2015-06-10
280
Россия уже подходил к дому, как вдруг заиграл телефон – видимо, вода ему была нипочем, и он все же заработал. Звонил хозяин.
- Алло? – неохотно ответил Иван.
- Что произошло? Почему не отвечал? И как?! Как ты посмел сдать город?! – кричал он на Брагинского. – Сию же минуту разворачиваем ядерную программу! Меня не волнует, кто там бомбил Америка или Англия! Сейчас натовцы во главе с Америкой оккупировали север. Ты сам выпросил у меня подождать и что я вижу? Хватит! Нет от тебя никакого толку, так что, приводи себя в порядок и чеши стрелять межконтинентальными ядерными боеголовками! Ты понял меня?
Именно этого распоряжения Иван и боялся.
- Да… - сухо ответил тот и прервал связь.
«Чует мое сердце, что конец света наступит раньше, чем в 2012…» - невесело подумал Россия.
Уже дома он хотел незаметно пробраться в свою комнату, но сестры, сидящие на кухне, заметили его.
Они обступили его и ждали новостей.
- Ничего хорошего… - бросил Иван и проскочил между ними.
В его комнате по-прежнему находился Италия. Он спал. Конечно, ведь еще только ночь! А девушек одолевала тревога, поэтому они коротали время за чашкой чая.
Сестры не ожидали столь холодного приветствия – значит, все серьезней некуда. Ваня взял чистую одежду, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Венецианно, и направился в ванную. Хотелось смыть с себя всю грязь и кровь, но беспокойство душило сильнее.
Что еще он сейчас чувствовал? Ярость, злость, обиду, отчаяние…
Потому он сторонился людей, чтобы случайно не сорвать свою злость, особенно на сестрах. Но младшенькая все равно скромно поцарапалась в дверь, когда услышала, что вода перестала шуметь.
- Можно я перебинтую твои раны? – спросила она.
Россия взъерошил полотенцем волосы и лишь потом ответил:
- Хорошо, дай только штаны надену…
- Ага! – Беларусь обрадовалась и нетерпеливо дожидалась брата у двери с аптечкой в руках, переминаясь с ноги на ногу.
Брагинский вышел с окровавленным полотенцем, так как кровь не желала останавливаться. Наташа уже привыкла к тому, что Иван частенько попадает под огонь, и потому не удивлялась серьезным ранам. Да и любила она ухаживать за ним: можно прикасаться к нему, а украдкой и провести своими тоненькими пальчиками по его мышцам.
Вот, он прошел на кухню, сел напротив Украины, позволив обрабатывать раны и бинтовать. Украина тоже подключилась, несмотря на протестующий взгляд Беларуси.
- Лучше чая наведи, - Наташа хотела сделать все сама.
- Бе-е! – старшая показала ей язык. – Ревнивица! Ну, ладно…
Наташе Иван показался горячим на ощупь, несмотря на то, что от него веяло холодом как никогда.
- Ты горишь, - Беларусь, стоя позади, коснулась его лба, закончив с перевязками.
- Нет, это у тебя руки ледяные, - Россия взял ее маленькие ладошки в свою большую ладонь.
Беларусь почувствовала себя Снегурочкой – вот-вот растает!
- Спасибо, - он поцеловал девушку в ее золотые руки и поднялся. – Мне пора. Я должен нанести ядерные удары по натовцам…
Сестры ахнули.
- Простите, но сегодня я провалил свою миссию, поэтому хозяин приказывает переходить к крайним мерам… - он поспешил к своей комнате, чтобы одеться.
Кроме того, его плащ был безнадежно разорван и весь в крови. Нужно было найти что-то другое…
Беларусь снова почувствовала невероятный холод, когда он прошел мимо нее. Чувство дежавю одолевало ее.
«Это черные путы его души только что коснулись меня…» - подумала Наталья и испугалась собственным мыслям.
Она вскочила и поторопилась в спальню брата. Брагинский уже был одет, но в шкафу искал то, в чем можно было бы выйти на улицу.
- О, это как раз под мое настроение, - сказал он вслух, когда заметил Беларусь.
Из глубины шкафа, словно из темной воронки, Россия достал плащ цвета воронова крыла.
«Темный Россия…» - вот теперь она поняла, что так сильно ее беспокоило несколько минут назад.
Брагинский скользнул в рукава одеяния и ощутил свободу: черное – это то, чего ему сейчас так хотелось. Он поспешил к входной двери: темные перчатки, обувь. Тьма поглощала его с невообразимой скоростью, обжигая окружающих своим холодом. Белым был только шарф – он словно светился на темном фоне.
Украина тоже оказалась в холле и с ужасом уставилась на брата. Она была уверена только в одном – быть беде! Если Брагинский находился в отчаянной ярости и облачался в темное – всегда происходило что-то ужасное. Старшая прикрыла рот ладонью и задрожала. Она не думала, что так скоро увидит его таким, она даже молила Бога, чтобы этого больше никогда не произошло. Но судьба распорядилась иначе.
- Простите за беспокойство, - Иван подошел к ней и поцеловал в лоб.
Да, темный Брагинский более учтивый…
- Берегите себя, - он обернулся к Беларуси, взял ее руку, склонился и поцеловал в костяшки пальцев.
Затем поднял глаза и поймал ее взгляд. У девушки душа в пятки ушла от столь проницательных глаз… глаз волка.
«Ну, держись вражеский альянс, - подумала она и вздохнула. – Не ждите теперь от него пощады, скоты…»
Иван исчез за дверью, словно растворился, как призрак.
***
Италия проснулся. В комнате – тишина и полумрак.
«Сколько я проспал? Который час?» - он сел и осмотрелся.
