшим политическим воп­росом в стране, а существенные изменения в этой области были про­ведены еще до появления правительства Альенде, хотя при нем их решение значительно ускорилось. Что касается министерства эконо­мики, то оно занималось собственностью в промышленности и ее экономическим регулированием, направляя усилия в первую очередь на эффективное управление активами, принадлежащими промыш­ленности как отрасли экономики. Такова была политическая реаль­ность, создающая иерархию предприятий, секторов, областей эконо­мики и ее административного аппарата. Это было продиктовано ки­бернетическим подходом, очертившим реальную картину промыш­ленности как рекурсивный набор предприятий. Все было бы хорошо, но излишнее внимание к вопросу собственности имело смысл до тех пор, пока за этим стояла реальная власть хозяина. Между тем воз­росло влияние других факторов. Поэтому владельцы предприятий на Западе жалуются на слишком большую силу профсоюзов, а мень­шинство инакомыслящих во всех развитых странах часто обвиняют в том, что общество предпочитает от них откупиться. Во всех совре­менных обществах, где подобные движения не подавлены силой, на­блюдаются стремление общественности к самоорганизации и ее раз­витие как жизнеспособной системы, независимой или даже противо­действующей архаичной и отмирающей власти законов и судов. То же самое произошло и в Чили к концу 1972 г. Модель, которую мы до этого использовали, перестала адекватно отражать изменения, происшедшие в течение правления правительства президента Альен­де, а также и те изменения, которые кристаллизовались во время октябрьских событий, поскольку изменилось управление экономи­кой, которое ничего общего с собственностью, в юридическом смысле понятия, уже не имело.

Для точности укажем, что в нашей модели собственность учиты­валась по принадлежности (частная, общественная), как образую­щая жизнеспособную систему (ослабленным вариантом системы 1). Общественность (рассматриваемая, конечно, как экономический фактор) составляла часть окружающей среды по отношению к систе­ме 1 и связывалась с операциями системы 1 через гомеостатическую петлю, обозначенную "спрос" в одном направлении и "поставки" в обратном, функция распределения представлялась как метаболизирующая этот гомеостаз. Конечно, продолжая использовать фильтр собственности при всяких демонстрациях нашей деятельности, мы понимали, что функция распределения находилась в основном в ру­ках гремио и, следовательно, поддержание гомеостаза было уязвимо, но наличие этого фактора не означало его учета системой 1. Все подсистемы жизнеспособной системы, как показано в нашей модели, рассматриваются в качестве важных компонентов обеспечения жиз­неспособности при всех обстоятельствах; поэтому выживание зави­сит от них всех. Тогда, пока управляющие активами определяли со­став системы 1, картина модели подчинялась всем требованиям ки­бернетики и вместе с тем отражала политическую реальность. Я до сих пор считаю ее адекватной задаче, стоящей тогда перед нами. Однако то, что произошло (см. конец предыдущего раздела этой гла­вы), решительно подтверждает смещение двух уровней рекурсии, представленных в нашей первой модели. Потребовалось много сил, чтобы проанализировать ситуацию и понять, почему и как это слу­чилось и, следовательно, что с этим делать. В конце концов я счел, что большая часть трудностей, переживаемых нами в то время, была вызвана гиперболизацией значимости идеологии. Мы моделировали общественный сектор промышленности в n-рекурсиях, называя его "социальной экономикой". Однако действительное содержание соци­альной экономики, как оказалось, шире такого определения, и, что­бы моделировать министерский тоталитаризм, необходим дополни­тельный уровень рекурсии.

