Правило трёх «н»

За годы директорства я выработал правило трех «н», которому по мере сил стараюсь следовать в своей практической деятель­ности. Суть его в трех заповедях руководителя школы: не от­чаивайся, не впадай в панику, не опускай руки. Правило это — своего рода сжатая инструкция по технике психологической безопасности директора и педагога. Слишком часто возникают ситуации, когда ты бьешься в буквальном смысле слова как ры­ба об лед, решая насущные вопросы, улучшая жизнь окружаю­щих тебя людей, а в ответ вместо элементарной благодарности получаешь новые серьезные проблемы. Добро б еще, если бы речь шла только о судьбоносных решениях, ломающих привычные каноны воспитания и обучения, переворачивающих созна­ние родителей, детей и педагогов. Тут естественно ожидать не­понимания и сопротивления. Так ведь нет, даже в элементар­ных вопросах (где, казалось бы, все очевидно и ничто не требует предельного напряжения мысли и воли) порой наталкиваешься на стену. Доходит до смешного. Но обо всем по порядку...

Школу часто сравнивают с кораблем, бороздящим океан знаний. Метафору стоит обновить, не только по причине затер­того образа, штампа, но еще потому, что школа сегодня не слишком похожа на ослепительный океанский лайнер. Скорее на лодку, которая, слава богу, пока еще держится на плаву уси­лиями самоотверженной команды, обходящей бесконечные мели и рифы, по большей части искусственного происхожде­ния. Малое водоизмещение судна позволяет сосредоточиться на бытовых мелочах, на время оставив в стороне глобальные вопросы перспектив развития образования в целом. В самом деле, обвинять во всех случаях начальство или обстоятельства жизни есть «умственная и нравственная лень, рудимент рабской психологии». На сей раз стоит честно поговорить о нас самих.

В Москву, наконец, пришло лето. В скверах и на проспектах расцветают цветы. Дети с учителями не отстали, украсив клум­бы и вазоны близ школ. Излишне говорить, что посадочный ма­териал обходится недешево, но красота того стоит. Наблюдаю из окна своего кабинета идиллическую картину: в школьном дворе гуляют бабушка с внуком-дошкольником. Мальчик зача­рованно смотрит на юных наездниц, гарцующих на лошадях. Воспользовавшись занятостью внука, пожилая женщина с ве­дерком и совочком решительно направляется к клумбе и начи­нает выкапывать цветы. Пулей вылетаю из кабинета.

— Как же так? Это посадили ваши же дети!

— Подумаешь. У вас цветов много. Что случится, если я возьму пяток на дачу?

Поразительно, но убеленная сединами женщина действует со­вершенно открыто, не усматривая в том никакого криминала. Внук, отвернувшись от лошадей, с интересом наблюдает за нашей перепалкой. Бабушка для него, бесспорно, авторитетнее налетев­шего на нее постороннего дяди. Мальчику интересно происходя­щее. А происходит буквально следующее: с младых ногтей, почти на ментальном уровне, у ребенка закладывается неуважение к чу­жой собственности. Про бабушку все понятно. Она выросла в эпо­ху, когда при Брежневе только ленивый не тащил у государства, вне зависимости от статуса и социального положения: слесарь — гайки и инструменты с завода, интеллигент — бумагу и ручки из НИИ. Грехом это не считалось, поскольку внутренне оправдыва­лось нищенской несправедливой зарплатой. Ныне дети этих бабу­шек ездят на иномарках, с пеной у рта отстаивая священную соб­ственность (свою!). Но въевшиеся в плоть и кровь поколений привычки по-прежнему дают о себе знать.

Поворачиваю голову в сторону школьной конюшни. Рядом, дело житейское, сборник навоза. Между прочим, то, что там на­капливается, по нынешним временам, скромный коммерческий продукт, востребованный на дачных участках. Реализовав его, можно приобрести сено или овес для тех же лошадей. Такое вот получается безотходное производство. Жаль, таким элегант­ным способом нельзя подкормить учительство. Их отходы не подлежат утилизации. Комизм ситуации заключается в том, что, оставив попытки вразумить пожилую женщину, беспомощно наблюдаю,как в пятидесяти метрах, на другом конце школьно­го подворья, в иномарку тайком спешно загружают мешки с на­шим драгоценным органическим удобрением. Подержанная иномарка, нагруженная ворованным навозом, — дурно пахну­щий символ переживаемой эпохи. Разумеется, всеми этими мелкими ракушками, налипающими на днище школьного чел­на, можно было бы пренебречь, когда бы не одно важное обстоятельство. Элементарная бытовая непорядочность взрослых мгновенно обесценивает упорные попытки педагогов привить детям и «дум высокое стремленье», и навыки жизни в правовом благоустроенном государстве. Так школьная лодка любви разбивается о быт...

Быстро, разумеется без отпуска, проходит лето, безраздель­но отданное укреплению материальной базы школы и подготов­ке к новому учебному году. На этот раз будет чем поразить во­ображение учеников и педагогов, вернувшихся после каникул. Еще бы, сбылась «вековая» мечта, и на тридцатом году сущест­вования школы на школьном стадионе кладут дорогое искусст­венное покрытие футбольного поля. Пока я с нескрываемым на­слаждением наблюдаю процесс укладки, ко мне притирается не вполне трезвый абориген, житель близлежащего дома.

— Мужик, ты директор?

— Я, а что?

— Дай отрезать два метра газона. Тут, понимаешь, серьез­ное дело. У тещи на могиле трава не растет.

— Да уж, серьезнее некуда, придется ставить усиленную охрану.