2015-06-10
315
Невозможно было оторвать глаз от битвы двух великих стран. Германия передал командование, а сам с трепетом наблюдал за сражением союзника и… врага? Нет, всей душой он болел за русского. Ему невольно вспомнилась Вторая Мировая, потому он не мог допустить победы Америки. Может это прозвучит самовлюбленно, но взыграла ревность: «Раз я не смог – значит, никто не сможет!» Людвиг понимал, что глупо так думать, но… он и вправду ревностен.
«Раньше Америка и Россия были союзниками и воевали против меня, теперь я и Америка против России… - подумал он, и сердце екнуло, когда Джонс нацепил Ивану ошейник. – Вот дурак, неужели он уверен, что удержит его этим?! Не смейся, не радуйся тому, что он у твоих ног, он же сейчас как встанет и… Ох!»
Германия не успел додумать, как Брагинский и Америка уже полетели с моста в воду.
«Ну, ничему история нас не учит!» - рассердился немец и поспешил на помощь.
Когда подошел к мосту, тот и вовсе рухнул.
«Где?!» - Людвиг решил, что они покажутся на поверхности, но этого не произошло.
|
|
|
Прошло уже много времени, а парни так и не показывались. Поверхность воды успокоилась, и река все так же продолжала свое течение.
- Так и быть! – Германия спрыгнул с остатков моста, включил свой мощный армейский фонарь и теперь погружался в воду.
Сначала беспокоился: как же он найдет их в такой тьме? Но он, как собака, ей-богу, тут же натолкнулся на них. Парни неподвижно лежали в обнимку, заваленные обломками железобетона: Альфред держался обеими руками за цепь на горле, а Иван – стягивал эту самую удавку.
«Жуть…» - немец все же подплыл и понял, что парни на самом деле без чувств.
Попытался вытащить – не получилось. Хотел приподнять обломки – тяжело. К счастью, дно было сыпучим, и он подкопал под ними. Только так Германия смог их вытащить из плена.
«Только бы не захлебнулись!» - молил он, так как, пока возился, сам уже задыхался, а чего уж говорить про несчастных утопленников.
- Ах-ах! – тяжело задышал немец, когда оказался на поверхности, слава Богу, берег близко.
Уже на песчаном пляже он уложил парней и осмотрел: оба не дышали, но сердца бились. Людвиг растерялся – не знал, кому первому вдувать? Воздуха в легкие, а не то, что вы могли подумать!
Начал с Америки. И для этого были свои причины: во-первых, на нем была удавка, а это значило, что Ал много потратил сил на сопротивление, и тем самым, кислорода больше ушло; во-вторых, несмотря на скрывшееся солнце, было видно, что его кожа посинела; в-третьих, Германия не верил в смерть Брагинского!
Да-да, и это не суеверие. Сколько раз он видел, как артиллерия доставала того, и этот огонь должен был обездвижить, по меньшей мере. Даже сейчас, из его ран текла кровь, а сердце не вырывалось из груди в бешеном ритме, как это происходит перед смертью, например, сейчас у Альфреда. Оно билось спокойно и сильно, выжимая из себя всю кровь и проталкивая ее по сосудам…
|
|
|
Пока Германия оживлял американца, что-то заставило его отвлечься. Это Иван с шумом вдохнул полной грудью и перевернулся набок – остатки воды тут же вырвались наружу. Россия закашлялся, да так судорожно, словно его еще и затошнило, но его желудок был пуст. Он нарочно не поел, чтобы в случае чего не захлебнуться собственной рвотой. Хотя, воды речной он таки заглотнул.
Альфред тоже закашлял и замахал руками, так как все еще не пришел до конца в себя и думал, что находится в подводном плену.
- Не-е-ет… кх… - забился он.
Россия перевернулся на живот – так ему было проще подняться, что он собственно и сделал. Людвига даже в пот бросило: что ему делать, если Россия продолжит бой? Отдать ли ему Альфреда или же встать между ними?
- Петербург в наших руках, ребята! Кольцо сомкнулось, и противник побит! – из леса появился Эстония, но завидев Брагинского, тут же замер.
Америка уже пришел в себя, с трудом привстал на локтях и изумленно смотрел на происходящее.
«Я что-то пропустил?» - он все еще не верил спасению.
А так как он находился в руках мокрого до нитки Германии, смекнул, что тот его и вытащил из воды.
- Ха… вот как… - ответил Брагинский и неторопливо обхватил свой ошейник одной рукой.
Тока не было, или прибор сломался, не важно – Ваня потянул свои оковы и те порвались.
Джонс сглотнул. Знал, что за внешним спокойствием России бушует неистовое пламя. Он все еще не мог взять в толк: что за сила держит того на ногах?
Иван замахнулся и отправил американский «подарок» в реку, затем посмотрел на Альфреда.
- Что ж, сегодня мы оба провалили задание, не так ли? – сказал он и отвернулся. – Если хочешь победить – не лови меня в плен, а пытайся убить…
Россия уходил прочь, слегка раскачиваясь от головокружения. За собой он оставлял редкий кровавый след.
- Почему он… такой… - спросил Джонс, когда Иван виднелся только издали, - Почему он так невыносимо горд? Если бы он только был моим, я… Я сделал бы его счастливым! Я бы больше не бил его, я бы… я бы все для него сделал…
Америка уже полностью прислонился спиной к рядом сидящему немцу и прищурился от едкой боли. Руки сами скрыли лицо:
- Мы бы все делали вместе. Почему он отвергает мою любовь? Почему мне приходится воевать с ним, чтобы заполучить его? Ведь все было так хорошо! А он предпочитает мне небытие!
- Я не знаю, что происходит между вами, но одно могу сказать точно, - ответил ему немец, и неосознанно погладил собеседника по волосам. – После трехсот лет рабства, он наверняка поклялся самому себе, что больше не сдастся живым. Он может проиграть войну за интересы, но не войну за свободу.
- Я знал это, но я решил, что… что героям всегда везет… ха… - Америка думал рассмеяться, но слишком горько вышло.
- Я тоже когда-то думал, что смогу изменить мир, устои, Россию, - Людвиг закрыл глаза, поминая прошлое. – Но этот парень все так же верен только себе. У него мышление мошенника, что часто выходит боком ему, правда он говорит, что это его особый «менталитет», но неумение жить спокойно толкает его на приключения и приводит к огорчениям…
Америка вдруг вспомнил один случай…
Многие в мире проводили акцию «День без руля». В день акции, автомобилисты должны были оставить свои машины дома, а на работу добираться на общественном транспорте или метро. Законопослушные европейцы, особенно немцы, так и сделали. Дороги были относительно пусты, а воздух очистился. Все радовались…
Чужой пример заразителен, и Альфред предложил России провести подобную акцию. Тем более Америка был наслышан про его ужасные столичные пробки. Иван отнесся с недоверием, но задумался.
|
|
|
- Давай-давай! Смотри как круто! – он показывал на столицу Бельгии в день акции.
- Ну, да, было бы не плохо… - таки согласился Ваня.
Но Россия не был бы Россией, если бы все прошло так же гладко как… хм… как везде.
Америка вдруг улыбнулся, так как далее ему только рассказывали, что в день акции «День без руля» Россия проспал работу. И первая гениальная мысль в голове этого жулика прозвучала так: «Чего суетишься? Бери машину и езжай, ведь дорога свободна!»
