Три стадии развития кризисного процесса

Данная классификация имеет важное практическое зна­чение. Если человек, находящийся на первой стадии разви­тия кризиса, совсем не обязательно оказывается клиентом психолога-консультанта, поскольку еще есть возможность задействовать внутренние адаптационные механизмы, то, начиная со второй стадии, пробуждается готовность в получе­нии помощи специалиста, а на третьей стадии такая помощь является просто необходимой.

1. Стадия нормальной адаптации. Характеризуется ростом напряжения, стимулирующим привычные способы решения проблем. Вначале, при столкновении с проблемной ситуацией, для того чтобы с ней справиться, человек исполь­зует прошлый опыт. На этой стадии:

• используются привычные для человека способы реше­ния проблем и механизмы защиты;

• задействуются знакомые ресурсы;

• сохраняется гибкость в решении проблемы;

• напряжение и релаксация сбалансированы.

Если привычные способы решения проблем не срабаты­вают, наступает вторая стадия.

2. Стадия мобилизации. Характеризуется дальнейшим ростом напряжения:

• растет ощущение неуверенности и страха;

• еще больше возрастает напряжение;

• происходит мобилизация новых ресурсов, внешних и внутренних источников помощи;

• пробуждается готовность для новых путей преодоления ситуации;

• уменьшается гибкость в подходе к проблеме;

• напряжение преобладает над релаксацией.

На этой стадии человек нуждается в помощи со стороны и открыт ей. Если по тем или иным причинам он/она не может получить помощи, наступает следующая стадия.

3. Критическая стадия. Характеризуется повышением тревоги, чувствами беспомощности и безнадежности, дезор­ганизацией личности:

• проявляется эмоциональная и интеллектуальная дезор­ганизация, ощущение хаоса;

• разрушаются привычные механизмы преодоления;

• происходит крах системы поддержки (семья и близкие больше не воспринимаются как источник помощи);

• человек может обращаться к таким способам разреше­ния ситуации, как суицид, убийство и другие противоправные действия.

На этой стадии консультант может помочь человеку обрести контроль над ситуацией, обратиться к своим ресурсам и, если не решить проблему (не все проблемы в принципе решаемы), то все же увидеть возможности выбора.

Кризис может завершиться на любой стадии, если исчез­нет опасность или обнаружится решение. На любой из этих стадий может закончиться развитие кризисного процесса.

4.2. ПОМОЩЬ В КРИЗИСЕ

Особый метод психологической помощи при кризисе, называемый кризисной интервенцией, это работа с интен­сивными чувствами и актуальными проблемами. Кризисная интервенция — это:

• работа, направленная на выражение сильных эмоций;

• уменьшение смятения благодаря процессу повторения;

• открытие доступа к исследованию острых проблем;

• формирование понимания текущих проблем для под­держки клиента;

• создание фундамента для принятия людьми пережи­того опыта.

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ КРИЗИСНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ

1. Кризисная интервенция центрирована на проблеме, а не на личности.

2. Кризисная интервенция — это не консультирование и не психотерапия, при кризисной интервенции не нужно вскрывать старые раны, потому что у человека нет сил с ними справиться.

3. Кризисная интервенция сосредоточена на актуальной ситуации.

4. Нерешенные «исторические» проблемы вплетены в кри­зисную ситуацию, эмоциональное топливо прошлого подогревает

актуальный конфликт. Иногда клиент осознает это, иногда — нет. Важно идентифицировать эти «исторические» проблемы, обозна­чить их место в нынешней ситуации, а затем сконцентрироваться на актуальной проблеме.

5. Для эффективной кризисной интервенции важно четко определить проблему.

6. Навыки активного слушания (перефразирование, отра­жение чувств, прояснение, присоединение чувств к содержа­нию) позволяют уменьшить хаос и облегчить восстановление контроля.

ТРИ СТАДИИ РАБОТЫ С КРИЗИСОМ

Кризисная интервенция направлена на то, чтобы сделать возможной работу над проблемой, а не обязательно решить ее. Многие проблемы, порождающие и поддерживающие кризис, невозможно решить быстро.

Первая стадия: Сбор информации

1. Помогите клиенту идентифицировать и выразить чувства и связать их с содержанием. Это позволяет снизить эмоциональное напряжение и, кроме того, делает возможным определение кризиса через отдельные события и проблемы. Образно выражаясь, гора, которую клиент тщетно пытался сдвинуть с места, распадается на отдельные куски породы, к которым можно подступиться.

