Как и где ставить точку

В очном консультировании момент окончания сессии оговорен и определен заранее (как правило, через 50 ми­нут после ее начала). В содержательном отношении в конце очной сессии может быть, образно выражаясь, поставлено многоточие, а к тому, что не получило завершения, можно обратиться на следующей встрече. Телефонное консульти­рование не ограничено так жестко временными рамками и, как правило, имеет в виду однократный контакт. Поэтому

124

125

окончание телефонного разговора во многом определяется достижением результата.

Праздник души консультанта, когда этот результат оче­виден и для него, и для клиента. Но справедливость требует признать, что это бывает довольно редко. Как правило, ожи­дания клиента от обращения к специалисту значительно более высоки, чем возможности консультирования. Консультант час­то воспринимается как профессионал в области совершения чудес, а не в области психологической помощи. «Свершилось чудо, разрешилась проблема — достигнут результат, не раз­решилась — значит, нет». Для начинающего консультанта это большая проблема. Сознательно или неосознанно он, как и клиент, ждет от своего вмешательства мгновенного чуда. А когда чудо заставляет себя ждать, впадает в разочарование и задается вопросом: «Я не могу сейчас разрешить проблему клиента, так что же я вообще могу?»

Вспомнив циклическую модель обучения, которая, выра­жаясь иными словами, фактически описывает модель приоб­ретения жизненного опыта, можно образно представить себе течение жизни человека как движение по спирали. Наступает момент, когда под давлением жизненных обстоятельств спираль сжимается и очередной виток ее превращается в замкнутый круг. В этом случае человеку необходим вне­шний толчок, чтобы вырваться из этого круга и продолжить движение. Новое видение ситуации, себя в ситуации, новая информация — все это может дать импульс к изменениям. Круг прорывается, движение продолжается, но края витков спирали все еще слишком близки, почти соприкасаются и новый виток может вновь превратиться в круг. То есть, получив импульс к изменениям, человек может быть еще далек от разрешения своей проблемы, но определенный шаг уже сделан и из этой точки уже легче различить, как и в каком направлении двигаться дальше. Может быть, человек сможет продолжать движение сам, может быть, ему нужна еще будет помощь специалиста и тогда есть возможность продолжить работу в режиме очного консультирования, а может быть, потребуется взять тайм-аут, чтобы осмыслить достигнутое. Субъективное ощущение скорости зависит от того, насколько далека цель. Если до нее один шаг, туда можно дойти в течение одной беседы. А если тысячу шагов,

то, даже продвинувшись на большее расстояние (скажем, на три шага), можно не почувствовать, что цель приблизилась. И, глядя в подзорную трубу на сияющую вершину (заветное «решение проблемы»), консультант рискует не заметить того, что находится у него под ногами, не увидеть, что пройден какой-то путь. Только научившись это различать, он может помочь клиенту осознать, что достигнуто, присвоить эти достижения и решить, что делать дальше.

Одним из способов это сделать может быть анализ про­дленной работы и поиск ответа на вопрос: что произошло с клиентом? Эта интерпретация результата поневоле является лишь гипотезой, не имеющей значения для работы с дан­ным клиентом, которая уже закончена. Но это своеобразный тренажер для консультанта, развивающий сферу осознания профессиональных достижений и помогающих найти все более разнообразные ответы на вопрос: что я вообще могу? Рассмотрим несколько примеров.

«Идеальная жена»

Клиент: Здравствуйте, я звоню из Саратова. Я прочи­тала в журнале статью о вашей службе... Только вы знаете, у меня нет мыслей о самоубийстве или чего-то такого страшного... Могу я поговорить?

Консультант: Вам нужна помощь, этого достаточно, расскажите, что вас беспокоит.

К л и е н т: Вы знаете, это даже трудно описать. В общем, мне 32 года, я замужем, у меня очень хороший муж, мы доверяем друг другу, У нас двое прекрасных де­тей. Но есть одна вещь, которая меня беспокоит... Когда я еще училась в школе, мы встречались с од­ноклассником. Ничего такого между нами не было, просто очень хорошие, романтические отношения. Потом мы расстались. Я вышла замуж. Теперь я иногда встречаю его, ну, прежнего своего молодого человека... Он очень изменился, так грустно на него смотреть...

Консультант: Вам грустно видеть, как он изменился...

Клиент: Да, дело в том, что он начал пить... Он очень хороший человек, но жизнь у него как-то не скла­дывается. У нас много общих знакомых, ведь мы

127

учились в одном классе, и я знаю, что он уезжал на Север, там женился, потом развелся с женой, теперь живет с матерью.