Я впервые столкнулся с подобным уникальным явлением, и это затруднило его признание и задержало объяснение. Экономическое сообщество (несколько отличающееся от демографического) само яв­ляется общественной системой, поскольку постепенно создает собст­венную систему управления, достаточно независимого от права соб­ственности. Функция распределения (отличающаяся от транспорт­ной) тоже является жизнеспособной системой, поскольку также со­здавала свою систему управления, совершенно независимую от соб­ственности гремио. Эти две системы управления были созданы систе­мами 5 — 4 — 3 двух жизнеспособных систем как части социальной экономики, но не как части всех сложных рекурсий в промышленно­сти. Таким образом, социальная экономика и общественный сектор промышленности во всяком случае не были явлениями одинакового масштаба: последняя представляла собой систему 1 первой. Такое заключение позволило мне определить отсутствующую рекурсию. Оно нуждается по крайней мере в тройственном представлении фун­кционирования внутренней экономики страны, в котором частный сектор промышленности выступает в качестве одного из компонен­тов системы 1 наряду со всеми другими. Функции распределения или "коммерция" (в кавычках, поскольку рассматривается независи­мо от права на собственность) и "община" (в кавычках, поскольку тоже рассматривается как независимый инструмент), проявляющие себя как следствие сложившихся в них систем управления, как оказалось, повторим это, не зависят от норм промышленной модели. Конечно, могут быть и другие модели, но нам они пока неизвестны.

Во всяком случае, с целью объяснения нового уровня рекурсии и не касаясь событий, происходивших в провинции, укажем на воз­никновение не частно-собственнического управления, о чем уже упоминалось, осуществляемого группами людей, выбранных из чис­ла близко проживающего населения, известными как JAP (Junta de Aprovisionamiento Popular) и Comandos de Abastecimiento — добро­вольное объединение людей для наблюдения за обеспечением насе­ления продуктами питания. Обе формы организаций в принципе со­здавались по местной инициативе, но каждая располагала определенным статусом в рамках административной политики того време­ни. фактически создание групп "коммандос", в частности, значи­тельно повлияло на использование нашей концептуальной модели жизнеспособной системы — те, кто тесно с этим был связан, указы­вал, например, на то, как быстро они поняли требования к системе 2 в рамках первичной приспособляемости ее к системе распределе­ния. Затем начал формироваться свежий кибернетический взгляд на архитектонику. Новая рекурсия стала признаваться наряду (внача­ле) с тремя системами 1. Во-первых, был признан весь набор рекур­сий в промышленности с ее процедурами регулирования, воплощен­ными проектом Киберсин и рабочими комитетами на каждом уровне рекурсии. Затем был признан весь набор местных общественных ор­ганизаций, вся регулирующая деятельность которых стала возглав­ляться нашим Народным проектом, под руководством группы JAP. Эта деятельность свелась к появлению третьей жизнеспособной сис­темы, заменившей существовавшую ранее торговлю новой "коммер­цией", под руководством групп "коммандос". Процедуры регулиро­вания, необходимые в данном случае, удалось установить достаточно быстро с помощью стандартного набора методов исследования опера­ций; так реализовался "Проект распределения", целью которого яв­лялось достижение эффективного удовлетворения спроса с привлече­нием математических методов наряду с организационными мерами.

Схема нового уровня рекурсии приведена на рис. 47 с ее тремя си­стемами 1. Повернув схему на 90^е, можно представить себе второй уровень рекурсии. Детали модели промышленности остаются без из­менений (см. предыдущую главу). Модели общественных организа­ций и торговли также требуют составления картины их рекурсий, начиная с самого нижнего уровня их создания. Кстати, в это же вре­мя начали складываться так называемые "промышленные пояса". Они были самоорганизованными образованиями (в кибернетическом смысле), появившимися в ответ на бюрократизм комитетов секторов экономики в корпорации CORFO. И здесь поработала кибернетиче­ская группа, доказавшая свою полезность всем заинтересованным в их дальнейшей деятельности. На схеме приведена организация DIRINCO как работающая в парасимпатической сети. DIRINCO — правительственное ведомство, занимающееся обеспечением справед­ливости в торговле и ценами. Оно обладает всеми чертами регулято­ра большого разнообразия, необходимость которого была нами обоз­начена за год до его создания. И если тогда мы не проявили для это­го достаточной энергии, то так произошло вследствие слияния двух уровней рекурсии в один.

