Предисловие №2 13 страница

Когда я пытаюсь рассказать о первых годах строительства Китежа, я сталкиваюсь с удивительной особенностью нашего сознания. Оно заботливо представляет мне образец для рассказа с верхних, ближайших полок памяти. Фактически я передаю не то, что было на самом деле, а повторяю самые удачные места из предыдущих рассказов. Причем, я даже не могу вспомнить, было ли это на самом деле. Так начинается творение мифа. Наши взрослые и дети слушают эти рассказы, рассказывают их другим, тем самым, приобщаясь к «величию первых лет творения», превращая мифологию в героический эпос.

«Морозов – оптимист, приехал в забытую деревню и стал строить Китеж. Многие ему говорил, что это - гиблое дело, но он все равно уперся и начал крутить дела. Так как он умный и духовный, то у него имелось много друзей. Я вообще не представляю, как он мог это все выдумать, но получилось хорошо.» (Леша М. 8 класс)

«Люди таскали бревна и вырубали лес днем и ночью. (Да, мы действительно, пару раз, чтоб не погибнуть от холода, таскали ночью лес…) Дима на этом не остановился. Он продолжал поднимать всех как духовно, так и материально!» (Володя С. 8 класс)

«Потом в Китеж приехал такой человек Андрей Степанов и построил ангары с тракторами… Потом появились компьютеры, пилорама, велосипеды…и еще праздники, они у нас веселые.» (Игорь С. 5 класс)

«В родной деревне жил старейшина. Он понимал, что воровать, драться и пить водку – это плохо. Но жители деревни по другому не могли общаться между собой. И тогда он подумал ночью, я пойду и всю деревню научу не орать из-за корки хлеба, не ругаться и не драться. Утром он все это сказал и все начали кричать и давить друг друга. А он сказал. Кто хочет жить по новому, пусть идет за мной и все пошли… Один человек сначала делал всем пакости, но ему пригрозили, что оставят одного и он сказал, что буду делать все, что скажете, только не прогоняйте. И все обрадовались. Так началась китежская община.» (Женя С. 4 класс)

«Отношения в новоявленной общине складывались тяжело. Людям было трудно находить общий язык друг с другом. Часто возникали конфликты по поводу работы, ответственности, денег. Часто люди желали, чтоб проблемы исчезли сами собой. Кто-то упрекал всех в бездействии, кто-то считал, что не замечают его работы, кто-то не хотел менять себя соответственно законам общины… Когда я сравниваю старый Китеж (каким его вижу) и теперешний, растущий на моих глазах, то мне кажется, что тогда детям уделялось меньше внимания – все силы бросали на строительство. Теперь – все силы брошены на нас и мы этому рады!» (Валя К. 9 класс)

Какой из рассказов достоверен? Я уже и сам не могу этого понять, поэтому считаю возможным опубликовать ту историю, которая была написана в моем дневнике в 1995 году.

ОПЫТ СОЗДАНИЯ ОБЩИНЫ НА ПОЛЯХ РОССИЙСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ

Меня часто спрашивают, что побудило начать строительство Китежа. Да и что такое Китеж - объединение семейных детских домов, попытка возродить русскую традиционную общину, способ изменить образ жизни или спасти свою душу?

Я не знаю. Мне кажется, что идея Китежа росла во мне не один год, так же естественно, как проклевывается росток в земле. Приходит время и нечто, столь непохожее на зернышко, брошенное осенью, пробивается на свет и уже перестает принадлежать зерну, а растет, повинуясь заложенному в нем закону, радуясь солнцу и дождю или склоняясь под ветром.

Но сначала были мечты, вернее, предчувствие, что я не смогу потратить собственную жизнь на борьбу за материальное благополучие, что обладание вещами, карьера и даже счастливое ничегонеделание будут по сути пустой тратой сил на коротком отрезке земного пути. Я предчувствовал, и теперь знаю это точно, что нет ничего для человека выше радости осознавать себя частью космоса, любить и быть любимым, творить добро в меру своего понимания и отпущенных сил. Я чувствовал, что на этом пути не останусь один, ведь эти простые истины, как бы ни затуманивала их повседневность, открыты многим. Надо только создать условия, при которых сама твоя жизнь стала бы путем, воплощающим заложенный в тебе замысел Создателя.