2. Уделите время тому, чтобы максимально полно иссле­довать проблему вместе с клиентом. Человек, находящийся в кризисном состоянии, жаждет получить немедленное облегчение. У консультанта кризисной службы может воз­никнуть искушение поскорее перескочить от исследования проблемы к ее решению, чтобы снизить интенсивность пе­реживаний клиента. При таких преждевременных попытках решения важная информация может быть упущена, и вы рискуете толкнуть клиента на повторение его же собствен­ных ошибок.

3. Идентифицируйте событие, вызвавшее кризис, и по­старайтесь отделить «исторические» проблемы от актуальной ситуации.

Вторая стадия: Формулирование и переформулирова­ние проблемы

100

101

102

1. Результатом исследования ситуации может явиться переформулирование проблемы, поскольку:

• формулируя свою проблему, клиент мог не учесть ее важных аспектов. Классическим примером может быть от­рицание алкоголизма. Признание факта зависимости может полностью изменить формулирование семейной проблемы;

• проблема может быть слишком глобальной, и для того, чтобы с ней справиться, ее потребуется разделить на более мелкие;

• формулируя проблему, клиент может смешивать акту­альные и «исторические» проблемы.

2. Проясните, что клиент уже предпринимал для решения проблемы. Повторение неэффективных способов решения может стать частью картины кризиса. Отделив проблему от неэффективных способов ее решения, можно переформули­ровать проблему и подойти к ней по-новому.

3. Спросите клиента, что помогало ему справляться с проблемой раньше. С вашей помощью клиент может обнару­жить, что он владеет многими полезными навыками. Кроме того, это помогает переформулировать проблему— она уже не выглядит совершенно недоступной контролю, клиент по­нимает, что может с ней справиться хотя бы частично.

4. Что делать, если определение проблемы застопори­вается:

• перейти от более обобщенного определения к более конкретному, частному;

• перейти от частного, конкретного определения к более обобщенному;

• проверить, не пропущено ли какое-то действующее лицо при определении проблемы;

• исследовать, нет ли каких-то подспудных, скрытых проблем.

Третья стадия: Альтернативы и решения 1. Откажитесь от попыток решения проблемы. Это часто является ключевым моментом работы, потому что иногда неудачные решения вносят существенный вклад в развитие кризиса. Переключайтесь на работу с проблемой. Такой прием имеет смысл применить в следующих случаях:

• когда клиент пытается контролировать события, которые он в принципе контролировать не может;

• когда решение усугубляет проблему.

2. Откажитесь от цели. Это полезно делать тогда, когда цели, которые ставит перед собой клиент, нереалистичны или недостижимы в данный момент.

3. Выясните, есть ли что-то такое, что мог бы предпринять клиент для улучшения ситуации, если невозможно полностью исправить ее.

4. Спросите, что помогало раньше в аналогичной ситу­ации.

5. Выявите ложно направленную потребность контроля и переключите внимание клиента на работу с проблемой.

6. Избегайте попадания в ловушку преждевременных решений.

ПРИМЕРЫ РАБОТЫ

С КРИЗИСНЫМИ СОСТОЯНИЯМИ

Кризис наносит удар по привычным представлениям че­ловека о себе и об окружающем мире, утрачивается контроль, неопределенными становятся представления о будущем. «Но даже когда невозможность существовать в прежней системе представлений очевидна, человек продолжает цепляться за них. „Хочу, чтобы все было как раньше", „Почему это произо­шло со мной?" — подобные мысли могут принимать характер навязчивости»⁴⁴.

«Тихая воительница»

Это была высокая и очень красивая девушка. Пока она сидела в коридоре, ожидая приема, головы прохо­дящих мимо людей невольно обращались в ее сторону. Казалось, такая красавица должна говорить спокойно и уверенно. Но она, сев в кресло, опустила голову и забормотала очень тихо, запинаясь и останавливаясь на каждом слове. Ее трясло. Звали девушку Ирина. Вот что можно было понять из ее рассказа.

Неделю назад Ира возвращалась домой от по­други. Было всего девять часов вечера, и потому мысль об опасности не приходила ей в голову. В проходном

⁴⁴ Перри Г. Как справиться с кризисом. М.: Педагогика-пресс, 1995. С.141-176.

