Двадцатых годов XVII столетия

(опыт реконструкции по документальным источникам)

Иконостас в русской православной церкви является смысло­вым и декоративным центром храма. Документы, к сожалению, не сохранили сведений об иконостасах в сибирских храмах кон­ца XVI - начала XVII вв - первых четырех десятилетий после по­хода дружины Ермака (1581 г.). Самые ранние сведения о дея­тельности тобольской кафедры, учрежденной в 1620 г., относят­ся к середине 20-х гг. XVII в.

Иконостас имел особенно важное значение в сибирских хра­мах первых трех четвертей века, так как строились они здесь из дерева¹ и не имели, или почти не имели, росписей, во всяком слу­чае автору не известно ни одно упоминание о раннем периоде. По-видимому, расписывать деревянные храмы считалось нерен­табельным из-за опасности пожаров, тогда как иконы, случалось, удавалось вынести из-под огня. Реконструкция иконостасов воз­можна на основе документальных источников и анализа тради­ций и канонов, хотя именно в XVII столетии система древнерус­ского многорядного иконостаса, сложившаяся к концу XIV века, претерпевала серьезные изменения.

Описи церковного имущества, включавшие иконы, частич­но сохранились в архивах, некоторые из них опубликованы. Они предельно кратки и все-таки могут служить основой для рекон­струкции несохранившихся иконостасов.

В последний год деятельности Киприана (Старорусенкова), первого сибирского архиепископа, пробывшего в Тобольске че­тыре года (1621-1624 гг.)² и организовавшего систематическое иконописание, была составлена "Дозорная книга"³, где приведе­ны списки икон многих тобольских церквей. Как бы в дополне­ние к этому после отъезда Киприана по приказу царя Михаила была произведена перепись оставшегося после него имущества, в частности, икон соборной церкви. Суммарно "Дозорная книга" 1624 г. и "Переписная книга" 1625-1626 гг.⁴ дают основные данные для представления о тобольских иконостасах первой полови­ны 20-х гг. XVII в., т.е. времени, когда строительство церквей и возведение иконостасов в них изжили случайный характер, ес­тественный для первого периода обустройства русских в Сибири.

С организацией тобольского Софийского дома его сотрудни­ки руководили строительством храмов и возведением иконоста­сов, исходя из конкретных, исторически обусловленных задач. Первый епархиальный собор в Тобольске (1621-1623 гг.) был вы­строен во имя Софии, Премудрости Божией⁶. Безусловно, для тобольской кафедры с ее задачей христианизации Сибири было весьма важным посвящение храма Софии, так как понятие Пре­мудрости Божией включает идею предустановленности спасения. После объявления христианства государственной религией именно во имя Софии строились главные соборы в столицах: Кон­стантинополе, Киеве, Новгороде. Таким образом, самим фактом строительства в Тобольске Софийского собора утверждалась идея преемственности христианского учения и повышения авторите­та новой православной столицы Сибири.

Из описи имущества тобольского Софийского дома 1636 г.⁶ известно, что собор представлял собой так называемый клетский тип храма с пятью главами. Подклет из четырнадцати венцов, "от мосту церковного 26 венцов до "закомар", главы и шейки чешуей "побиты", поставлены на бочки, крытые "лемехом". Двери были "приходные большие створные" и "две... сторонние", окна слю­дяные - 7 больших и 5 малых. Крыльцо высокое с навершием боч­кой - под лемехом.

Подсчеты показывают, что в 1625-1626 гг. в соборе было 130 икон, 90 из них входили в иконостас - цифра максимальная для храма того времени и не только деревянного, например в ико­ностасе новгородского Софийского собора в 1617 г. было 89 икон⁷. Таким образом, задачей создателей тобольского иконостаса было преодоление сравнительно малых размеров деревянного храма ради репрезентативных задач главного собора новой епархии.