Консул ьтант: Вам его жалко?

Клиент: Да, очень больно за него. Я знаю, что он способный человек, хорошо учился, мог бы много достичь.

Консультант: Вы сказали, что вам больно за него, и мне показалось, что вы чувствуете себя немного виноватой за то, что с ним произошло.

Клиент: Виноватой? Пожалуй, нет. Я не винила ни себя, ни его за то, что мы расстались, просто так вышло. Мне обидно за него. Виноватой я скорее чувствую себя перед мужем.

Консультант: Вы чувствуете себя виноватой перед мужем, оттого, что у вас сохранились какие-то чувства к прежнему молодому человеку?

Клиент: Нет, я точно знаю, что люблю своего мужа, и теперь это единственный мужчина в моей жизни. Но то была первая любовь, и у меня остались очень хорошие, теплые воспоминания. У нас были красивые отношения.

Консул ьтант: То есть у вас остались хорошие воспо­минания, но прежних чувств к этому человеку теперь нет, есть жалость и боль за него. И вы чувствуете вину перед мужем.

Клиент: Да, я сама не понимаю почему. Ничего ведь такого нет. Просто есть в моей душе что-то важное для меня, к чему он не имеет отношения.

Консул ьтант: И это «что-то» влияет на ваше отноше­ние к мужу?

Клиент: Нет, я уверена, что нет. Мы очень близки с ним, это единственный человек, который меня по­нимает.

Консультант:Ана отношение к детям?

Клиент: Ну что вы, дети здесь вообще ни при чем, мы с ними очень дружны.

Консультант: Позвольте мне теперь сказать, как я вас услышала, если я в чем-то ошибусь, поправьте меня. У вас хорошая, дружная семья, любимый муж

и дети. Вы довольны своей жизнью. И есть человек, которого вы любили прежде и к которому теперь вы чувствуете жалость и боль. Он занимает место в вашей жизни, но это никак не отражается на ваших отношениях с мужем и детьми. Это так?

К л и е н т: А так бывает?

Консультант: Но ведь так есть.

Клиент (после большой паузы): Да, это правда. Спа­сибо.

Примерно через час после окончания разговора вновь раздался звонок. Это была та же женщина.

Клиент: Вы знаете, мы с вами поговорили, и вроде ничего вы мне не сказали нового, а мне как-то лег­че стало. И я подумала, вам ведь, наверное, важно знать, что вы кому-то помогаете, я решила позвонить и сказать это.

Консультант: Это действительно важно, спасибо.

Разговор с этой клиенткой длился десять минут, и она осталась довольна результатом. Однако у начинающих кон­сультантов это вызывает подозрения. Кажется, что что-то здесь не так, наверное, есть проблемы в отношениях с мужем, уж слишком часто клиентка говорит, что все у нее в порядке... Словом, уж больно все просто и непонятно, что произошло, почему это ей вдруг стало легче? Попробуем ответить на этот вопрос.

В самом общем виде проблему клиентки можно обозначить так: при общем благополучии ее жизненной ситуации и ощу­щении себя в этой ситуации она чувствовала неопределенное беспокойство, которое даже не могла четко обозначить. После прояснения ситуации психологический диагноз для консуль­танта звучал примерно так: у клиентки есть некое, может быть не вполне осознаваемое представление о том, что в семье может быть все хорошо, только если супруги разделяют друг с другом все, не оставляя места для сугубо личных интересов и чувств. И беспокойство ее было связано с тем, что она не вполне соответствует этому образу «идеальной жены». Раз­говор с консультантом позволил клиентке отреагировать свои

128

129

переживания, проговорить их, почувствовать себя принятой. Она смогла взглянуть в лицо реальности, принять ее, скоррек­тировать свои представления об идеале и принять те чувства, которые до этого не принимала. Наверное, в ее жизни остались какие-то нерешенные проблемы, но разговор с консультантом удовлетворил ее актуальный запрос. Ничего большего ей не требовалось на данный момент, чтобы восстановить душевное равновесие.

«Крест миротворца»

Клиент: Здравствуйте, меня зовут Ольга. Я хотела бы поговорить о своих отношениях с дочерью.

Консультант: Я слушаю вас, Ольга.

Клиент: Собственно, дело тут не во мне. У нас с до­черью очень доверительные отношения. Ей 14 лет, это сложный возраст, но она со мной откровенна и у нас все хорошо. Проблема в том, что мы живем со свекровью. С ней у нас всегда были сложные отно­шения, но я старалась, чтобы дочери эти сложности не касались, сглаживала конфликты и делала все, чтобы они с бабушкой жили в мире.