103

i04

дворе на нее налетел мужчина. Угрожая ножом, он по­волок девушку в пустую парадную и потребовал удов­летворить его желания. В парадной не было квартир, это был просто сквозной проход на соседнюю улицу, к тому же кричать Ирина боялась. Но несмотря на испуг, ей удалось вырваться и убежать.

С тех пор она боится ходить по улицам, в каждом мужчине видится насильник. «Я привыкла доверять мужчинам, они всегда меня опекали, теперь я от всех шарахаюсь. Я ничего не рассказывала родителям, толь­ко своему молодому человеку. Он беспокоится за меня, видит, как я изменилась, сказал, что мне нужен психолог, и записал меня сюда». Днем, когда Ирина была чем-то занята, она могла отвлечься, но когда оставалась оДна, воспоминания о пережитом страхе не давали покоя.

Консультант: Что вы вспоминаете больше всего?

Клиент: Разное... Думаю о том, что это все могло кон­читься иначе... Когда я увидела нож, я ужасно испу­галась. Я вспомнила передачу, может, вы видели по телевизору, про милиционера, который знакомился с девушками, потом насиловал их и убивал. Я пред­ставила себе расчлененные трупы... И тогда откуда-то взялись силы, я ударила его ногой... (Ира еще ниже опустила голову) ну сами понимаете куда... Он скри­вился, уронил нож, а я выбежала на Съездовскую, там ведь народу полно.

К концу рассказа Ирина уже почти шептала слова, тере­бя в руках платочек. Это выглядело очень странно. Человек сам спас себе жизнь, казалось бы, надо гордиться своим подвигом...

Консультант: Ира, у меня к вам предложение. Пред­ставьте, что вы смотрите на эту ситуацию со стороны. Вот показали по телевизору историю про девушку Ирину, как напал на нее мужчина в темном дворе, как угрожал ей ножом, как ей удалось ударить его и спас­тись... Что бы вы сказали об этой девушке Ирине?

Клиент: Ну, что она молодец... Что не растерялась... Сильная...

Консультант: Вы как-то об этом так вяло говорите, без энтузиазма.

Клиент: Мне кажется, это не я...

Консультант: Растерянная, испуганная Ирина— это вы, а сильная и смелая — нет?

Клиент: Вот как будто так. Это как будто откуда-то взялось.

Консультант: Откуда-то извне?

Клиент: Да.

Консультант: Можете представить себе образ рас­терянной Иры и сильной Иры?

Клиент: Нет, не знаю...

Консультант: Хорошо, какого цвета растерянная Ира?

Клиент: Она серая.

Консультант: А сильная?

Клиент: Фиолетовая.

По просьбе консультанта Ирина изобразила на разных листах серое и фиолетовое пятна.

Консультант: Вот это серая Ира. Что вы можете

сказать о ней? Клиент: Она слабая, она многого боится, но она мягкая,

добрая, понимающая. Консультант: А фиолетовая?

Клиент: Она сильная, но жесткая, в ней нет понимания. Консультант: Она вам нравится? Вы улыбнулись,

когда о ней говорили. Клиент: Я восхищаюсь ею, но она мне не нравится. То

есть, скажем, я не хотела бы, чтобы она была мне

другом...

По мере дальнейшего разговора образы менялись, в них появлялись новые краски, Ирина вносила их в свои рисунки, менялось отношение к ним Ирины и сам тон ее голоса. Казалось, она впускает в себя сильную Иру и по-другому видит слабую.

Клиент: Она теперь меня немного раздражает. Она добрая, это хорошо, но она беспомощная, привыкла,

105

чтобы ее опекали. Она использует других людей, и ее используют.

Консультант: А сильная как видится теперь?

Клиент: Она независимая, может сама о себе поза­ботиться. Правда, может и не заметить чего-то, не почувствовать, например, когда другому плохо. Но она самостоятельная, с ней не скучно. А слабая может быть унылой и скучной. В сущности она как ребенок... Как ребенок... (смотрит на рисунок). Теперь в ней появился желтый цвет.

Консультант: Это веселый ребенок?

Клиент (улыбаясь): Да.

Консультант: То есть вам нужна и та и другая?

Клиент: Да.

Консультант: И сколько от каждой Ирины вы хотели бы взять себе?

Клиент: Я хотела бы 70% сильной и 30% слабой.