Рис.47 Предлагаемый новый уровень рекурсии в министерстве экономики охватывает системой 1 действующие проекты, в чем можно убедиться, повернув рисунок на 90^о

По той же причине мы обязаны были предсказать появление командос в системе 2, если бы эти два уровня рекурсий нам удалось раньше различить в модели министерства экономики. Теперь, одна­ко, все стало на свои места.

Вся система, представленная на рис. 47, выглядит вполне здраво, но в действительности ей требуется новая сеть связи для приведения в работоспособное состояние главных линий связи на уровнях мини­стерской рекурсии. Теперь уже стало очевидным, что изначальная система Кибернет, принадлежащая второму уровню рекурсии (про­мышленность), для которой она была разработана, неадекватна вы­сшему уровню рекурсии, хотя вполне успешно справилась со своей ролью в чрезвычайных условиях октября. И здесь вспышка интуи­ции опередила формальный анализ. Наша основная группа к этому моменту уже продумала и предложила новую схему организации Почтовой службы страны с тем, чтобы обеспечить алгедоническую сеть связи министерства экономики, необходимую ему для внутрен­него регулирования на метасистемном уровне. Конечно, эта идея от­лично соответствовала такой архитектонике и моей уверенности в том, что хотя система Кибернет не совсем справляется с топографическими требованиями министерской рекурсии, проект Киберстрайд, конечно, может справиться с фильтрованием нужных данных. Дело в том, что я не представлял себе индикаторов управления, соответ­ствующих этим двум новым компонентам системы 1 на высшем уровне рекурсии, которые нельзя было бы выразить с помощью на­ших трех индексов.

В качестве примера (и не больше, чем примера) рассмотрим сле­дующее. Командир общественной группы знает, сколько мяса он по­лучил (фактически) и сколько ему желательно его получить (по­тенциал), и в соответствии с принятыми нормами потребления рас­считает, какую часть своей общины он может удовлетворить (воз­можность). Тогда такой тройной индекс может быть передан для привлечения внимания торговой системы к необходимости покрыть недостачу на каждом ее следующем уровне, хотя снабжение и огра­ничено. После этого должна включаться соответствующая система 4 для изменения в распределении капиталовложений (или в данном случае вероятного импорта), чтобы удовлетворялось не просто необ­ходимое, но и желаемое, хотя потребность (скрытая возможность) тоже ограничена. И так далее по всей модели.

В итоге система Кибернет, скорее чем Киберстрайд, развиваясь, вышла за границы промышленности. Как представляется, сила мгно­венной связи обеспечивает огромные преимущества как инструмент регулирования, она быстро осваивается, а система фильтрации ин­дексов действует значительно грубее. Министерства, Центральный банк и множество правительственных ведомств были подключены к системе Кибернет. Но такой урок до сих пор не усвоен множеством стран. К этому моменту (к концу ноября 1972 г. и году нашей рабо­ты) казалось возможным, исходя из понимания кибернетической су­ти изменившейся ситуации, начать по-другому разрешать то, что я рассматривал в качестве внушающего тревогу политического заме­шательства. Расхождения внутри нашей основной группы наблюда­лись, кажется, по любому вопросу. Одни экономические советники сменяли других, противореча друг другу в различных подразделени­ях министерства экономики. Советники министра расходились во мнениях по всем вопросам — в оценке установленных министром приоритетов, в разделении его внимания между различными подраз­делениями министерства, в вопросе коллегиальной ответственности кабинета министров, в общественном положении министра. Возмож­но, в этом нет ничего необычного, когда правительство станы нахо­дится в весьма затруднительном положении. Но интеллигентский гвалт мешал работе мысли, заглушал предложения, которые иначе можно было бы расслышать. В таких условиях совершенно изнури­тельным делом стала разработка структуры, представленной на рис. 47, придумать различные технические средства, введенные в эту мо­дель (которая неизбежно приведет к некоторым теоретическим до­стижениям кибернетики), и создать необходимые для практики ее детали. Понятно, каких тяжких трудов все это стоило моим колле­гам, чувствующим себя в то время и уставшими, и перегруженными. Такова реальность внедрения науки об управлении в условиях очень напряженной ситуации.

