2015-06-10
306
Венецианно закричал во сне, чем сильно напугал своего старшего брата, спящего рядом. Романо сел в позе лотоса и недовольно покосился на родственничка.
- Нет… не делай этого… - бубнил младший. – А-а…
И ресницы намокли от слез.
«Ему снится кошмар…» - вздохнул Южный и только прилег, как Веня снова закричал.
- Англия… нет… мне противно… - говорил он осипшим от слез голосом.
Во сне его все еще мучил британец.
- А-а! Мне больно… не трогай меня там, извращенец! Не прикасайся! А-а…
Глаза Романо становили все больше и больше с каждым его словом. Богатое воображение тут же нарисовало сцену изнасилования. Старшего бросало то в жар, то в холод – ему было невыносимо от того, что его родной брат – жертва насильника. Ярость, животная и неуправляемая, овладела им.
- Венецианно, проснись!!! – он грубо затряс младшего.
Тот даже всхлипнул, стал отмахиваться, так как все еще видел кошмар, но все же открыл глаза и замер. Он не ожидал оказаться в руках брата.
- Что именно Керкленд сделал с тобой?! – Романо потребовал немедленного ответа, чем немало перепугал того.
|
|
|
Веня не сразу понял: которое из преступлений Англии он имел в виду? Лишь удивленно разинул рот и промолчал.
- Он овладел тобой? Да?! – уточнил Романо и ревностно уставился на брата, заглядывая прямо в глаза.
Северный Италия опешил и отпрянул от брата. Вопрос потревожил неприятные омерзительные воспоминания, от которых Венецианно затошнило. Он постарался подавить накатившую волну и притянул колени к груди, обнимая себя за ноги да желая хоть как-то отгородиться от брата.
Романо не припомнил, чтобы брат так замыкался, потому в голову пришли соответствующие выводы.
- Этот мерзавец… - сквозь зубы процедил старший.
- Нет, ты не понял! Я… - Венецианно поздно сообразил, в чем дело.
- Я убью его! – сгоряча грозился тот, соскакивая с постели.
- Я в порядке, не кипятись! – испугался младшенький и потянулся за братом.
- Нет, я этого так просто не оставлю! Не прощу!!! – Романо не слушал его.
- Да не брал он меня!
Южный Италия вдруг поймал Венецианно за ладони и притянул к себе, чуть склонившись над ним.
- Не стыдись говорить правду, пусть и горькую, - не поверил тот.
«Ну, вот, вбил себе в голову, теперь не переубедишь…» - вознегодовал Веня и вздохнул.
И вдруг почувствовал, как его нежно погладили по костяшкам пальцев – он не помнил, чтобы Романо был так нежен, с ним, по крайней мере.
«Я доставил ему столько хлопот», - смутился младший.
- Прости за беспокойство, - продолжил он. – Ты тоже мне дорог…
- Я… я…. – Романо не привык к телячьим нежностям, но когда дело касалось его брата, то все вокруг тут же становилось белым и пушистым. – Я думал, что с ума сойду, придурок! Ненавижу тебя за это! Не отходи от меня больше… ну… или от Германии…
|
|
|
- Ты уже доверяешь меня Германии? – тут же нашелся Веня, чем заставил краснеть парня.
- Нет, но приходится! Будь моя воля, никому бы тебя не отдал… - надулся тот.
- Себе бы оставил? – младший устало рассмеялся, тепло улыбаясь.
Романо вспыхнул, но так и не отпустил рук брата. Его собственные руки предательски задрожали. Он смотрел на родную кровинку, а сердце словно шилом кололи. Мысль о насилии над Венецианно терзала его с новой силой. Как можно поднять руку на того, кто так искренне улыбается, кто так открыто смотрит в глаза?
- Каким нужно быть чудовищем, чтобы совершить такое? – Романо крепче сжимал его ладони.
- Он хотел меня убить, но все позади. Я здесь с тобой! – утешал его тот. – И это главное!
Старший расчувствовался – он и сам не ожидал, что так сильно любит брата. Ведь стоило его потерять на время, как уже сам не свой.
- Венецианно… - Романо заплакал, но тут же покраснел от стыда. – Дурак! До слез довел! Ненавижу…
Он таки отпустил младшего и вытерся рукой. А Веня почувствовал себя таким счастливым – его любят, и это так грело душу.
- Уи-и-и! – обрадовался он и потянулся к Романо. – Я тебя обожаю!
- Скорее – обижаешь… - пробрюзжал тот.
Венецианно нежно поцеловал ворчуна в губы и добавил:
- Давненько я тебя не целовал, разве в детстве только.
Южный чуть с ума не сошел… от блаженства. Глаза неотрывно следили за губами брата, а в животе закололо от волненья.
- Знаешь, ты прав – я бы тебя себе оставил, - еле слышно признался он, а в глазах мелькнуло что-то безумное… наглое...
Его откровения заставили младшего краснеть и бояться. Венецианно замер, а Романо поймал его за подбородок, немного смяв мягкие щеки. Затем потянулся к губам брата своими, прикрыв глаза. Венецианно в жар бросило – ведь его хотят вовлечь в нецеломудренный поцелуй.
Но вдруг резко открылась дверь:
- Италия! Ты просил разбудить тебя, когда… - на пороге появился немец, но он прервал свою речь, когда увидел этих двух. – Чем вы заняты?
- Я мну его щечки… - не растерялся Романо, и при этом показательно сжал-разжал щеки брата.
Веня же чуть не умер от сердечного приступа, даже голова кругом пошла.
- Да? – смутился Германия. – Как закончите, можете направляться в зал совещаний, уже почти все собрались.
«Опять Италии странно себя ведут…» - он решил, что это очередное «итальянское нечто», непонятное ему, немцу.
- Мы уже собираемся… - пролепетал Венецианно.
- Хорошо, - Людвиг вышел.
Парни переглянулись. Южный ослабил хватку.
- Дурак… - обиделся младший. – Напугал ведь…
- Прости, я перегнул палку, но я все равно тебя поцелую, - настаивал грубиян и продолжил то, что начал.
Венецианно не успел возразить, как его губы уже пленили, а его самого крепко обняли. Поцелуй был горячим, и младший из братьев чуть не сгорел в его пламени. Кроме того, в его живот уперлось что-то твердое.
«Мы грешники… братья не должны целоваться так…» - осознавал Веня, но все равно трепетал от близости с ним.
- Прости, малыш… я просто ревную… этого больше не повторится… - извинился Романо и отстранился.