Мысль и вправду гениальная, но, как оказалось, она посетила не только его голову. Почти все автомобилисты столицы так и решили!
Брагинский стоял в километровой пробке и проклинал Европу, Америку и прочий мир. В сотый раз поклялся себе, что десять раз подумает, прежде чем что-то еще переймет у них.
И, как назло, его пытливый ум, придумал очередную гениальную идею – выехал на встречную полосу, развернулся на сто восемьдесят градусов и дал задний ход, чтобы объехать пробку. Но вот незадача – и там пробка из таких же умников как он! Только Брагинский подумал поехать-таки вперед, как уже его путь перекрыли другие. И самое интересное – никто не ехал вперед, как положено, а стояли и ждали, когда все рассосутся. А тем, кому действительно нужно было вперед, могли только испускать гневные нецензурные тирады.
Кто-то из водителей бросил автомобиль и пошел пешком. Причем как раз на пути России!
- Эй! Вернись! – не выдержал и Брагинский, но был послан на три «вежливых» буквы.
Иван это просто так не оставил – отодвинул машину матершинника на обочину, а когда пробка продвинулась дальше и снова встала, пешим ходом вернулся к железному коню обидчика, проткнул шины, побил окна, вытащил магнитолу и скрылся. К концу дня у него появилась целая коллекция ворованного, но, чтобы не терять своей чести, раздал это добро нищим – водителям шестой марки Жигулей, которые морально поддерживали его в этом нелегком деле.
Зато метрополитен был разгружен, как никогда!
|
|
|
В общем, Россия взял выходной, правда, домой все равно вернулся только к вечеру, как и в обычный день.
На следующий же день Америка пришел к нему, чтобы спросить подробности прошедшей акции. Лучше бы не приходил… Был побит краном и послан по излюбленному матерному адресу. Причем сразу и с порога! А потом Россия ушел в поле, надулся и печально сидел там, словно это его обидели.
- Я не виноват в том, что ты жулик! – Альфред тоже тогда обиделся, но последовал за ним, чтобы читать мораль. – Мошенник и халявщик!
Кстати, последнему слову он у Брагинского и научился.
- Россия – страна халтуры и жуликов! – не унимался Джонс. – Если бы ты и твои люди думали о том, как соблюсти закон, а не как его обойти, то ты стал бы нормальной европейской страной! Зачем тогда помогаешь своему хозяину в составлении законодательства?
Брагинский поднялся и недовольно посмотрел на «моралиста».
- Пусть даже в таких невинных акциях как «День без руля», неужели нельзя было сделать простого: воодушевиться и поехать на общественном транспорте, зная, что хоть один день город вздохнет спокойно?! – продолжал активист, размахивая руками.
- Ладно-ладно, успокойся, - Ивану надоело его слушать. – Я и без тебя все это знаю…
Но вдруг расцвел и что-то достал:
- У меня осталось две хороших магнитолы, тебе нужна одна? Ха-ха! – он смеялся словно провинившийся ребенок, дарящий цветы разгневанному другу.
Альфред даже опешил от столь странного подарка, а так как на том не было фабричной упаковки, то он тут же догадался, как Брагинский его добыл.
- Россия!!! – Америка даже покраснел от возмущения. – Ты ничегошеньки не понял! Ты – злодей! И даже не хочешь меняться!
Иванушка лишь залился звонким задорным смехом.
- Я люблю составлять законы, но еще больше люблю их нарушать, и чем сложнее головоломка, тем веселее, - ответил он. – Но поверь, нарушаю я их не нарочно, а по жизненной необходимости…
- Что за жизненная необходимость у тебя возникла, вор магнитол? – Америка знал наверняка, что не безденежье.
- А не хр..н бросать машины на моем пути и еще отвечать матом на замечания! – разозлился Россия. – Вот я и разбил его машину, а магнитолу так, на память забрал. Ха-ха!
- Уголовник! А если бы хозяин машины вернулся?
- По морде бы получил, - тут же ответил тот. – Откатил бы машину на обочину, и пошел себе по делам, так нет же, совсем совесть потеряли…
- А если бы полицию вызвал?
- Да кто ж меня посадит? Позвонил бы хозяину, попросил бы помочь, первый раз, что ли? Да и нужен я ему сейчас по работе…
Америка чуть не задохнулся от возмущения и «российской демократии». Его бы хозяин не рискнул на такую помощь – мигом бы засудили за превышение полномочий и еще скандал бы раздули.
- Мошенник! Негодяй!
- Меня веселит твое раздражение, продолжай-продолжай…
- Я отказываюсь с тобой разговаривать! – разозлился Джонс.
- Ах, доставляет… - подтрунивал Россия.
- Невозможен! Я – домой! – Америка отвернулся.
- Пока-пока! Ха-ха!
- Почему Россия сказал, что вы оба провалили задание? – из дум, нет, почти полудремы, Америку вывел голос эстонца. – Разве он не сдал Питер? Разве не мы победили?
Джонс вдруг вспомнил недавний разговор с гордым русским.
- Да, это так. Сражение мы выиграли… - Альфред нашел в себе силы и поднялся на ноги, а Германия его придержал за локоть. – Но не войну.
- Я не понял, – Эстония деловито поправил свои очки.
- Я хотел остановить ядерную войну. Брагинский тоже. Но я не смог его поймать в плен, а ему не удалось сохранить город, - пояснил Джонс и приложил ладонь ко лбу – голова все еще кружилась. – Тут даже ничьей не пахнет. Это наше личное обоюдное поражение.
- Ты хочешь остановить войну? А не ты ли ее начал? Не ты ли бросил в него бомбу? – наехал на него эстонец.
Джонс не стал оправдываться. Ему надоело говорить, что он не причастен к атомному удару. Просто устал. Так же как Брагинский, которого обвиняют во всех грехах, и теперь Ал понял, почему тот даже подыгрывает им и еще сильнее нагнетает вокруг себя обстановку.
«Он всего-навсего заколебался говорить, что все ваши слова – ложь, - Альфред убрал руку с лица и отвел взгляд. – А когда я и впрямь вижу клевету, то Россия лишь говорит: «Собака лает, а караван идет». Может, мне поступать так же?»
- Хорошо, - сказал он. – Скажем так, иногда мнение наших хозяев не совпадает с нашим мнением. Вот и все… Сейчас я и Россия сражались за свои личные интересы, но судьба распорядилась так, что теперь придется воевать за интересы тех сил, которым мы не можем не подчиниться…
Альфреда вдруг затошнило от всего этого разговора, положения… Почувствовал, как невидимые оковы некой системы стянули его. Хочется вырваться, но знаешь, что это невозможно. Чувствовал себя куклой в руках злого мастера, а собственное бессилие перед кукловодом терзало как никогда.
«Мерзко… тошнотворно…» - Америка поспешил удалиться.
Германия впервые видел Америку таким… хм… невеселым, мягко говоря. Да и телефонный разговор с Иваном невольно вспомнился.
- Я видел ваш бой! – немец крикнул ему вслед, чем остановил того.
- И что? – Америка даже не обернулся.
Людвиг подбежал к нему и, схватив за локоть, повел за собой, подальше от эстонских и других глаз.
«Секретничать?! – в душе обиделся Эд. – Нечестно…»
Когда Германия с Америкой остались наедине, немец отпустил парня.