Важно также, чтобы мера напряженности работы исполнителей правильно понималась — события в таких обстоятельствах движутся столь стремительно, что практически нельзя не ошибиться. Я привел здесь некоторые подробности, почерпнутые из моих достаточно точ­ных записей тех двух недель, чтобы объяснить, в чем, по моему мнению, в конце концов была ошибка.

30 ноября 1972 г. я уединился с Энрике Фарне, чтобы обсудить с ним новые планы. Как глава общегосударственного автомобильного ведомства он, вероятно, работал в более напряженной обстановке, чем любой другой коллега, однако его пост позволял надеяться на сотрудничество для проведения в жизнь наших новых идей. Мы об­суждали их 8 часов и договорились при первой возможности встре­титься с Фернандо Флоресом. Наша встреча втроем состоялась на следующий день в 10 ч 45 мин вечера. Я покинул дом Флоресов в 3 ч утра. Прощальные слова министра записаны у меня так: "Аргу­менты Ваши настолько убедительны, что у меня нет им альтернати­вы". В течение последующих двенадцати дней я изложил наш план на бумаге как документ, озаглавленный Год (относительного) уединения. Такой заголовок имел специальный смысл для поклонни­ков писателя Габриела Гарсии Маркеса. Подзаголовок звучит более целенаправленно: Второй уровень рекурсии. Все эти 12 дней я был исключительно занят: возможно, на меня повлияла смена акцентов в наших рекомендациях по сравнению с теми, что предлагались вна­чале. Во всяком случае, смысл написанного сводился к следующему.

Во-первых, я был совершенно уверен в прогрессе проекта Киберсин, оценивая его как достижение в деле управления. Все руководи­тели этого проекта с энтузиазмом отзывались о его прогрессе, о ре­зультатах, выдаваемых по проекту Чеко, и, конечно, о сетевом гра­фике Киберстрайда и были удовлетворены встречами с руководите­лями, управляющими крупными национализированными предприя­тиями. Заканчивалось строительство ситуационной комнаты, кото­рую я посещал один-два раза в день, часто вместе с будущими ее пользователями, с нетерпением ожидающими ее открытия. Росла за­интересованность рабочих, подходивших к нам с массой предложе­ний. Принимая во внимание эволюцию, представленную схемой на рис. 47, предлагалось отойти еще дальше от управления ее система­ми 1, которые в конце концов должны быть автономными. Предлага­лось, например, учредить должность Директора всей промышленно­сти страны как председателя системы 5 во второй рекурсии (про­мышленность), которым должен стать рабочий, вооруженный всеми разработанными нами методами. Как следствие подобного мероприя­тия ожидались конец бюрократии, изменение структуры отраслевых промышленных комитетов (если не полное их упразднение), а также замена технократически настроенных групп исследования операций на группы, представляющие рабочих. В таком случае должна изме­ниться вся проблема подготовки управленцев в надежде, что насту­пит день, когда вместо того, чтобы поступать на правительственные курсы, рабочие комитеты на предприятиях потребуют обслуживания парасимпатическими цепями обратной связи... В действительности так и случилось, когда даже докеры потребовали объяснения, поче­му они до сих пор не охвачены нашими проектами. (Так произошло потому, что транспорт в целом оставался политически непредсказуе­мой проблемой.) И, однако, на всем этом наборе "ожидаемых" пере­мен лежала печать явно наивных надежд, а чувство политического реализма заставляло проставлять между ними вопросительные зна­ки. фундаментальный кибернетический анализ продолжал углуб­ляться как попытка представить более всестороннюю систему, хотя подобные перемены повсеместно встречают сопротивление, но к этой теме мы вернемся в гл. 19.