«Его и так Англия насиловал, а тут я еще подливаю масла в огонь», - устыдился старший, а дрожь не унималась.
Венецианно никак не мог привыкнуть к серьезному и откровенному брату.
- Я люблю тебя… - продолжил Южный и улыбнулся глазами.
- Почему ты об этом говоришь сейчас?! – Веня терял рассудок от его слов и тоже дрожал, как в лихорадке.
«Боже! Этот мир перевернулся! Мой брат… нет! Ты не должен желать меня! Это катастрофа!» - его разум никак не хотел менять устои.
- А я только сейчас это понял, - ответил Романо и отвел взгляд. – Когда идет война, и чувствуешь себя смертным… в общем, хочу, чтобы ты знал о моих чувствах прежде, чем кто-то из нас мог бы исчезнуть…
|
|
|
- Почему?! Зачем?! – Венецианно не мог принять такой правды и принялся бить его по груди кулаками. – Как ты мог, ведь я твой брат! Разлюби немедленно!
- Если тебе больно, можешь бить сколько хочешь, но я не знаю, как мне разлюбить.
- Это так странно… - младший вдруг обессилел и уткнулся ему в грудь. – Неправильно…
- Но я ничего не прошу, просто будь собой, будь с Германией. А то боюсь, что если ты будешь со мной, то я превращусь в Отелло, и… - У Романо сердце сжалось от боли. – … И если ты не захочешь со мной больше общаться, то я пойму.
- Нет, - голос Венецианно охрип, парень чуть отпрянул и помотал головой. – Нет! Я не брошу тебя из-за этого. И отстраняться не буду!
Младший обнял его.
- Я… - тот даже опешил, но тоже заключил в объятия и улыбнулся. – Я так рад… но не надейся, что я всегда буду таким нежным. Как приду в себя, познаешь всё обаяние цундере.
Венецианно лишь хихикнул и отстранился, затем нарочно потрогал носик старшего. Романо же изобразил недовольство, поморщился и даже пофыркал.
- Сейчас покусаю, - пригрозил он.
- Не надо, я и так на собак нарвался, когда за Россией бегал.
- А? – не понял тот.
- Россия хотел этой ночью сбросить ядерные боеголовки на Америку, но я отговорил его.
- Чего?! – Романо даже подскочил.
- Да, я ему даже предложил свою свободу, но он принял только дружбу. Ха-ха… - улыбнулся Венецианно. – Он так благороден.
Южный схватился за голову.
- И он подарил мне это! – в руках младшего оказалась труба. – Она качественная и надежная, видишь, даже написано: «Сделано в Германии»! О, в Германии? – тут же удивился Веня. – Надо же…
- Ты будешь дружить с ним?! С ума сойти, он погубит тебя!
- Но я уже дал обещанье, да и после разговора с ним стало понятно, что мир сильно преувеличивает о его кровожадности.
- Он старомодно одевается, как и мерзавец Англия… - проворчал Романо.
- Кстати, он поменял имидж совсем недавно – теперь ходит во всем черном. Ха-ха! Ему так идет этот цвет.
- Черный? Брагинский… в черном? – Южный вдруг вспомнил рассказы Антонио о том, когда именно Россия облачался во все траурное, и тут же поджилки затряслись.
|
|
|
- Да! А что тут такого? Он обещал, что ради меня ослушается приказа хозяина и остановит ядерную программу! И как видишь, ракет все еще нет, значит, он выполнил мою просьбу, теперь очередь за мной.
- Ох, Венецианно, ты открыл ящик Пандоры, - покачал головой Романо.
- Не бойся, пойдем на совещание, а то и так задержались…
***
Керкленд не хотел идти на собрание НАТО. Жопой чувствовал неприятности.
- Россия может напасть в любую минуту, мне некогда, - говорил он королеве, но женщина так на него взглянула, что он тут же понял – не спорь.
- Вдруг что-то важное, - отрезала королева и грозно покрутила в руках зонт-трость.
- Слушаюсь и повинуюсь… - тут же склонился Артур.
- Шуруй, сэр Керкленд, а то знаю я тебя, почти сто лет знаю, - улыбнулась старушка.
Уже за столом переговоров Артур столкнулся с суровым немецким взглядом. Людвиг сидел, подперев подбородок рукой, и спокойно убивал британца одними лишь глазами. Но Керкленд совсем не из робкого десятка – впервые, что ли? Делал вид, что не замечал, хотя и раздражался, но чуть погодя усмехнулся и даже пересел поближе.
- Зачем собрал нас, кисло-капустный? – все же заговорил англичанин.
- Это не я собрал вас всех, - сухо ответил тот.
- А кто тогда?
Немец тоже усмехнулся, когда за спиной Англии открылась дверь, и в зал совещания вошел Венецианно с братом:
- Он… - Людвиг махнул рукой в сторону итальянца.
Артур обернулся и столкнулся глаза в глаза с Венецианно – в жар бросило от неожиданной встречи. Он окинул Италию взглядом с головы до ног – держится молодцом.
- Ясно… - Англия тут же понял, о чем зайдет речь на совещании, поэтому отвел глаза в сторону и увидел Америку.
Тот словно ждал, когда на него посмотрят, и зловеще улыбнулся:
- Твоя песенка спета, негодяй.
- Хорошо, я послушаю ваши холи-вары, - бросил Керкленд.
Италия посмотрел на зал и покраснел от общемирового внимания.
- Посмотрите, в повязках он так мил… - слышался шепот Венгрии. – Война даже его потрепала.
- Да, он выглядит слишком спокойно и смело для Италии, - заметил и Испания.
- Я уже хочу его… - размечтался Франция.
- Закрой пасть, извращенец! – кто-то гаркнул на него.
- Точно, не ты один такой, - пошутил Турция.
- Ага, в очередь парни, - подхватила шутку и Венгрия.
- Ах, ты моя извращеночка, - потянулся к ней Бонфуа.
- Руки прочь! Рыло – в сторону! – возмутилась та.
- Можно пять секунд?
- Что «пять секунд»? – не поняла девушка.
- Если трогать только пять секунд, то потроганной не считаешься, - хитрил Франциск.
- Тогда я буду бить тебя сковородкой по голове со скоростью сто ударов в секунду! И так пять секунд… А потом я посмотрю: будешь ли ты считаться отбивной? – ее глаза грозно сверкнули.
Франция срочно захотел ее успокоить, потому и сказал:
- Хорошо, а Англию можно потрогать?
- Конечно можно, – тут же мечтательно заулыбалась она, даже расцвела.
- А Австрию?
- Руки оторву!