- Что тебе нужно? – Ал хотел уйти, но понял: пока не поговоришь, тот не отстанет.
- Поклянись, что ты и вправду не бомбил Россию ядерным оружием! – вдруг потребовал Германия.
- Что? Я уже тысячу раз говорил, что не я это был! Я уже устал отвечать! Не я! Клянусь, не я! Кто мне этого вопроса только не задавал? – Америка снова оживился и замахал руками, как пропеллер.
- Россия не задавал, не так ли?
- А?!
- Странно, что тот, кому нанесли ядерный удар, ни разу не проклял того, кто это сделал… - пояснил Людвиг.
Америка открыл рот в изумлении. А ведь и вправду! Россия даже не заикнулся про город, и самое странное, из его уст не посыпались слова о возмездии. Они говорили о ядерной войне, но только в другом ключе – остановить ее. Про самолеты – молчок. Да и, в виду их прошлых отношений…
«Иван мог бы сказать, например: «Как ты посмел? Даже не предупредил! Так подло…» - размышлял Альфред и его глаза судорожно забегали по сторонам.
- Черт возьми, да ты прав! – Америка схватился за голову. – И почему я об этом даже не подумал?
- Боже, значит, и вправду не ты бомбил… - немец чуть склонил голову. – Прости, Альфред. В мире все стало так запутанно… Но кто тебя подставил?
Альфред на мгновение растерялся, да и что-то странное в немце было: как-то он смягчился и… Да, точно, у него прическа растрепалась, появилась челка, которую он обычно зализывает назад. Теперь Людвиг выглядел проще, и Альфреду это определенно понравилось.
«А он симпатичный и даже милый!» - про себя отметил американец, а ведь раньше не замечал этого в немце. Нет, он не считал его черствым уродом! Просто его внешность, как бы так сказать, не во вкусе Альфреда. Но и сейчас ему некогда было любоваться им.
- Кто-кто? Мой ненаглядный родственничек, я после конференции поговорил с ним по душам, но он лишь посмеялся надо мной! Сказал, докажи и ушел, негодяй! – слезы и ярость снова появились на лице Джонса. – На днях я узнал, что его цель в этой войне – уничтожить Россию. Я же пригрозил, что убью его, если Иван погибнет, а он… он решил стереть с лица Земли нас обоих.... натравив друг на друга…
Америка вдруг осознал, как ужасно все вышло. Брат против брата…
- Вы – ужасны… - негодовал и Людвиг. - И не реви! Сам виноват!
- Я не реву… - обиделся тот, но губы предательски задрожали.
Он смотрел на немца большими искренними глазами, совсем как Италия, когда Германия сердился.
- Ох… - Людвиг даже смутился.
- Я так рад, что ты поверил… - признался Америка, и лицо сильнее скорчилось от слез. – Я уже и не надеялся… Клевета так омерзительна!
«Боже, немец даже краснеть умеет! – все еще удивлялся Ал и умилился. – Что я еще о нем не знаю?»
- Ладно-ладно, а-то ты уж совсем как дитя малое, - отчитал его Германия.
- Мне нечем доказать свою правоту, но… спасибо!
Немец хотел что-то сказать, но вдруг замер.
- Два самолета! Брагинский сказал, что на одном из них, возможно, летел Италия, значит, на втором был Англия! – догадался он, чем напугал самого себя и Америку.
- Италия?! Причем тут Италия?
- Россия нашел его на месте катастрофы! Теперь все ясно! – Людвиг схватил Америку за плечи и заглянул в глаза. – Альфред, у тебя есть доказательство!
- А? – у Америки голова кругом пошла от близости с Германией.
«Что он делает? Я ведь сейчас растаю!» - растерялся Джонс.
- Англия сбросил бомбу, а Италия, значит, каким-то образом все это видел… Боже-боже! Он единственный живой свидетель, поэтому так напуган и не хочет возвращаться! – немец вовремя отпустил американца и схватился за голову, еще сильнее взъерошив волосы. – Ахтунг! Венецианно в опасности, наверняка Англия мечтает заткнуть его раз и навсегда!
- Ясно, чтобы мир узнал правду, нам нужен Италия! – воодушевился Джонс.
- Да, только он сейчас в России, залечивает раны… - напомнил Германия.
- Так вот почему Иван мне ничего не сказал… - вдруг улыбнулся Альфред.
- И почему же?
- Наверняка Италия уже рассказал ему правду.
- Тоже верно, - кивнул немец.
- Не беспокойся, с Брагинским он в безопасности. Ваня защитит его и сам не обидит, - успокаивал его Америка. – На самом деле, он добрее любого из нас…
- Я… я знаю. Ты так хорошо отзываешься о нем, почему бы тебе не прекратить войну? Если ты уйдешь, то уйдут и остальные. А Китай испугается воевать с ним в одиночку.
- Я уже и сам не рад, но хозяин видит поражение России. И я должен…
- Ясно, - прервал его Людвиг. – Страшно подумать, что будет дальше…
- Это все из-за этого придурка Англии… - голос Альфреда охрип. – Я не прощу его! Даже противно думать о нем! Ненавижу его! Никогда бы не подумал, что скажу это всерьез, но… я хочу, чтобы он исчез… Мне не нужны ни его агония, ни его страдания, просто хочу, чтобы он исчез и все тут. Чтобы он больше не травил никому жизнь!
- Печально, ведь вы братья, но я согласен с тобой. Я тоже не прощу его за слезы Италии!
Америка смотрел на уверенного немца и тот ему нравился все больше и больше. Германия в свою очередь заметил его внимательный взгляд.
- Не смотри на меня так влюблено! – возмутился тот. – Это смущает!
- А что? Так заметно? - откровенно признался Альфред и нахально улыбнулся. – Но не бери в голову, просто необычно выглядишь, и мне это нравится.
- Только не смей меня втягивать в свои бермудские любовные треугольники…
- Ха-ха! Нет-нет, что ты? – теперь и американец покраснел. – У тебя же есть Италия, а у меня Брагинский. Но если вдруг я кем-то восхитился – это же не измена, ведь так? Я сломал некоторые стереотипы о тебе, и теперь ты мне не кажешься таким занудой, как раньше.
Людвиг усмехнулся:
- А ты меня все так же раздражаешь…
- Да уж, спасибо за честность, - Ал все же обиделся и отвернул голову в сторону. – Хотя я и так знаю, что меня-то на самом деле никто и не любит на этом свете…
- Но, знаешь, - Германия вдруг обнял Америку одной рукой за шею и больно прижал к себе, как старого приятеля. – Сейчас уже не те времена, что раньше и без тебя этот мир был бы не таким веселым. Ты наш ускоритель. Тыкаешь всех в наши ленивые бока, не даешь продыху. Заставляешь соперничать, придумывать что-то новое. Даже Россия, которого интересовал технический прогресс лишь время от времени, вдруг оживился и, соперничая с тобой, много чего внес в общую копилку мировых изобретений и открытий. Я никогда не видел, чтобы он так пахал только для того, чтобы показать, что он лучше тебя или кого-либо. Без тебя и Россия был бы другим. Я думаю, что Брагинский тебя очень ценит, но он – птица гордая…
Америка был так тронут: стоял, слушал и плакал.
«Совсем как Италия…» - улыбнулся Германия и… ему понравилась эта черта в Альфреде.
- Не плачь, Америка. Все будет хорошо… - немец чуть потряс его за плечо. – Ну, ты же не маленький.