Данные "Переписной книги" свидетельствуют, что этот ико­ностас имел четыре ряда: местный (15 икон), деисус (23), праз­дники (23), верхний - пророки и праотцы (29 образов на общих досках). На тяблах, расписанных травным орнаментом, между иконами трех нижних рядов были помещены точеные "деревца", покрашенные киноварью, над верхним ярусом - деревянные по­золоченные херувимы на "железных веретенцах"⁸. Путем сложе­ния указанных в документе размеров икон устанавливается вы­сота иконостаса - от 6,5 до 7,5 м. Размер предположительный, так как неизвестна ширина тябл, а главное, высота херувимов и веретенец, ширина его - 17 м. Полученные данные ширины и вы­соты соответствуют рассчитанным автором объемам храма.

Анализ перечисленных в документе икон показывает, что главным в замысле его создателей было стремление к идейной универсальности, что предопределило уже посвящение храма Софии, премудрости Божией, с характерной для нее амбивален­тностью - связью с символикой и Христа, и Богоматери. Стремле­ние к универсальности нашло выражение и в композиции ико­ностаса, прежде всего, в наличии основных рядов: местного (сни­зу вверх), деисусного, праздничного, пророков и праотцев (в едином ряду).

Высота тобольского собора не позволила возвести отдельно два верхних ряда. Праотеческий чин, появившийся в русских иконостасах в XVI в., вскоре стал обязательным для соборных храмов и добавлялся к уже существующим иконостасам. Так, на­пример, в новгородском Софийском соборе в XVI в. был добавлен вверху праотеческий ряд, в виде карниза с килевидными завер­шениями⁹. Из-за недостаточной высоты тобольского собора два верхних чина были соединены в один ряд, причем фигуры свя­тых размещены на горизонтально ориентированных досках, по-видимому, так же для экономии места. Прием размещения фи­гур пророков на горизонтальных досках (со свитками текстов про­рочеств) был применен в новгородском Софийском соборе (так сохранилось до настоящего времени) и, очевидно, стал образцом для тобольских мастеров. По мнению Л.В. Бетина, в подобных слу­чаях происходит перенос акцента с психологической разработки образов на корпоративное звучание образа как части целого.

Для ориентации на Новгород у архиепископа Киприана были дополнительные причины, так как до поставления на тобольскую кафедру он был архимандритом новгородского Спасо-хутынско-го монастыря и при составлении программы соборного иконоста­са не мог не учитывать традиций главного храма своего родного города, для защиты свободы которого он в свое время очень мно­го сделал¹⁰.

В "Переписной книге" указаны размеры отдельных изобра­жений верхнего ряда реконструируемого иконостаса: 142 х 44 см. Такие пропорции (10:3) позволяют предположить, что фигуры были написаны в рост, может быть, со свитками пророчеств. Со­вмещение двух чинов в одном ряду определило композиционное построение - с двумя идейными и декоративными центрами ряда, размещенными, по-видимому, на одинаковом расстоянии от цен­тра. Слева, посередине пророков, находилась икона "Богомате­ри Воплощение на престоле". В соответствии с богословским смыслом, в пророческом ряду обычно помещали изображение Бого­матери Знамение в виде полуфигуры с поднятыми руками с изо­бражением младенца на диске. Тобольский вариант - при неиз­менности основной идеи, воплощение пророчества о грядущем рождении мессии имеет дополнительный смысл. Богоматерь на престоле с младенцем на лоне - основным элементом компози­ции иконы Кипро-Печерской Богоматери, главной святыни пер­вого русского монастыря (ныне Киево-Печерская лавра), позднее, в XV - XVI вв., местночтимая икона домовой церкви московских митрополитов¹¹. С этим изводом связана легенда конца X в. о том, что в Константинопольском Софийском храме Богоматерь сошла с подобной иконы и повелела двум грекам-иконописцам отправ­ляться в Киев, где недавно прошло массовое крещение, создать храм и аналогичный образ. Таким образом, легенда позволяет связать тобольский иконостас и с историей крещения Киевской Руси. Важно, что этот же тип "Богоматери Воплощение на пре­столе" помещен посередине пророческого ряда иконостаса мос­ковского Успенского собора¹².