Я видел в своих мечтах большую общину, собравшую добрых, честных, умных людей, желающих построить свои отношения на принципах более высоких, чем дарвиновская борьба за существование. Не конкуренция, а любовь должна была стать могучим источником творческой энергии. Раз мы пришли в этот мир, то само служение Богу должно осуществляться в миру, среди людей, не уходом, а все более глубоким проникновением в его законы. Служить - значит творить, работать, стать проводником неведомого нам плана. Поэтому и цель, поставленная мной перед общиной, была самой что ни на есть земной и насущной - воспитание детей-сирот.

Все казалось так просто - психологические тесты помогают отобрать желающих жить в общине. Из них по прошествии испытательного срока формируется коллектив учителей. Каждый общинник становится приемным родителем, учителем и наставником, кроме того, работает на благо общины. Самым трудным представлялось собрать деньги для того, чтобы построить дома, одеть и накормить детей.

Человеку свойственно ошибаться. Конечно, сбор средств на благое дело в данный исторический период в России и сам по себе стал достаточно непосильной задачей, но я и представить себе не мог, что, фактически, посягаю на перестройку всего уклада жизни, идя наперекор общественному сознанию, экономическим реальностям и просто несовершенству человеческой натуры.

Первый год все было еще сравнительно просто. Есть сорок гектар земли, выделенной в Барятинском районе Калужской области. Есть несколько добровольцев, которые услышали мой вдохновенный призыв и приехали из разных концов России начать новую жизнь во имя высоких целей. Было даже немного денег и стройматериалов, достаточных для строительства первых домиков. Мы рано вставали и поздно ложились, торопясь поставить крыши до первого снега, а еще пели песни у костра среди палаток и строили планы, как будем жить одной семьей, воспитывая детей, читая книги, создавая красивые вещи, в гармонии с миром и природой.

Первой уехала семья художника из Набережных челнов. Он "понял", что мы ничего не построим до холодов и не создадим, школу, в которой могли бы учиться трое его родных детей. А еще он решил, что я - хитрый мошенник, собирающий в Москве доллары под Китеж для того, чтобы удрать за границу или захватить президентское кресло. Они уехали, взяв у нищей общины миллион - компенсацию материальных затрат и моральных издержек. Помню до сих пор, с каким энтузиазмом остающиеся грузили его скарб в грузовик. Очевидно, они надеялись, что это первая и последняя семья, попавшая к нам по ошибке. А я лежал ночью в своей палатке и шептал: "Господи, помилуй меня, грешного". Наверное, тогда я начал понимать всю тяжесть проблем, которые встанут перед общиной.

Так или иначе, к январю 1994 года в одном достроенном и двух достраивающихся домах зимовали 15 человек - взрослые и дети, называющие себя членами общины Китеж. А за новогодним столом нас собралось тридцать семь - приехали те, кто помогал нам летом. Сколько было радости и веселья! Среди безлюдных, занесенных снегом лесов и полей мы чувствовали себя создателями нового мира. Радость от того, что мы вместе, и наши усилия начинают приносить плоды, переполняла наши сердца. Желтые огни свечей отражались в окнах, заросших ледяными цветами.

А потом наступили будни, и великий, оптимист, мастер на все руки Д., запил вместе со своей супругой. Не от отчаяния и разочарования, а просто от нехватки острых ощущений. Для нас это было внове. Колхозники в соседних деревнях пили по-русски: много, отчаянно и регулярно. Но в их жизни действительно не было ни мелких радостей, ни высокой цели. Могли ли мы полагать, что эта зараза не минует и нашу общину? Китежанин О., имеющий опыт коммерческой работы в Питере, не смог сдержать переполнявшую его предприимчивость. Однажды мы узнали, что он приторговывает сникерсами в районном центре. Он не был плохим человеком. Просто он не мог понять, что в условиях общины необходимо прежде чем действовать, посоветоваться. Для местных жителей Китеж был одним живым существом, нас воспринимали как чужих и непонятных, к нам приглядывались. А тут вдруг: «Китежане сникерсами спекулируют!». Сами условия существования требовали от нас очень большой сознательности и опоры друг на друга. Нельзя строить новый мир старыми средствами.