- А Артур недавно позволил себя поцеловать… - тихо признался Бонфуа.
- Правда?! – она придвинулась к французу ближе.
- Да, прямо в его непокорные губы… - в общем, он знал, как ее осчастливить.
- И он ответил тебе?
- Да, и даже обнял, - Бонфуа коснулся подбородка Венгрии и склонился к ее губам. – Хочешь скосплееть Артура? У нас бы получилось.
- Пожалуй, да. И начну прямо сейчас!
Франция получил свое – прямо кулаком по морде.
- Убери свою поганую рожу от моего благородного лица, нечестивец! И больше не подкатывай свои яйца ко мне! – воскликнула она и пересела.
- Да, она хорошо меня косплеет… - оценил Керкленд.
Он все слышал. Ему даже стыдно стало за француза.
«Совсем безмозглым становится, как юбку увидит…» - негодовал британец.
- Попрошу тишины! – потребовал немец, заметив смущение Венецианно.
Италия кивнул ему в знак благодарности.
- Спасибо, что пришли, я собрал вас, чтобы сделать заявление! – начал он, затем обвел всех взглядом и задержался на Артуре. – Во-первых, так уж вышло, что я стал свидетелем ужасного преступления и подставы. Скажу прямо: ядерный удар по России нанес не Америка, а Англия!
Зал ахнул в изумлении и оживился. Страны посмотрели на двух братьев-проказников: от них ждали объяснений. Первым встал Альфред.
- Я уже говорил, что это не моя вина, но у меня не было доказательств, - Джонс посмотрел на Венецианно. - До поры до времени. Видимо, самим Небесам в угоду было раскрыть злодеяния этого нечестивца! – Ал перевел взгляд на брата.
- Я видел, как он погрузил бомбу в самолет, - продолжил Италия, затем указал пальцем на повязки на своей голове и грустно улыбнулся. – За что я и поплатился. Когда же оказался в России, рассказал Ивану все как есть. Он пообещал, что не развяжет ядерной войны, если я… в общем, открыть правду – это одна из его просьб. В доказательство моих слов: два разбитых самолета на территории России: на одном летел Англия, на другом – я. Тем более черные ящики не могли так просто исчезнуть сразу с двух самолетов. Их изъял Керкленд, чтобы замести следы.
- Что?! – Бельгия вскочила со своего места. – Мерзавец, как ты мог?! Отвечай!
- Хорошо, я отвечу, - Керкленд встал и вдохнул воздуха полной грудью. – Раз все раскрылось, то нет смысла оправдываться. Да, это я сбросил ядерную бомбу! Я хотел стравить Америку и Россию, чтобы они уничтожили друг друга, а после их исчезновения правили бы мы – европейцы! А этот предатель смешал все карты!
Он указал на Италию, и ярость заиграла в глазах англичанина.
«Как же я хочу убить этого никчемного придурка!» - у него прямо-таки руки чесались поквитаться с итальянцем.
- Да ты с катушек слетел, уважаемый! – даже Греция возмутился. – Ты мог бы угробить не только Америку с Россией, но и нас всех вместе взятых!
- Какова гарантия, что Россия сдержит свое слово, а?! – в разговор вмешался и Эстония. – Может теперь у него будет веское основание для бомбежки всей Европы?
- Ха! Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – развеселился Англия и деловито откинулся на спинку стула. – Меня окружают одни вшивые трусы!
Натовцев в жар бросило от предположения эстонца, а бесконечная наглость англичанина – возмутила. А Керкленд, уже никого не стесняясь, достал фляжку с виски и отхлебнул пару глотков жгучего напитка.
«Ах, прямо-таки гора с плеч! - про себя подумал он и даже не спрятал флягу – держал ее в руках. – Теперь все знают, какой я сукин сын, и можно не притворяться белым и пушистым котеночком… Хотя, они всегда это знали, но за маской никто не осмеливался упрекнуть».
- Мерзкий и вульгарный тип! – Испания поразился британскому безумству.
- Да чтоб первым ядерным взрывом вынесло тебя! – добавил и Турция. – Да так, чтоб наверняка и безвозвратно!
- Да-да, слышал я уже такое, - Керкленд закинул ногу на ногу и высокомерно взмахнул рукой. – Следующий! Ну? Кто еще желает сказать мне пару ласковых? Что? Заткнулись? Этим мы и отличаемся: вы – жалкие пустословы, а я – подкрепляю свои слова делом. Давайте на чистоту, как часто мы честны друг с другом? Как часто вы ненавидите, но улыбаетесь кому-то, а жопа краснеет от злости?
Артур снова рассмеялся и встал из-за стола:
- Ну что же? А слабо ли вам, примерным и правильным, сорвать свои маски и показать свое лицо? А?! Например, вы! – Керкленд указал на Грецию и Турцию. – Вот вы, сидите, бок о бок, те, кто всю жизнь воевали, и вот в один прекрасный день заключаете союз и что? И все! Не можете больше воевать! Два соперника, два врага, сидите и делаете вид, что вам все это нравится, а сами… - британец покрутил у своих висков. – Сами прокручиваете в своих мыслях, как бы не видеть друг друга пару лет и заодно всех тех, кто раздражает вас не меньше, чем ваш неприятель. Вы говорите, что я – лицемер и мерзавец! А вы посмотрите на себя! Да-да! Посмотрите-посмотрите!!! И увидите там меня! Я лишь поступаю так, как вы хотели бы поступить сами. Потому вы и злитесь, беситесь… И знаете, что? Я ненавижу вас всех – каждого сидящего в этом зале! – он обвел рукой помещение. – Меня тошнит от вас, возможно даже больше, чем вас от меня. Вы потребуете какой-то там мифической толерантности и извинений? А знаете что? Пошли вы все на х..р, господа!
Керкленд замолчал, задыхаясь от говорения, от собственной ненависти, от всего мира. Опять сел, откинулся на спинку стула, затем сложил ногу на ногу, руки – на груди и надулся. Самоизолировался.
В зале образовалась тишина: все замолчали, а те, кто стоял, так и замерли.
«Честный Керкленд – страшный Керкленд…» - подумали многие из присутствующих.
Вдруг кто-то неторопливо зааплодировал.
- Браво, братец! – укоризненно воскликнул Америка, все еще хлопая в ладоши. – Наконец-то ты показал свою дрянную суть. Доволен ли теперь, сэр Керкленд?
Тот допил последний глоток виски (две трети фляжки он уничтожил еще по пути на собрание для смелости) и вместо ответа бросил флягу в Альфреда, хотя знал, что брат увернется.