Консультант: То есть вы были буфером междудочкой и бабушкой.

Клиент: Да, муж полностью устранился от выяснения этих отношений, и я не стремилась это изменить, потому что он склонен обвинять дочь. Мне не хоте­лось ее лишний раз травмировать.

Консультант: Получается, что всю ответственность за ситуацию вы приняли на себя. Не могли бы вы описать подробнее, на какой почве случаются конфликты.

Клиент: Честно говоря, у меня самой поведение свек­рови вызывает возмущение. Например, недавно она прочитала дневник дочери. Я никогда в жизни не могла бы себе такого позволить. Девочка пла­кала, кричала, что ненавидит бабушку. Я с трудом ее успокоила, старалась объяснить, что бабушка старенькая и прочее, ну сами понимаете но, в душе я ее осуждала.

Консультант: Вы старались повлиять на дочь, а со свекровью вы пробовали разговаривать?

Клиент: Сколько раз! Я пыталась очень мягко ей объ­яснить, что это такой возраст, что нужно уважать ее личность. Это все бесполезно. Ей 64 года, она всю жизнь такой была, ее уже не изменишь. Я очень мягкий, спокойный человек, но она и меня иногда из себя выводит, а уж о дочери и говорить нечего.

Консультант: Правильно я понимаю, Ольга, что в душе вы на стороне дочери, но не решаетесь ей в этом признаться.

Клиент: Мне кажется, от этого будет еще хуже. Я те­перь и так боюсь за нее, она стала очень нервной. А свекровь, конечно, во всем обвиняет меня, говорит, что я ее распустила.

Консультант: Ольга, я услышала, что вы тратите мно­го усилий на то, чтобы сохранить мир в семье, но получается, что свекровь обвиняет вас, а состояние дочери вызывает у вас тревогу. Могли бы вы сказать, чего вы хотели бы от нашего разговора, в чем вам нужна помощь.

Клиент: Может, вы могли бы мне подсказать, что я могу сделать, чтобы помочь дочери?

Консультант: То есть больше всего вас беспокоит состояние дочери.

Клиент: Вообще-то, конечно, свекровь меня волнует гораздо меньше. Я — мать, я должна защитить свою дочь и не могу этого сделать.

Консультант: А до сих пор вы могли защитить ее от всего? Наверняка ведь она болела, ссорилась со сверстниками, получала плохие оценки, обижалась на учителей. Вы могли ее от этого оградить?

Клиент: Нет, конечно, это жизнь...

Консул ьтант: И в этой жизни вы ей как-то помогали.

К л иент: Да... Я понимаю, что вы имеете в виду... Просто свекровь — это стихия. И я могу сейчас сделать для дочери то, что делала раньше, — просто обнять ее и держать ее за руку, когда ей плохо.

Что произошло в данной ситуации? Клиентка ощущала себя ответственной за все, что происходило в семье: за по­ведение свекрови по отношению к дочери, реакцию дочери на

130

131

бабушку, отстраненную позицию мужа. Она истощила свои силы в попытках изменить ситуацию, и фактически ее запрос к консуль­танту можно сформулировать так: «Что еще я могу сделать, чтобы примирить всех?» Входе разговора клиентка смогла увидеть ситуацию по-новому, изменилось ее представление не только о мере, но и о сфере ее ответственности. Она переформулировала проблему и изменила свою задачу с достижения всеобщего мира на оказание помощи дочери, и после этого смогла обратиться к своему прошлому опыту, когда она вместо того, чтобы пытать­ся защитить дочь от всех неприятностей в жизни, помогала ей справляться с трудностями, просто любя и поддерживая ее. То есть она смогла осознать собственные ресурсы.

«Маленькая воровка»

Клиент: У нас в доме ужасная ситуация. Дочка стала воровать. Отец давно замечал, что деньги по мелочи пропадают. А недавно она взяла у него из кошелька 500 рублей! Это в 10-то лет, представляете? Я не знаю, что делать, пробовала уже по всякому с ней — и объясняла, и наказывала. Я боюсь с ней куда-то идти, в гости к друзьям, например, мне стыдно признаться, что у меня дочь — воровка. Или, может, она ненор­мальная. Помогите! Я не знаю, откуда это в нашей семье, что мне делать, куда обращаться.

Воровство детей вызывает у родителей шок. Сразу же возникают сомнения в психической нормальности ребенка или подозрения в патологических криминальных наклонностях. Важно дать им возможность выразить свои чувства, а затем предоставить информацию о том, что воровство может яв­ляться симптомом психологического неблагополучия ребенка. Важно понять, какую проблему пытается разрешить ребенок с помощью воровства, и тогда можно будет думать о том, нельзя ли разрешить эту проблему как-то по-другому. А для этого необходимо выяснить очень много разных вещей: когда началось воровство и что в это время происходило в семье, у кого ворует ребенок, что он делает с этими деньгами их п.