Но потом бывало всякое. У нас действительно не было денег, часто даже на приличную еду. Приходилось в отчаянии за бутылку водки нанимать трактор, изо всех сил торговаться с местными мужиками, чтобы помогли нам доделать крышу или сложить печную трубу. Мы тоже были плоть от плоти этого мира и вырваться из-под его законов оказалось не легче, чем ростку травинки пробиться через асфальт. Хорошо, что уже тогда мы поняли, что надо уметь ждать. Для всего есть свой срок - для каждого человека и содружества людей, называемого общиной.

Даже сейчас, прожив с некоторыми китежанами три года, я не могу понять, что искали и что нашли они в Китеже. Абсолютно убежден, что они не знают этого и сами. Одни считают, что привела их в Китеж Судьба (читай - Божья воля), другие совершенно рационально объясняют свои стремления иметь много детей, жить на природе в окружении хороших людей. Совершенно определенно я знаю только одно – я сам счастлив, в моей жизни появился высший смысл. Но как поделиться этим открытием с другими? Как выделить главное из плотного потока осознаний, который и есть сама суть жизни?

Китайский поэт, живший за много поколений до нас, оставил строки:

Как удивительно и сверхъестественно Я черпаю воду из колодца

И колю дрова.

(конец дневника 1995г.)

Мы начинали строить терапевтическую общину Китеж и брать детей, руководствуясь идеалистическими представлениями о том, что ребенку ничего не нужно, кроме любви новых родителей и нормального окружения, то есть добрых и умных людей вокруг. По русскому обычаю мы ввязались в битву и на ходу начали обучаться практическим приемам воспитания.

Потом мы выяснили, что наш здравый смысл и житейский опыт оказывают плохую помощь в деле воспитания детей с проблемами развития и необходимо искать более надежные инструменты для приемных родителей – подходящие теории и специалистов, способных показать нам, как эти теории работают на практике. Поэтому, мы пытаемся строить наши отношения, педагогику и даже дома, исходя из старого, но так и не реализованного в нашей стране лозунга «Все лучшее – детям». Под «лучшим» мы подразумеваем, прежде всего, человеческие отношения. Мы, говоря словами Шалвы Амонашвили, пытаемся «развивать и воспитывать в ребенке жизнь с помощью самой жизни».

В первой части книги мы пытались поделиться некоторыми рецептами и методами нашей работы, на собственных примерах показать, что может сделать родитель, воспитатель или терапевт для ребенка так сказать, в домашних условиях.

В этой части книги мы продолжим рассмотрение примеров, взятых из нашей жизни, но теперь мы больше внимания уделим описанию того, как на процесс реабилитации детей влияет развивающая среда терапевтической общины Китеж.

Для нашего анализа особенно важно подчеркнуть то факт, что в условиях Китежа результативность психотерапевтической работы становится намного эффективней, фактически любой взрослый, достаточно заинтересованный в том, чтобы помочь детям, получает условия и «инструменты» для успешного решения детских проблем.

Кончено, умелый специалист по детской психологии должен быть способен добиваться позитивной трансформации личности проблемного ребенка в любых условиях, так же как и хирург – оперировать карманным ножом на поле боя. Но, все-таки, среда и инструменты часто играют решающую роль. В условиях Китежа трансформация личности многих детей происходит и без непосредственного терапевтического вмешательства, просто под влиянием окружающей среды.

Вы сами понимаете, что такой вариант терапии – самый естественный, и наиболее соответствует внутренней программе самореализации ребенка.

ПРИЕМНАЯ СЕМЬЯ И ДЕТСКИЙ ДОМ - симбиоз или соперничество?

Почему все-таки общинная форма существования - лучшая для создания развивающей среды?