За окном еле заметно светлело небо, но звезды еще ярко пробивались сквозь проплывающие облака. Он снова лег и обнял подушку, втянул воздух. Знакомый запах, аромат подсолнухов и еще чего-то… хвои? Он пытался понять, где еще он ощущал этот аромат, но вспомнил, как недавно прижимался к Ивану.
«Это его запах…» - понял Венецианно и снова сел.
Спать уже не хотелось. Осмотрелся снова. Скромная комнатка.
«И это его спальня? - предположил Италия и смутился. – И я спал на его кровати…»
Одно дело прокрадываться в постель Германии, и совсем другое – к России. Невольно чувствуется некая интимная близость, а ведь раньше Италия и думать не думал о Брагинском в этом направлении. К Венецианно многие приставали и домогались, потому он даже предполагал, как бы это выглядело с ними, пусть и в его воображении.
Теперь неожиданная мысль о близости с Россией – удивила и смутила его. Италия не то, что с собой, он его даже с другими никогда не представлял. Например, ему хорошо представлялась такая пара, как Венгрия и Австрия. Францию он мог представить с кем угодно. Даже когда по миру плодились слухи о связи России с Америкой и Англией, то он просто не придавал этому значения. Так сказать – это его не интересовало.
Да и Россия для него казался чем-то странным, сумасшедшим, непонятным, словно демон – он вроде бы и есть, его все боятся, но тебя он почему-то не касается. А если тот и шел на контакт, то Италия так сильно молился Богу, что русский надолго не задерживался и исчезал, словно призрак. А личная жизнь демонов Венецианно не интересует.
Так было раньше.
Теперь, когда Италия оказался в уютном доме Ивана, то постепенно менял свое отношение к России в принципе. Брагинский казался более ощутимым и настоящим, а не призрачным исчадием ада.
Венецианно представил Россию, и тот солнечно улыбнулся ему. Душа тут же запела от его тепла.
- Мир полон иллюзий… - вслух подумал Италия и поскреб израненную руку – под бинтами чесалось.
Из приоткрытой двери струился свет, и кто-то негромко разговаривал. Женские голоса.
«Ах, это Беларусь с Украиной!» - он не забыл, как они угостили его домашней едой.
Может, это не пицца и не паста, но все равно было очень вкусно. Он даже успел пообщаться с ними.
«Они такие милые, даже Беларусь, несмотря на свой нелюдимый вид…» - зарумянился он и поднялся.
Рядом лежала его одежда – чистая и выглаженная. Девочки для него старались. Так приятно…
Венецианно оделся и прошел на кухню.
- Знаешь, если он нанесет удар не только по Америке, но и по Европе, то скорей всего он может начать с «входных путей», - сказала Наталья и поднесла к губам чашку с чаем. – По крайней мере, я бы с этого начала.
«О чем они говорят?» - Италия остановился на полпути и навострил ушки.
- Если ударить ядерными ракетами по Эстонии, Латвии и Литве, то он полностью перекроет путь натовцем с севера… - продолжила ее мысль старшая сестрица. – А те, кто оккупировал Санкт-Петербург, будут отрезаны, и их можно будет перерезать своими силами.
- А не уничтожит ли ядерный удар прибалтов? А если меня зацепит? – задумалась Беларусь и потерла уставшие глаза.
- Что?! – теперь нарисовался Италия. – Россия отправился стрелять ядерными боеголовками?!
Девушки с удивлением посмотрели на итальянца.
- Это приказ его хозяина, - ответила Наталья.
- И вы просто так сидите и обсуждаете ядерную войну?! – поразился Венецианно и схватился за голову.
Младшая сестрица довольно громко поставила чашку на стол.
- А что нам еще делать? – продолжила она. – Сейчас его уже не остановить…
Она закрыла глаза и перед мысленным взором появился Темный Брагинский.
- Где он сейчас?! – потребовал ответа Италия.
- Ты что, побежишь за ним? – усмехнулась та.
- Да, пока не поздно! – уверенно сказал юноша. – Умоляю, просто скажите, где мне его сейчас найти и я вас больше не побеспокою!
Беларусь вкратце рассказала о базе, и Италия тут же испарился, бросив: «Чао, милые!»
Снова воцарилась тишина.
- Почему ты ему недорассказала про темную сторону Ивана? – поинтересовалась Украина и укоризненно посмотрела на сестру.
Та снова усмехнулась:
- А вдруг испугался бы? А так этот глупышка уверен в своих силах, в кои-то веки…
***
«Я не просто так проделал весь тернистый путь, чтобы все бросить! Я должен найти Ивана и всеми возможными и невозможными способами отговорить его от этой ужасной затеи!» - Италия уже не чувствовал собственного тела.
Если поначалу раны и мышцы болели, то сейчас он чуть ли не летел по дороге. Второе дыхание открылось. Последний раз с такой скоростью он бежал только от врагов.
Уже виднелась колючая проволока базы, и Италия решил идти напролом! Даже если его задержат, то тут же отправят к Брагинскому. А что, вариант же? Прежде так делал Торис, когда тоже искал того.
Италия взлетел на ограду, но почувствовал нехилый разряд током.
- А-а-а!!!
Каким-то чудом он не запутался в колючей проволоке и упал на территорию. Он не помнил, как упал, наверное, отключился, но удар об землю, словно пощечина – тут же пришел в себя.
Он привстал, но услышал тихий гул. Поднял голову – его окружали сторожевые псы: скалились, рычали.
Венецианно подскочил, как ошпаренный, и чуть не прислонился к изгороди, но вовремя вспомнил про напряжение. Одна собака бросилась к нему.
- Нет! – итальянец отпрыгнул, и пасть хищника клацнула прямо перед лицом.
Остальные псы, как по сигналу, тоже кинулись.
- А-а-а! – парень вдруг вспомнил, что у него есть пистолет.
