ЧАСТЬ I 12 страница

483. Достаточным является такое основание, которое на деле является таковым.

484. Кто-то готов изречь: "Это достаточное основание только потому, что оно делает событие действительно вероятным". Потому что оно, так сказать, действительно оказывает некое влияние на данное событие; словно бы оно имело опытный характер.

485. Обоснование путем опыта имеет конец. В противном случае оно не было бы обоснованием.

486. Следует ли из получаемых мною чувственных впечатлений, что там стоит стул? Как же может предложение следовать из чувственных впечатлений? Ну, а следует ли оно из предложений, описывающих чувственные впечатления? Нет. А разве не из таких впечатлений, не из чувственных данных я делаю вывод, что там стоит стул? Я не делаю никакого вывода! Но иногда все же делаю. Например, рассматривая фотографию, я говорю: "Выходит, что там должен стоять стул" или же: "Из того, что здесь видно, я заключаю, что там стоит стул". Это вывод, но не относящийся к логике. Вывод это переход к некоторому утверждению, а значит, и к поведению, соответствующему этому утверждению. "Я вывожу следствия" не только на словах, но и в поступках.

Был ли обоснованным мой вывод этих следствий? Что здесь называется основанием? Как употребляется слово "основание"? Опиши языковые игры! По ним и можно будет судить о важности обоснованности.

487. "Я выхожу из комнаты, потому что ты так велишь".

"Я выхожу из комнаты, но не потому, что ты так велишь".

Описывает ли это предложение связь моего поступка с его поведением или же оно формирует эту связь?

Можно ли спросить: "Откуда ты знаешь, что делаешь это поэтому или не поэтому?" И возможен ли ответ: "Я это чувствую"?

488. А как мне судить, так ли это? По косвенным приметам?

489. Спроси себя, по какому поводу, с какой целью мы это говорим?

Какого рода действия сопровождают эти слова? (Подумай о приветствиях!) В каких сценах они употребляются; и для чего?

490. Как я узнаю, что этот ход мыслей привел меня к этому поступку? Ну, вот характерная картина: скажем, в экспериментальном исследовании приходят к дальнейшему эксперименту путем расчета. То [о чем спрашивается] похоже на это и тут я бы мог описать пример.

491. Дело, пожалуй, не столько в том, что "без языка мы не могли бы понимать друг друга", сколько в том, что без языка мы не могли бы влиять на поведение других людей тем или иным образом; не могли бы строить улицы и машины и т.д. А к тому же: без использования устной и письменной речи люди не понимали бы друг друга.

492. Изобретение какого-то языка могло бы означать изобретение на основе естественных законов (или же в соответствии с ними) некоего приспособления для определенной цели; но об изобретении языка можно говорить и в другом смысле, аналогичном тому, в каком велась речь об изобретении игры.

Здесь я изрекаю нечто о грамматике слова "язык", связывая ее с грамматикой слова "изобретать".

493. Говорят: "Петух созывает кур своим криком" а не лежит ли в основе этих слов сравнение с нашим языком? Разве не изменяется полностью аспект [наше видение этой картины], если представить себе, что крик петуха приводит кур в движение путем какого-то физического воздействия?

А если, допустим, показано, каким образом слова "Иди ко мне!" воздействуют на человека, к которому они обращены, так что при определенных условиях в конечном счете возбуждаются мускулы его ног и т.д., разве в силу этого данное предложение утратило бы для нас характер предложения?

494. Я хочу сказать: мы называем "языком" прежде всего аппарат нашего обычного словесного языка, а уж по аналогии или сравнимости с ним и нечто другое.

495. Очевидно, я могу установить с помощью опыта, что человек (или животное) реагирует на один знак так, как мне этого хочется, а на другой нет. Что, например, по знаку " о " человек идет направо, а по знаку " м " идет налево; на знак " " " он реагирует не так, как на знак " м ", и т.д.

