2015-06-16
214
Что как истину мы чтим.
Тот, кому и впрямь по нраву
Быть упитанным в цепях
И глотать слепцом отраву
Несвободы впопыхах,
Мне сдаётся, страшно болен
Страхом выглядеть безумцем
За свои слова о воле
И манеры вольнодумца.
Ведь свобода – цель живого;
Нет того, кто б ни хотел
В глубине души иного,
Чем сейчас, порядка дел.
Ржа оковы поглотит,
Моль верёвки разорвёт,
И спонтанность вмиг взлетит,
Где её раздолье ждёт!
Смоют паводки темницы
Бюрократии паршивой,
Запоют души криницы,
Заместив трезвон фальшивой
Благости возни абсурдной
С обездушенной бумагой.
Отдалим мы час наш судный,
Если сдружимся с отвагой!
Позабудь о всём, что знал,
Обличи все предрассудки,
Сделай так, чтоб вихорь пал
На издёвки над рассудком!
Одним днём на закате 19-го столетия, выйдя подышать на улицу Турина, Ницше стал свидетелем вполне нормальной-таки картины того, как кучер в порыве ярости не жалел кнута, избивая непокорную лошадь. Этот момент стал для него роковым, ибо зачатки помешательства, прораставшие в его незаурядном уме, вырвались на свет: философ опрометью подскочил к месту покушения на несчастное животное и, оттолкнув ирода, обнял жертву. После этого случая мыслитель больше не мог сдерживать своё безумие, за что и удостоился психбольницы. - Может быть, мир имел бы шанс на преображение, если б вокруг встречалось больше сумасшедших на лад Фридриха Ницше. - А так: какой там шанс, коль человек настолько ослеп и занёсся, настолько погряз в "прелестях" прогресса, что ему и подумать-то некогда. А ведь есть о чём. Взглянуть хотя б на то, что хладнокровное решение одного индивида может нанести миру урон в большей мере, чем самый необузданный гнев всех хищников вместе взятых. Ну, так что же? - Да здравствует безумие в лице благородства!
За мной кипучий звездопад
Как светлых, так и «тусклых» дней.
Крутой подъём в них есть и спад –
Не знаю даже, что милей.
Станицы, пёстрые от света,
Без толкований хороши,
А те, что в чёрный цвет одеты,
Уроком стали для души.
И посему: зачем жалеть? –
Как будто можно жить в раю!
Даны нам в спутники и плеть,
И шанс предаться благ ручью.
Плетясь по мрачной полосе,
Неявно лекциям внимаем,
Что холодны, сродни росе,
За что на них частенько лаем.
Нередко брезгуем уроком,
Ища свободы от капканов,
Расставленных повсюду роком, –
А можно ль топать, в них не канув?
Но паче чаянья порой
Сдаём экзамен на ура,
И свет, сливаяся с росой,
Сияет в радуге утра.
Прочь, соблазн горгоны!
Груз вечности сдавил меня горой,
При этом сразу с двух сторон,
И сам от мысли этой я не свой:
Мой зыбкий миг понёс урон.