Когда собаки повалили его наземь, он успел вынуть оружие из кобуры и несколько раз выстрелить в воздух. Животные бросились врассыпную и теперь с опаской следили за нарушителем, не решаясь приближаться.
Венецианно снова оказался на ногах и, дрожа всем телом, растерянно водил пушкой по воздуху, целясь в собак.
- Не тронь их, - вдруг раздался знакомый голос и Италия с пистолетом наготове, посмотрел направо.
В нескольких метрах от него стоял Брагинский. Венецианно нахмурился: Россия в черном выглядел зловеще.
- Это они меня трогают! – Италия все равно несказанно обрадовался тому, что нашел его.
Тут же рванул к нему, не задумываясь ни о чем. - Я искал тебя!
Но Италия – есть Италия. Споткнулся прямо перед Россией и случайно заключил того в объятия.
- Я нашел тебя и поймал… поймал… - он немного успокоился, сообразив, что полдела уже сделал.
- Зачем ты искал меня? – хладнокровно спросил Брагинский.
- А? – Венецианно почувствовал что-то неладное и, не отпуская Ивана, задрал голову.
Он встретился с ледяным взглядом. Пробрало до костей.
«Что с ним случилось?!» - не на шутку испугался Италия и тут же разжал объятия. Ему даже показалось, не сделай этого, замерз бы насмерть.
Теперь-то он понял, почему девушки лишь посмеялись над его попыткой отговорить его. Это уже другой Иван… такой темный… незнакомый…
- Умоляю! – но не стоять же ему истуканом? – Останови ядерную программу!
Италия встал на колени.
- Это не моя прихоть, Италия, - заговорил тот все тем же равнодушным тоном. – Это приказ. Твои мольбы бесполезны. Я тоже пытался что-то изменить, но не повезло. Уходи…
Брагинский отвернулся и зашагал прочь.
- Нет! Нет, я не уйду! – Италия поднялся и последовал за ним. – Мне некуда идти…
Он думал, что Россия остановится, но тот словно не слышал его.
- Прошу тебя! – Венецианно даже рассердился и осмелился поймать Ивана за белоснежный шарф.
Это все равно, что тигра дергать за хвост.
- Италия, иди к себе домой! – Брагинский резко развернулся и схватил надоеду за грудки одной рукой.
Притянул к себе и чуть не убил того пронзительным взглядом. Венецианно и вправду чуть дух не испустил.
- Я… я не хочу воевать с тобой… но я, как член НАТО, обязан… - глаза итальянца заблестели от слез. – Ты пугаешь меня…
- Не хочешь – не воюй…
- Но как?
- Как-как? Выкинь договор и не воюй, пусть другие рвут свои задницы, - ответил Россия и слегка ослабил хватку.
- Это тебе просто! Ты – сильный, тебе трудно возразить! – Италия уже не сдерживал слез, гнева и отчаяния. – Меня же загнобят! А Англия и вовсе поймает да сделает все что угодно его мерзкой душе!
- Плавиться в одном радиоактивном котле с остальными натовцами или быть изгоем. Это твои проблемы, Италия! - Россия отпустил его. – Но посмотри на Швейцарию – страна нейтралитета! И никто его не гнобит, а даже уважают.
- Да, но он тоже сильный! Ему тоже трудно возразить… А я… я… - Венецианно закрыл лицо руками и присел на корточки. – Я всего лишь хочу жить в мире. Я так люблю жизнь, меня даже не тяготит рабство, если меня будут кормить и поить… Россия…
Италия вдруг снова упал на колени и вцепился руками за одежды русского.
- Прошу! Я останусь в твоем рабстве навсегда, но только останови ядерную войну! Мне больше нечего тебе предложить… Я отдам тебе свою свободу, но только не сжигай Землю! – Венецианно рыдал в голос от отчаяния.
Брагинский окаменел от такого заманчивого предложения и в его холодных глазах появился неприкрытый интерес. Италия смело и с надеждой смотрел тому в глаза, дожидаясь ответа.
- Возьми меня всего… но сохрани мир… - все еще молил тот.
- Знаешь, мы с тобой такие разные… - голос Ивана вдруг смягчился.
Россия посмотрел на светлеющее небо и продолжил:
- Ты готов отдать свободу, ради жизни, я же готов отдать жизнь ради свободы…
- Я… я не так горд, как ты… - Венецианно вытер лицо рукой и снова вцепился в Ивана. – Я все время попадал в рабство, и я бы не сказал, что мне всегда было плохо. Я встретил дорогих мне людей, я долго прожил с Австрией и я очень люблю его. Я даже рад, что жил у него, хоть мне порой и доставалось от него. Я не знал другой жизни… Если есть сильный, значит, должен быть и слабый.
Италия уткнулся лбом в ноги России:
- Не губи… остановись…
- Допустим, что я согласен, но как ты предлагаешь остановить войну? – осведомился Брагинский.
- Я… я не знаю! Но ты же Россия! Ты всегда придумываешь что-то невообразимое! – Италия встал на ноги, все еще цепляясь за русского, словно тот исчезнет, если отпустить. – Я верю в тебя! Я просто верю в тебя!!!
Италия держался за него руками как раз на уровне груди, но только сейчас почувствовал, как сердце России забилось: все чаще и чаще, освобождаясь ото льда.
- Но в меня перестали верить… даже мой народ бежит… - тихо, почти обреченно признался Ваня.
- Зато я верю! Слышишь?! Я верю в тебя, Россия!!! Спаси нас от ядерной войны, и я сдержу свое слово! – Италия даже затряс его, хотя скорее, это он трясся, держась за него.
Раз Россия заинтересовался предложением, значит, можно и уговорить его! У Венецианно появилась надежда, малюсенькая, но появилась.
- Я прошу… соверши еще одно чудо, - молил он. – Я знаю, ты сможешь!