Потому что именно эта форма социального устройства требует от человека сознательного существования в измерении ДОБРА.

Почему нельзя было попытаться создать развивающую среду на базе детского дома?

Потому, что развитие цивилизации, приводя к изменениям в массовом сознании, меняет и общепринятый взгляд на задачи воспитания.

Системы воспитания и образования, принятые в обществе за норму, находятся в прямой зависимости от стадии общественного развития. Нет ни плохих, ни хороших систем, есть исторически обусловленная потребность развивать в людях те или иные качества. Драматическая борьба за выживание, которую вел наш народ всю свою историю, заставляла, прежде всего, стремиться к решению самых неотложных задач выживания и консолидации. Так, например, в годы испытаний собрать беспризорников в детском доме, накормить, обогреть и дать профессию, тоже было важной государственной задачей.

Административная система (будь то в Британии, США или России) рассматривает организацию процесса воспитания маленького человека, как аналог хорошо налаженного производства, например, штамповку заменяемых деталей для общественного механизма. Сама собой выстраивается привычная цепочка – план, порядок операций, набор станков, зарплата и четкое следование технологии. Таким заводом управлять легко. Вот только он в принципе не предназначен для воспитания граждан, способных нормально выжить в современных условиях.

70 лет в России перед детдомами ставилась главная задача – накормить и одеть ребенка. Воспитывало его общество. Кстати, оно неплохо справлялось с этой задачей. Но в современном обществе куда больше соблазнов и куда меньше общественной поддержки, чем было в эпоху СССР.

Теперь детские дома признаны устаревшими во всем мире. (Хотя никто не доказал, что воспитание в коллективе хуже, чем воспитание в семье.) Просто теперь общество предоставляет огромное количество альтернатив, забрав большую часть ограничений, запретов и гарантий. Жизнь усложнилась настолько, что ребенок, вышедший из детского дома, оказывается просто не в состоянии разумно выбрать дальнейший путь между различными альтернативами. Стоит ли удивляться тому, что теперь официальная статистика почти машинально зачисляет всех выпускников детских домов в группу риска.

То, что сорок лет назад выглядело нормой, теперь воспринимается нами как патология. Развитие цивилизации, приводя к изменениям в массовом сознании, меняет и общепринятый взгляд на задачи воспитания.

На второй международной конференции «Дети и попечение в интернатных учреждениях», прошедшей в Стокгольме в 2003 году, была принята декларация, фактически объявившая любые детдома и интернатные учреждения вне закона. Казалось бы – торжество гуманизма.

Новая эпоха не требует производства усредненного законопослушного обывателя – интегральной единицы в обществе массового производства и идеологического монолита. Истинная цель образования, семейного воспитания, терапии – открыть в человеке его истинное предназначение, облегчить самореализацию в условиях стремительно развивающейся цивилизации. Детские дома, выполнив свою историческую функцию, отошли на второй план во многих странах.

Но не мало специалистов считает, что приемная семья - далеко не всегда лучший способ решения проблемы.

Житейский опыт со всей очевидностью свидетельствует, что далеко не во всякой семье ребенку лучше, чем в детском доме. Или правильнее будет сформулировать это так – не каждая семья, даже если в ней внешне соблюдаются семейные традиции, действительно способствует развитию и формированию полноценной личности ребенка, обеспечивает ему нормальное будущее. Увы, простите за каламбур - хуже детского дома, (который все-таки дает некоторую свободу джунглей для маленькой личности) может быть только семья, в которой ребенка считают собственностью или вообще не видят.

Наш опыт общения с приемными семьями в Калужской области показывает, что у этого способа устройства детей есть свои недостатки. Слишком многое здесь зависит от внешних факторов – от среды, в которой живет семья, от школы, которую посещают дети, от друзей во дворе, да и от элементарной психологической грамотности приемных родителей.

Современная наука накопила уже достаточно свидетельств того, что формирование полноценной человеческой личности – это сложный, многогранный процесс. И успеха можно добиться, только выстраивая ЦЕЛОСТНЫЙ МИР, способный стимулировать эффективную реабилитацию, адаптацию и, в конечном счете, «догоняющее» или ускоренное развитие детей-сирот.