Консультант: Вы сможете узнать в себе эти части, когда той или другой будет больше, чем вам хотелось бы?

Клиент: Да. И вспомню эту картинку.

Консультант: И вы всегда будете помнить, что вы главная, что вам выбирать и решать, какой быть?

Клиент: Да.

Консультант: Какую часть вы сейчас больше в себе ощущаете?

Клиент: Сильную.

Консультант: Вы перестали дрожать, вы это чувст­вуете?

Клиент: Да, конечно. Яне думала, что эту ситуацию можно увидеть как-то по-другому. Я только сидела, все вспоминала, мучилась и думала: почему это случилось со мной? Наверное, я в этом виновата... Но когда вы сказали посмотреть со стороны, что-то как будто изменилось.

Консультант: Вы хотите взять с собой рисунки?

Клиент: Хочу... (улыбаясь). Меня сейчас там, за дверью, не узнают.

Клиентке пришлось пережить страх за свою жизнь, отвра­щение, ужас. И эти сильные чувства нужно было проработать.

Но произошло еще кое-что. Она встретилась со своей силой и агрессией, и ей трудно было принять эти свои качества, хотя именно они спасли ей жизнь. Испытанию подверглись и ее представления о мире как безопасном месте, где ее никогда не дадут в обиду сильные мужчины, всегда любив­шие и опекавшие ее. Она чувствовала себя незащищенной, но вместо того, чтобы соприкоснуться со своей силой, она, сохраняя старый стереотип поведения и, может быть, неосо­знанно усиливая его («Чем я буду слабее, тем скорее найду себе защиту»), полностью растворилась в мягкой и слабой части своей личности. Она утратила контроль над ситуацией и своим состоянием. Поэтому такое большое значение имело для нее (и она сама отметила этот момент как поворотный) предложение консультанта встать в позицию наблюдателя и посмотреть на ситуацию со стороны. Из этой позиции она смогла пересмотреть свои отношения с разными частями своей личности и принять свою силу.

В кризисном состоянии человек настолько захвачен своими переживаниями, что он просто не может говорить и думать ни о чем другом, даже объективно более значимом. Приводимый ниже случай мы часто разбирали на учебных группах, и это позволяет нам подробно и предметно пого­ворить о типичных ошибках начинающих консультантов при работе с кризисным состоянием.

«Отставка палачу»

На прием обратилась женщина лет 35, Елена. Она работает вахтером в общежитии, разведена, имеет ребенка 6 лет. Рассказывая о своей ситуации, клиентка волновалась, иногда почти кричала, в голосе ее слыша­лись слезы. Год назад ее оставил мужчина, с которым она жила два года. Она очень переживала разрыв и решила обратиться за помощью к платному психотера­певту. «Он показывал мне какие-то рожи и спрашивал, что я чувствую. Потом дал заполнить какой-то тест. Потом сказал, что пора уже расти, сколько можно быть ребенком. А потом говорит, что надо еще прийти. Я го­ворю: „И заплатить, конечно... чтоб вам Кент курить" — а он так развалясь сидел, и Кент у него на столе. А он: „Ну уж не бесплатно, мы, психотерапевты, тоже кушать хотим...". А я говорю: „Нет у меня денег платить. Да за

106

107

что платить? Что вы мне сделали, чем помогли?" Так он меня просто выгнал. Я шла всю дорогу от него и плакала. Какое он имел право! Он унизил меня, влез в мою жизнь. Что он знает обо мне, о том, какая я? Что он знает о моей жизни, чтобы меня судить?!»

С тех пор, вот уже в течение года, Елена ведет мысленные диалоги с обидевшим ее психотерапев­том. Она чувствует себя обманутой, жалеет, что у нее не осталось никаких квитанций об оплате, чтобы она могла как-то наказать психотерапевта, потому что в этом наказании видит единственный способ избавиться от преследующего ее образа обидчика. «Я все время вижу перед собой его рожу. Я больше не хочу этого, я устала, я хочу, чтобы он ушел из моей жизни. Кто он такой, чтобы я все время о нем думала?!»

Для дальнейшего развития сессии большинство сту­дентов, обучающихся консультированию, видят следующие возможности: поговорить о том, что привело ее к психоте­рапевту год назад и какую помощь она хотела от него полу­чить; предложить рассказать о том, как жила она до визита к терапевту; оттолкнувшись от фразы «Что он знает о том, какая я?», предложить клиентке рассказать о том, какая она, и, может быть, настроить ее на позитивный лад; выяснить, что же такого сказал психотерапевт, что так обидело ее; может быть, постараться показать ей, что ее реакция неадекватна.