В дальнейшем разговоре выясняется, что единст­венный человек, у которого ворует девочка, — это отец.

А точнее, не отец, а отчим. С отцом мать в разводе че­тыре года, замуж вторично вышла год назад. Девочка боялась засыпать одна, потому до появления отчима спала в одной комнате с матерью. Теперь у нее отде­льная комната, а в комнате матери и отчима появилась детская кроватка, потому что мама ждет ребенка. Мать считает, что у девочки нет причин для огорчения, — у нее появился новый папа («она меня об этом так просила»), а теперь еще будет маленький братик («о котором она всегда мечтала»). Девочка по характеру лидер, любит первенствовать. Из 500 рублей, которые она взяла у отчима, она успела истратить 300 рублей. На эти деньги она накупила жвачек, киндер-сюрпризов и шоколадок и раздавала их всем во дворе и в школе. По мере прояснения ситуации клиентка смогла взглянуть на нее по-другому.

Клиент: Ну да, у меня были такие мысли, но я их отго­няла. На самом деле нужно признаться, что Наташа ревнует меня к мужу. Может быть, она думает, что я стала ее меньше любить. Я понимаю, как мне нужно с ней поговорить. Но, честно говоря, я думаю, мужу тоже трудно. Конечно, он знал, на что идет, но пока он просто приходил к нам, он Наташе нравился. Я ведь спрашивала ее, хочет ли она, чтобы дядя Коля жил вместе с нами. И она согласилась, даже обрадова­лась. Но когда мы поженились, их отношения очень изменились. Да, они не могут меня поделить.

Консультант: То есть в этой ситуации всем непросто, и каждый переживает это по-своему. Наверное, вам нужно обсудить это всем вместе. Если для этого по­требуется помощь специалиста, можете обратиться на очный прием.

Клиент: Обязательно. Я попробую убедить мужа, но уж с Наташей мы точно придем. Я так на нее злилась, а теперь мне ее так жалко.

В данном случае ситуация не разрешилась в телефонном разговоре. Но клиентка сделала важный шаг— она смогла выразить свои чувства, она получила новую для нее инфор­мацию о причинах воровства у детей, она смогла по-новому

133

132

увидеть свою ситуацию, понять, что стояло за поступком дочери, и рассмотреть иной, новый способ поведения с ребенком. Кроме того, она смогла увидеть и более широкий контекст ситуации — проблему семьи в целом. Эта проблема не может быть решена в рамках телефонного разговора, и клиентка решила обратиться за очной консультацией.

«Черно-белая птица в синем небе»

На телефон обратилась молодая девушка по имени Анна. Она работает в фирме секретарем-референтом. В последнее время чувствует себя растерянной и раз­битой. «Все валится из рук, я забываю важную инфор­мацию, иногда не слышу, как ко мне обращаются. Кому нужен такой секретарь? Недавно в магазине покупала мед, лимоны и курагу, так я мед и курагу взяла, а ли­моны забыла. На следующий день пришла туда просить свои лимоны, продавщица смотрит на меня как на не­нормальную. Я и правда чувствую себя больной». Свое состояние связывает со своим отношением с молодым человеком, с которым встречается около года.

Клиент: Мне он сразу очень понравился, я готова была что угодно сделать, чтобы его удержать. Со временем это стало просто какой-то манией. Я все время думаю о Heiyi, жду его звонков, как будто я существую только в отношениях с ним. Недавно он меня очень обидел, но я его оправдываю, убеждаю себя, что я сама ви­новата. Я панически боюсь его потерять, все время стараюсь ему угодить, в то же время понимаю, что чем больше моя неуверенность в себе, тем хуже он ко мне относится. То есть я понимаю, что так нельзя жить, но ничего не могу с собой сделать.

Консультант: Я услышала, Аня, что сейчас вы не представляете себя вне отношений с этим человеком. А могли бы мы просто пофантазировать, какой могла бы быть Аня без Бориса.

Клиент: Ой, нет, нет, только не это, я об этом даже думать не хочу, даже представлять не хочу.

Консультант: Хорошо. Вы встречаетесь год. Так? Вам теперь, вы сказали, 21. Верно? Значит, двадцать лет до этого вы прожили, не зная даже о его существовании.

Можете мне рассказать об этой «Ане-до-встречи-с-Борисом»?