В православной христианской традиции наиболее почитае­мыми пророками были Давид, Соломон, Даниил, Исайя, Аарон, Гедеон, Илия, Моисей. С правой стороны от центра в верхнем ряду тобольского Софийского иконостаса, если ориентироваться на устойчивые традиции русских иконостасов, наиболее вероят­но расположение образов праотцев Адама, Сифа, Мельхиседека, Исаака, Иова, Авраама, Авеля, Иакова, Иосифа. Посредине их "меж праотцы на той же иконе нерукотворенный образ Спа­сов..."¹³. Обычно между праотцами располагался образ Бога-отца Саваофа или Отечества, как символ духовной преемственности. По-видимому, оглавное изображение "Христа на убрусе" выбра­но, в первую очередь, из композиционных соображений, стрем­ления более четкого выделения образа Бога из довольно моно­тонного ряда стоящих старцев. Важно, что в реконструируемом иконостасе этот образ не на центральной оси, что является обыч­но мощным выделяющим приемом, но в центре правой стороны и потому требует дополнительного акцентирования.

Это имеет и особый смысл. Идея преемственности, которую в праотеческом ряду традиционно воплощают образы Саваофа или Отечества, в данном случае разрешается через систему образов всего сдвоенного ряда: праотцы - пророки - Богоматерь, ожидаю­щая боговоплощенного младенца Христа¹⁴. Согласно "Перепис­ной книге", в центре софийского деисуса было изображение "гос­пода Саваофа в силах". Таким образом, иконы Бога-отца и Бога-сына как бы поменялись местами.

Однако был ли это действительно образ Саваофа? В описях московского Успенского собора 20-х гг. XVII в. (начиная с 1621 г.) центральная икона праотеческого ряда последовательно назы­вается: "Господь Саваоф" - "Отечество" - "Господь Саваоф в три ипостаси"¹⁶. То есть в интересующее нас время композицию "Оте­чество" иногда называли Саваофом по доминирующей фигуре. Композиция "Отечество" была создана в Новгороде (в связи с борь­бой с ересью антитринитариев) и особо почиталась именно там, что могло быть дополнительным доводом для ее включения в то­больский деисус, тем более, что не только архиепископ Кирпиан был новгородцем, но и многие жители Тобольска прибыли сюда с Русского Севера.

Однако и в том и в другом случае оба образа могли заменить в деисусном ряду тобольского собора принятое по традиции изо­бражение Иисуса Христа, добавляя к каноническому смыслу этого чина - молении Богоматери и святых перед Богом о милосердии к людям - идеи духовной преемственности, столь важные для Сибирской иерархии.

Для древнерусского деисуса обязательны изображения Бо­гоматери, Иоанна Предтечи (по обеим сторонам центральной фигуры), архангелов Михаила и Гавриила. С XVI в. каноничес­кий соборный иконостас, как правило, включал образы первоа-постолов Петра и Павла, отцов церкви Василия Великого, Иоан­на Златоуста, Григория Богослова, особо почитаемого на Руси свя­тителя Николая Мирликийского, воинов-великомучеников Георгия и Дмитрия Солунских. Несомненно, их иконы были в анализируемом иконостасе. В связи с миссионерскими задача­ми сибирской иерархии весьма вероятно, что в нем были изображе­ния: святого Константина и матери его Елены; апостола Андрея Первозванного, возможно, вместе с любимым учеником Христа -Иоанном Богословом; великим князем Владимиром с княгиней Ольгой, имевших постоянные эпитеты равноапостольных.