Кажется, что все усилия таким образом направляются на то, чтобы незаметно увести клиентку с того пика переживаний, на котором она в данный момент находится. И это типичная реакция на сильные эмоции другого — хочется их немедленно прекратить, «ведь он так страдает, надо его отвлечь». На самом деле основная мотивация стратегии отвлечения — страдания собеседника (или консультанта, как в данном случае).

Реакция клиентки, конечно, неразумна, логика чувств не всегда совпадает с логикой разума. Но вряд ли ей нужно это объяснять. И конечно, ей самой хочется отвлечься от своих переживаний. Скорее всего, она в этом более изобретательна, чем консультант, но у нее не получается сделать это уже год. И, конечно, острая реакция клиентки обусловлена всей ее жиз­ненной историей, но вопросы, направленные на исследование жизненной истории, обращены скорее к интеллектуальной

109

сфере, а клиентку захлестывают эмоции и ей трудно что-то анализировать. И может быть, ничего особенного этот психо­терапевт ей и не сказал, а просто это была последняя капля, которая, как мы говорили, может быть пусковым механизмом кризиса. Настойчивые расспросы — что же все-таки такого он сказал — могут восприниматься как недоверие и вызывать раздражение или обиду у клиента.

Когда бушует пожар, важно его потушить, а потом уже разбираться в том, бросил ли кто-то непотушенный окурок или сгорела проводка. И эти вопросы выясняет уже другое ведомство. Консультант — не комиссия по этике и ему не нужно решать судьбу того психотерапевта. Нужно помочь клиентке, которую мучает не тот человек, а тот образ, кото­рый живет в ее фантазии. Она ничего не может сделать с тем человеком, но образ находится в зоне ее контроля. Сейчас, в момент обращения, этот контроль утрачен. И консультант может помочь его вернуть. В группе 20-25 студентов, обучаю­щихся консультированию, обычно находятся два-три человека, которые предлагают именно этот путь обращения к образу психотерапевта. Так в реальности и складывалась сессия.

Обговорив с клиенткой направление работы — по­стараться обрести контроль не над реальным человеком, которого она уже год не видела, а над тем образом, который она носит в себе, — консультант предложила ей представить, что образ материализовался здесь, в кабинете, где она находится рядом с консультантом, и она может сказать ему все, что захочет. Плача и срываясь временами на крик, клиентка проговорила свои обвинения. Затем, помня о желании клиентки наказать психотерапевта, консультант предложила ей представить, что она, Елена, — главный психотерапевт Ленинграда и ее обидчик предстал перед ней в качестве подчиненного. Елена с удовольствием отругала его.

Следующим шагом был вопрос консультанта: «Что вам напоминает этот образ?»

В ответ Елена разрыдалась и стала говорить о том, что она никогда не знала отца, что у матери менялись партнеры и она мечтала о том, чтобы кто-то из них остался с ними жить и стал ей отцом. Наконец, когда ей было 8 лет, такой человек появился, но он не оправдал

108

ее надежд, обижал и унижал ее, ревновал ее к матери, ограничивал их контакт, а мать не могла ее защитить. Образ врача-обидчика и образ отчима слились. Оба они обманули ее ожидания. Может быть, сыграло роль и то, что врач появился в ее жизни в тот момент, когда она пережила еще одно разочарование — ее оставил партнер, с которым она жила. Эта годами копившаяся горечь зарядила образ психотерапевта такой колос­сальной энергией.

Консультант: Как представляется вам этот образ?

Клиент: Он дьявол, черт!

Консультант: Можете его нарисовать? (Елена черным фломастером нарисовала бородатого черта.)

Консультант: Еще есть ассоциации?

К л и е н т: Он палач, у него лицо закрыто и дырки для глаз (она рисует палача в капюшоне).

Консультант: Елена, вы хозяйка этому образу, вы можете приказать ему все, что угодно, он должен вам подчиниться. Скажите ему это.

Клиент (обращаясь к своему рисунку): Ты должен уйти из моей жизни. Я твоя хозяйка, я приказываю тебе, и ты должен меня слушаться.