Клиентка сначала медленно, с остановками, потом, все более оживляясь, рассказывает о себе, своих увлечениях, любимых занятиях, семейных праздниках, путешествиях, кон­сультант поощряет ее, отражая ее чувства и проясняя новые детали рассказа. Голос клиентки меняется, становится более звонким, убыстряется темп речи.

Консультант: Аня, как вы теперь себя чувствуете?

Клиент: Я чувствую большое облегчение. Я— это я. Это целый мир, а в нем есть отношения с Борей. Мне так хотелось бы удержать это чувство.

Консул ьтант: У меня к вам предложение. Попробуйте подумать об Ане, которая ходила с мамой и братом смотреть регату; Ане, которая гуляла с другом по ноч­ной усадьбе в Михайловском; Ане, которая смотрела в Москве на Бронной «Ромео и Джульетту», — может быть, у вас возникнет какой-то образ.

Клиент (после паузы): Да, это птица, ласточка, я так хорошо представляю себе ее в голубом небе. Она летит в синем небе. Она свободна. Мне даже захо­телось ее нарисовать.

Консул ьтант: И эта черно-белая птица в синем небе смо­жет вам напомнить о том, что Аня — это целый мир?

Клиент: Да, так я смогу к этому вернуться....Я сейчас ощущаю такую силу внутри. Я понимаю, что мне надо поговорить с Борей, наши отношения должны измениться или закончиться. Я хочу подготовиться к этому разговору, продумать его. Мне нужно разо­браться в себе — чего я вообще хочу от отношений с мужчиной. Вы могли бы мне помочь?

Консультант: Аня, я понимаю, вы сейчас чувствуете прилив сил, вам хочется использовать эту энергию, чтобы решить полностью эту проблему. У меня тоже есть такое искушение, но в то же время есть и сом­нения. Мы с вами говорили почти час, вы проделали за это время большой путь, вы ощущаете себя по-новому. Я думаю, нужно время, чтобы осмыслить, что

134

135

произошло, утвердиться в этом новом ощущении, иначе его можно потерять. Если потом вы почувству­ете, что вам нужна помощь, чтобы лучше разобраться в себе, своих отношениях с Борисом, своих ожида­ниях от отношений с мужчинами вообще, вы можете обратиться к психологу для очной встречи. Клиент: Хорошо, вы можете мне посоветовать, куда обратиться?

Разговор с консультантом помог клиентке выразить свои противоречивые переживания, почувствовать, что отношения с молодым человеком, которые полностью ее захватили, могут быть лишь частью ее жизни, или, иными словами, по­мог ей разотождествиться с некоей частью себя, в которой она полностью растворилась (условно ее можно обозначить как «Аня-в-отношениях-с-Борисом»), и обратиться к своему центру, который символически отразился в образе ласточки в небе. Можно сказать, что ей удалось найти «личный ключ», который в будущем может помочь ей открыть «дверь к себе», восстановить связь со своим внутренним миром. Обретя связь со своим центром, клиентка смогла восстановить контроль над ситуацией, в которой до этого чувствовала себя совершенно беспомощной. В то же время для нее возник новый вопрос: чего она ждет и чего хочет вообще от отношений с мужчи­нами? И этот вопрос может требовать более длительной и серьезной работы.

Итак, теперь мы можем попробовать вернуться к ответу на вопрос начинающего консультанта «Что я могу?». На наших семинарах после разбора ситуаций мы предлагаем самим участникам закончить фразу «Я могу помочь клиенту...». Вот несколько ответов:

• отреагировать свои переживания, выразить свои чув­ства;

• разотождествиться с определенными переживаниями или частью себя;

• восстановить контроль;

• принять ранее отвергаемые чувства или часть себя;

• сформировать новый взгляд на ситуацию;

• осознать собственные ресурсы, восстановить связь с ними;

• исследовать возможные выборы;

• обрести ощущение значимости своих переживаний («Я имею право чувствовать то, что чувствую»);

• рассмотреть новые способы поведения и реагирования;

• найти «личные ключи» — телесные ощущения, короткие фразы, образы, помогающие в сложных ситуациях, обрести равновесие, точку опоры;

• познакомиться с новой информацией;

• увидеть, что может стать следующим шагом клиента. Разумеется, этот список нельзя назвать исчерпывающим.

Его можно дополнить, детализировать. Но важно то, что любой пункт этого списка может послужить реальным импульсом к изменениям, шагом на пути к выходу из травмирующей си­туации. Если сам консультант может это понять и оценить, он сможет помочь клиенту осознать свои достижения. Это осознание делает телефонную сессию завершенной.