- Но мне так тяжело. Это тебе удается хорошо скрывать свои чувства, а я так не могу…
- Пойдем в лагерь. Отдохнешь и успокоишься.
Америка кивнул и последовал за немцем.
- А ты возьми меня за руку, тогда я стану чуть счастливее… - зарумянился Ал.
- Боже, капризный Америка! – рассердился Людвиг, но тут же остыл и протянул руку. – Давай свою лапу…
Джонс снова кивнул и крепко сжал теплую ладонь союзника. Да, теперь ему и вправду стало лучше…
***
«Катастрофа… Питер в плену… Сам еле иду… А ядерная война неизбежна… - Россия уже не чувствовал собственного тела. – Профукал я свою возможность, которую так долго вымаливал у хозяина!»
Он шел домой, чтобы привести себя в порядок и отправиться за очередным приказом. Он, конечно, мог и сразу навестить начальство, но… нарочно тянул…
Сотовый промок, потому и молчал, так бы уже покраснел от звонков.
А еще Брагинский не мог понять, что ему так мешает вести сражение? Но затем, небеса открыли ему правду.
Люди на дорогих машинах покидали свои шикарные дома и уезжали за границу. Кто в Англию, кто в Америку. Да-да! Брали своих детей и уезжали! Первые предатели, бежали, как крысы с тонущего корабля. Все эти олигархи… как паразиты, набрали богатства и свалили, оставив простой люд воевать за них. Жены этих предателей торопились на своих каблучках с маленькими собачками подмышками, и удерживая отпрысков за руки. Аэропорты были переполнены. Весь свой капитал переводили в европейские банки и бежали.
Простой люд пал духом. Может, он и был бы рад уйти, но нет средств и возможностей.
«Нет… не уходите… не бросайте меня…. - растерялся Иванушка и остановился. – Я защищу вас! Почему вы ненавидите меня? Ведь я так стараюсь для вас! Ведь я люблю вас! Где ваши гордые отцы и деды? Неужели они зря пали в этих бесчисленных походах? Если бы они только знали, что вы предадите их, то не рождали вас вовсе! Куда вы все? Неужели деньги заменили все? А все эти новомодные девайсы стали смыслом жизни? Народ, очнись же! Неужели вы хотите, что бы я исчез, а вы сами – раствориться в других народах? Ведь я только слабее от этого… Верните мне силу и веру!»
***
Англия не смог усидеть дома. Сказал королеве, что разведка – его стихия, и он сойдет с ума, если та не отпустит его. «Свежая информация не помешала бы…» - решила она и отправила его на все четыре стороны.
«Проследить за военными действиями на территории России и… - глаза британца загорелись огнем. – Найти Италию! Чует мое сердце, что нельзя его оставлять без моего присмотра, язык у него, как помело. Расскажет же все!»
Бой между Америкой и Россией его удивил и взволновал. Как же он возбуждался, когда видел Россию в столь отчаянном положении. Даже голова пошла кругом! Как бы дико не звучало, но Артур верил, что Иван победит. Он любил лицезреть все его бои. Не зря Керкленд натравливал на него самые сильные и грозные страны в ту или иную эпоху.
«Я толках их на Россию, чтобы уничтожить двух зайцев одним выстрелом, но, как бы я не ненавидел Ивана раньше, его немыслимые победы не только злили меня, - самому себе признавался Англия. – Когда я впервые углядел, как он безнадежно из последних сил бросался на врага, не жалея себя, то я… Кто знает, может еще именно тогда я и влюбился в него? Я всегда возбуждался, когда видел, что очередной противник подкидывает ему все более сложные задачи. Каждый враг сильнее предыдущего. А он все не сдается, даже на краю гибели. Да, черт возьми! Я восхищаюсь им, я готов смотреть на его борьбу за жизнь вечно!
Вот и сейчас, он у ног этого недотепы Америки. Ну же, Россия, давай, поднимайся! Покажи что-нибудь эдакое, повесели меня! Танцуй под мелодию войны, ведь сейчас я влюблен в тебя. Твое лицо такое яростное, отчаянное, ты готов к смерти. Но ведь ты бессмертен, ведь так? Я столько раз отправлял тебя на смерть, а ты, как герой какого-то невообразимого приключенческого романа, всегда выживаешь. Ей-богу, живая легенда! Ни Америка, ни кто-то другой. Россия, черт возьми, я без ума от тебя! Мне не нужны книги, фильмы и игры, у меня есть ты. Ты – мой герой! А я – твой злой рок. Я буду толкать тебя на смерть снова и снова, ведь я еще и ненавижу тебя, но… Но я верю в тебя, Россия! Давай, не разочаруй меня и в этот раз, наваляй Америке!»
Когда парни оказались под водой, Артур даже заволновался, его разобрал дикий интерес: что же там происходит?
«Германия, черт бы тебя побрал, а ты-то, откуда взялся?! – рассердился Керкленд, когда увидел немца. – Не мешай им! Ну, куда тебя несет?!»
Британец сменил точку обзора. Он дрожал от нетерпения. Когда Людвиг оживлял Альфреда, Артур подобрался еще ближе. По следам на шее брата он понял, что Россия душил его.
«Они могли бы погибнуть…» - Англия чуть занервничал, но отбросил тревожные мысли.
С одной стороны смерть этих двух – отличная возможность для его будущего. С другой стороны – его сердце разобьется…
Когда Россия встал и ушел, Англия решил последовать за ним. Ему хотелось выяснить: где Италия? Нашел ли Брагинский его? Если нет, то нужно искать и срочно!
Иван иногда останавливался и осматривался. Порой смотрел на небо, замирая как каменный истукан.
«Он вынослив. С такими ранами я бы и ползти не смог, - призадумался шпион и тут же заметил слезы на лице русского. – Это слезы горькой печали, а не раненого тела. Интересно, о чем он сейчас думает? Я, конечно, люблю смотреть на его уныние, не только потому, что радуюсь его несчастьям, а скорее… хм… как бы так сказать, так он выглядит романтичней, созерцательней. Если бы не разлад, то я бы непременно подошел к нему».
Англия тут же вспомнил, когда он впервые заметил в Иване столь созерцательное уныние…
Россия тогда был еще ребенком и гостил у Франции. Бонфуа куда-то отлучился по делам, оставив Иванушку в своем саду, а британец, как раз в это время проник в дом, в общем, как всегда был в разведке.
Керкленд на радостях уже торопился домой через вражеский сад, но споткнулся и упал в розовые кусты. Больно, между прочим, он порвал свой старый, но любимый костюм!
Англия выглянул из кустов, чтобы посмотреть на «причину» падения, так как еще при ударе понял, что это что-то живое.
И каково же оказалось его удивление, когда он узрел на земле ребенка – Русь сидел и так же ошарашено смотрел на шпиона в кустах. Англия его тогда плохо знал, видел лишь пару раз, но с нищими оборванцами возиться любил Франция, а не он. Керкленд слишком горд для такого, как он считал, бесполезного занятия. Никакой выгоды и пользы.
Русь первым очнулся – встал и улыбнулся, как всегда. Но Англия лишь с презрением фыркнул и скрылся в глубине сада. Правда, через пару шагов остановился: чего-то не хватало! Точно, исчезли документы, которые он выкрал из дома Бонфуа. Что за напасть? Наверняка выпали из рук, когда приземлился.