Консультант: Как теперь вы себя чувствуете?

Кл иент: Мне легче.

Консул ьтант: Елена, когда вы говорили о своей жизни, мне показалось, что в этом очень много невысказан­ной боли. Может быть, вы хотели бы прийти еще раз, чтобы подробнее поговорить о том, как вы можете помочь себе.

На следующей встрече Елена сказала, что образ психотерапевта ее больше не мучит, что ее подруга даже заметила, что у нее изменился голос. Работа продолжилась, и ее предметом стали те проблемы клиентки, о которых на прошлой встрече упоминалось в общих чертах.

В работе с кризисным состоянием важно было дать кли­ентке отреагировать свои чувства и вернуть ощущение кон­троля. Но для дальнейшей работы может оказаться важным

исследовать: что же все-таки так обидело клиентку в словах психотерапевта? В какое больное место попали его, скорее всего, случайно брошенные слова? Какая часть представлений клиентки о себе оказалась в результате разрушенной? И почему она несколько раз упомянула о деньгах, которые она заплатила за консультацию? Спрашивать об этом клиента напрямую бес­полезно, он этого не знает. Это вопросы консультанта к себе. Отвечая на них, мы можем построить гипотетическую картину внутренней реальности клиента, в которой эта необычная ре­акция будет не только логичной, но единственно возможной. В данном случае эта гипотетическая картина выглядела для консультанта примерно так: Елена потратила много усилий, доказывая самой себе и всем окружающим, что она взрос­лый, самостоятельный человек, заслуживающий уважения и признания. Она пришла к психотерапевту, заплатив деньги! И столкнулась с тем, что на нее смотрят свысока и упрекают в инфантилизме. В результате и без того хрупкие представления о себе как о Личности, с которой нужно считаться, рухнули. И если для снятия острой реакции потребовалась одна сессия, то, чтобы обрести настоящую веру в свою человеческую цен­ность и значимость, Елене нужно проделать долгий путь.

4.3. РАБОТА С СУИЦИДАЛЬНЫМИ КЛИЕНТАМИ

Суицид— это процесс, а не событие. Это не проблема, а попытка разрешить проблему. Представление о суициде в нашей культуре окружено огромным количеством мифов. Осо­знание их может удержать консультанта от многих ошибок.

МИФЫ И ФАКТЫ О СУИЦИДЕ

Миф: Суицид — редкое явление.

Факт: В Северной Америке суицид входит в число десяти основных причин смерти (для детей и юношества это одна из двух основных причин смерти). Мысли о самоубийстве приходят почти половине населения Соединенных Штатов. Суицидальные попытки совершают 1 из 250 человек. Фак­тически число суицидальных попыток может быть и гораздо больше, т. к. некоторые самоубийства маскируются под не­счастные случаи.

110

т

112

Миф: Люди, которые говорят о самоубийстве, никогда его не совершают.

Факт: Восемь из десяти людей, покончивших жизнь са­моубийством, выражали суицидальные намерения.

Миф: Если человек уже решил умереть, его невозможно остановить.

Факт: Большинство людей, имеющих суицидальные намерения, колеблются между желанием жить и желанием умереть. Обращение за помощью к специалистам говорит об этой амбивалентности и надежде найти другой выход.

Миф: Вопросы и разговоры о самоубийстве могут за­ронить эту идею в голову человеку или укрепить его наме­рения.

Факт: Только открытый разговор о мыслях и намерениях человека, который хочет покончить с собой, может помочь человеку.

Миф: Человек, который говорит о самоубийстве, просто хочет привлечь к себе внимание. Если относиться к этому се­рьезно, он будет использовать это как средство шантажа.

Факт: Разговор о самоубийстве действительно может быть средством привлечения внимания. Может быть, это по­следняя попытка быть услышанным, когда человеку кажется, что все иные способы уже испробованы. Может быть, это крик о помощи, о которой человек не решается попросить в другой форме. Недоверие к серьезности намерений человека может оттолкнуть его и вызвать (особенно у подростка) желание «до­казать», что он не играет. Кроме того, даже демонстративные попытки могут привести к трагическому исходу.