- Свинья… - прошипел Джонс и полез на стол, чтобы достать противника, но рядом сидящий Дания потянул его за курточку:
- Оставь его, Америка, ты не видишь что ли, что он пьян и ему море по колено?!
- Протрезвеешь, поговорим, ублюдок! Поплатишься за все! – грозился Ал, вернувшись на свое место.
- Посмотри на себя! Твои руки тоже по локоть в крови, не ты ли сейчас основной противник в этой войне, лицемер да эгоист? Ха-ха! Не имеешь права осуждать меня, если сам такой же! – рассмеялся Артур.
- Ты вообще хоть кого-нибудь любишь в этой жизни или ты говно говном? – вознегодовал Альфред.
Он уже хватался за голову от британской ненависти ко всему живому и разумному.
Артур невольно подумал о России – его улыбке; затем вспомнился малыш Альфред. В груди защемило. Нестерпимо. Он отвел взгляд и невольно заметил тревожный лик Франциска. Тот затаил дыхание и наблюдал за развернувшейся словесной баталией.
Уголки губ Англии невольно приподнялись, но тут же опустились. Бонфуа с изумлением заметил, как тот мимолетно улыбнулся ему.
«Боже, Артур, что ты творишь? – недоумевал он. – Разворошил осиное гнездо…»
- А это большой-большой секрет, - ответил Керкленд и задумался. – Хотя… не такой уж и секрет…
Никто не понял: секрет в том, что он все же любит кого, или уже не секрет, что он «говно говном»? Для присутствующих он как-то неоднозначно ответил.
- Да плевать на него с высокой колокольни, забудьте про этого урода, - встряла Венгрия. – Давайте вот над чем подумаем: что делать нам, если Россия бросит бомбу в нашу сторону? Например, на этих трех, чтобы перекрыть путь на север, - она указала на прибалтов.
- Не утрируй, нам и так не по себе! – разозлился Эстония, правда, понимал – девушка права.
- Нет, Россия не развяжет ядерной войны! – Венецианно решил прервать их милую беседу. – Он пообещал мне!
- Дурак! И ты ему просто взял и поверил?! Ха-ха! – Керкленд снова вставил свое слово, ему захотелось вселить сомнение в честность русского. – Да он использовал тебя, а ты, наивный, повелся. Пф!
Италия покраснел от обиды и злости – прервать спор не удалось, напротив, стал дополнительным участником сего безобразия. Он вспомнил Ивана в минуту обета – искренняя улыбка и глаза.
«Нет, он не обманет меня! Ведь я верю ему, и он дал слово… Обещал не обманывать! У нас уговор!» - Венецианно затошнило от гнусных слов британца.
- Когда я был у России, он уже собирался сбросить ядерные боеголовки на Америку этой ночью по приказу президента! – продолжил Италия.
- Что?! Почему я этого не знал? – изумился Альфред и мысленно придушил своих разведчиков.
- Да, я прибежал к нему за миг до начала операции и… и я вымолил пощадить Америку, Европу, всех нас, я даже предложил ему свою свободу! – Венецианно задыхался.
Он так волновался, что собственные слова сжимали ему горло, да и переломанные ребра невыносимо болели.
- Ты мне этого не говорил!!! – теперь и Германия подал голос.
Альфред же покраснел до кончиков ушей – его только что спасли от ядерной катастрофы. И не просто кто-то, а самый трусливый и бесполезный из всех стран. Но он краснел не от злости, а… от смущения.
«Италия, ты… - Америка мог говорить только про себя, так как потерял дар речи. – Ты удивителен! Ей-богу, я… я так тронут…»
- Н-не переживай, Дойцу, - засуетился Венецианно. – Россия оказался благороднее некоторых и не взял мою свободу. Взамен я просто буду его другом!
- Что?! – очнулся и британец, даже стукнул рукой по столу.
Ему это сильно не понравилось. Ревность-ревность-ревность! Хотя, если так подумать, то не зря она его так сильно душила.
Столь резким выпадом он снова привлек к себе внимание.
- Так вот чем вы занимались все это время! - ярость ослепила его. – Нечестивая же из тебя невеста, Италия. Я так и вижу, как вы там милуетесь-целуетесь, а ты мне все твердишь про любовь, добро и какую-то справедливость… Лицемер! Нужно было тебя тогда затрахать по самое не хочу, чтобы и не думал прикасаться к Брагинскому!
Все в изумлении уставились на Италию и Англию. Никто уже ничего не понимал: кто кого? Когда и куда?
Зато Романо, убежденный, что Керкленд изнасиловал его брата, понял все по-своему.
- Сука, заткни пасть! – Южный Италия впал в бешенство и запустил стакан с водой в воздух, который разбился на голове Артура. – Еще раз посмеешь изнасиловать моего брата, и я тебе лично отгрызу яйца со всеми причиндалами!
У Венецианно голова кругом пошла: Романо заблуждался, а теперь ввел в заблуждение и остальных!
- Да не успел он меня! - громко начал Северный, но столкнулся с изумленным и яростным взглядом немца, - …не успел он меня… это самое…
«Ну, вот, теперь не только брат, но и весь мир так подумал…» - Северного Италию больше всего беспокоил Людвиг.
Что касается Германии, то он вдруг вспомнил слова России: «Италия на самом деле не хочет разговаривать с тобой, потому что считает себя никчемным и стыдится…»
«Так вот, почему он не хотел разговаривать со мной! – немец тоже понял не совсем правильно. – Боже… Италия, так вот почему ты так замкнулся…»
Он припомнил итальянские слезы, а стоило представить само насилие над Венецианно, как кровь вскипала. Для Людвига все перестало существовать: он смотрел на Артура красными от злости глазами, как бык на алую тряпку. Хотелось одного – разорвать негодяя на мелкие кусочки.
Артур же встряхнул головой, чтобы убрать остатки стекла, застрявшие в волосах, и поймал взгляд немца, от которого британец чуть отрезвел. Не то, чтобы он испугался, но почувствовал опасность, потому и насторожился.
Италия тоже заметил намеренье Людвига напасть на Англию. Германия был так взбешен, что не стал тратить время на излишние слова и угрозу – просто рванул вперед к неприятелю. У Венецианно похолодело в груди – словно кусок льда проглотил. Течение времени для Италии замедлилось, звуки затихли: он увидел, как Артур полез рукой за пазуху, хватаясь за оружие. И неведомое ранее чутье подсказало итальянцу – немец ослеплен ненавистью и не видит, что противник вооружен.