Артур вернулся, крадучись, припал к земле и принялся искать. Мальчик находился все там же: неподвижно стоял боком к британцу и смотрел на бутоны роз. Англия замер, чтобы не шуметь. Дитя больше не улыбалось – пристальный взгляд казался взрослым, горьким, как у сирот.
«Ему не выжить в столь жестоком мире сильных и взрослых стран, - ошибочно тогда предполагал британец. – По крайней мере, без опекуна точно».
- Мальчик, я тут потерял кое-что, - Англия накрыл его своей тенью, а коварная улыбка заиграла на лице.
Ваня посмотрел на незнакомца сначала недоверчиво, но все равно приветливо улыбнулся ему.
- Вот это? – мальчик показал ему сверток бумаг в своих руках.
- Да, это мое, верни, пожалуйста, - потребовал англичанин, но хоть сказал волшебное слово и то хорошо.
- Не-а, - сказал сорванец и побежал прочь.
- Прибью же! – разгневался Керкленд. – Стой!
Ему некогда было играть! Но Русь только смеялся, дразнился, и британцу ничего не оставалось, как гоняться за ним по всему саду. Он боялся, что вернется Франциск и вся его миссия – коту под хвост из-за какого-то оболтуса.
Керкленд уже выдохся, а ребенок неутомимо передразнивал его, то подбегал ближе, нарочно сокращая расстояние между ними, то снова отбегал. Британец злился и ругался, но Русь только показывал язык и смеялся, но не убегал совсем. Ждал погони.
- Ладно, чертенок, чего ты хочешь? – Англия понял его замысел, потому сел на траву и переводил дыхание. – Серьезно, давай перенесем игру на другое время?
- Обещаешь? – малыш приблизился к нему и с выжиданием ждал ответа.
Но Артур вырвал из его рук сверток бумаг:
- Нет! – теперь ликовал британец.
Он бодро вскочил на ноги и, уже было отправился восвояси, как что-то заставило его оглянуться через плечо. Обманутый Иванушка смотрел ему вслед, а слезы из его глаз грозились вырваться от обиды. Но мальчик заметил на себе британский взгляд, потому снова улыбнулся и даже попрощался:
- Счастливо!
Это так смутило Артура, что он даже как-то растерялся. Развернулся полностью и еще раз внимательно окинул взглядом малыша. Его улыбка затмевала любые убогие одежды. Керкленд подошел к нему и несильно постучал по голове свертком.
- Прости, но у меня нет времени на… - сказал Англия и задумался на секунду. – …Я не хочу тратить время на тех, кто даже не вырастет, слабак.
Жестокие слова он сказал.
- Тогда я точно вырасту, чтобы навалять тебе, гордец из северного острова! - ответил ему мальчик, бесстрашно, нет, даже грозно глядя на британца.
Артур чуть опешил от вопиющей наглости и неуважения к себе любимому. Он никак не ожидал такого ответа! «Сам говно!» - вот вкратце то, что имел в виду Русь.
- Грубиян… - зашипел гордый англичанин. – Ты хоть знаешь, с кем связался? Я прямо сейчас сделаю так, что даже имени твоего не вспомнят!
- Так сделай, чего треплешься? Если поймаешь! – малыш снова отскочил и азартно ждал, когда противник погонится за ним.
- Ну, держись! – Артур снова погнался следом.
Ярость ослепляла, он уже и забыл, зачем приходил сюда. Иван снова по-детски смеялся, прятался в кустах или за деревьями, а временами шел и на риск – проскакивал между ногами врага и снова прятался.
- Я тут! – иногда мальчик подсказывал взрослому, когда тот не мог его найти.
Во время погони, Керкленд вдруг понял, что зря он так близко к сердцу воспринял слова наглеца.
«Он – ребенок и всего лишь играет! – догадался британец. – Я его обманул, поэтому и он меня обманывает. Затягивает в свою игру, а я ведусь на эмоции, как последний дурак!»
Ему стало не по себе. В голову пришла странная мысль – мальчик, как лесной демон, отвлекает, затягивает, играет, и смеется так же задорно.
- Да ну тебя! – сдался Керкленд, когда раскусил его уловку. – Я же сказал, что некогда!
- Не уходи! – малыш вышел из очередного укрытия и бесстрашно спешил к англичанину.
Тот старался не обращать на него внимания, но Русь поймал его, обхватив ногу, как мартышка пальму.
- Не прикасайся ко мне! – разозлился Англия, хотел было схватить хулигана, но Иван снова отпрыгнул, веселясь и ожидая погони.
Артур даже не заметил, как опять повелся и продолжил эту бесконечную игру. Он устал, его все раздражало, хотелось уйти домой, но ничего не получалось – как только Керкленд собирался это сделать, то Русь снова выводил его из себя своим поведением, смелыми словами. Хотелось убить его, ну или хотя бы наказать за неуважение. Но каждый раз это снова превращалось в детскую игру в догонялки.
Вот и сейчас Англия остановился, колени уже дрожали от усталости, а Русь стоял на безопасном расстоянии, улыбался и ждал. Ждал преследования.
«Или моей смерти от усталости… - вдруг подумалось британцу и ему снова стало не по себе. – Я в какой-то глупой ловушке. Этот ребенок жесток. И как ему только удается меня удерживать?»
- Эй! Как тебя там зовут? – с отдышкой говорил Керкленд. – Хватит уже! Не наигрался, что ли?
- Не-а! – тут же ответил малыш. – Я – Русь, а зовут меня Иван, но я люблю, когда меня называют Ваней.
Иванушка чуть ли не пропел свое имя.
- Хорошо, Ваня, - Англия присел на корточки, а руками поманил к себе мальчика. – Ты и так меня задержал. Давай я тебя обниму и попрощаемся.
- А мы еще увидимся? – Русь подошел чуть ближе.
- Непременно, так что… - Англия не договорил, так как мальчик подбежал и обнял его за шею.
Арти даже чуть опешил, а Ваня, как и все малолетние детишки, еще и расцеловал взрослого.
Керкленд ощутил приятное тепло в груди, оно разливалось так стремительно, что даже страшно стало. Он даже подумал: а кого он вообще обнимал в последний раз? Да так, чтобы это было тепло…
- Тогда, до встречи, - Ваня чуть отстранился, чтобы заглянуть в зеленые глаза британца и улыбнулся. – У тебя одинокие глаза… ты мне нравишься…
- Я бы сказал, что они у меня злые, потому и не должен кому-либо нравиться… - пошутил Керкленд и встал на ноги. – Мне пора, малыш.
- А с Францией не попрощаешься? – вдруг спросил Русь.
- Нет, он и так знает, что я всегда ухожу молча, - махнул рукой тот. – Да и занят он…
- Нет-нет! Он не занят! – вдруг радостно запрыгал мальчик. – Он за тобой!
- Что?! – испугался Артур и резко обернулся.
Так и есть: за ним стоял Бонфуа и даже щелкнул суставами на пальцах, а взгляд не сулил ничего хорошего.
- Не тронь ребенка, злодей! – в общем, Франция отправил незваного гостя одним ударом обратно в Лондон.
- Проклятье! – разозлился Англия, потирая челюсть и поднимаясь с земли.
Зато у него украденные бумаги при себе!
- Вот, придурок! Даже не спросил: что я у него забыл? Ха-ха! – ликовал британец.