К сожалению, нет достаточных оснований для определения оставшихся четверых святых. Это могли быть, например, первые русские святые Борис и Глеб, особо почитавшиеся на Севере воин Федор Стратилат и Параскева Пятница. Как следует из вышес­казанного, при соблюдении канонов тобольские составители про­граммы иконостаса собора разрешали себе и достаточно самосто­ятельные трактовки. Пропорции икон (10:3) позволяют считать, что изображения были выполнены в рост.

Относительно же праздничного ряда в "Переписной книге" говорится: "Да в другом тябле Владычных праздников 23 ико­ны"¹⁸. Он, несомненно, был расположен над деисусом, так как только с середины XVII в. его стали помещать под ним. На основе канонов можно предположить, что в богородичном праздничном ряду были иконы христологического цикла: слева - Рождество Бо­гоматери, Введение во храм, Благовещение, Рождество Христо­во, Сретение, Крещение, Преображение, Воскрешение Лазаря, Троица, Вход в Иерусалим, Евхаристия; в центре - Тайная вече­ря; справа - Распятие, Снятие со креста, Положение во гроб, Оп­лакивание Христа, Вознесение - сошествие во ад, Жены Мироно­сицы у гроба, Вознесение, Пятидесятница, Успение Богоматери, Покров, Воздвижение креста. В центре ряда наиболее вероятна икона с изображением тайной вечери, так как ее сюжет имеет разделительный характер, определяя начало страстного пути Христа. Кроме того, эта икона имеет четко выраженный горизон­тальный формат и тем самым помогает акцентировать централь­ную вертикальную ось композиции иконостаса. Не все праздни­ки, перечисленные выше, являются обязательными, возможны варианты, но этих вариантов будет не более, чем 5-6. Например, вместо Воскресения Лазаря могла быть икона Моления о чаше. Могло быть включено в иконостас либо Положение во гроб, либо Оплакивание, так как они близки по смыслу и по композиции. Вместо них могли быть один или два сюжета страстей Христовых - эпизодов пути на Голгофу. Однако основная часть сюжетов яв­ляется обязательной для христологического и богородичного циклов, и их наличие в Тобольском иконостасе сомнения не вы­зывает.

Местный ряд в русских храмах до 1667 г. не был регламенти­рован ни по составу, ни по расположению икон. Обязательными были только образы Спаса, Богоматери и местночтимая храмо­вая икона, соименная названию церкви. Недостаточно точные указания "Переписной книги" о порядке икон местного ряда кор­ректируются расчетами - соответствием места, занимаемого ико­нами, с расстоянием между алтарными вратами и стенами. В большинстве случаев реконструируемый порядок является един­ственно возможным решением.

Местный ряд сочетал строгое следование канонам с извест­ным своеобразием. Храмовой иконой являлась София, Премуд­рость Божия, новгородского извода¹⁷ (относительно другой ико­ны есть указание "перевод полоцкой"¹⁸, следовательно, главная храмовая икона имела новгородскую версию"). А.И.Сулоцкий, один из первых исследователей сибирской культуры по архивам и памятникам, писал: "До Филофея в Тобольске писали сию ико­ну так, как пишется новгородская, т.е. в образе ангела в царском облачении и с царскими принадлежностями"¹⁹. Эта икона находилась справа от царских врат, она была вкладом протоиерея Ива­на Иосифова, много сделавшего для создания собора и его укра­шения. Образ Софии был богато изукрашен: под серебряным по­золоченным окладом с драгоценными каменьями и жемчугом. Священнику, видимо, оказались трудны расходы и ему была ока­зана помощь в размере 20 рублей от "великие государыни иноки Марфы Ивановны"²⁰. Вторая одноименная икона полоцкого из­вода была помещена с правого края, как дублирующая и потому имеющая дополнительное значение.