Ребенок, воспитывающийся в родной семье изо дня усваивает образ поведения и взгляды родителей, обучаясь многим полезным навыкам, как бы, между прочим. Вышедший из детского дома – может иметь самые неожиданные пробелы в Образе Мира. Некоторые из них заполняются образами заимствованными из виртуальной реальности современного кино, некоторые – из устного придания тинэйджеров.

Восьмиклассник Леша был отправлен на неделю к нашим друзьям – фермерам для обучения основам их ремесла. Тут-то и оказалось, что у него есть несколько весьма дорогостоящих аристократических привычек. Где только он успел их почерпнуть в нашей тихой общине?

Фермер - Не стирай носки порошком. Так слишком дорого. Носки надо стирать мылом!

Леша - Оно воняет рыбой. Дайте мне одеколон, я побреюсь перед сном.

Фермер - На ночь не бреются и, тем более, не душатся, кто тебя ночью будет нюхать…

Леша закрыл дверь в свою комнату. Через пять минут он вышел оттуда в чрезвычайном возбуждении с горящими глазами и разводя руками громко заговорил – Ну, вот такой я, вот такой! Я бреюсь на ночь и стираю носки порошком…

Тут же обнаружился еще один досадный недостаток нашего свободного общества. Леша не выполнял команды. Он их сначала пытался обсудить, и если считал, что они нарушают его комфортное существование, то обижался.

-Зачем в пять часов утра выгонять коров на пастбище?

-Потому что трава вкуснее с росой… Впрочем, кто ты такой, чтоб спрашивать. А ну, марш в поле.

Представляете, в реальной жизни Леша потребует у начальника объяснения смысла его указаний или подискутирует о продолжительности рабочего дня на фирме. С такими навыками общения ему будет место только в армии безработных. Но откуда он мог получить реальный опыт опасности такой манеры поведения? Наши объяснения далеко не всегда срабатывают. Вся жизнь в общине вырабатывает прямо противоположные рефлексы. Значит, даже в нашем случае необходимо дозированное знакомство с реалиями взрослой жизни. Растущая личность должна иметь возможность черпать информацию из разных источников и примерять на себя разные роли, профессии, Образы Миров.

Разумеется, эта комплексная работа не под силу отдельно взятой семье - необходима координация усилий семьи, учителей, врачей-специалистов и просто всех окружающих.

Поэтому, наилучшим способом решения проблемы устройства, воспитания и развития детей-сирот мы считаем терапевтическое сообщество, модель которого мы и создаем в Китеже.

ПРИЕМНЫЙ РЕБЕНОК И КАК ЕГО ПОНЯТЬ

Одно из главных открытий, которое поджидает вас в общении с приемным ребенком, состоит в том, что он вовсе не стремится испытывать благодарность к вам за «все, что вы для него сделали».

Вам-то, конечно, кажется, что раз вы кормите, поите и говорите ласковые слова, то ребенок просто обязан сделать неизбежный вывод о вашей любви, увидеть богатство вашей натуры, принять ваш взгляд на мир. ЭТО ЖЕ ОЧЕВИДНО!

Но поставьте себя на его место…

В первые годы работы в Китеже нас умиляла картинка – приемный родитель спешит на работу, а за ним, как привязанный, следует его ребенок. Только со временем мы осознали, что такое следование за родителями означает тревогу потерять их и попытку контролировать их безопасность. Очевидности так часто мешают нам понять истину. (Вы должны терпеливо приучать ребенка к мысли, что вы всегда возвращаетесь, и он вас не потеряет. Без прохождения этой стадии доверия ребенок никогда не излечится от внутренней тревоги, а она, в свою очередь, не даст ему нормально развиваться.)

Если дети в самом начале своей жизни испытали несправедливости и обиды, то подсознательно они будут продолжать ожидать их и от всей остальной жизни, подмечая именно те нюансы, которые подтверждают эту позицию. Попытки взрослых доказать обратное не убеждают, ведь ребенок верит собственному опыту, а не «сказкам».