Затем развернул сверток и… обнаружил только чистые листы бумаг!
- Что?! – удивился он. – Я же своими руками их складывал! Как так вышло?
Англия замер и вспомнил Русь.
- Не может быть… этот малец подменил их, когда я потерял сверток! – поздно догадался Арти. – Он как-то понял, что я лазутчик. Забрал документы и... нарочно меня задерживал! Он не просто играл в догонялки, он ждал, когда вернется Франция и наваляет мне… Потому и не отпускал, а когда увидел этого лягушатника за моей спиной, то тут же состроил из себя мальчика-паиньку. Вот дьявол! Чтоб… чтоб тебя волки съели по дороге домой, маленький паршивец!
Керкленд готов был рвать на себе волосы. Он всегда злился, когда его обманывал Франция, а тут какой-то ребенок его перехитрил! Его – Керкленда! Позор!
От хозяина он получил втык, а когда злость прошла, из головы все равно не выходил этот хитрый русский мальчик. Он вспоминал его улыбку и не мог понять: искренняя ли она или лукавая?
Да и его глаза… такие одинокие и печальные, когда рядом никого нет…
«Тогда я точно вырасту, чтобы навалять тебе, гордец из северного острова!» - прозвучал смелый голос Ивана в его голове.
«А вдруг он сдержит свое слово? - невесело подумал Англия и усмехнулся. – Как интересно, тогда я сделаю все, чтобы он не вырос. Буду травить на него любого, кто пожелает военных побед…»
Но в груди что-то вздрогнуло: суеверный страх?
Керкленд вздохнул и снова поднял взгляд на застывшего Брагинского, и в груди британца опять тревожно застучало сердце.
«А этот мальчуган вырос… и превзошел многих… - Англия вспомнил, как сильно он ошибался раньше. – Странно, но я так горжусь им и страшно завидую. Как мне его сломить?»
- Хватит прятаться, раздражает, - вдруг сказал Иван и резко посмотрел в сторону лазутчика.
Англия чуть ежика не родил со страху, но вышел из укрытия. Хотя, можно было бы убежать не показываясь, но поздно сообразил.
- Что ты тут делаешь? Иди домой, - сказал Россия. – Разве Америка тебя не прогнал с фронта?
- Разведки никто не отменял, - фыркнул тот. – Да и люблю я это дело даже больше, чем воевать.
- И что ты тут ищешь?
- О-о, это секрет, а то плохой из меня шпион, если я расскажу, - протянул Англия и отвернулся. – Так, потерял кое-кого и теперь ищу…
Брагинский вспомнил Италию. Не его ли он ищет, мерзавец?!
- Кстати, - его мысли прервал Керкленд. – Что ты будешь делать с Америкой? Не сбросишь ли на него пару атомных, как он тебе?
Иван пришел в ярость: сию же секунду очутился рядом с противником, а тот и глазом не успел моргнуть, как оказался на земле лицом вниз. Россия прижал его коленом, а руку заломал за спину, разогнув в локте.
- Слушай сюда, дьявол… - сквозь зубы заговорил Брагинский и приподнял плененную руку, словно рычаг, причиняя британцу дикую боль в плече. – Я знаю, что это ты сбросил бомбу…
Артур замер, вонзая ногти в землю от боли. Он не мог поверить в то, что его планы раскрыты!
- Это тебе Италия сказал?! А-а! – Англия даже не заметил, что разгневался, когда вспомнил этого пастофила.
- Не совсем, - Россия хищно улыбнулся, Артур этого не видел, но почувствовал. – Он лишь подтвердил мою догадку, отродье. А за Италию…
- А-а-а!
Суставы хрустнули, а кости затрещали. У Керкленда даже в глазах потемнело от боли.
- Еще раз прикоснешься к Венецианно, я не только руки переломаю, но и подвешу крючьями за яйца, и будешь висеть так, пока не отвалятся, - пригрозил Брагинский, и даже затошнило; на самом деле мутило от кровопотери, но Ивану казалось, что от британца, от его дел злых и вероломных. – Ты понял меня, скотина? А?!
Артур ничего не мог ему ответить – все тело пронзила боль. Британец лишь прижался к земле лицом и ждал, когда этот кошмар закончится, изредка всхлипывая. Россия отпустил его и поднялся. Окинул взглядом беспомощного: Артур боялся, дрожал от муки и Ивану он вновь показался простым человеком, который просто ошибается и перегибает палку, а вовсе не дьяволом. Но от этого России становилось только хуже. Ему было бы проще, если бы Англия был самим злом, а так… сердце сжималось.
- Не показывайся мне на глаза, - бросил Иван и отвернулся. – Если атомная война неминуема, то первую бомбу я сброшу на твой дом.
Керкленд с трудом поднялся, сжимая сломанную руку здоровой. Пытался унять дрожь, но не получалось. Иван уходил, и ничего не оставалось, как провожать его взглядом.
«Ему все известно! Он вообще мог убить меня!» - запоздало переволновался Артур.
В голову пришла безумная идея: догнать его и… обнять, пусть и одной рукой. Но это слишком опасно.
Сердце вырывалось из груди от страха, любви, тревоги. Артур уже и сам не знал, чего хотел. Голова шла кругом.
Нашел в себе силы добраться до лагеря союзников.
- А ты-то, откуда вылез?! – удивился Франциск.
Он сегодня часовой.
- У тебя есть аптечка и лангета? – без лишних слов спросил Артур.
Бонфуа посмотрел на британца: весь в грязи, да и подозрительно за руку держится.
- Ранен? – догадался тот.
- Кажется, руку сломал… - сказал британец и отвел взгляд.
- Тогда, иди сюда, - француз потянул его за здоровый локоть.
Пришлось оказать ему помощь, хорошо, что в лагере был портативный рентген.
- Перелом в трех местах, - констатировал Франциск. – Где ты так умудрился?
- Неважно… - сухо ответил тот, сидя на стуле. – Есть обезболивающее? Или спиртное?
- Хм-м… - франк вдруг подумал, что тот все равно напьется, даже если ему дать лекарство. – Тебя кто-то обидел?
- Нет, я сам себя обидел, - Артур нашел в аптечке флакон со спиртом, откупорил и залпом выпил.
Жидкость тут же обожгла язык и пищевод, огнем растекаясь внутри тела.
- Он узнал, что это я виноват! – алкоголь подействовал быстрее, чем нужно было.
Артур с психу разбил стеклянный флакон. Осколки разлетелись в разные стороны, прячась под мебелью и хрустя под ногами. Керкленд закрыл лицо рукой, словно прятал слезы.
- Кто? Что? – растерялся Бонфуа и подошел к нему ближе.
- Франция… - англичанин вцепился в его одежду одной рукой и уткнулся головой в живот. – Он меня никогда не простит…
«Наверняка он все про Россию», - догадался тот, вспоминая, как Керкленд был окрылен новыми чувствами.
- Раньше меня это не заботило, но теперь мне так больно… - британец разжал ладонь, затем снова ее сжал, больно схватив франка за бок, но Бонфуа стерпел. – Я схожу с ума? Вместо того, чтобы остановиться, я делаю только хуже и хуже. И самое смешное, я это понимаю, но снова иду против него… против себя… Зачем? Для кого? Останови же меня!
- Боже, да что же ты натворил на этот раз?
- Это я сбросил атомную бомбу на город России… - тихо, почти шепотом признался Артур.