Мне даже незачем придумывать какой-то особый случай, достаточно понаблюдать на реальных фактах, как удается направлять человека, владеющего только немецким языком, используя лишь немецкий язык. (Ибо я тут рассматриваю изучение немецкого языка как настройку механизма на определенный тип влияния; при этом может быть безразлично, выучил ли этот язык другой человек или, допустим, уже от рождения устроен так, что реагирует на предложения немецкого языка, как и обыкновенный человек, выучивший немецкий.)

496. Грамматика не говорит нам, как должен быть построен язык, чтобы выполнять свою задачу, воздействовать на людей тем или иным образом. Она только описывает, но никоим образом не объясняет употребление знаков.

497. Правила грамматики можно назвать "условными", если под этим подразумевать, что цель грамматики есть не что иное, как цель языка.

Если кто-то утверждает "Не имей наш язык этой грамматики, он не мог бы выражать эти факты", задаешься вопросом, что здесь означают слова "мог бы".

498. Если я утверждаю, что указание "Принеси мне сахар!" и "Принеси мне молоко!" имеет смысл, а комбинация слов "Молоко мне сахар!" лишена смысла, то это не значит, что ее произнесение не вызывает никакого эффекта. И если в ответ на эти слова человек уставится на меня и разинет рот от изумления, то я на этом основании все-таки не назову их повелением уставиться на меня и т.д., пусть даже я и хотел вызвать именно такой эффект.

499. Сказать "Эта комбинация слов не имеет смысла" значит исключить ее из сферы языка и ограничить тем самым область языка. Но границы можно проводить по разным основаниям. Можно обнести какое-то место изгородью, обвести линией либо ограничить еще каким-то способом с целью не впускать кого-то сюда или же не выпускать его отсюда. Но это может быть и элементом игры, в которой играющие должны, скажем, перепрыгивать через такой барьер. Или же это может отмечать, где кончаются владения одного человека и начинаются владения другого и т.д. Таким образом, проведение границы само по себе еще не говорит, для чего это делается.

500. Если сказано, что предложение бессмысленно, это не означает, будто речь идет о бессмысленности его смысла. Дело в другом: при этом исключается из языка, изымается из обращения некое сочетание слов.

501. "Цель языка выражать мысли". Итак, по-видимому, цель каждого предложения выражать какую-то мысль. Какую же мысль выражает тогда, например, предложение "Моросит"?

502. Вопрос о смысле. Сравни:

"Это предложение имеет смысл". "Какой?"

"Этот ряд слов является предложением". "Каким?"

503. Если я даю команду кому-то, мне вполне достаточно подать ему знак. Я бы никогда при этом не сказал: да это всего лишь слова, а мне нужно проникнуть за них. Вот так, и задавая кому-то о чем-то вопрос, я вполне довольствуюсь его ответом (то есть каким-то знаком) это как раз то, чего я ждал, и я не протестую: да это всего лишь ответ.

504. Допустим, кто-то заявляет: "Как я могу узнать, что он подразумевает, ведь я вижу только подаваемые им знаки". Моя реплика на это: "Откуда ему известно, что он имеет в виду, если в его распоряжении тоже только его знаки".

505. Должен ли я понимать приказ, прежде чем смогу привести его в исполнение? Конечно! Иначе бы ты не знал, что нужно делать. Но ведь переход от знания к действию это опять скачок!

506. Рассеянный человек по приказу "Направо!" поворачивается налево, а затем, хлопнув себя по лбу, восклицает: "Ах да, направо!" и поворачивается направо. Что его осенило [вдруг пришло в голову]? Истолкование?

507. "Я не просто это говорю, я под этим и что-то подразумеваю". Если, осмысливая (а не просто произнося) слова, мы задумываемся над тем, что в нас происходит, то нам кажется, будто с этими словами что-то скреплено, а иначе они двигались бы вхолостую. Как если бы они были с чем-то соединены в нас.

508. Я высказываю предложение: "Сегодня здесь отличная погода". Да ведь слова это условные знаки; подставим же вместо них: "a b c d". Однако теперь, читая эти знаки, я уже не в состоянии непосредственно связать их со смыслом моего высказывания. Я, можно сказать, не привык, употреблять в речи знак "a" вместо "сегодня", знак "d" вместо "погода" и т.д. Но подразумеваю я под этим не отсутствие навыка мгновенно ассоциировать знак "а" со словом "сегодня", а непривычность употребления "а" вместо "сегодня" то есть в значении "сегодня" (я не владею этим языком).

