Основные темы этического обсуждения научно-технической деятельности

Обсуждение научно-технической деятельности в широком ценностно-этическом контексте касается прежде всего ее целей, средств, послед­ствий, смысла¹.

1. Цели науки. Морально недопустимыми являются такие непосред­ственные цели научной деятельности, как создание новых видов воору­жения, особенно сверхопасных (например, выращивание вирулентных штаммов микроорганизмов), разработка средств целенаправленного воз­действия на человека (различного рода психотропных препаратов, излуче­ний, манипуляционной техники), планирования и проведение мероприятий, связанных с массивным изменением окружающей среды (глобальным изменением температуры воздуха, проведением сверхмощных ядерных испытаний), создание путём бездумного экспериментирования новых животных и растений и т.п. Все подобного рода сомнительные предприя­тия подлежат открытому обсуждению и запрету. Наука, безусловно, не имеет права ставить себе прямые цели, которые отнюдь не являются нейт­ральными для человека, общества и природной среды.

2. Средства научной деятельности. Если постановка морально недопусти­мых целей является явно предосудительной, то вопрос, касающийся

¹ Том Р. Экспериментальный метод: миф эпистемологов (и учёных?) // Вопросы фило­софии, 1992, № 6. С. 106-114.

² Э. Агацци. Ответственность — подлинное основание для управления свободной на­укой // Вопросы философии. 1992. № 1. С. 30-40; Агацци Э. Моральное измерение науки
и техники. М., 1998.

использования тех или иных средств, оказывается, как правило, более слож­ным. Часто пытаются оправдать неприглядные средства вполне благовидны­ми целями. Пожалуй, наиболее- ярко эта проблема представлена в медико-биологических исследованиях, когда эксперименты, проведение которых сопряжено с риском для жизни и здоровья или со страданиями группы испы­туемых, имеют своей целью получение результатов, которые могут спасти множество других человеческих жизней. Вопрос сводится к возможности пренебречь ущербом в отношении отдельных личностей, если выигрышем будет благополучие многих людей и общества в целом. Общий принцип решения этого достаточно острого вопроса официально сформулирован в Конвенции «О правах человека и биомедицине», принятой в ноябре 1996 г. Парламентской ассамблеей Совета Европы. В ст. 2 сказано, что интересы и благо отдельного человека должны превалировать над интересами об­щества и науки. Этот же подход отражён в ст. 5, чётко определяющей усло­вие проведения исследовательских мероприятий (как и любых медицинских вмешательств в целом). Этим условием является т.н. правило информирован­ного согласия (informed consent), являющееся краеугольным камнем совре­менной биоэтической доктрины. Оно состоит в том, что необходимым требо­ванием, которому должно подчиняться любое медицинское вмешательство, является предварительное добровольное и информированное согласие испытуемого, данное им на основании знания целей, задач, последствий, рис­ков, связанных с данной процедурой. Причём должны быть надёжно защи­щены права и интересы и тех, кто не способен по объективным причинам дать такое согласие (дети, недееспособные взрослые и т.п.).

Этические требования, касающиеся средств проведения биомеди­цинских исследований, относятся не только к людям, но и к животным. Действительно, раньше имели место многие факты жестокого или цинич­но-безразличного отношения к лабораторным животным. Теперь разра­ботан ряд международных документов, регламентирующих этот вопрос. Так, в 1985 г. Международным советом медицинских научных обществ (CIOMS) приняты «Международные рекомендации по проведению биоме­дицинских исследований с использованием животных». Их основной идеей является требование минимизировать число используемых в иссле­дованиях животных и объем страданий, которым они подвергаются.

Существуют и менее заметные проблемы научной деятельности, кото­рые тем не менее тоже сводятся к оправданию средств научных исследова­ний. К ним относятся такие темы, как проблема приоритетности прово­димых разработок и проблема их финансирования. Например, весьма не­однозначным является вопрос, насколько морально приемлемо заниматься разработкой дорогостоящих технологий, которые принесут облегчение или повышение качества жизни, лишь незначительному количеству людей, тогда

как более актуальные проблемы общества останутся нерешёнными. Помимо проблем распределения финансов внутри науки, существует и сложный вопрос о том, насколько дорогим должно быть содержание науки в целом — ведь средства, выделяемые на развитие науки, автоматически сокращают расходы на социальные нужды. Примером этого могут служить колоссаль­ные затраты на создание экспериментального оборудования для развития фундаментальной физики или космические исследования, для поддержки которых нужна целая индустрия. Проблемы подобного рода чрезвычайно сложны для обсуждения, т.к. затрагивают множество интересов и не могут быть оценены в какой-то единой плоскости. При принятии решений ко по­воду финансирования приходится использовать обширную совокупность критериев, касающихся действительной важности и актуальности исследо­ваний, их ожидаемой плодотворности и т.п.