«Их нужно остановить!» - только Веня подумал об этом, как в его руках материализовался обрезок трубы, обжигая холодом.
Италия уже не думал, как он остановит их – просто подчинился магическому инстинкту и бросился к ним.
На самом деле все произошло очень быстро: Артур резко вытащил свой револьвер и направил его на Германию. Венецианно каким-то чудом очутился на столе между мужчинами и, прежде, чем британец нажал курок, ударил краном по руке снизу.
Раздался хладнокровный и уверенный выстрел, но сам револьвер вдруг оказался в воздухе и упал на пол.
«Успел!» - обрадовался Италия, поймав безумно удивленный взгляд Керкленда.
Германия замер позади своего, как оказалось, защитника. Пуля же в кровь обожгла только ухо Людвига, значит, Англия целился в голову.
Присутствующие восхитились данному представлению – они-то думали, что британцу конец, а тут творилось что-то невообразимое.
- А-а! Круто же! Италия, научи и меня так! Умоляю! – оживился Америка, впечатленный битвой.
«Я даже не заметил, как он обогнал меня!» - Германия все еще не мог пошевелиться.
Он почувствовал от Венецианно нечто знакомое и очень зловещее. Аура вокруг его невесты сгущалась, образуя что-то темное.
- Чуть не забыл… - с хрипотцой сказал Венецианно.
Неведомая стужа окутывала его всего, особенно давила на грудь, словно сердце облачалось в ледяной панцирь и замедляло свой ход. Италия никогда ничего подобного не испытывал, но сознанием понимал: стоит пожелать, и этот иней можно стряхнуть, пока он не превратился в вечную мерзлоту, но… этого желания не было.
Италия широко улыбнулся. Только Англия разглядел холодные хищные глаза и кровожадную улыбку на лице итальянца. Вот теперь британцу стало страшно…
- Тебе привет из России с любовью! – воскликнул Венецианно и угодил трубой прямо по голове испуганного Керкленда.
Италия сипло рассмеялся – вкус силы ослепил его. Он снова быстро замахнулся и ударил Артура металлом по челюсти.
Англия упал на пол и последнее что он услышал – еле слышный, но отрадный и зловещий смех Италии.
«Темного Италии…» - последнее умозаключение Артура, неожиданное даже для него самого.
- Солнце? – Германия поймал своего дорогого макаронника за плечо, отчего все темные чары тут же развеялись.
- А? – Венецианно развернулся к нему.
Его глаза снова выражали легкое недоуменье и шалость.
- Дойцу! – Италия заключил жениха в объятья. – А-а! Мне было так страшно!
Немец прижал к себе дрожащего парня. Он был таким ледяным, словно только что с мороза.
«Нет… мне показалось…» - Германия больше не ощущал русского духа от него.
Сам же Италия так и не понял природы своего временного помешательства. А когда задумался – затошнило, а перед глазами все кувырком пошло.
- М-м… - простонал он, и силы покинули его, оставив без чувств.
- Италия?! – Людвиг не ожидал этого, но вовремя подхватил парня и поднял на руки.
- Переутомился? – предположил Америка, когда оказался рядом с ними.
Романо же стоял с открытым ртом все это время.
«Когда мой братик так вырос? Он уделал этого хмыря Англию в два удара! Это же… это не просто круто. А пипец как круто! У гребанного британца чуть мозги не повылетали! А-а-а! Невероятно!!!» - Южный даже позавидовал.
Даже не так: он страшно завидовал!
- А он молодец, - похвалил Альфред, заглядывая в лицо спящего героя-макаронника.
- А что делать с ним? – Франция подошел к бессознательному англичанину и присел на корточки рядом, заглядывая в лицо.
- Что хочешь, можешь даже трахнуть пару раз, я не против, - Джонс все еще злился на Франциска за тот случай.
- Я никого насильно не заставляю это делать со мной, - обиделся Бонфуа.
- А по этому поводу молчал бы лучше, - немец вспомнил, как проиграл ему свою задницу.
- Ну-ну! Принудительно и добровольно-принудительно – это совершенно разные понятия! – француз вскочил на ноги. – А не будь этого спора, ты бы так и не решился на свадьбу с Италией, не так ли? Признай, ты использовал Венецианно, чтобы твоя гордыня не пострадала.
Немец хотел возразить, но посмотрел на итальянца и к своему удивлению обнаружил, что тот уже открыл глаза и смирно слушал их.
Германия устыдился, ведь, если смотреть правде в глаза – Франция не лгал.
- Это было раньше, а сейчас… - Людвиг покраснел, как рак. - …А сейчас я люблю Италию! Всем сердцем люблю!
- О-о-о! – зал даже зааплодировал.
- Вот и хорошо, - улыбнулся Бонфуа и подобрал Англию. – Значит, вы никогда не умрете. Я верю в бессмертие любви! Ха-ха!
Венецианно почувствовал легкость, почти невесомость от вселюдного признания ему в любви. Так приятно и тепло.
- Я… я тоже тебя люблю, Дойцу, - Италия потянулся к губам немца и поймал в свои.
Германия не предвидел такого поворота событий, но он как-то уже целовался с ним у всех на виду, потому ответил. Да и публика упивалась зрелищем.
- Я заснял! Я заснял! – радовался Япония, снимая их на камеру телефона.
Никто даже не обратил внимания на то, что Япония – не натовец и что он тут делал, никто не знал.
Венгрия тоже снимала, вытирая кровь под носом.
- Счастливые… - улыбнулся Америка и сложил руки на груди, затем нахмурился.
«Вот бы и мне так с Россией! А-а-а! Почему «хеппи энды» не со мной происходят?» - как же он завидовал.
Джонс даже размечтался: война потрепала его и Ивана, но он находит в себе силы, встает, подходит к России и берет того на руки. Далее следует страстная речь Альфреда: «Только смерть разлучит нас! Россия, ты же знаешь это…» По американскому сценарию Брагинский должен смутиться и позволить себя поцеловать. «Прости меня, дурака! Я только сейчас понял, как же я сильно тебя люблю!» - говорит воображаемый Россия. Плачет и сам целует Альфреда под непонятно откуда взявшийся фейерверк. Занавес. Хеппи энд.
К счастью, Россия никогда не узнает об этом сценарии, а иначе бы он заплакал… кровавыми слезами.
Италия уже твердо стоял на ногах. Парочка оторвалась друг от друга и посмотрела на восторженную публику.
- О! Чуть не забыл! – заулыбался Венецианно. – Я отказываюсь от любого участия в войне с Россией. Раз теперь я его друг, то не должен идти против него.