- Боже, ты как еврей, все чуда подавай… - еле заметно улыбнулся Иван и положил руку ему на голову.
Итальянец даже струхнул, но когда почувствовал, что его просто гладят, а не бьют, успокоился.
- Хорошо, я остановлю ядерную программу, но только ради тебя, Италия, - кивнул Ваня.
Венецианно выпучил свои глаза в изумлении: ведь совсем недавно Иван казался непробиваемым, беспринципным! А тут взял и «да» сказал. У итальянца даже голова кругом пошла. Или это шутка такая жестокая?
- А-а… Я… э-это… - растерялся он, но взял себя в руки и потребовал. – Поклянись, что не обманешь!
Венецианно зажмурился так, словно сейчас его ударят по голове. Слезы снова скатились по щекам теплыми волнами.
- Италия, если ты говоришь, что веришь мне, то я не подведу, - сказал Россия, затем обхватил лицо парня ладонями и поцеловал в дрожащие губы, затем во влажные ресницы. – Не бойся, я не отберу твою свободу, у меня есть предложение получше.
В животе запорхали бабочки, и Венецианно открыл глаза. Он даже представить себе не мог, что Россия откажется от присоединения!
«Что он хочет взамен? – терялся в догадках итальянец. – А вдруг это что-то ужасное?»
Губы все еще хранили вкус поцелуя, и Венецианно взволновался – пугающая близость. Нет, это вовсе не противно, напротив, захватывало!
«Несмотря на реально пипец как страшного Ивана, он все равно мне кажется всё живее и ближе…» - задумался он.
- Италия, будь моим… - бодро начал Россия, и Венецианно чуть не упал без чувств, но лишь покраснел, как помидор.
- …другом! Если сможешь, конечно… - продолжил Иван, сообразив под конец, что именно так сильно смутило собеседника. – Не просто на словах, а на деле. - Брагинский отпустил его лицо, а Италия в свою очередь отпустил и его. – Я остановлю свои ракеты, а ты – постараешься не просто «играть в друга» из-за уговора, а попытаешься стать настоящим другом!
Италия задрожал, как в лихорадке.
«Дружба – это все, что он хочет от меня? – парень не мог поверить, что так легко отделался. – Это… это так неожиданно и даже мило…»
- Я постараюсь! Клянусь!
- Вот и замечательно, а теперь я пойду и докажу тебе на что я готов ради друга, - на лице Ивана появилась улыбка, но она тут же исчезла. – Но тебе этого лучше не видеть…
Россия направился к зданию базы.
- Что ты задумал? – вдруг испугался Италия: чуял что-то недоброе. – И что делать мне?
- Иди и скажи, что объявляешь нейтралитет, ведь я не заставляю тебя воевать на своей стороне, - Россия ответил только на последний вопрос, не оборачиваясь.
Венецианно подбежал к нему и поравнялся:
- Мне так страшно противостоять всему миру. Как я прогоню их военных со своих баз? Да и уже подписаны контракты о финансировании…
- Послушай, Италия! – Иван вдруг остановился и достал свою карманную конституцию. – Смотри, это всего лишь бумага.
Россия вытащил еще и зажигалку, поднес ее к конституции, и пламя тут же облизало ее.
- Видишь? Это, конечно, вызовет протест и волнение, но… - Брагинский бросил догорать конституцию на землю. – Но всегда можно начать с чистого листа, а если запись тебя не устроит, то снова сожги. И коль тебе не хватает смелости, то…
Иван призвал свою трубу и протянул ее удивленному Италии.
- Возьми! Она волшебная, с ней ты будешь непобедим, - Россия чуть приврал, но по-другому он уже не знал, как заставить Италию не дрожать перед мировым сообществом.
- Правда? Я могу взять ее?! – обрадовался Венецианно, принимая чудо-палку. – А как же ты?
- У меня еще есть, - вновь соврал Брагинский и улыбнулся. – Пользоваться ей проще простого: просто бей по башке того, кто тебе угрожает. И передай привет Англии. Ха-ха!
- Обязательно! – Италия понял намек и тоже рассмеялся. – Теперь мне не страшно! Я так рад, спасибо! И как ты еще не завоевал мир с таким оружием?
«Ох, ну и дурачок же он…» - умилился Россия, наблюдая за столь наивным итальянцем.
А ведь он поверил на слово про заколдованную трубу!
- Уровень опыта у нее хоть и большой, но недостаточный для завоевания мира, - нашелся русский и постарался не рассмеяться, когда Венецианно понимающе кивнул. – А теперь, давай я тебя проведу к выходу, а то меня ждут…
- А как ты остановишь ядерную атаку? Я вижу, что идея у тебя есть, но почему-то не говоришь… - итальянец прижал к себе «палочку-выручалочку».
- Потом узнаешь. Я поступлю по обстоятельствам, но не волнуйся, со своей стороны я не допущу ядерных ударов.
- Спасибо! Боже, даже не верится! Я так счастлив! – ликовал Италия. – Тогда я домой и еще соберу всех, чтобы рассказать о злодеяниях Англии! Теперь мне не страшно!
На радостях он захотел расцеловать Ивана, и уже было потянулся, но слишком суровый вид последнего усмирил его пыл. Брагинский не сразу понял: чего Италия стесняется? Но вспомнил, что страшен в глазах других.
«Нужно сделать лицо попроще…» - догадался он и тут же невольно улыбнулся собственным мыслям.
- Я не против, - Россия все так же проявлял дружелюбие и склонился перед невысоким итальянцем.
Теперь Венецианно просто не знал, куда и деваться. Он ощущал дыхание Ивана на себе, что не могло не волновать. Хотелось коснуться его, словно доказать самому себе, что Россия – не та иллюзия, которую рисует весь мир, превращая в пугало. Он живой… настоящий… и у него тоже болит душа…
Италия настолько погрузился в свои мысли и желания, что и не заметил, когда именно коснулся его губ, настойчиво вовлекая в поцелуй. Россия тоже ожидал поцелуя, но простого дружеского, а не французского.