Догмат о троичности Бога - один из основополагающих в хрис­тианстве, поэтому на одном из почетных мест, между царскими и южными вратами, находилась икона Троицы с бытием (16 клей­мами), дар царя Федора Иоанновича, перенесенная из троицкой церкви и, вероятно, подновленная протодьяконом Матвеем Мар­тыновым, будущим автором Богоматери Абалацкой²¹. Самая боль­шая икона местного разряда "Страшный суд" также принадле­жит к числу привезенных в Сибирь в первые десятилетия после похода Ермака. К тому же она также перенесена из Воскресенс­кой церкви.

Своеобразным и вполне закономерным оказалось включение в местный ряд иконы Варлаама Хутынского, который олицетво­рял для новгородцев славу местной истории, духовное начало новгородской церкви. Он был патроном Спасо-Хутынского монас­тыря, откуда прибыл на сибирскую кафедру Киприан, бывший его архимандритом. Из описи новгородских храмов 1617 г. извес­тно, что разоренный шведами монастырь ("все от немецких лю­дей разорено и выжжено")²² не имел в то время ни одной иконы. Однако на подворье монастыря в Новгороде было более 300 икон, которые, видимо, успели вывезти до наступления непосред­ственной опасности. По размеру тобольская икона Варлаама (142 х 53 см)²³ не келейный, но иконостасный образ. Не исключе­но, что она была привезена архиепископом Киприаном, покидав­шим свою обитель ради нового назначения.

Идеи заступничества, характерные для местного ряда, нашли воплощение через преобладание икон, посвященных Богомате­ри. В реконструируемом иконостасе их девять (напомним, из пят­надцати). Одна из них, образ Богоматери Одигитрии с 24 конда­ками, была даром царя Феодора Иоанновича, перенесена однов­ременно с иконой Троицы из тобольского Троицкого храма и поновлена²⁴. Она расположена на почетном месте - между цар­скими и южными вратами, ближе к последним. В местный ряд включена также большая икона Богоматери Знамение, которая должна была быть по канону в верхнем ряду и, как уже упоминалось, отсутствует в нем. Она тем более необходима в тобольском соборе, что именно образ Знаменской Богоматери являлся пал­ладиумом Новгорода и тем особенно дорог многим жителям То­больска.

Другие богородичные иконы входят в циклы житийный (Вве­дение во храм, Благовещение, Успение) и акафистный (Покров, Предста царица, Похвала Богоматери). К ним примыкает четы-рехчастная икона Богоматери (крайняя слева): Рождество Бого­матери и ее Собор, Положение ризы, Положение пояса. Таким образом, местный ряд реконструируемого иконостаса включает двенадцать сюжетов, посвященных Богоматери, важнейшие мо­менты ее земного бытия: рождество, введение во храм (первое приобщение к Богу), благовещение (весть о рождении божествен­ного младенца), успение (конец земной жизни и начало вечной). Здесь налицо сочетание христологического и богородичного цик­лов, что предопределено амбивалентностью понятия Софии, пре­мудрости Божией.

Согласно канонам, иконостас тобольского Софийского собо­ра отражал основные идеи христианства: Воплощения, Искупле­ния, Страшного суда. Здесь же проведены идеи, особенно важ­ные для тобольской епархии с ее миссионерскими задачами: историческая преемственность принятия христианства - Констан­тинополь, Киев, Новгород, Москва и, как последняя ступень, То­больск²⁵.

Можно отметить достаточно высокий философский уровень программы иконостаса, который, кажется, было трудно ожидать от собора на дальней и мало обжитой окраине России. Очевидно, причиной здесь были и каноны, хранящие многовековую муд­рость, и дальновидная политика патриархии, посылавшей на трудные участки работы не только энергичных, но и образован­ных людей.

Кто они были, создатели иконостаса тобольского Софийско­го собора? В составлении программы, несомненно, участвовал архиепископ Киприан, уже упоминавшийся протопоп Иван Иоси­фов. Мог внести свою лепту и опытный, сам владеющий иконо­писным мастерством протодьякон Матвей Мартынов. Однако от­носительно мастеров-иконописцев собора в книгах нет никаких указаний и современному исследователю остается область пред­положений.