Литва вдруг оживился, когда услышал «друг» и «Россия» - даже сердце застучало сильнее.
- Что? – Америке это не понравилось. – Ты – член НАТО, ты можешь уйти с фронта, но должен предоставить базы, провизию и любую другую помощь, в том числе и финансовую.
- Нет, ничего я не пришлю, у меня и так кризис назревает в стране, убирайтесь с моих баз, - заявил Венецианно все с той же улыбкой.
Все ахнули и затаили дыхание. Даже Германия не вмешивался, только вытаращился.
Альфред грозно посмотрел на наглеца:
- Италия, это не по уставу, я имею полное право потребовать с тебя взыскание, потом не обижайся, - Джонс осторожно покосился на немца, но тот лишь напряженно наблюдал.
А что он мог поделать? Германия и Италия – в юридической ловушке.
- Требуй что хочешь, Америка, потому что я ухожу из альянса, - ответил Венецианно и нагло улыбнулся, глядя тому прямо в глаза.
- Что?! – тут Людвиг уже не мог смолчать. – Италия, ты в своем уме?
- А если понадобится, то и из ЕС уйду, обойдусь и без вас, - упрямился итальянец.
Джонс рассердился:
- Но ты все еще в альянсе! Пока ты подашь заявку на исключение из НАТО, пройдет немало времени, а сейчас я требую от тебя исполнения устава! Возражений не принимаю.
- Требуй, пока ты подашь заявку в суд, я уже выйду из альянса, - парировал макаронник.
- Негодяй! Брагинский тебя чем-то зомбировал? Отвечай! – Ал потерял над собой контроль и схватил Венецианно за грудки.
- Не прикасайся к нему! – Людвиг оттолкнул американца и приобнял невесту за плечи.
Германия почувствовал, как Веня дрожал.
«Противостоять Америке и всему миру это… Признаюсь, я бы не решился! - Людвиг был уверен, что итальянец храбрился из-за глупости, но теперь знал – Венецианно очень страшно. – Вот как? Ну, что ж, я обещал его не бросать…»
- Я тоже ухожу! – воскликнул немец.
- Что? – Америка не верил своим ушам.
Происходило что-то невероятное.
- Я тоже покидаю альянс! – резко поднялся Торис и даже стукнул ладонями по столу.
- А ты-то чего? – растерялся Джонс.
- Я тоже друг России, или ты забыл? – усмехнулся Лауринайтис, но тут же вспылил. – Так что: убирайся с моей земли! И танки свои забери!
Остальные прибалты чуть дух не испустили от литовской смелости.
Америка же потерял дар речи – альянс рушился на глазах! Если так дело пойдет и дальше, то воевать с Россией ему придется только на пару с Китаем и то, если тот не испугается и не капитулирует. А уходить самому – как-то позорно…
Да и не только в этом дело – если НАТО перестанет существовать, то его влияние в мире катастрофически рухнет ниже плинтуса. Альянс – это важные веревочки его геополитики.
- Меня тоже вычеркните, – подал голос Франция и на радостях закружился вместе с бессознательным Артуром на руках. – Ву-у-уху!
- Франция! – гаркнул на него Америка. – Хоть ты не бросай меня!
- Да ну? – тот вдруг стал серьезен. – А не ты ли посылал меня на все четыре стороны?
- Я тоже ухожу, - встала и Бельгия.
- Ты не можешь уйти! Ты – наш штаб-квартира! – запротестовал Джонс.
- Вот такого комплимента в свой адрес я еще не слышала, - рассмеялась девушка и махнула рукой. – Найдешь другое пристанище. Я вступила в союз, чтобы не воевать в принципе и защититься от России, а получилось все в точности наоборот.
- Нас тоже исключите! – хором поднялись Греция и Турция.
- Уж больно я соскучился по войне с ним, - признался турок, тыкая пальцем в Геракла. – А в альянсе с ним – это невозможно.
- Сейчас палец откушу, - пригрозил грек.
- Хе-хе… - тот потыкал его щеку.
- Боже, как же ты бесишь меня, тупица, - вздохнул ленивый парень и неторопливо схватил Садыка за палец зубами.
- Ах, неужели вернутся старые «добрые» времена? – Турция прослезился.
- И меня не забудьте удалить из списка, - очнулся Испания.
- А, ну раз это, типа, модно, то и меня вычеркните из этого отстойника, - встал Польша.
Он находился рядом с Торисом и незаметно для остальных, приобнял литовца за талию (хотя для Венгрии это было не незаметно и для Франции тоже).
- А? – смутился Лит и бросил на поляка удивленный взгляд.
- Типа, без тебя здесь совсем тоскливо будет… - покраснел Феликс, но тут же улыбнулся ему. – Я лучше с тобой индивидуальный союз заключу.
- Брачный?! – хором спросили Венгрия и Франция.
- Не-не-не! Со мной, типа, этот номер не пройдет, как с Италией и Германией! – отрезал Польша, но руку от литовца не убрал.
- Правильно, сначала должен быть цветочно-конфетный период… - закивал Бонфуа, прижимая несчастного британца к себе – потерся небритой щекой о его щеку.
Германия с изумлением смотрел на разрушение нерушимого альянса. В итоге НАТО теперь состояло из двух стран: Америки и Англии (который, по понятным причинам, не мог принять решения).
- Россия, я сделал всё, как ты сказал… - еле слышно произнес Италия, но Людвиг расслышал его.
- Что?! Это было запланировано? – немец схватил его за плечи и развернул к себе.
- Не совсем, только я хотел покинуть НАТО, но, кто знает, может, Иван предполагал и такой исход.
- С ума сойти…
«Италия, ты изменил ход мировой истории, - немец не знал: гордиться им или негодовать? – Ты разрушил военный альянс, как карточный домик».
- Предатели! Трусы! Разве вы не хотите ослабить Россию? Хотя бы косвенно, просто поддержите меня! – распинался Альфред.
«Я остался один… меня все бросили…» - он был потрясен развалу НАТО.
- Канада! – Америка поймал уходящего брата за шиворот.
- П-прости… я рад, что ты вспомнил мое имя, но у меня есть дела поважнее… - парень как-то выскользнул из его рук и исчез из поля зрения.
- Мы, конечно, хотим ослабить Россию, но не так, чтобы он потом ослабил нас, - ответил Эстония.
- И это твои проблемы, Америка, - напомнил ему Турция. – Ты держишь на него обиду, и втянул в свою войну всех нас.