(Я не привык измерять температуру по шкале Фаренгейта. Поэтому такое измерение температуры мне ничего не "говорит".)

509. Ну, а предположим, мы спросили кого-то "В каком смысле эти слова являются описанием того, что ты видишь?" и он ответил: "Под этими словами я имею в виду это". (Глядя, скажем, на какой-то пейзаж.) Почему этот ответ: "Я имею в виду это·" вовсе не ответ?

Как с помощью слов подразумевают то, что видят перед собой?

Представь себе, что я сказал "a b c d", подразумевая под этим: сегодня здесь отличная погода. Иначе говоря, произнося эти знаки, я испытывал те же самые переживания, которые обычно испытывал бы лишь тот, кто из года в год употреблял знак "а" вместо "сегодня", знак "d" вместо "погода" и т.д. В таком случае говорит ли "a b c d": сегодня здесь отличная погода?

Каков должен быть критерий того, что я испытываю именно данное переживание?

510. Проделай такой эксперимент: Скажи "Здесь холодно", имея в виду при этом "Здесь тепло". В состоянии ли ты это сделать? А что именно ты делаешь при этом? И разве существует только один способ делать это?

511. Что тогда означает фраза "Обнаружить, что какое-то высказывание не имеет смысла"? А что означает такое высказывание: "Если я что-то под этим подразумеваю, оно непременно должно иметь смысл"? Если я что-то под этим подразумеваю? Если я что подразумеваю под этим?! Хочется изречь: осмысленно то предложение, которое можно не просто высказывать, но и мыслить.

512. Создается впечатление, будто можно сказать: "Словесный язык допускает бессмысленные комбинации слов, язык же представления не допускает бессмысленных представлений". Выходит, и язык рисунков не допускает бессмысленных рисунков? Представь себе, что это были бы рисунки, по которым должны моделироваться тела. Тогда некоторые рисунки имели бы смысл, а некоторые нет. А что, если вообразить бесмысленные комбинации слов?

513. Рассмотри такую форму выражения: "Число страниц в моей книге равно корню уравнения x3 " 2x " 3= 0". Или же "Число моих друзей равно n, а n3 " 2n " 2= 0". Имеет ли смысл данное предложение? Непосредственно в этом нельзя убедиться. На таком примере видно, как может получиться, что нечто имеет вид предложения, которое мы понимаем, и все-таки лишено смысла.

(Это проливает свет на понятия "понимать" и "осмысливать".)

514. Философ говорит, что ему понятно предложение "Я здесь", что он вкладывает в него какую-то мысль, даже если при этом вовсе не размышляет над тем, как, при каких обстоятельствах употребляется это предложение. И если я говорю "Роза и в темноте красная", то ты и в темноте прямо-таки видишь это красное перед собою.

515. Два изображения розы в темноте. Одно совершенно черное, ибо роза невидима. На другом она написана во всех деталях и окружена черным. Является ли одно из них верным, а другое неверным? Разве мы не говорим о белой розе в темноте и о красной розе в темноте? И разве, при всем том, мы не говорим, что в темноте их нельзя отличить друг от друга?

516. Кажется ясным: нам понятно, что означает вопрос "Возникает ли при десятичном разложении числа p последовательность цифр 7777?" Это русское [в ориг. немецкое] предложение; можно показать, что оно означает для цифры 415, возникающей при разложении числа p; и аналогичные вещи. Да лишь в пределах, доступных для таких вот разъяснений, и достигается, можно сказать, понимание поставленного вопроса.

517. Спрашивается: не можем ли мы заблуждаться, считая, что понимаем вопрос?

Ведь иное математическое доказательство как раз и заставляет нас признать, что мы не в состоянии себе представить то, что, казалось, мы способны представить (например, построение семиугольника). Это ведет нас к пересмотру того, что считать областью представимого.