Разумеется, общественность имеет право выразить свою волю в виде несогласия на подобные разработки, и учёные должны понимать это. Как это ни болезненно для некоторых учёных, но они должны осознавать, что остальное общество не обязано поощрять и финансировать любые, пусть даже весьма интересные, проекты. На науке лежит обязанность отчиты­ваться перед обществом в том, какими средствами она собирается дости­гать свои познавательные цели.

3. Последствия научной деятельности. Пожалуй, именно этот аспект научной деятельности обсуждается наиболее широко. Тот, кто действует, должен и отвечать за результаты и последствия своих собственных дей­ствий. Самоочевидным этическим положением является следующий «прин­цип, признаваемый обычным моральным сознанием: мы ответственны за последствия наших действий, даже если они не предусматривались осознан­но нашей волей»¹. Вопрос здесь состоит в том, насколько учёные в состоя­нии предвидеть последствия своих открытий, изобретений. Разумные тре­бования применительно к научному познанию состоят в том, чтобы учёный не только мог, но и был обязан предвидеть последствия своей деятельно­сти. Он должен нести ответственность за последствия своих решений на­равне с политиком, администратором, врачом, педагогом и т.д.

Это касается не только исследований явно прикладного характера, но и фундаментальных. Принято считать, что фундаментальные исследования далеки от реальной жизни, а совершаемые в этой области открытия не могут быть оценены с точки зрения возможности их внедрения в практику. Но на самом деле в наше время содержательный контекст той или иной научной дисциплины в подавляющем большинстве случаев вполне позволяет предви­деть результаты открытия, в т. ч. и планируемого. Ведь сегодня наука разви-

Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998. С. 177.

вается целенаправленно, и сугубо теоретические соображения управляют собственно эмпирическим поиском, так что, например, в физике теоретиче­ские расчёты настолько совершенны, что вряд ли могут произойти какие-то принципиальные опытные неожиданности. Поэтому обязанность предви­деть, чем обернётся для человечества та или иная фундаментальная разра­ботка, для учёных переднего края науки является особенно актуальной.

Тема последствий (предвидимых и непредвидимых) научной деятель­ности является весьма болезненной. Здесь достаточно вспомнить такие общеизвестные факты, как трагические последствия открытий ядерной физики (особенно применение атомного оружия) или современные эколо­гические бедствия (загрязнение атмосферы и Мирового океана, наруше­ние озонового слоя и т.п.), многие из которых прямо связаны с интенсив­ной научно-технической деятельностью. Сегодня наука использует столь мощные и плохо контролируемые силы, что часто небрежность экспери­ментатора или сбой обслуживающей техники могут привести к массив­ным деструктивным последствиям. Не будет преувеличением утвержде­ние, что учёные в своём познавательном интересе ставят на карту слишком многое, — стабильность экологических параметров, здоровье и благополучие всех жителей Земли. Именно поэтому многие исследовательские проекты современности вызывают интенсивные и острые дискуссии, вспомним шумные дебаты 1970-х гг. вокруг генной инженерии или добавившуюся ныне тему клонирования. Современные возможности в области высоких энергий, репродуктивных технологий, биохимического синтеза и т.п. слишком серьёзны для того, чтобы их можно было оставлять без при­стального внимания общественности.

4. Смысл научной деятельности. Нельзя не упомянуть о том, что су­ществует и проблема оправдания научного познания как такового не­зависимо от его внешних целей и результатов. Что значит наука для того, кто ею занимается, что она значит для общества в целом как сфера дея­тельности, вбирающая в себя лучшие интеллектуальные силы? В чем её смысл и внутреннее качество?

Если даже считать, что наука несёт нам только благо (что в реальности не достигается), то остаётся вопрос, в чем смысл научного познания как такового. Если этика традиционно характеризуется как учение о благе, то именно в этическом контексте уместно спросить, является ли благом само современное научное предприятие в целом? Какие высшие цели ставит перед собой наука? Если наука нацелена на власть, на господство, то является ли этот проект морально ценным? Куда идёт та цивилизация, которая ориентирована преимущественно на науку и связывает с ней свой проект наращивания власти? Это серьёзнейшие вопросы, относящиеся к глубочайшим основаниям нашей культуры. Все это требует осознания

и обсуждения. Научно-технический разбег цивилизации должен быть осмыслен в её мировоззренческих, смысложизненных основаниях.

Но вопрос, касающийся общего смысла научной деятельности, хотя и относится к этике как учению о благе в современной этической парадиг­ме, больше ориентированной на рассмотрение частных вопросов и конф­ликтов, выглядит как выходящий за её пределы. Обсуждение этого вопро­са будет продолжено в последующих разделах (§ 7.5, 9.4, 9.5).