- Но если мы будем держаться вместе и нападем всем миром, то война не затянется! Послушайте меня! Не уходите! – не унимался Альфред. – А что, если это наш один единственный раз, когда мы и вправду сможем одолеть Брагинского, захватить Москву, разбить его амбиции, доказать ему самому, что он не всесильный, как он сам считает?! Не расходитесь, подумайте сами, каждый может выиграть в этой войне. Можете взять у него все, что угодно, а мне оставьте только самого Ивана. И вы больше не будете жить с мыслью, что рядом есть ненаказуемый враг, который делает все, что ему вздумается! А-а, черт возьми! Вспомните Трансформеров – там несколько роботов превращаются в один большой супер-робот, который бьет по электронной морде суперзлодея! Нужно сплотиться и… и…
- И уничтожить Брагинского, ты это предлагаешь? – перебил Торис и подошел к этому воображале. – Ты заговорил совсем как Керкленд.
- Нет, я предлагаю просто покарать Россию, ведь он думает, что его нельзя пленить, я же разрушу этот миф, - ответил Альфред. – Когда он будет моим, то больше не сможет обижать тебя, Латвию, Эстонию. Вы вздохнете с облегчением. Ты только представь!
- Ты дурак, Альфред! Тебя жизнь ничему не учит! – рассердился Лауринайтис и сжал руки в кулаки.
- Это ты дурак, если веришь, что Россия непобедим! – разгневался и Джонс.
- Не в этом дело, если весь мир ополчится на него, как ты хочешь, то на деле все обернется так, как хочет Англия! – Лит указал пальцем на Артура. – Я знаю Брагинского не одну сотню лет, он не боится геноцида и смерти, если нужно, то приставит пистолет к своему виску, но не сдастся. Слышишь?! Ты либо проиграешь, либо выйдет ничья, либо ты получишь только труп Брагинского. Четвертого не дано. Иван – он гордец, каких еще поискать надо. Он может сносить многие унижения и несправедливость, но когда чаша терпения переполняется – тогда пиши пропало.
- Я тоже упрям, я попытаюсь не убить его… - Америка с натяжкой улыбнулся. – Положись на героя, ведь я тоже люблю его!
- Если любишь, то оставь его в покое. Если вдруг ты свершишь чудо, и Россия окажется в твоем плену, то Иван будет самой несчастной страной на свете.
- Нет! Я сделаю все для него, - возразил Америка. – Я подарю ему все, что он захочет.
- Кроме свободы, да? Альфред! Брагинский – волк, и как говорится, сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Если вправду любишь – отпусти. А он прощает быстро, оглянуться не успеешь, как он сам придет к тебе, улыбнется и скажет свой знаменитый «Привет!». Разве это не прекрасно?
- Мне не нужна одна только его дружба… - Америка прищурился от сердечной боли.
- Тогда я сочувствую тебе, извращенец, - презрительно фыркнул Лауринайтис. – Это самое прекрасное, что он может предложить, значит, ты не любишь его, а просто помешан, как и Англия. Хотя Керкленд – более тяжелый клинический случай. А если честно, то мне вообще противно думать, что вы прикасались к нему.
- Ревнуешь?
- Я бы сказал, что мне отвратительно, когда кто-то предлагает дружбу, а ему эрегированный член подставляют. Мерзко! Даже когда я был у него в подчинении, Брагинский ни разу не домогался до меня, потому что уважал мою личную неприкосновенность, хотя совсем недавно сказал, что я – его первая любовь…
Америка открыл рот от удивления. Вот те новость!
- И знаешь, я это очень ценю. А ты и дружбы его не стоишь, раз говоришь такие вещи! – Лит замолчал и с яростью уставился на Альфреда.
Джонсу захотелось придушить Литву не столько из-за его наглости, сколько от ревности. Да, Ал взбесился от мысли, что рядом с Иваном находится тот, кто является его первой любовью. Он уже готов был схватить Ториса за горло, но между ними вдруг возник Венецианно.
- Приветствую, единомышленник! – Италия полез к Торису с обнимашечками. – Ха-ха!
- А? Италия, придушишь меня… - растерялся Лауринайтис, отступая.
- Правильно, задуши его, задуши гаденыша… - пробурчал Америка.
- Ню-ню! Не злись, - Веня отпустил литовца и постучал Альфреда по плечу. – Ты все равно хороший. Вообще нет плохих стран на свете! Англия – маленькое исключение…
Джонс невольно усмехнулся, глядя на счастливую мордашку макаронника.
- Ты разрушил мой альянс, Италия. Я должен злиться и ненавидеть тебя, - Америка потянул итальянца за щеку. – Но ты – дурачок. А на дураков не обижаются.
- Ваня тоже дурачок, так что прости и не злись на него больше, - Италия пустил слезу, так как его щеку все еще растягивали.
- Дуракам закон неписан – эта пословица лучше подходит для него…
- Америка, а что нам делать с этим дураком? – Венецианно указал на Керкленда.
- Мне все равно, могу и пристрелить, чем сразу спасу множество жизней, - позлорадствовал Джонс и отпустил Италию.
- Боже, Россия – роковой мужик, всех придурков вокруг себя собрал и трахает их по очереди – кого-то по голове трубой, кого-то и в зад, простите, х..ём, - недоумевал Турция, направляясь к двери. – Я в этом безобразии не участвую.
- Я тоже, но все же интересно, чем все закончится, - кивнул и Греция.
- Давайте сделаем ставки: я ставлю на Россию. Он всех порвет! – рассмеялся Испания.
- И я на Брагинского! – подхватил Франция
В общем, пошло бурное обсуждение ставок. Но были и такие, кто ставил на Америку.
- Англия, очнись, тут торги идут, ты ж любишь такое! – затряс его Бонфуа. – На кого ставить будешь? Ладно, так и запишем, что ставишь на самого себя любимого…
- Всем так весело… - заулыбался Венецианно и случайно поймал взглядом притихшего брата.
Тот порозовел от его внимания, но все же подошел.
- Спасибо, ты заступился за меня, я так рад, - Веня не забыл, как Романо запустил стаканом в Артура.
Южный нахмурился, но кивнул:
- Нет, это ты молодец…
- Можно я сегодня у Германии ночевать буду? – отпрашивался младший у него.
- Ни за что! – разгневался тот, но вдруг понял, что брат впервые отпрашивается.
Обычно он молча собирался и уходил. Ну, или просто говорил, мол, я к немчику.
- Да? – расстроился Северный и загрустил. – Хорошо, тогда я пойду домой…
Романо покраснел еще сильнее, но затем вздохнул и даже еле заметно улыбнулся:
- Не слушай меня, иди к нему, - сдался тот.