518. Сократ Теэтету: "А разве тот, кто представляет, не должен себе представлять нечто?" Теэт.: "Обязательно". Сок.: "А разве тот, кто представляет нечто, не должен представлять себе нечто действительное?" Теэт.: "По-видимому, так".

А разве тот, кто рисует, не должен рисовать нечто а кто изображает нечто, разве не изображает что-то реальное? Ну, а что же тогда собой представляет объект изображения портрет человека (например) или же человека, изображенного на портрете?

519. Хочется сказать: приказ это картина действия, которое выполняется по этому приказу; но вместе с тем это картина действия, которое должно быть совершено во исполнение приказа.

520. "Хотя предложение и понимают как картину возможной ситуации и говорят, что оно показывает возможность такой ситуации, все же предложение в лучшем случае может сделать лишь то, что делает живописное или пластическое изображение или фильм; и значит, в любом случае оно не может представить то, чего нет. Выходит, от нашей грамматики то есть от того, что она дозволяет, всецело зависит, что называть (логически) возможным, а что нет?" Но ведь это произвольно [установлено]! Неужели произвольно? Не всякая конструкция, напоминающая предложение, может идти в дело, не каждая техника находит применение в нашей жизни, и если мы в философии склонны причислять к предложениям нечто совершенно бесполезное, то это часто происходит потому, что мы недостаточно продумали его применение.

521. Сравни "логически возможное" с "химически возможным". Химически возможным, пожалуй, можно было бы назвать соединение, для которого имелась бы структурная формула с правильными валентностями (например, НОООН). Подобное соединение, конечно, не обязательно существовало бы; но даже некоей формуле НО2 не может соответствовать в действительности менее, чем ни одно соединение.

522. Если сравнивать предложение с картиной, то нужно подумать, с какой с портретом ли (историческое изображение) или же с жанровой картиной. И оба сравнения имеют смысл.

Когда я рассматриваю жанровую картину, она мне что-то "говорит", даже если я ни на одно мгновение не думаю (не воображаю), будто люди, которых я вижу там, действительно существовали или же что действительные люди находились в этой ситуации. А допустим, я бы спросил: "Что же тогда она мне говорит?"

523. Возможен ответ: "картина говорит мне о самой себе". То есть то, что она мне говорит, заключено в ее собственной структуре, в ее формах и красках. (Что означала бы фраза "Музыкальная тема говорит мне о себе самой"?)

524. Не считай само собой разумеющимся, что картина или литературное повествование доставляют нам удовольствие, трогают нашу душу. Это удивительное явление.

("Не считай само собой разумеющимся" означает: изумись этому так же, как и другим волнующим тебя вещам. Если ты воспримешь подобный факт так же, как воспринимаешь другие, то [в нем] исчезнет все загадочное.)

((Переход от явной к неявной бессмыслице.))

525. "Сказав это, он покинул ее, как и накануне". Понимаю ли я это предложение? Понимаю ли я его точно так же, как понимал ты, услышав его в ходе повествования? Если взять его вне контекста, то я бы сказал, что не знаю, о чем здесь идет речь. Но все-таки я бы приблизительно знал, как могло бы применяться это предложение; я сам бы мог изобрести для него какой-то контекст.

(От этих слов во всех направлениях ведет множество хорошо известных путей.)

526. Что значит понимать картину или рисунок? Здесь тоже имеется понимание и непонимание. И тут эти выражения могут означать разное. Допустим, картина натюрморт. Но какую-то ее часть я не разбираю: мне не удается увидеть там объемные предметы, вместо них я вижу лишь цветные пятна на холсте. Или же я вижу все объемно, но там есть предметы, мне незнакомые (они выглядят как домашняя утварь, но мне неизвестно их назначение). А возможно и непонимание другого рода: мне знакомы предметы, но вызывает недоумение их расположение.