Венецианно пришел в себя, когда ощутил влажность поцелуя и тут же отстранился.
- Прости-прости! Я... это… крыша едет! – другого объяснения он не знал. – И… и вообще я задумался…
- Как интересно, - вдруг хитро усмехнулся Россия и положил одну руку на плечо парнишки. – Можно тогда и я задумаюсь?
Италия зажмурился и покраснел – язык проглотил от неловкости.
- Это будет нашим маленьким секретом, обещаю, - Брагинский нежно коснулся его горячих губ своими.
Венецианно думал, что умрет от сердечного приступа, но неожиданно для себя – успокоился. Его слова так подействовали, пусть это не совсем и честно по отношению к Германии. Но не похоть, а что-то другое. Просто восторг и трепет перед кем-то сильным, странным и сумасшедшим. Сразу же передавалась уверенность и капелька безумия.
Италия обнял его за шею и углубил поцелуй, пробуя все оттенки остроты столь неожиданной безрассудности. Поцелуй России был сдержанным, неторопливым, но невероятно мягким и нежным. Италия вдруг подумал – это и есть поцелуй Темного Брагинского. Он вдруг осознал кое-что невероятное: обыкновенного Ваню, который улыбается всем подряд – рассматривал исключительно как друга, а вот Темный Россия… Возможно это самый страшный на свете зверь, но именно он притягивал итальянца, словно магнитом.
«Неспроста все! Должно быть объяснение, но это не любовь и не влюбленность. Что-то мистическое…» - недоумевал Венецианно.
Тьма… она проникала и в него. Дарила силу! Он чувствовал ее ледяные щупальца.
- Со мной опасно, малыш, - предупредил Россия, уже целуя его щеку.
- Я знаю… - Италия приоткрыл глаза, растворяясь в объятиях падшего ангела. – Раньше было страшно, а теперь нет.
- Я еще не совсем Темный. Так, настраиваюсь только, превращаюсь…
- Правда? Ты это как-то контролируешь?
- Обычно – да, - ответил Брагинский и задумчиво улыбнулся. – Но грань настолько тонкая, что могу и не заметить, как уже перешел черту и я – уже не я.
- Если вдруг выйдешь из себя, то возвращайся скорее, хорошо? – вдруг наивно попросил Италия, чем вызвал смех Ивана.
- Может, ты меня вернешь? – веселился Россия. – Если не испугаешься, конечно. Обычно все бегут, когда я Темный.
- Я постараюсь! – громко заявил Венецианно.
Видимо, он как-то не до конца понимал, во что ввязывался.
- Тогда беги домой, - Брагинский снова поцеловал на прощание его в губы.
- Я не подведу! Ведь со мной ты и волшебное оружие! - Италия уже забыл, что Россия хотел провести его к выходу и побежал напролом, сметая ограду и колючую проволоку на своем пути.
- До встречи! Чао! – летел он.
Да, с трубой он чувствовал себя чересчур уверенно.
- Россия со мной! Ура! – ну, и тихо он не мог идти… или бежать…
Брагинский с изумлением смотрел на дыру в заборе и задумывался: «Надеюсь, он не будет прыгать с утеса лишь потому, что у него есть волшебный артефакт?»
Но затем вздохнул и направился к центру управления. Тень скрыла его глаза:
«Ну что ж, настало время начинать с чистого листа, как я и сказал…» - решился он.
***
Уже светало, и мир озарялся красками. Италия старался не думать о последствиях своего решения, так как знал – иначе испугается. А сейчас он торопился в лагерь натовцев.
Германия остался часовым – все равно не смог заснуть. Америка же спал без задних ног, несмотря на тревогу. Поначалу он хотел показать свою крутость и уже стоял на часах, но когда немцу надоело лежать и ворочаться с боку на бок и, выйдя, тот обнаружил прислонившегося к дереву Джонса, спящего в обнимку с винтовкой, то настоял на смене караула. Америка попытался возразить, но немец и слушать того не стал – схватил за шиворот и потащил.
- Не выпендривайся, иди спать! – гаркнул он на американца.
- Ты ведешь себя, как Брагинский… - обиделся Ал.
- А у тебя глаза стали грустными, как у русского. Невыносимо!
- Прости… - Америка почему-то смутился и спрятался под одеялом.
Германия лишь вздохнул: «И почему мне постоянно приходится возиться с кем-то? Мне двух Италий по горло хватает, а тут еще он, дитенок с амбициями супергероя!»
Не успел он покинуть Джонса, как тут же натолкнулся на сонно бредущего Романо. Немец хотел пройти мимо, но Италия поймал его за рукав.
- А тебе что от меня нужно?! – разозлился Людвиг.
Он уже приготовился к возмущенному воплю, но Романо опешил и отдернул руку.
- Не кричи на меня, идиот! – все же очнулся тот. – Я всего лишь хотел узнать, есть ли какие новости о моем брате!
И Италия вдруг заплакал:
- Его нет уже так долго! Это все ты виноват! Ты не заслуживаешь его, раз допустил такое! А Венецианно все твердит: «Мой Дойцу крут! Дойцу это… Дойцу то!» Тошнит от этого! Неужели ему больше не о чем говорить, как только о тебе, да о тебе?! Ненавижу тебя, негодяй! Ты отобрал у меня брата! Ты слышишь? Верни его мне! Верни, нечестивец!
Романо в отчаянии застучал Германии по груди, проклиная и обвиняя во всех грехах.