- Совсем из ума выжил!
Франция замер, удивился! Хотя… не так уж и удивился, вполне в духе британца – подставить кого-нибудь. Но все равно – неожиданно!
- И самое страшное – теперь он знает правду, - Англия все еще не поднимал головы.
- Странно, что он сломал тебе только руку, - Франция понял, что к чему. – И тебя больше беспокоит то, что он все узнал, а не то, что ты натворил?
- Хм… - Артур лишь усмехнулся. - Я не собирался его убивать. Захотелось очистить его от черни, пусть его землю населяют только славяне…
- Ты хоть понимаешь, что говоришь?! Что за фашистские замашки?
Но Керкленд вдруг рассмеялся, задрал голову и смеялся так безумно и отчаянно, что французу стало жутко.
- Я всегда мечтал отправить этого русского ублюдка в ад! Я мечтал, как кто-то уничтожит его раз и навсегда! Я направлял тысячи и тысячи врагов со всей Европы по его душу, всеми доступными и недоступными способами, а сам наблюдал со стороны за борьбой. А он не только не погиб, но и стал сильнее. Он силен настолько, что я уже и не знаю: кто или что способно его убить? – безумствовал Артур, беспомощно повиснув на своем «природном» сопернике. – Но совсем недавно я осознал, что мир без него был бы так сер и обычен. Без него я – не я! Представляешь? Я всю жизнь его ненавидел, а тут вдруг «Бац!»» и словно наказание свыше: я влюбляюсь в смертельного врага! Мне и радостно, и невероятно больно… Это так подло со стороны провиденья: взять и терзать меня любовью по тому, кого я презирал всю свою жизнь. Я хочу быть с ним прямо сейчас… но я не могу…
Англия снова уткнулся франку в живот. Голова раскалывалась, а сам он устал носиться весь день. Спирт же все еще действовал на рассудок, а иначе бы британец не осмелился на столь пылкие речи и откровения.
«Он так мил, когда пьян – сразу такой искренний!» - умилился Франция, и ему захотелось утешить столь беспокойного парня.
Но сделал он это по-французски: обхватил лицо ладонями, склонился и поцеловал в губы. Артур сначала застыл в изумлении, так как не сразу сообразил, что происходит. Когда понял, хотел было оттолкнуть наглеца, но… черт возьми! Этот француз умеет хорошо целоваться!
Артур знал, что это не совсем сексуальное домогательство, а так, безмолвное: «Успокойся, все будет хорошо…». Потому британец решил принять его столь странное утешение; не оттолкнул, а даже робко ответил на поцелуй.
Франция вообще-то рассчитывал на гневную тираду с английской стороны, а после этого Бонфуа сказал бы что-то пафосное: «Это было на удачу, недотрога!» и подмигнул бы еще. Но все сложилось по-другому. Покорность обычно строптивого Керкленда взволновала франка. Артур уже сам обнял его здоровой рукой за шею, углубил поцелуй и прижался.
Бонфуа чуть с ума не сошел: целоваться с Артуром – экзотика, несмотря на то, что он как-то целовал его, но все заканчивалось довольно плачевно и больно. Керкленд бил безжалостно, если Франциск позволял лишнего.
Но все же поцелуй длился недолго. Они, не сговариваясь, одновременно прервали его, затем уткнулись лбами и усмиряли тревожные удары в груди.
- Ты сейчас уйдешь или останешься в лагере? – вдруг спросил Франция. – Солнце уже село, если хочешь, можешь переночевать здесь на диване. – Француз призадумался и усмехнулся. - А я буду охранять лагерь и тебя, злого гения.
Франк снова поцеловал его, но уже в уголок рта и ресницы.
«Убью его завтра…» - Керкленд понимал, что сожалеть будет потом, когда протрезвеет.
Но он так устал и хотел лишь одного – покоя. Да и алкоголь просто вырубал его на ходу.
Артур посмотрел на диван. Выглядел вполне удобно.
- Если ты ко мне приставать не будешь, то я останусь, - Артур потер уставшие глаза, затем неторопливо поднялся и, не дожидаясь ответа, направился к дивану.
С гипсом на руке – неудобно, но он все-таки лег и, свернувшись калачиком, тут же заснул.
Франция нашел одеяло, правда, уловил себя на мысли: с чего это я так забочусь об этом неблагодарном?
«Но я же, как бы хороший и добрый, в отличие от некоторых…» - оправдывал он самого себя и укрыл негодяя.
Артур тут же понежился в тепле, не просыпаясь.
Когда Америка и Германия вернулись в лагерь через несколько часов, Бонфуа занервничал.
- Ну, как? Тишина? – вдруг поинтересовался Германия.
- Д-да… - ответил тот.
- А где аптечка? – забегал Америка и Франция с ужасом вспомнил, что она осталась в той комнате, где сейчас отдыхает Артур.
- Я сейчас принесу! – нашелся француз.
- Я с тобой! – увязался Джонс.
- Нет-нет, оставайся тут! – испугался он. – Ты наверняка устал…
- Ни капельки! – чуть приврал этот энергичный парень и побежал туда, куда направлялся Франциск.
- А-а… - испугался тот и замер, когда Америка открыл настежь дверь и вошел в комнату.
«Как все плохо…» - Бонфуа поспешил за ним.
Но Америка так был сосредоточен на аптечке, что прошел мимо дивана, не заметив спящего Артура. Франция чуть не поседел от волнения.
- О, уже открыта, - обрадовался Ал, завидев аптечку и наступил на стекла. – Тут что-то разбилось?
Что касается вошедшего немца, то он тут же заметил на диване кого-то постороннего. Бонфуа проследил за его взглядом и поспешил к Англии. Встал так, чтобы скрыть собой его лицо.
- А? – теперь и Америка заинтересовался происходящим. – Здесь кто-то есть?
- П-простите… - шепотом заговорил Франция и приложил палец к губам, призывая всех присутствующих к тишине. – Вы же знаете, я не могу спать один…
Да, он быстро сообразил.
- Там девушка? – тоже шепотом заговорил Альфред, ведь франк перегородил весь обзор.
Бонфуа занервничал сильнее.
- А она симпатичная? Покажешь? – засуетился любопытный американец, желая подсмотреть.
- Нет, это парень! – довольно резко ответил француз и отодвинул нахала. – Вы что думаете, одни такие пидарасы?
- Эй-эй… - раскраснелся Америка. – Молчал бы лучше.
- А чего молчать-то? Моя ориентация куда разнообразней вашей будет, - Бонфуа подталкивал его к двери.
Немец вдруг втянул воздух носом, как собака-ищейка и теперь француз заволновался сильнее. Знал, что Германия доверяет своему чутью.
- Я не верю тебе… - сказал он, и смело направился к дивану.
- А-ах… - Франция закрыл лицо руками, когда немец вздернул одеяло и тот разглядел британца.
Керкленд не проснулся – мирно спал, несмотря на довольно громкие речи. Видимо, очень устал…
Альфред тоже поспешил к Людвигу, когда заметил, как его удивленное лицо отразило ярость. Он ступал по деревянному полу, обогнул Германию и его взору предстал тот, кого Америка ну никак не ожидал увидеть.
- Артур… что он тут делает? – сквозь зубы процедил Джонс.
На его лице не было и тени улыбки.
- Наверное, в разведке, - предположил Франция.