- Э-э… так мне слушать тебя или не слушать? – не понял его Веня. – Идти мне или не идти?
- Делай что хочешь! Чего меня-то спрашиваешь?! – накричал на него старшенький.
- У-у-и-и! Я так рад! – Венецианно обнял его и шепнул на ухо. – Спасибо за все, не грусти.
- Лишь бы ты не грустил. Иди с Богом… - еле слышно ответил Южный и поцеловал брата в лоб. – Береги себя.
Людвиг все равно услышал их разговор, но лишь умилился.
«Они стали ближе и теплее друг к другу», - заметил он.
- Можно с вами остаться до утра? Я вам не буду мешать… - напрашивался Альфред.
- Ты, да не мешать?! - немцу хватало шумного Италии.
- Хочу отдохнуть и отправиться на фронт… - смутился тот.
- Оставайся у Бельгии или ступай к Франциску, он добрый – сам так говорит.
- Бонфуа забрал с собой Артура, я не смогу спать под одной крышей, зная, что рядом это чудовище, да и… - Америка опустил взгляд. – Меня все и так ненавидят… прости, что беспокою.
- Хм-м-м… - задумался Германия.
- Да пусть идет с нами в последний-то раз! Или… - Италия прижал руки к груди и покраснел. - …или у тебя «мяу»-планы на меня?
- Что еще за «мяу»-планы? – не понял немец.
Зато Джонс сразу все понял и покраснел:
- Я… я не буду вас смущать и подслушивать! Правда-правда! У меня есть плеер – засну в гостиной на диване под музыку. Обещаю!
-А?! – вот теперь-то Людвиг понял, что это за странная «мяу»-цензура была, и залился краской. – Нет, я не помышлял ничего этакого…
- Правда? – Италия немного обиделся. – Хм…
- Клянусь! – Германия не заметил его обиды.
Венецианно и Альфред хором хрюкнули от смеха, умиляясь искренней немецкой благородности.
- Вышло слишком пафосно? – недоумевал Людвиг.
- Нет-нет, Дойцу, не волнуйся, все хорошо, - Веня еле проговорил сквозь смех и погладил его по руке.
«А говорят, что я ничего не замечаю вокруг!» - подумал он.
«Я что-то пропустил?» - только сейчас сообразил Германия, но поезд уже ушел.
В итоге, Америка пошел с ними.
***
Италии снова снился Россия. Но сон был беден на цвета, практически черно-белый. Итальянец стоял на мосту; снег обсыпал все вокруг, но снежинки падали на мостовую и тут же таяли красными кровавыми пятнами. Они казались очень яркими на бесцветном фоне.
- А? – Венецианно посмотрел под ноги.
Он шаркнул ногой и с удивлением обнаружил кровавый след, тянущийся за ботинком.
- Откуда кровь? – задавался вопросом итальянец и схватился за мостовое ограждение. – Что за…
Его рука испачкалась все тем же, а когда он посмотрел перед собой – обомлел. Перед ним простиралась Красная Площадь. Только красна она была не только названием: река неестественно заволновалась и заалела на свету. Затем она вышла из берегов и поползла на площадь, заливая ее красной краской, а волнами забилась о стены Кремля, раскрашивая их.
Вся Москва тонула в крови, даже светило побагровело и Италия не понимал – это солнце или луна, рассвет или закат?
Он посмотрел на отражение в реке и к своему изумлению увидел там не себя, а Брагинского в тех же темных одеждах. Его лицо было серьезным и суровым…
- А-а… - Венецианно чуть в голос не закричал от ночного кошмара, но как-то сам заткнул себе рот ладонью.
Рядом Германии не оказалось, видимо, его опять бессонница терзала, и, возможно, жених решил составить компанию Америке, если тот не спит, конечно, или сидит в одиночестве где-то.
Италия засуетился, ему жуть как хотелось узнать, что там с Россией. Возможно, он бы сейчас снова попытался заснуть, но вспомнился предыдущий кошмар про Ивана. И что? По сути все так и произошло – Брагинский стал темным. А теперь Москва утопает в крови!
На столе лежал сотовый телефон Германии, и макароннику было плевать на поздний час: нашел номер России в контактах и позвонил. Раз гудок, два гудок…
«Ну же! Возьми трубку и пошли меня на три буквы!» - молил Италия, надеясь, что у него все в порядке.
«Данный абонент не отвечает, вы можете оставить ему голосовое сообщение…» - говорил компьютер и парень отключил связь.
- Хм…
Он попробовал еще раз и еще. Ничего. Тревога нарастала. Венецианно задумался, сидя на кровати и его взгляд вдруг поймал обрезок трубы у прикроватной тумбочки. Он не помнил, чтобы ставил ее туда. Словно у этого оружия действительно есть свой разум, и оно перемещается по комнате само по себе.
У парня в ушах зазвенело. Встряхнул головой, но понял, что этот шум рождается не в голове, а у него есть источник в комнате. Итальянец снова посмотрел на кран – шум усилился, стал выше, похожим на свист.
«На зов похоже…» - догадался макаронник и встал с кровати, приблизился к своему оружию.
От свиста заложило уши. Тогда парень взял кран в руку и шум мгновенно прекратился. Металл был теплым и чуть вибрировал, но уже прекращал волноваться. Так вот как он извлекал из себя звуки!
«Я должен спешить в Россию! Прямо сейчас! - Италия расценил зов по-своему. – Я должен знать, что там сейчас происходит…»
Венецианно засобирался и вдруг подумал: а кто его отпустит? Германия не воспримет его кошмары всерьез, а после недавних приключений, тем более, никуда не даст и шагу ступить.
«Бежать? - невесело подумал парень и понял, что это единственный и самый быстрый способ. – Тогда хоть записку оставлю…»
Он включил настольную лампу и быстренько накалякал:
«Дойцу, прошу, не злись на меня и не переживай!
Однажды мне приснился Темный Брагинский, а когда я оказался у него и молил о пощаде – он уже был Темным. Ой, я тебе этого не говорил? Короче, сейчас я во сне увидел, как Москва тонет в крови. Я должен быть там! Для тебя это может показаться странным, но для меня это очень важно. Я знаю, что ты был бы против и никуда не отпустил бы меня, поэтому, прости меня за то, что просто ставлю перед фактом: я уже на пути к Москве. И я молю Бога, чтобы моя тревога оказалась напрасной.
Я люблю тебя и даже не обижусь, если ты меня ударишь по возвращении…
P. S. И трахни же меня наконец!»