А еще он помнит, что вы отказали ему в покупке мяча, насильно усаживаете за уроки и т.д. Он принимает все ваши знаки внимания, а его СОБСТВЕННЫЙ ЖИЗНЕНЫЙ ОПЫТ кричит – не верь! Страшно подумать, но это самый главный жизненный опыт, который вообще стал теперь отправной точкой его суждений о мире.

Могут понадобиться годы, чтобы ребенок снова научился доверять тем, кто его любит.

Впрочем, здесь возможны варианты…

ПЕРВЫЙ ВАРИАНТ – «БЛАГОПОЛУЧНЫЙ»

Прежде чем брать понравившегося вам ребенка в семью, выясните, какими были первые годы его жизни. Если хотя бы в младенчестве он был окружен лаской и заботой родителей, значит, в его сознании успел сформироваться положительный образ семейной жизни. Дальше вам остается только совместить этот образ с окружающей реальностью, чтобы убедить ребенка в том, что он уже обрел то, к чему подсознательно стремился.

Если ребенка передали вам сразу после потери родителей, то он не успел потерять привычки к «домашней» жизни. Это отчасти поможет ему понять, чего вы от него хотите в повседневном быту, но надо выяснить, что он уже умеет и к чему привык. Не торопитесь его переучивать. Попытайтесь на базе привычных и потому приемлемых для него форм поведения построить взаимное доверие и понимание. Это куда важнее, чем соблюдение необходимых с вашей точки зрения правил поведения.

И не расслабляйтесь: спустя несколько недель «медовый месяц» закончится, и ребенок начнет проверку вашей надежности.

ВТОРОЙ ВАРИАНТ – ребенок из детского дома или детприемника

Это более распространенный вариант в нашей действительности, потому что социальные службы еще не осознали необходимости любой ценой уберечь сирот хотя бы от опыта «такой» коллективной жизни.

Для маленькой личности, привыкшей к защищенной жизни в семье, попасть в детдом то же самое, что вам оказаться на войне или в концлагере. Он никогда раньше не встречался с внешней агрессией. Теперь ему придется быть начеку, давать отпор, таить свои чувства, так как именно открытость делает маленького человека уязвимым в среде своих сверстников. Ребенок закрывается, учится защищаться и одновременно отсекает от себя весь поток информации о внешнем мире. Он лишается возможности открыто налаживать отношения с окружающими детьми (его просто заставляют жить в стае), боится «обратной связи», скрывает эмоции, страшится доверительных отношений. Все это приводит к задержке в развитии.

Именно поэтому приемные родители вынуждены, прежде всего, решать терапевтические задачи. Они должны стать символом новой реальности, позволяющей ребенку спрятаться от беспокойства, страха, чувства вины.

ТРЕТИЙ ВАРИАНТ – ребенок из «джунглей»

К этой категории можно отнести детей, имеющих опыт беспризорной жизни или попавших в такой детский дом, где им приходилось в буквальном смысле слова бороться за выживание. Они собранны и активны, у них к 11–12 годам уже формируется стержень характера (на войне рано взрослеют), складывается свой, не лестный взгляд на мир взрослых. Они могут воспринимать новую информацию и подлаживаться под изменяющиеся обстоятельства. Но что бы они ни увидели вокруг себя в новой семье, они воспринимают это через призму многократно проверенного на практике НЕГАТИВНОГО ОБРАЗА МИРА. Добиться их доверия и любви чрезвычайно трудно, так как они не верят в ваши добрые намерения, а все слова и поступки, призванные смягчить их характер и создать новый, «социально приемлемый» взгляд на мир, они просто считают лицемерием. Если они вдруг начинают вести себя, как послушные дети, и говорить вам правильные слова, прежде всего проверьте: не попытка ли это манипулировать вами в целях получения каких-то благ.