- Пусть он и бесполезный дебил, но он нужен мне! – Италия обессилел от горя, потому упал на колени и зарыдал в голос. – Он моя кровь… мой брат… я снова хочу увидеть его глупую улыбку. Если мне принесут его гроб, то я лягу рядом же! Я буду безутешен…
Людвиг удивился. Он всегда видел, как Романо постоянно ругал Венецианно, грубил, даже бил. Он и не думал, что на самом деле Романо в нем души не чает.
- Зачем разрушил мою семью, негодяй? – горевал тот, не поднимая головы.
Германия словно язык проглотил. Руки-ноги задрожали. Он понимал его ревностный пыл, ведь Романо тоже хочет проводить время с братом, а тот постоянно убегает и говорит все о нем – немце. Тут любой возненавидел бы его, Германию.
- Прости, я обязательно найду его, - пообещал он и коснулся головы итальянца. – Найду живым!
- Меня тошнит от тебя, придурок… - все еще злился Италия, но позволял себя трогать. – Но если найдешь его мертвым – не прощу! Никогда! Я буду проклинать тебя всю свою жизнь!
Романо поднялся и заглянул в его глаза, но лишь на мгновение, затем развернулся и ушел.
Людвиг раньше никогда не воспринимал слова Романо всерьез, но не сейчас. Ему было противно от его ненависти, но что поделать? Так уж получилось, что Венецианно сам создал эту ненависть, своими воодушевленными рассказами, и вызывал ревность, даже не подозревая об этом. «Возможно, Романо хотел быть хорошим братом, чтобы Венецианно восхищался им, а я все испортил… - размышлял Германия уже снаружи. – Я лучше забочусь о Венецианно, чем он. А может, Италия просто любил меня всегда, потому он и со мной…»
Сердце застучало сильнее.
«Со мной он в безопасности, я терплю его капризы, а если даже накричу, то все равно делаю так, как он захочет. А с Романо этого не прокатывает, да и какой из него защитник, когда он сам прячется за Венецианно при виде врага? – немец посмотрел на кроны деревьев, тревожных от ветра. – Может я и сильнее их обоих, но, несмотря на это, я не могу отказать Италии в опеке, тем более, когда он так надеется на меня».
Людвиг решил осмотреть территорию, чтобы размяться, а заодно отвлечься от грустных мыслей.
«Я знаю, что Россия ему не навредит, но где гарантия, что с ним ничего не случится, пока Брагинский воюет? – он все равно думал о нем. – Вдруг Англия солгал и на самом деле ищет его, чтобы убрать единственное доказательство своих злодеяний?»
- Боже, сделай так, чтобы Италия вернулся как можно скорее! – взмолился тот, вглядываясь в небо, словно искал там самого Господа. – Я месяц не буду пить пива и есть колбасу! Я сделаю что угодно, но верни его мне!
Стоило ему это сказать, как вдруг на горизонте показался кто-то. Немец прищурился, но все же достал бинокль и посмотрел через него.
- Святые угодники… Италия?! – удивился он и… несказанно обрадовался. – Италия!!!
Так и есть, к лагерю бежал Венецианно собственной персоной.
- Боже, и вправду Италия, большое спасибо. Аминь.
Германия побежал навстречу. Глазам не верил, думал: может это иллюзия? Но Венецианно тоже его заметил и громко окликнул. Немец прибавил ходу, и теперь смог разглядеть кровавые бинты вокруг головы его невесты. Англии повезло, что ушел из лагеря, а иначе бы Германия не знал жалости.
Италия из последних сил бежал, проклиная расстояние, и, когда осталось совсем чуть-чуть, в нетерпении прыгнул в объятия. Ему хотелось сказать многое, но слезы душили, и оставалось только рыдать от счастья и прижиматься к любимому.
- Мне было так страшно! Я думал, что умру и больше не увижу тебя! – не унимался итальянец. – Я хочу быть с тобой… - его голос охрип. – Не оставляй меня одного больше, ты просто не представляешь, что я пережил…
Людвиг прижал его к себе плотнее, он и так себя винил, а сейчас просто не верил своему счастью. Он и не думал, что так скоро сможет обнять этого хрупкого парня. Теперь он готов его защищать от кого угодно.
- Италия, я места себе не находил… - Германия зарылся в его волосы, к горлу подкатывал ком. – Слава Богу… ты здесь… ты живой…
Он никогда так не радовался встречи с ним. Чувства переливались через край. Немец обхватил его влажные от слез щеки ладонями и даже не заметил, как принялся целовать его лицо с нарастающей страстью. И чем ближе подбирался к губам, тем сильнее его одолевал трепет.
Италия замер – ведь Германия так редко показывал свои чувства! Людвиг осторожно поцеловал того в губы и когда понял, что Венецианно совсем не против, то тут же жадно впился в них. Италия же таял, как свечка и первая мысль: «Да неужели?!» Он раздвинул свои губы и ответил на поцелуй.
У немца тут же подскочило кровяное давление, даже в висках застучало. Сердце вырывалось из груди, а внизу живота стянуло так, что колени подгибались. Да, теперь он окончательно потерял голову и неистово целовал этого беглеца.
Оба парня трепетали в объятиях друг друга и на время позабыли о невзгодах.
- Люблю тебя… - Людвиг прервал поцелуй, но ненадолго. – Убью любого, кто тронет тебя… - он снова оторвался от губ и уже не целомудренно целовал шею итальянца.
Если раньше даже мысль об интимной близости с Италией сильно смущала его, то сейчас понимал, как был глуп.
- Италия, я люблю тебя, сильно-сильно… - все не унимался он, но нашел в себе силы и чуть отстранился от парня, чтобы заглянуть в глаза.
Венецианно смотрел на него так серьезно и удивленно. Немец никогда не видел, чтобы он был так спокоен и сосредоточен на чем-то или ком-то. А Италия в свою очередь, все еще изумлялся откровениям Германии. Одно дело, когда Людвиг признается в любви по телефону, и совсем другое – вживую, глаза в глаза.