Он встал между диваном и Альфредом, затем продолжил:
- Он нарвался на Россию и уже получил сполна, так что, прошу, не трогайте его сейчас. Не гоните вон… - Бонфуа положил руку на свое сердце. – Он попросил помощи, и я не смог ему отказать.
- Спорим, тебя бы он прогнал, - встрял немец.
- Каждый сам отвечает за свои поступки, не так ли? – Франция вдруг улыбнулся. – Кто-то бы прогнал, другой – помог. Я же поступил так, как считаю нужным.
- Если бы ты знал, что он сотворил, ты бы сейчас так не говорил, - Америка сверлил взглядом защитника злых сил.
Франциск вспомнил, как Керкленд утверждал, что сбросил атомную бомбу.
- Я знаю, на что он способен, - он твердо стоял на своём. – Артур мерзавец, но до поры до времени…
- Никого хуже я не встречал, - упрямился и Джонс. – С дороги, у меня нет желания марать руки и избивать этого подонка. Я просто выставлю его за дверь.
- Тогда я пойду с ним, - не сдавался Бонфуа и даже не заметил, как сжал руки в кулаки.
- Тогда убирайся! – Америка пришел в ярость и, уже было собрался толкнуть надоедливого француза в грудь, как британец внезапно соскочил с дивана.
Он ловко обогнул француза и оказался между спорящими. Тут же сильно толкнул младшего брата, отчего тот упал на пол и руками порезался о стекла разбитого флакона. Все изумленно посмотрели на злого англичанина.
- Ты не спал? – тихо спросил Бонфуа, стоя за спиной у Англии.
- Трудно спать, когда над ухом трындят… - ответил тот, не спуская глаз с Америки. – Да и мне хватило времени, чтобы выспаться.
- Убирайся! – Альфред собрал в ладонь битое стекло и бросил в сторону брата. – Оба убирайтесь!
Англия прикрыл лицо рукой, чтобы стекло не попало.
- Не горячись! – прикрикнул Германия. – А то всех союзников растеряешь.
- Справлюсь и так! – Джонс поднялся на ноги.
- Ха! Видимо, Брагинский тебе мало накостылял! – вдруг рассмеялся злой гений всея Земли.
- На себя посмотри, придурок! – парировал тот, сжимая кулаки. – Когда мы найдем Италию, твоим планам конец! Справедливость восторжествует!
Керкленду не понравился этот разговор, и что-то его заставило посмотреть на немца.
- Мне все известно, - тот яростней посмотрел на противника. – Мне не нравится вся эта война, но между двух зол я оставил выбор на Америке. И…
Он резко протянул руку, словно хотел поймать его за горло, но Англия испугался и отступил. Спиной наткнулся на Францию, который поймал его за плечи.
- Что ты делал с Италией? В зависимости от ответа, я решу, как поступить с тобой… - Людвигу вдруг захотелось возмездия.
- Россия мне уже сломал руку за Италию, так что можешь успокоиться, - ответил британец, сильнее прижимаясь спиной к франку, а тот крепче сжимал его плечи. – Не трону я твоего итальяшку, в этом уже нет смысла…
Артур вдруг проследовал к двери:
- …Так же как и оставаться здесь.
Франциск последовал за ним.
- Так ты с ним, предатель! – разозлился Америка на него.
- Нет, я домой, - отрезал тот. – Не ты ли меня прогнал? Да и не хотел я во все это ввязываться. А пока Италии нет, мы не сможем доказать твою непричастность к ядерной атаке.
- Погоди, ты знал?! – Ал только сейчас сообразил, что ничего не рассказывал ему.
- Артур мне сам во всем признался недавно, - бросил он и последовал к двери, так как англичанин уже удалился. – И еще кое-что: Артура нельзя оставлять одного. Этот парень без тормозов. И, как бы я с ним не враждовал, я не представляю себя без него. Ни дать, ни взять, мы связанны одной судьбой!
Бонфуа поспешил за неуловимым мстителем. Тот шел быстрым шагом
- А ты чего не остался? Шпионишь за мной? – как всегда недовольно спросил британец, не сбавляя шага.
- А как же! – рассмеялся преследователь.
Артур замолк. Его что-то смутило: то ли его доброта, которую он скрывает за издевками, то ли свежие воспоминания о поцелуе. Да, он не забыл этого, просто молчал.
- Куда путь держишь? – снова заговорил француз.
- Домой, - коротко ответил тот.
- Так скоро? А как же твои коварные планы?
- Если я не выставлю дополнительные ПРО и ПВО, то… мне конец… - Артур зацепился левой ногой за что-то, но лишь споткнулся и продолжил путь.
- О чем ты? – Франциску не понравился этот разговор.
- Брагинский сказал, что если развернется ядерная программа, а она развернется, то первая ракета – в мой дом, - Керкленд ускорил шаг. – А он слов на ветер не бросает.
- Что?! – испугался Бонфуа, но затем разгневался. – Слушай, зачем ты вообще все это затеял? Ты что, не знал, что он закидает тебя и всю Европу бомбами?!
- Изначально я планировал натравить Россию исключительно на Америку. Я не предполагал, что Италия спутает все мои карты. Я считал, что мой план идеален! Но все обернулось против меня самого. Все что я сейчас могу сделать – это ждать удара… - пояснил он, но затем сбавил шаг и перевел свой взгляд с дороги на Францию.
- Иди домой, не преследуй меня, кто знает… - Англия неожиданно даже для себя тепло улыбнулся. – Может Брагинский готовит бомбы прямо сейчас, и мы видим друг друга в последний раз…
Артур рванул вперед и… как всегда не попрощался, мерзавец!
Франциск задрожал, а противный ком подобрался к горлу. Он представил себе, как всепоглощающий огонь пожирает Артура… убивает… превращает в пыль…
- Подожди! – Бонфуа таки догнал негодяя, обняв того сзади, чем остановил его.
Керкленд думал вырваться, но не стал, так как ощутил дрожь франка.
- Не говори таких ужасных вещей… - продолжил Франция, прижимаясь к нему. – Может мы всегда по разные стороны, грозимся поубивать друг друга, а иногда и воюем, но… Боже, да я тебя уже тысячу лет знаю! Но я… - Бонфуа перешел на шепот. – Я привязался к тебе, никогда не думал, что скажу, но я люблю тебя… Не подумай лишнего! Люблю, как старший брат младшего…
Франция крепче сжал Артура в своих руках и продолжил:
- Я бы хотел, чтобы наше «полюбовное военное положение» длилось вечно. Что мне делать без тебя? Кого мне дразнить? С кем драться и спорить? Да и не только в этом дело. Ты просто мне нужен. Я не могу объяснить: почему и зачем? Просто нужен, как воздух! – у франка даже ресницы намокли от горьких слез. – Не говори, что умрешь!
Англия слушал его и не смел перебивать, пока тот не закончил.
- Я… - уже отвечал Керкленд и покраснел. – Я рад…
Коротко и ясно. В этом весь британец, когда трезвый, по крайней мере.
- Прошу тебя, береги себя, - умолял его Франция, но расцепил объятия.
- Чтобы не случилось – все к лучшему, - Артур развернулся к нему и легонько поцеловал того в губы, но затем так же быстро отвернулся и поспешил прочь.
У Франциска научился.
«Он снова не попрощался…» - Бонфуа больше его не преследовал.