Комплекс местного ряда допускал разнообразие стилистики и даже размеров: одиннадцать икон одинаковы по высоте и ши­рине (из пятнадцати). Пять икон написаны на охряном фоне, четыре - на празелени, у остальных фон в документе не указан. Поэтому здесь возможно совмещение икон привезенных и напи­санных на месте. "Переписная книга" указывает только дары царя Федора Иоанновича и протоиерея Ивана Иосифова. Поскольку в "строении" софийской иконы есть вклад "великие государыни иноки Марфы Ивановны", более вероятно, что икона была напи­сана в Москве или Суздале (хотя полностью исключить местную работу нельзя).

В "Переписной книге" есть указание об иконе "Страшный суд", а "взят тот образ от Воскресения Христова, от приходного храма"²⁶. Все эти сложные многофигурные композиции, требую­щие особенно длительной работы, сложно было написать при спешном возведении кафедрального собора. Как известно, цер­ковь без икон нельзя освятить. В этих целях для придания авто­ритета новому храму сюда перенесли ранее привезенные в Си­бирь особо чтимые иконы из других мест. Часть из них поновле­на Матвеем Мартыновым. Так, с достаточно большой долей уверенности можно предположить новгородское происхождение иконы Варлаама Хутынского. Относительно других икон местно­го ряда возможны только осторожные догадки. Для нас очевид­но, что архиепископ Киприан привез с собой предметы для обо­рудования храмов. Это подтверждает текст грамоты патриарха Филарета, направленной недавно поставленному руководителю Тобольской кафедры (выписка А.И. Сулоцкого): "Ты знаешь, ко-ликия сокровища благочестивый сын наш великий государь... Михаиле Федорович и аз истощих красоты ради церкви Божия и человеческого спасения, егда рукоположил тя епископа быти в дальнейшей оной стране (Сибири)"²⁷.

Весьма возможно, что комплексы икон одного размера на одинаковом фоне, например, "Введение во храм" и "Благовеще­ние", были привезенными иконами, взятыми из каких-то храмо­вых комплексов. Основу царских и патриарших даров, несомнен­но, составляли многофигурные композиции типа Миней на двенадцать месяцев (в 1638 г. в Софийском соборе "скудно пи­санными праздниками"²⁸. Типична ситуация, когда при большом количестве спешной иконописной работы для вновь возводимых храмов и монастырей в Тобольске трудно было выделить масте­ров для длительной работы. Невозможно было выполнить в Си­бири и шитые пелены, которые, очевидно, были привезены Кип-рианом и укреплены на многих местных и выносных иконах: "у всех пелена бархательная, по голубой земле травы разными цве­тами"²⁹.

Иконы всех трех верхних рядов софийского иконостаса име­ют в "Переписной книге" достаточно уточнений: "на вохре", а вен-

7Я.9цы у всех праздников владычных и у святых писаны золотом "дво-еличным", "золото, серебро и краски государево строение"³⁰. Это позволяет сделать вывод, что три ряда иконостаса были написа­ны единым комплексом, а не привозились из других храмов. Не­обходимые для иконописания материалы везли в Сибирь из Мос­квы. Так, "...с протопопом Иваном (уже известным Иваном Иоси-фовым - Н.В.) царь Михаил прислал Киприану... на иконное письмо разных немецких красок". В другой раз Михаил прислал для иконного дела - 2 тысячи листов золота, 500 листов серебра, несколько фунтов разных красок, пять пудов мелу, клею и пр."³¹. Все эти суммарные данные позволяют сделать вывод, что три ряда иконостаса были написаны на месте с использованием материа­лов, присланных царем бесплатно в молодую епархию.

