Шагов к возрождению, или Что сделал Тюрин?

1. Во время поездки по Скандинавии Глеб как-то оказался в маленьком рабочем поселке и увидел там «кружок будущего». Сидят трезвые работяги и думают-обсуждают, что они будут делать, когда через несколько лет закроются их карьер-каменоломня и небольшой завод. Оказалось, работяги занимались стратегическим пла­нированием. Они сообща рисовали картину бу­дущего себе и своим детям. Деревня получила новую экономику и перспективу – продолжила
жить и рожать детей. Сначала Глеб подумал, что они от своего развитого капитализма совсем обалдели. А потом понял, что это тот самый со­циализм, который мы не построили. Тюрин ре­шил то же самое попробовать делать в России.

2. Вернулся в Россию: придумал и создал некоммерческую структуру с почти индийским названием ИОГИ, нашел первые деньги и взял­ся за возрождение архангельской провинции, в которой местная власть живет на дотации свер­ху – их делят между райцентрами, а на /209/ периферию денег уже не хватает. Закрывают школу, потом медпункт – все, деревня обречена. Из четырех тысяч деревень в области через 10 лет хорошо, если останется тысяча. Поставил зада­чу: создать концепцию, чтобы деревня могла себя сохранить как модель. Чтобы люди осозна­ли необходимость принимать ответственные решения. Чтобы они брали на себя ответствен­ность за развитие территории: это Наша школа, Наш мост, Наша водокачка и т.д. Это самый сложный вопрос: изменение консервативной психологии деревенского человека. Тюрин на­зывает это изменением «Мы-концепции», и это – создание ресурса развития. Необходимо артельное начало, кооперация: преодоление всеобщего уныния, и тогда появится ощущение своей способности влиять на ситуацию – оно окрыляет. Люди, которые способны создать по­зитивную среду, постепенно к себе привлекают других – с менее активной жизненной пози­цией. И первые, кто обычно включается, – женщины, матери. Их подталкивает ответ­ственность за будущее детей. Конечно, измене­ния даются непросто. Для их успеха нужны социальные технологии, позволяющие вклю­чить неиспользуемые или незадействованные ресурсы /210/.

3. Куда больше, чем деньги, для успеха дела нужны технологии развития. Тюрин взял консал­тинговые техники, доступные ранее только крупному, серьезному бизнесу, и перенес их на социальное «дно». Он сумел (и это – важней­шая инновация) дополнить, переработать и адаптировать их к уровню провинциального насе­ления. И назвал такой подход системой социального консалтинга – или обучения людей технологиям развития.

4. Глеб начал ездить по «медвежьим углам», чтобы выяснить, что люди там могли бы сами
для себя сделать. Провел десяток деревенских сходов. Поначалу местные встречают с недове­рием; по поводу того, что говорит Тюрин, недо­умевают в администрациях, высмеивают в сель­ских клубах. На второй-третьей встрече возни­кают тайная надежда и интерес. Администрация
выжидает.

5. Чему учит? Он помогает найти внутри сельской общины людей, настроенных позитив­но, и создает из них своеобразное креатив-бюро, мозговой центр, но при этом и центр ответственности за свое будущее. Проводит семинары, мастер-классы, деловые игры, учит соотечест­венников работать с идеями и проектами, пре­подает азы самоуправления, обучает /211/ современным схемам и файндрайзингу – поиску денег в современной России. Учит работать с планиро­ванием, отчетностью и еще со многим другим. Впрочем, тут главное не что он делает, а как. Ведь здесь, что называется, большая проблема с кадрами. И работать приходится только с теми, кто есть.

6. Промежуточный вывод: народ самостоя­тельно из нынешней безнадеги не выберется. Нужен тренер-наставник, способный возрож­дать волевые качества, уверенность в собствен­ных силах, веру, обучать изменившимся прави­лам игры, пробуждать гражданское сознание. Примерно так, как хороший тренер учит играть в футбол. Он берет двадцать мальчишек, кото­рые кое-как пинают мяч, и учит их: здесь про­бежка, туда пас, там подача... И постепенно воз­никает команда, которая может даже выиг­рывать. Глеб начинает учить людей «играть» в решение своих проблем.