527. Понимание предложения в языке значительно более родственно пониманию темы в музыке, чем можно предположить. Я имею в виду вот что: понимание языкового предложения и то, что принято называть пониманием музыкальной темы, по своему характеру куда ближе друг другу, чем думают. Почему сила звука и темп должны развиваться именно в этом ключе? Напрашивается ответ: "Потому что я знаю, что означает все это". Что же это означает? Я не знал бы, что сказать. Для "объяснения" я мог бы сравнить это с чем-то другим, имеющим такой же ритм (я имею в виду ту же линию развития). (Говорят: "Разве ты не видишь, что здесь как бы подводился итог" или: "Это как бы реплика" и т.д. Как обосновывают такие сравнения? Для этого используются самые разные обоснования.)

528. Можно представить себе людей, владеющих чем-то отдаленно напоминающим язык: игрой звуков без словаря или грамматики. ("Лепет".)

529. "Что же было бы здесь значением звука?" А каково оно в музыке? Хотя я вовсе не хочу сказать, что этот язык звучащих жестов нужно сравнивать с музыкой.

530. Мог бы существовать и такой язык, при использовании которого "душа" слов не играла бы никакой роли. Язык, в котором к примеру не возбранялось бы произвольно заменять одно слово другим, вновь изобретенным.

531. Мы ведем речь о понимании предложения в том смысле, в каком оно заменяемо другим, говорящим то же самое; но и в том смысле, в каком его не заменишь каким-то другим. (Как и одну музыкальную тему другой.)

В одном случае мысль [заключенная] в предложении есть то, что является общим для разных предложений; в другом же это нечто, выражаемое только этими словами в данной их расстановке. (Понимание стихотворения.)

532. Так выходит, слово "понимать" имеет здесь два различных значения? Я бы предпочел сказать, что эти способы употребления слова "понимать" образуют его значение, мое понятие понимания.

Ибо мне нужно (ich will) применять слово "понимать" во всех этих случаях.

533. Но как можно в этом втором случае объяснить выражение, сделать его понятным другому? Спроси себя: как подводят кого-нибудьк пониманию стихотворения или темы? Ответ на этот вопрос подсказывает, как объясняют смысл в таком случае.

534. Слышать слово в этом значении. Как странно, что бывает нечто подобное!

Предложение, выраженное (phrasiert) вот так, акцентированное, услышанное таким образом, вот начало перехода к этим предложениям, картинам, поступкам.

((Множество хорошо знакомых тропинок ведет от этих слов во всех направлениях.))

535. Что происходит, когда мы приучаемся переживать заключительную часть церковного хорала как финал?

536. Я говорю: "Это лицо (выражающее боязнь) я мог бы себе представить и как лицо, выражающее отвагу". При этом имеется в виду не моя способность представить себе, как человек с таким лицом, может быть, спасает жизнь другому (конечно, в такой ситуации можно представить себе человека с любым выражением лица). Скорее, речь идет о каком-то аспекте самого этого лица. Не имеется в виду и моя способность вообразить, что этот человек может изменить свое лицо так, что будет выглядеть отважным, в обычном смысле этого слова; хотя и мыслимо, что одно выражение лица могло бы сменяться другим, вполне определенным образом. Истолкование выражения лица можно сравнить с истолкованием аккорда в музыке, когда он воспринимается то в одной тональности, то переводится в другую тональность.

537. Можно выразиться так: "Я читаю выражение страха на этом лице". Но всякий раз испуганность кажется не просто внешне, ассоциативно связанной с этим лицом; напротив, страх живет в его чертах. Если черты лица слегка меняются, можно говорить о соответствующем изменении выражения страха. Если бы нас спросили: "В состоянии ли ты представить себе это лицо еще и как выражение отваги?" то мы словно бы не знали, как вселить отвагу в эти черты. Возможно, я ответил бы так: "Я не знаю, что бы это означало: это лицо мужественное лицо". А что служило бы решением вопроса? Кто-то мог бы сказать: "Да, теперь я понимаю: это лицо как бы выказывает безразличие к внешнему миру". Значит, мы как-то усмотрели отвагу. Отвага, можно сказать, теперь вновь впору этому лицу. Но что здесь подходит к чему?

538. Этому родственен случай (хотя он, возможно, не кажется таковым), когда мы, например, удивляемся родовому согласованию во французском языке предикативного прилагательного с существительным и толкуем это так: они подразумевают, что "это хороший человек".