Во-вторых, я не видел проблемы в разработке двух новых наборов рекурсий, которые бы расчистили дорогу к созданию корректной но­вой метасистемы для министерства экономики. В частности, в поль­зу такой системы говорило требование определить общественное по­ложение нового министра как лица, ответственного за всенародное использование "всенародной науки". Анхель Парра, с которым я встречался дважды в течение этих двенадцати дней, и другие работ­ники искусств к этому времени были готовы присоединиться к такой компании. (В течение этих дней Парра спел в концерте свою "Про­поведь".) Мои личные беседы с каждым членом нашей основной группы и, кроме того, несколько встреч с министром экономики по­зволили надеяться на реализуемость этих планов. Возможно, излиш­не нажимая, сторонники этих планов предложили министру прове-

сти серию выступлений по телевидению и публичное торжественное открытие Президентом страны ситуационной комнаты. Такие меры всегда уместны и предлагались нами ранее. Если мысль о них теперь снова возникла вместе с ощущением некоторого излишества, то, ве­роятно, как следствие случая, происшедшего со мной в эти дни, ког­да так недоставало времени. Тогда я встретился с двумя широко из­вестными режиссерами английского телевидения по их просьбе. Они прибыли в страну, чтобы сделать передачу о Чили и ее "экспери­менте" Они уже знали (всего лишь после одного дня пребывания), что должен сказать их фильм, а вся вошедшая в него текстовая дез­информация уже передавалась по радио, как было ими запланирова­но По-видимому, мне отводилась роль сторонника такого товара. Бессильная ярость, до которой меня довело это интервью, сделала меня конечно, сторонником тех, кто выступал за немедленное ис­пользование средств массовой информации в защиту нашего дела. Переговоры этих дней, возможно, сместили акценты в моем пись­менном докладе по сравнению с тем, что докладывалось устно. Ко­нечно, не сместились акценты, касающиеся представлении о соци­альных целях программы, как не изменились и предложения, отно­сящиеся к кибернетическому пути их решения в организационном плане. То, что изменялось от одного дня к другому, так это отноше­ние к сектантству в политике. Фернандо Флорес вышел из октябрь­ских событий со значительно окрепшей репутацией и стал членом кабинета министров, но к декабрю он оказался под постоянным яз­вительным обстрелом прессы. Так возник вопрос о том, в каких об­щественных мероприятиях ему участвовать. Что касается меня лич­но, то я не придавал особого значения громким заявлениям различ­ных деятелей, считающих, что я завершил все дела, предусмотрен­ные контрактом; а к этому обстоятельству мне следовало бы отне­стись более серьезно.

К огорчению моих коллег доклад не был закончен даже к завтра­ку в день моего отъезда на Рождество вВеликобританию. Как я по­лагал, возможно, еще не пришло время переходить от евангеличе­ских проповедей идей доклада к "солидной теории, а его смысл, возможно, выкристаллизируется за время моего короткого отъезда. Вероятно, так бы и случилось, поскольку идея двойной рекурсии эф­фективно прижилась, а предложенная мной концептуальная модель (рис 47) стала постоянной темой разговоров в промышленности. Од­нако за этим не последовало никаких перемен в организации работы министерства, на которые я так надеялся.

В защиту такого положения можно приводить почти любые дово­ды Вероятнее всего дело было в столь мощном ограничении свободы маневра в условиях, когда свобода действий страны была сжата до предела — почти до нуля. Похоже также, что евангелические про­поведи еще не предоставляли мне требуемого разнообразия для за­вершения такого теологического шага. Меня охватило отчаяние во время моей первой ночной прогулки в этот роковой 1973 г., который

стал свидетелем падения правительства и гибели многих моих дру­зей. Город выглядел достаточно мирно, даже спокойно. Но тут я впервые за все время моей работы в Чили почувствовал себя чужим. Строка из Ницше крутилась в моем мозгу: "Слишком одиноко зву­чат наши шаги на их улицах".

Глава 19