Италия затаил дыхание, а губы задрожали. Ему стало стыдно за маленькую измену с Россией. Но он все равно не считал это изменой! Он еще не придумал, как назвать то, что произошло, но только не неверностью! Хотя бы потому, что он даже не думал о сексе с Брагинским, а если бы и подумал, то посчитал это невероятной фантастикой. Испугался бы и спрятался под колючей проволокой…
Но все равно, было, может не совсем стыдно, но стыдненько.
- И я люблю тебя, - ответил он. – Я все время думал о тебе.
Людвиг присмотрелся к парню: синяки, ссадины, повязки… Но он держался и даже не жаловался. Это удивляло, нет, не те слова: это рвало шаблон!
- А ты… возмужал… - тепло улыбнулся Германия. – Я горжусь тобой, Италия!
Тот смутился, но был счастлив – его похвалили! Венецианно скромно улыбнулся в ответ. В немце он разглядел необычную небрежность в прическе. Обычно он его таким видел только с утра, после пробуждения.
- Ты устал, ведь так? Иди и отдохни, - предложил ему немец, но тут же заметил, как Италия тяжело дышал.
Сначала Людвиг думал, что это из-за пробежки, но времени прошло достаточно, чтобы дыхание восстановилось.
- Что этот ублюдок Англия сделал с тобой? – тут же поинтересовался он.
Венецианно удивился его вопросу, вернее: откуда ему известно об Артуре?
- Америка убедил меня в своей невиновности, да и Керкленд не отрицает своих злодеяний, теперь, чтобы убедить остальных – нужен ты, Италия! Не бойся, я убью этого гада, если он тронет тебя хоть пальцем! Клянусь!
Итальянец вспомнил свое обещание Брагинскому. Он сильнее сжал в руке свой подарок русского.
- Поэтому я и вернулся из России… - твердо сказал он.
Когда он вспоминал печальные глаза Ивана, злость брала. Хотелось наказать мерзавца Артура. Он бы и рад поспать, мог бы забить на все, но… тогда бы его мольбы перед Россией потеряли весь смысл. Это трудно, но…
- Некогда отдыхать, я пришел, чтобы организовать встречу НАТО. Мне есть, что сказать всему миру! – его уверенность напугала и поразила Германию.
«Его глаза… - немец вдруг ясно представил перед собой лик несокрушимого Брагинского. – Невероятно!»
Кроме того, Людвиг только сейчас заметил в руках любимого обрезок трубы.
- Откуда у тебя это?! – нет, этот парень точно доведет его до инфаркта.
- Россия подарил, теперь мне не так страшно… - ответил он и одной рукой обнял себя за бока.
Одышка нарастала, и Германия даже услышал свист из его легких.
- Ты ранен? – испугался он за Венецианно.
- Ребра переломаны… - он вспомнил, как Украина сделала ему рентген, посмотрела на снимки и показала места переломов. – Но мне не до сна. Вправду некогда… я обещал России…
Италия только сейчас почувствовал, как слабость и боль волной накрыли его. Все тело задрожало, а голова закружилась. Германия поймал его за плечи, когда заметил, как тот резко побледнел.
- Сейчас только раннее утро, натовцы все равно не придут прямо сейчас. Давай я все организую, а ты поспишь в это время. Хорошо?
- Обещаешь, что разбудишь сразу же?
- Конечно!
- Спасибо… - Италия тут же потерял сознание, но не выронил трубы из рук.
Германия еле-еле успел его прижать к себе.
- Боже, Италия… - он замер в изумлении.
Людвиг никогда не видел, чтобы Венецианно доводил себя до беспамятства. Он гордился им, как никогда! Взял его на руки и понес в лагерь.
- Нет, Италия, ты не бесполезный, - вслух подумал Германия и снова улыбнулся. – Когда все кажется безнадежным, именно ты все меняешь…
Романо вскочил с кровати, когда дверь с треском распахнулась. На пороге он увидел немца, и лицо тут же исказилось гримасой гнева, но взгляд вдруг уловил не только Людвига, но и Венецианно в его руках. И если бы не довольная улыбка немца, то Романо бы решил, что брат мертв, уж больно неважно выглядел тот.
- Не может быть! – Южный Италия лихорадочно засуетился и бросился к брату.
Германия с радостью передал Венецианно ему.
- Что с тобой, зая? – снова заплакал Романо, обращаясь к бессознательному, и уложил того на свою кровать.
- Он просто устал, не буди его, - пояснил немец.
У Южного руки затряслись от волнения, а глаза изучали брата.
- Почему он так побит? Какая сука это сделала? – он потрогал его лицо и бинты на голове.
Германии пришлось рассказать, что известно ему самому. Романо с открытым ртом слушал его и чуть с ума не сошел от тревоги.
- Поэтому, я сейчас обзвоню всех натовцев, а ты присмотри за ним, хорошо? – попросил его Людвиг.
Хотя он нарочно пришел именно к нему. Романо покраснел:
- Конечно, кому как не мне, брату, за ним присматривать?! – рассердился итальянец. – А ты пошел вон!
- У Венецианно хороший брат, - улыбнулся ему Людвиг и развернулся к выходу.
- Да-да, в отличие от некоторых женихов! – завелся тот, но в сию же секунду оказался рядом с немцем, схватив того за локоть.
- А?
- И это… спасибо… - Романо стеснялся, но знал, что нужно поблагодарить. – Ты сдержал свое слово, картофеголовый…
«Грубый, но хороший…» - умилился немчик, кивнул и вышел.