539. Я смотрю на картину, где изображено улыбающееся лицо. Что я делаю, воспринимая эту улыбку то как добрую, то как злобную? Разве зачастую я не представляю себе ее в пространственном и временном контексте дружелюбия или озлобленности? Так, можно вообразить, что улыбающийся снисходительно подшучивает над играющим ребенком или же злорадствует по поводу страданий своего врага.

И от того, что я способен толковать эту усмешку в ином ключе, мысленно перенося ее из идиллической на первый взгляд ситуации в другой контекст, ничто не изменяется. Не изменись моя интерпретация в силу особых обстоятельств я буду понимать определенного рода улыбку как дружескую, называть ее "дружеской" и соответственно реагировать на нее.

((Вероятность. Частота.))

540. "Разве не странно, что даже подумать "дождь скоро пройдет", я бы не мог без института языка и всего его окружения?" Не хочешь ли ты этим сказать: странно, что ты бы не смог ни произнести эти слова, ни осмыслить (meinen) их без языкового окружения?

Представь себе, что кто-то, указывая на небо, выкрикивает ряд непонятных слов. На вопрос, что имеется в виду, он отвечает: его крики означают "Слава богу, дождь скоро кончится". К тому же он объясняет нам и что означают отдельные его слова. Предположим, что он как бы внезапно приходит в себя и заявляет: то предложение, которое он выкрикивал, было совершенно бессмысленным, но при произнесении оно казалось предложением знакомого ему языка. (Даже хорошо известной цитатой.) Что на это скажешь? Неужели он произносил то предложение без понимания? Разве это предложение не несло в себе всей полноты своего значения?

541. Так в чем же заключалось его понимание и это значение? В то время когда еще шел дождь, но стало уже проясняться, он издавал радостные возгласы, указывая на небо; позднее он установил связь своих слов с немецкими словами.

542. "Но переживались-то им эти слова как слова хорошо знакомого языка". Да; критерием этого служит то, что позже он это сказал. Так не говори же: "Именно слова знакомого нам языка переживаются совершенно по-особому". (Что же является выражением этого чувства [слова]?)

543. Разве нельзя сказать: крик, смех полны значения?

А это приблизительно означает: по ним можно разгадать многое.

544. Когда моя тоска прорывается в восклицании: "О, только бы он пришел!" то "значение" этим словам придает определенное чувство. А придает ли оно значения отдельным словам?

Но здесь можно было бы также сказать: это чувство придает словам истинность. И тогда ты видишь, как понятия здесь сливаются друг с другом. (Это напоминает вопрос: в чем смысл математического предложения?)

545. Ну, а если говорят: "Я надеюсь, он придет", разве не чувство придает значение слову "надеюсь"? (А как быть с предложением "Я уже не надеюсь, что он придет"?) Пожалуй, именно чувство придает слову "надеюсь" его особое звучание; то есть оно выражается в звучании. Если чувство придает слову его значение, то "значение" тут подразумевает: в этом-то все дело. Но почему все сходится на чувстве?

Есть ли надежда своего рода чувством? (Характерные признаки.)

546. Итак, я готов заявить, что слова "Хоть бы он пришел!" наполнены моим желанием. И слова могут вырываться у нас подобно крику. Бывает, слова выговариваются с трудом: скажем, при отречении от чего-то или признании в некой слабости. (Слова суть дела.)

547. Отрицание: "некая духовная деятельность". Отрицай что-то и наблюдай, что ты делаешь! Может быть, ты в это время внутренне качаешь головой? А коли так что же, тогда этот процесс заслуживает нашего интереса в большей мере, чем, скажем, написание знака отрицания в предложении? Неужели ты теперь знаешь сущность отрицания?

548. В чем различие между двумя процессами: желать, чтобы что-то произошло, и желать, чтобы то же самое не произошло?

Пытаясь представить себе это наглядно, совершают разные манипуляции с изображением события: его перечеркивают, очерчивают и т.п. Однако этот метод выражения представляется несовершенным. В словесном языке данной цели служит специально приспособленный для этого знак "не". Но он напоминает неуклюжее приспособление. Предполагается: в мышлении это наверняка происходит иначе.