Кто мог быть руководителем работ? Данные сохранили не­сколько имен иконописцев, работавших в Тобольске в первой половине 20-х гг. XVII в. Самый известный из них Матвей Мар­тынов - создатель Богоматери Абалацкой. Он прибыл в Сибирь вместе с архиепископом Киприаном и стал первым протодьяко­ном Софийского собора. Однако к этому времени ему было уже не менее 55 лет, хотя он был довольно крепок (иначе он не отпра­вился бы в Сибирь и не прожил бы свыше 80 лет)³². В обязаннос­ти протодьякона входила охрана храмового имущества. Извест­но, что в начальный период в Тобольске он написал две вынос­ные двухсторонние иконы (фактически четыре) и обновил две большие многофигурные иконы. Можно предположить, что он был обучен "мелочному письму", поэтому не исключено, что Мат­вей принимал участие в написании праздников для иконостаса.

Вот остальные иконописцы Тобольска того времени, имена которых сохранились в документах: конный казак Федотка Икон-ник³³, Богдан да Второй³⁴ и посадский человек Иван Степанов Иконник³⁵ Наибольшего внимания, по видимому, заслуживает последний из перечисленных. Обозначение в документе 1624 г. посадского человека полным именем с отчеством - явление для того времени редкое и может быть продиктовано особым уваже­нием переписчиков или высоким общественным положением. В " Переписной книге" 1698 г. упоминаются его сыновья - Оска Ива­нов³⁶ и Митька Иванов³⁷. Первый из них показал: "Отец де его в прошлых годах прислан с Москвы и жил в Тобольске в посаде и умре"³⁸. Из документов приказа Казанского дворца известно, что он был послан в Тобольск "на время для иконного дела"³⁹. Извес­тно, что с архиепископом Киприаном в Сибирь в числе 59 чело­век прибыли два иконописца, "почти половина этих переселен­цев (26 чел.) прибрана в Москве... и притом скорее по указу государя, чем по своей воле"⁴⁰. Так Иван Степанович Иконников, ко­торый в 1624 г. был в Тобольске весьма уважаемым человеком, имевшим собственный двор, оказывается реальным кандидатом на роль руководителя иконописных работ Софийского собора. Косвенным доказательством участия в построении тобольского иконостаса именно И.С. Иконникова служат аналогии с иконос­тасом московского Успенского собора, который, несомненно, хо­рошо знал мастер. Следовательно, основным автором трех верх­них рядов иконостаса мог быть И.С. Иконников, который и до­лжен был написать самую ответственную часть комплекса -деисусный ряд. Хотя, естественно, это только предположение. Очевидно, что у главного соборного мастера-иконописца были помощники, так как большие по объему работы делались артеля­ми. Таким помощником мог быть упоминаемый в "Переписной книге" конный казак Федотка, упоминавшийся как человек, ко­торый имел свой двор неподалеку от собора⁴¹. Могли принимать участие и пришлые мастера

"Дозорная" и "Переписная" книги содержат данные о других иконостасах тобольских церквей середины 20-х гг. XVII в.⁴². В четырнадцати храмах было двадцать два иконостаса, из которых восемь - придельные. Поскольку все местные храмы были неболь­шими, то иконостасы в них бывали невелики: четыре трехряд­ных, шесть двухрядных, остальные однорядные. Редкостью были иконы праздников. О них есть только три свидетельства: в на­иболее важном кафедральном соборе, в одной монастырской цер­кви и монастырской же трапезной (в Знаменском монастыре). Многофигурные композиции требовали длительной, виртуозной работы, а мастеров было явно недостаточно.

Записи "два деисуса" относительно трехярусных иконостасов, несомненно, имеют в виду собственно деисус и пророческий или, что менее вероятно, праотеческий чин. В двухрядных иконоста­сах зафиксированы деисус и местный ярус. При этом у икон пер­вого одинаковые размеры и фоны. Можно предположить, что часть из них местного сибирского письма. Местный ряд, обяза­тельный для каждого храма и придела, для данного времени не был строго регламентирован. По этой причине значительная часть ряда могла быть представлена привозными иконами, чаще всего особо чтимыми по какой-то причине у местных прихожан. Нередко это были иконы с ликами святых, почитаемых на пре­жней родине, в частности, довольно часто встречаются посвяще­ния северным святым, например, Зосиме и Савватию Соловецким.