7. Поморы начали думать. Выяснилось, что они вовсе не так бедны, как привыкли думать: лес—земля, недвижимость—архитектура, ры­ба—морошка, ландшафты и другие ресурсы. Частью – бесхозные сегодня – гибнут. Например, закрытая школа, клуб или старинный дом – па­мятник архитектуры XVIII века. Обычно их /212/ не медленно разворовывает само же население – на дрова и металл. Так оно разрушает ценный актив, который можно сохранить и положить в основу выживания и развития территории.

8. Когда инициатива есть и образуется ячейка на селе, включаются следующие ресур­сы: те, кто уехал, у кого душа болит за малую ро­дину, кто готов помогать, не приезжая, инвестировать, не управляя.

9. Затем в деревне появляется юридическое лицо – и многие вопросы, острые проблемы снимаются не по отраслевому принципу (клуб – Минкультуры, школа – Минобразования, лесопилка – Минпромнауки), а по территориально­му – решаются интересы и проблемы именно территорий с живущими здесь людьми. Начина­ется пространственное развитие.

10. Семинары Тюрина дают толчок появле­нию и развитию малого бизнеса – и он становится ресурсом развития территории. Жители деревень, в которых возникли группы разви­тия и ТОСы, с жаром доказывают, что именно консультационная, информационно-обучающая, тренерская работа тюринского института передавала людям знания и навыки, серьезно меняла людей и помогала им добиваться резуль­татов /213/.

Кстати, на том же ошевенском мосту нашему разговору с Тюриным с интересом внимали и местные жители. Глеб продолжал печатать про­граммные установки. Местные затаились – слушали наставника:

К сожалению, самим этим людям органи­зоваться очень сложно. Необходимо то, что называется социальной технологией. Необходимо то, что на Западе красиво называется «агент соци­альных изменений» – люди, которые могут прий­ти и принести те навыки, те знания, те техно­логии, которых этим людям не хватает. Для того чтобы они могли увидеть, для того чтобы они мог­ли осознать... И здесь нужны не просто техноло­гии, а инновационные технологии, высокие техно­логии...

11. Научившись азам, люди пишут проект, получают небольшую инвестицию и становятся субъектом действия. Раньше человек из райцен­тра тыкал пальцем на карту: вот здесь будем строить коровник. Теперь же сами люди внутри своего сообщества обсуждают, где и что они будут делать, причем ищут самое дешевое реше­ние, потому что денег у них очень мало. Рядом с ними тренер. Его задача – привести их к выбо­ру и реализации того проекта, который поможет осуществить следующий. И каждый новый /214/ будет делать их экономически все более самодостаточными. В большинстве случаев это не настоящие бизнес-проекты в конкурентной среде, а этап обретения навыков управления ре­сурсами. Для начала очень скромными. Но те, кто через этот этап прошел, уже могут идти дальше.

12. Проблемы решаются, и решаются деше­во, с минимальными затратами, при мизерных вложениях, с огромной отдачей. Вообще, это некая форма изменения сознания, своего рода НЛП. Население, которое начинает себя осоз­навать, создает внутри себя орган территориаль­ного общественного самоуправления, сокра­щенно – ТОС. И вручает ему мандат доверия. По существу, это земство, хотя несколько иное, чем было в XIX веке. Тогда земство было касто­вым – купечество, разночинцы. Но смысл тот же: самоорганизующаяся система, которая при­вязана к территории и отвечает за ее развитие. Люди начинают понимать, что они не просто решают проблему водо- или теплообеспечения, дорог или освещения: они создают будущее де­ревни. Главный продукт их деятельности – но­вое сообщество и новые отношения. ТОСы в своей деревне создают и стараются расширить зону большего благополучия. Энное количество /215/ успешных проектов в одном населенном пункте наращивает критическую массу позитивной ре­альности, которая меняет всю картину в районе в целом. Но надо понимать, что дальше нужно переводить этот процесс на более высокий уро­вень. Это новая задача, новый барьер, который нужно преодолеть. Без тренера, без высоких тех­нологий здесь опять не обойтись.

А дальше ручейки сливаются в одну боль­шую полноводную реку.