Дети-сироты попадают в Китеж, уже пройдя через жестокость, насилие и прочие мерзости. Такой жизненный опыт и взрослого-то человека может сломать. Как же ребенку сохранить веру в разумность и изначальную доброту мира? Пьяные родители лишают еды и награждают побоями, милиция ловит по подвалам и отвозит в детприемники, учителя заставляют учить «ненужные» уроки. Для того чтобы выжить, надо уметь драться, никому не доверять, прятаться и воровать еду и деньги. В общем и целом, мир взрослых враждебен и чужд этим детям.

«Я смертельно боялся своих родителей и мог получить по морде от папы или мамы за любой вопрос. Бабушку еще можно было о чем-то спрашивать, но и она была дрянью и нас не любила.

-А в Китеже ты почему не общался со взрослыми?

- Я никогда не верил, что с вами можно разговаривать, и когда приехал в Китеж, то решил, что сбегу на другой день. Только потому, что вы ко мне не лезли, я решил здесь задержаться. Мне часто здесь бывает скучно, от скуки я мотался и в Барятино. (конкретнее – удирал выпить и накуриться к друзьям в районный центр, приезжал с синяками, но счастливый.) А ребята меня покрывали. В общем, мне и сейчас с вами не очень весело…» (Из откровений Миши - выпускника, который прожил в Китеже около пяти лет.)

Особенность человеческого сознания – замечать в окружающей реальности прежде всего то, что знакомо и узнается мышлением. Новое, если только его не впечатывают в сознание всей силой эмоций, может оставаться неосознанным довольно долго. Все прошедшие десять лет дети, попадая в Китеж, на первых порах не замечали глубинных отличий нашего образа жизни от той среды, в которой они находились раньше. Первичный анализ ограничивался констатацией факта, что в общине взрослые не ругаются матом и не бьют детей. На этом разум ребенка заканчивал свою работу. А его носитель, удостоверившись в личной безопасности, возвращался к своему обычному поведению, совершенно, не собираясь изучать новые правила и идеи.

Но это только сначала! Пройдет несколько месяцев, затем год, два – и ребенок начнет замечать отличия. Да, именно два года необходимо, чтобы началась трансформация. Долго? А куда мы спешим?

Такие темпы задает природа. Сделать ребенка бандитом или роботом можно, очевидно, и быстрее, но вот, чтобы вернуть его в РАЗУМ, нужно два года и ЦЕЛЫЙ МИР.

Внутренняя программа развития ребенка развертывается на фоне воздействия среды обитания, из которой он свободно и, по большей части непредсказуемо, вопреки нашим планам, черпает информацию и весь свой жизненный опыт.

Детский интеллект, эмоции, душа напитываются реальной жизнью, личность в соответствии со своей внутренней программой растет, набирается сил и опыта, уверенности в себе и окружающем мире. Препятствия укрепляют силы, закаляют волю.

Но то, что полезно для здорового, может оказаться опасным для того, чье развитие было деформировано или замедлено.

Ребенка воспитывает миллион случайностей, которые и составляют его среду обитания и не поддаются рациональному учету.

Любые попытки манипуляции со стороны взрослых обречены на провал. Сломить волю, превратить в «зомби», как поступают в сектах, конечно можно. Но вот легко и быстро воспитать из беспризорника свободную, полноценную личность прямыми директивами не удастся. Слишком глубоко запрятаны файлы с «порченной» программой, которая отбирает ценности и новый опыт!

Ребенок от рождения по своей природе более открыт миру, восприимчив. В мире, который он познает, нет мелочей. То, мимо чего пройдет взрослый, может навсегда изменить восприятие мира ребенком, придать новое направление его развитию. Надо сразу признать, что никакой взрослый не в состоянии предусмотреть все составляющие этого мира. Хорошие правила легко нарушаются, законы вызывают протест, поучения влетают в одно ухо, вылетают в другое. Любой родитель знает это на собственном опыте.

Одна похвала способна вселить силы и побудить к новым дерзаниям. Но мы еще не научились рассчитывать все обстоятельства, когда эта похвала может реально «сработать».

Тут требуются особые условия, отражающие все разнообразие «вызовов» мира. МИР, развивающий ребенка, должен быть реальным, прочным, внутренне непротиворечивым и потому облегчающим детям путь к познанию, к силе и любви.