549. "Как может слово "не" отрицать?!" "Знак "не" указывает: то, что следует за ним, ты должен понимать в отрицательном смысле". Мы готовы сказать: знак отрицания это указание сделать нечто возможно, нечто очень непростое. Знак отрицания как бы побуждает нас к чему-то. Но к чему? Об этом не говорится. Создается впечатление, будто нам это уже известно и довольно лишь намека, словно нет нужды ни в каком объяснении, поскольку мы и так уже достаточно осведомлены об этом.

550. Отрицание, можно сказать, представляет собой исключающий, отвергающий жест. Но жестом такого рода мы пользуемся в самых различных случаях!

551. "Является ли одинаковым отрицание в таких фразах: "Железо не плавится при 100° Цельсия" и "Дважды два не пять"?" Неужели этот вопрос должен решаться с помощью интроспекции; путем попыток выяснить, что мыслится в этих двух предложениях?_

552. А что, если я задам вопрос: разве для нас очевидно, что, произнося два предложения: "Этот стержень имеет длину 1 метр" и "Здесь стоит 1 солдат", мы подразумеваем под "1" нечто разное, что "1" выступает в разных значениях? Вовсе не очевидно. Ну, а произнеси такое предложение: "На каждом 1 метре стоит 1 солдат, значит, на 2 метрах стоит 2 солдата". На вопрос: "Подразумеваешь ли ты под этими двумя единицами одно и то же?" вероятно, последовал бы ответ: "Конечно, я имею в виду одно и то же: единицу!" (При этом отвечающий, может быть, поднял бы палец.)

553. Ну, а имеет ли "1" разные значения, если в одном случае обозначает размер, а в другом число? Если вопрос поставлен так, то ответ на него будет утвердительным.

554. Мы с легкостью можем представить себе людей с "более примитивной" логикой, в которой то, что соответствует нашему отрицанию, применимо лишь к определенным предложениям, например к таким, которые еще не содержат отрицания. Так, можно было бы отрицать предложение "Он входит в дом", отрицание же отрицательного предложения было бы бессмысленным или же считалось бы лишь повторением отрицания. Подумай о других, отличных от наших, способах выражать отрицание: например, высотою тональности предложения. Как выглядело бы тогда двойное отрицание?

555. Вопрос, означало ли бы для этих людей отрицание то же самое, что и для нас, был бы аналогичен такому вопросу: означает ли цифра "5" для людей, числовой ряд которых кончается пятью, то же самое, что и для нас?

556. Представь себе язык с двумя разными словами для отрицания, одно из них "X", другое "Y". Удвоенное "X" дает утверждение, а удвоенное "Y" усиленное отрицание. В остальном эти два слова употребляются одинаково. Ну, а имеют ли "X" и "Y" одинаковое значение в тех предложениях, где они фигурируют без удвоения? На это можно ответить по-разному.

а) Эти два слова имеют разное применение. Стало быть, и разное значение. Но предложения, в которых они используются без удвоения и которые во всем остальном гласят одно и то же, имеют одинаковый смысл.

б) Оба слова имеют одинаковую функцию в языковых играх, за исключением одного изначального их различия, которое не столь уж существенно. Применению обоих слов учатся одинаковым образом, с помощью одинаковых действий, жестов, картин и т.п. Различие же в способах их употребления добавляется как нечто второстепенное, как одна из причудливых черт языка, объяснение этих слов. Потому мы будем говорить, что "X" и "Y" имеют одинаковое значение.

в) С этими двумя отрицаниями мы связываем разные представления. "X" как бы поворачивает смысл на 180 градусов. И потому два таких отрицания возвращают смысл в его первоначальное положение. "Y" же подобен отрицающему движению головой. И как одно покачивание головой не снимает другого, так и второй "Y" не снимает первого. Итак, если предложение с этими двумя отрицаниями практически и сводятся к тому же, то "X" и "Y" тем не менее выражают разные идеи.