ВЫЯВЛЕНИЕ СУИЦИДАЛЬНЫХ НАМЕРЕНИЙ

Предупреждающие знаки:

• сниженное настроение;

• нарушения сна, режима питания;

• злоупотребление алкоголем, наркотиками;

• саморазрушительное поведение;

• разговоры о смерти, обращение к песням, стихам, литературным произведениям, в которых говорится о само­убийстве, смерти, жизни после смерти;

• социальное отчуждение;

• снижение внимания к себе (неопрятность, неряшли­вость, прогулы);

• резкое изменение состояния — например, внезапное просветление после периода длительной депрессии;

• резкие изменения в поведении — человек, который был застенчивым и тихим, внезапно становится шумным и экс­травагантным, а тот, кто был общительным и дружелюбным, отстраняется от людей;

• приведение дел в порядок— составление завещания, улаживание всех мелких ссор с друзьями и соседями, раздача долгов, устройство на попечение домашних животных (для под­ростка— раздаривание любимых кассет, книг, безделушек);

• разговор об отсутствии смысла жизни, о собственной ненужности, о безвыходности своей ситуации.

Факторы, увеличивающие риск:

• суицидальные попытки в прошлом;

• годовщины утрат;

• переживание потери;

• алкоголизм;

• смертельные болезни (СПИД, рак);

• психическое заболевание.

Разумеется, человек может быть печальным и не соби­раться покончить с собой, а составление завещания может означать только сознание ответственности перед семьей и ничего более. Но сочетание нескольких разных признаков может настораживать. Клиенту не всегда легко прямо сказать о своих намерениях, он может бояться, что его не поймут, будут упрекать, уговаривать, насмехаться.

Если у консультанта в процессе разговора появляется предположение, что клиент имеет суицидальные намерения, необходимо задать прямой вопрос, назвав вещи своими име­нами. Это покажет человеку, что консультант принимает его, не испытывает страха или неприязни. Например:

• «Я услышал, вы сказали, что так жить дальше невоз­можно»;

• «Меня беспокоит ваше состояние»;

• «Я хочу узнать, не думаете ли вы о самоубийстве». Если у человека нет подобных намерений, он просто даст

отрицательный ответ. Если он признает, что думает о само­убийстве, нужно определить степень суицидальной опасности, ориентируясь на следующие критерии:

• степень разработанности плана, конкретизация деталей;

• степень летальности;

• доступность средств.

ЧТО ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ

Прежде всего, дать возможность человеку говорить о своих чувствах, демонстрируя понимание и принятие. Важно определить, какую проблему пытается человек решить с помощью суицида, какую потребность он хочет удовлетворить таким образом — это желание обрести по­кой, избавиться от боли, выразить свою злость, наказать кого-то, заставить прислушаться к себе или попросить о помощи? Консультанту важно «прочитать» это скрытое сообщение. Быть может, есть другой путь получения жела­емого. Если невозможно полностью разрешить проблему, то, может быть, можно сделать что-то, что принесет хотя бы временное облегчение.

Часто начинающие консультанты задаются вопросом: «А если клиент убедит меня в том, что самоубийство действи­тельно самый лучший для него выход?» Но клиент обращается к консультанту не для того, чтобы посоветоваться о том, стоит ли ему умирать. И мы не судьи, которые могут решить его судьбу и сделать за него выбор. Задача консультанта в этом разговоре, как и в любом другом, слушать клиента, понимать и принимать его чувства. Но, разумеется, окончательный выбор, как и в любой другой ситуации, делает сам клиент.

ЧЕГО НЕ НАДО ДЕЛАТЬ

1. Не впадайте в замешательство и не выглядите шоки­рованным.

2. Не пытайтесь спорить или отговаривать от суицида, вы проиграете спор.

3. Не пытайтесь преуменьшить боль, переживаемую дру­гим. Высказывания типа: «Нет причин лишать себя жизни из-за этого» лишь показывают человеку, что вы не понимаете его.

4. Не пытайтесь улучшить и исправить состояние клиента. Ему больно, и важно показать, что вы это понимаете.

5. Не предлагайте простых ответов на сложные вопросы. Принимайте проблемы человека серьезно, говорите о них

115

открыто и откровенно, оценивайте их значимость с точки зрения этого человека, а не со своей собственной или об­щепринятой.

6. Не говорите: «Подумай, скольким людям гораздо хуже, чем тебе, ты должен быть благодарен судьбе за все, что име­ешь!» Эти слова не решат проблемы, а усугубят у человека чувство вины, поэтому они могут принести только вред.

7. Никогда не обещайте держать план суицида в сек­рете.