Документальная основа и достаточно строгое следование тра­дициям в древнерусской иконописи являются опорой реконструкции. Приведенный анализ документов позволяет сделать вывод о том, что в сложное и тревожное время начала XVII столетия, при возведении иконостасов руководители сибирской церкви и иконописцы находились на высоком уровне богословского мышления, сочетая своеобразие местных задач и историчес­кие каноны.

Приложение

Автором предложена следующая реконструкция иконостаса:

Первый ряд – местный

1. Праздники Богоматери, 142x106 см, фон охра

2. Богоматерь Знамение, 142x106 см, фон охра

3. Отечество, 142x106 см, фон празелень

4. Северные врата, 213x106 см (?)

5. Страшный суд, 213x106 см, фон празелень

6. Варлаам Хутынский, 142x53 см, фон празелень

7. Введение во храм, 142x106 см, фон празелень

8. Благовещение, 142x106 см, фон празелень

9. Царские врата, 213x124 см (?)

10. София, премудрость Божия, 142x106 см, фон празелень

11. Успение Богоматери, 142x106 см, фон празелень

12. Троица в бытии, 16 клейм, 142x106 см

13. Богоматерь Одигитрия с кондаками, 24 клейма, 142x106 см

14. Южные врата, 213x106 (?)

15. Предста царица, 142x106 см, фон охра

16. Покров, 142x106 см, фон охра

17. София, премудрость Божия, 142x106 см, фон охра

18. Похвала Богоматери, данные не указаны

Второй ряд – деисус

В центре - Саваоф в силах (Отечество?) 142x124 см 1. Борис (?). 2. Владимир (?). 3. Константин (?). 4. Феодор Стра-тилат (?). 5. Георгий Победоносец. 6. Василий Великий. 7. Иоанн Златоуст. 8. Андрей Первозванный. 9. Апостол Петр. 10. Архан­гел Михаил. 11. Богоматерь. 12. Иоанн Креститель. 13. Архангел Гавриил. 14. Апостол Павел. 15. Иоанн Богослов. 16. Григорий Богослов. 17. Николай Мирликийский. 18. Дмитрий Солунский. 19. Параскева Пятница (?). 20. Елена (?.) 21. Ольга (?). 22. Глеб (?).

Третий ряд - праздники,

71x53 см, фон охра

В центре - Тайная вечеря, 72x124 см

Слева: 1. Рождество Богоматери. 2. Введение во храм. 3. Бла­говещение. 4. Рождество Христово. 5. Сретение. 6. Крещение. 7. Преображение. 8. Троица. 9. Вход в Иерусалим. 10. Воскреше­ние Лазаря (?).!!. Евхаристия (?).

Справа: 12. Распятие. 13. Снятие с креста (?). 14. Положе­ние во гроб (?). 15. Оплакивание (?). 16. Жены-мироносицы у гроба. 17. Воскресение - сошествие во ад. 18. Вознесение. 19. Пятидесятница (сошествие святого духа). 20. Успение Бо­гоматери. 21. Покров (?)

Четвертый ряд - пророки и праотцы,

142x44 см, фон охра

Слева: 8. Богоматерь на престоле, 142x90 см, фон охра Пророки (1-7, 9-15) Давид, Соломон, Даниил, Исайя, Илья, Аарон, Гедеон, Иона и др. - 14 фигур

Справа: 8. Спас Нерукотворный, 142x90, фон охра Праотцы (1-7, 9-14) Адам, Мельхиседек, Иаков, Иосиф и др. - 13 фигур.