***
«Но, Ваня, сегодня для нашей великой России, для твоей Родины наступили тяжёлые времена. Ей сейчас тяжело именно из-за того, что ты слишком добрый, слишком тихий и слишком ласковый…» - Россия вспоминал слова одного очень интересного человека, правда чудного, но не предателя.
- Да, доброта нынче не в моде… - вдохнул Иван, затем еще раз полюбовался своим пистолетом и зарядил его. – Всё ждете от меня чудес, несчастные? - он прицелился в воображаемую цель, усмехнулся и тихо запел. – «Волки уходят в небеса, горят холодные глаза. Приказа «верить в чудеса»… не поступало…»
На лице заиграла печальная, чуть безумная улыбка.
- Брагинский, что так долго? – злился кто-то из генералов. – У нас уже все готово!
Глаза Ивана заблестели на свету и тут же хищно сузились.
- Ядерной войны не будет, - твердо сказал он.
- Ты не подчиняешься прямым приказам президента?! – изумился генерал, и его брови взмыли вверх, но тут же нахмурились. – Неслыханная дерзость и безответственность! Тогда мы без тебя обойдемся!
Он отвернулся от Брагинского к другим своим подчиненным.
- Навести ракеты по заданным координатам! – приказал военный, указывая на мониторы, на которых была изображена карта Соединенных Штатов.
- Не так быстро! – Россия одним резким движением приставил тяжелый пистолет к затылку генерала и, не задумываясь… выстрелил.
Кровь окропила все в округе: сверкающий черным, но холодным блеском пистолет, самого Ивана, мониторы, столы, рядом стоящих людей и стены. Громоздкое тело генерала упало бездыханно на пол.
- Теперь я тут отдаю приказы! Возражения? – Россия окинул ледяным взглядом молодых ребят, замерших в изумлении. – Но уясним сразу: кто не со мной – тот против меня. Ну, кто со мной?
- Предатель! – крикнул пришедший в себя полковник и тут же обратился к своим офицерам и солдатам. – Стреляйте по нему!
Приказ выше стоящего – есть приказ. Пули вошли в тело России, но Темный Брагинский даже с места не сдвинулся. Также неторопливо поднял окровавленную руку и направил дуло пистолета на полковника.
- Вырубите же его! – испугался военный и не успел укрыться за чем-нибудь, как пуля пробила его голову на вылет.
Огонь прекратился. Солдаты с ужасом посмотрели на следующего старшего по званию в этом помещении – на старшего лейтенанта.
- Отставить! – взмахнул рукой тот, и солдаты опустили пушки.
Брагинский же прицелился в его голову, прищурив один глаз.
- Что ты творишь? Зачем бьешь своих? Отвечай! – потребовал ответа старший по званию. – Совсем с ума сошел?
- Да! – ясно и точно ответил Россия, и улыбка снова хищно растянулась на его лице. – Это революция, лейтенант! Ты идешь со мной или же примешь смерть?
- Что?! На нас враги нападают, а ты гражданскую войну затеял?! – испугался тот и в отчаянии развел руками.
- Я долго не мог понять, что же мне так мешает? – задумчиво произнес Иван и опустил пистолет. – Но теперь мне все ясно…
Он плавно, практически грациозно приблизился к главнокомандующему и заглянул в его глаза.
- Само устройство страны… лживая демократия… зажиревшие чиновники и олигархи… развращенная тупеющая молодежь… - он схватил лейтенанта одной рукой за грудки и притянул к себе. – Мне надоело! Так мы не победим!
- И чего же ты хочешь? – у военного даже в горле пересохло от столь волчьего взгляда.
- Смести все нахр..н и построить заново! Убить предателей, заморозить их счета, вернуть детей на родину… - признался Темный Брагинский и оттолкнул мужчину. – Я жду твоего немедленного ответа! Три! Два!
Заложник сначала кивнул, а затем воскликнул:
- Я с тобой, Россия! Не губи! Но пообещай, что ты не сделаешь хуже, как ты обычно делаешь…
Да, этот вопрос его больше всего тревожил.
- Я постараюсь, - уже спокойно ответил Иван и посмотрел на остальных заложников. – Не бойтесь, я сделаю все, что в моих силах. Просто поверьте в меня.
Он на мгновение закрыл глаза.
«Зато я верю! Слышишь?! Я верю в тебя, Россия!!!» - слова Италии невероятно подогревали и удваивали его силушку.
Он чувствовал невидимую связь с ним. Трубу Брагинский ему не просто так отдал, ведь он в какой-то мере волшебник, как и Англия: «Италия тоже силен, если не боится. Мы объединили свои силы. Если я начну терять веру в себя, то он подтолкнет меня к победе. А если же он испугается, то я буду за его спиной и ударю врага».
- Теперь я командую этой бригадой! – Иван сам себя назначил полковником.
- Но нас всего ничего, чуть больше шести тысяч человек. Это безумие!
- Ничего, они даже не ожидают подвоха…
- Как? Как они не заметят целых три полка! Тем более, ведь приказ так и не выполнен, - лейтенант посмотрел на карту Америки. – В Кремле сразу поймут, что здесь что-то не так.
- Им же хуже, - раздраженно цыкнул Иван и взял у одного из солдат дробовик. – А теперь мой приказ – на Москву! Создадим новое правительство, а ослушание карается смертью! И простите меня за грубость, дети мои, но я уже сыт по горло.
Его улыбка стерлась, а зубы стиснулись. Кровь, случайно попавшая на губы, уже коснулась языка и щекотала своим металлическим привкусом. Кровь проклинала и недоумевала: «За что? Почему? Верни мне мою жизнь!» А ведь у генерала осталась семья…
Иван закрыл глаза: жена генерала, двое взрослых детей и маленькие внуки.
Сердце обливалось кровью, но…
«Я уже сорвал печать и выпустил демона, - Брагинский схватился за грудь. – Теперь я не могу оглядываться назад!»
