Глава 38

Яхта вышла из русла реки в небольшую заводь с причалами. Ветхие деревянные строения были больше похожи на развалины старой деревни, нежели на действующий причал. Рыцари и преферити сошли на мягкий берег, полого спускавшийся к реке. Тихо шумел камыш, шуршали листвой ясени, а извилистая полевая тропинка вела к самому центру луга, туда, где уже стоял белоснежный вертолет с двумя скрещенными ключами на бортах – символом папы римского.

Вертолет подготовили для перелета, но местом прибытия был отнюдь не замок в Португалии. На сей раз судьба забросила преферити в Италию и не куда-нибудь, а в Апеннины рядом с пригородом Рима. В такие высокие горы никто никогда не забирался просто так, а потому там удалось построить спрятанный от мира и посторонних глаз бастион – небольшую круглую башню с оборонительными пристройками и воротами. Башня имела только один центральный вход и боковой подземный черный выход на непредвиденный случай. Уже больше года существовала эта твердыня, оборудованная новейшей аппаратурой слежения и связи, имеющая в своем арсенале полный комплект современного вооружения.

Компьютерный кабинет позволял следить за любым объектом и очень быстро получать нужную информацию, а научная лаборатория решила вопросы с испытаниями новой брони, в которой так легко было отбиваться от вооруженной полиции.

На крыше башни была плоская посадочная площадка, куда и приземлился ватиканский вертолет, высадив охрану и преферити.

– Почему же вы не отвезли нас в Алмоурол, как обещали? – спросила герцогиня.

– Пока дело не завершено, вас никто никуда не отпустит, потому, как вы можете мне помешать, уважаемая герцогиня! – ответил Магистр.

– И что же вы намерены делать дальше? Сокровища ваши, атрибуты власти в ваших руках. Что теперь вы преподнесете нам? – спросила Мерьем Дэвран.

– Терпение, мадемуазель Дэвран. Совсем скоро вы узнаете, как и весь мир, что я уготовил для феерического разоблачения существования нашего Ордена и позорного сокрушения вековечной власти церкви и папы. Все, наконец, поймут, кто их истинный Бог, поймут то, что Он живет в каждом из нас, Он – частица нас с вами, а все эти напыщенные разодетые кардиналы и священники нам не нужны, как и соборы, дорогие золотые атрибуты церкви, иконы, роскошь, драгоценные украшения! Все это не нужно простому человеку, ведь сам Иисус Христос говорил: «Не создавай себе кумира», не так ли? – спросил Магистр.

– Возможно, вы и правы, но…

– Возможно?! Я не ослышался, Ариадна? То есть, вы считаете, что я – умалишенный человек, жаждущий власти?

– Скорее мести, – поправила Магистра Ариадна.

– Мести! Ну, конечно! Да, действительно мной движет жажда мести, но ведь она принесет пользу всему миру, каждому человеку, – возразил Магистр.

– Вы разрушите веру, сотрете церковь…

– Простите, мадам Кляйднер, но я не разрушу веру, ведь мы, тамплиеры, почитаем Бога нашего и Святую Деву Марию. Мы не собираемся менять веру, мы лишь упраздним церковь с ее поборами и сборами. Зачем нам вся их роскошь и они сами по себе?

– Таков порядок, который был построен народом. Церковь – неотъемлемая часть нашего сегодняшнего мира! – настоятельно возразила Мерьем.

– Так ли это, мисс Дэвран? Иисус ходил в простой тоге из обычной ткани, не носил украшений, не ел деликатесы, а только воду да хлеб! Ему этого было достаточно, и он не считал себя обделенным. Почему тогда церковь гонится за богатством? До чего они дошли, эти ваши кардиналы? – воскликнул Магистр.

– Думаю, этот разговор все равно не принесет ничего полезного. Мы не слышим друг друга, а потому предлагаю закончить диспут и разойтись. До добра этот разговор не доведет, – остановил всех Лью Бовейн.

– Да, вы правы. Достаточно уже. Говорили об этом еще в Алмоуроле, а теперь и здесь о том же спорим. Толку только нет! – согласилась герцогиня, разворачиваясь к выходу.

– Ничего, скоро вы все поймете, что я был прав! – ответил Магистр, после чего все покинули зал.

– Считает себя центром земли! Какая дерзость выступать против церкви! Да, пусть они сожгли Великого Магистра, но это было семьсот лет назад, почему же теперь, спустя столько времени, снова ворошить прошлое? Все те, кто пошел против тамплиеров, заплатили за это своей жизнью, не так ли, мсье Бовейн? – спросила герцогиня, когда они вышли на открытую террасу на первом этаже.

– Это так, герцогиня, вот только Магистру это не интересно. Они сделают все, чтобы уничтожить церковь, а мы, так получается, помогли им, – вздохнул историк.

– А у нас был выбор? – спросила Ариадна.

– Выбор есть всегда…

– Искать неизвестно что, неизвестно где или умереть? Очень сложный выбор, вам так не кажется?

– Конечно, смерть никто бы не выбрал, но теперь по нашей вине погибло столько народу, а сколько еще погибнет, трудно даже представить, – покачал головой Тимур.

– Мы ни в чем не виноваты, – сказала Мерьем. – Виновниками этого являются они, – она ткнула пальцем в сторону бастиона.

– Неужели уже ничего нельзя сделать? – с грустью спросила герцогиня.

– А что тут уже сделаешь? Сокровища, реликвии и архив у тамплиеров, башню надежно охраняют, а против пуленепробиваемой брони мы ничего сделать не сможем, – ответил Тимур.

– Жаль, что наши умы стали оружием в руках тех, кто собирается погубить мировой порядок, – сказал Лью Бовейн. – Если бы только был способ отобрать архив, спрятать его снова.

– Увы, такой возможности нет, да и спрятать его лучше тамплиеров вряд ли кому удастся, – ответила Ариадна.

– Нужно связаться с полицией Франции или Италии, предупредить…

– О чем, мадемуазель Кру? Вы хотите им сказать, что якобы возродился орден тамплиеров? Итальянцы этому точно не поверят, а у французов в Италии нет никаких прав и полномочий, – ответил Лью Бовейн, и что-то в его словах насторожило Лейлу, что-то говорило: этому человеку доверять нельзя!

– Ладно, что говорить о том, что мы сделать не в силах. Что сделано, того не воротишь, – грустно сказала Одри Кляйднер, разворачиваясь к бастионным дверям.

– И что, так и будем сидеть, сложа руки? Может, убить Магистра? – предложила Мерьем.

– Убьете Магистра, убьют вас, а кроме того, из высших рыцарей изберут нового, – возразил Лью Бовейн.

– Тогда придется предоставить все решать высшим силам. Пусть будет так, как предначертано судьбой, – кинула фразу Одри, заворачивая за створку дверей.

Больше никто ничего не говорил, ведь действительно сделать они ничего не могли.