Характер политической мысли Древнего Китая

Политическая мысль Китая представляет собой – совокупность ранних политических представлений, взглядов и учений древних китайцев. Характерной чертой древнекитайской политической мысли является то, что она рано выделилась из религиозно-мифологической литературы и поставила в центр изучения организацию государства, проблемы взаимоотношения человека с обществом. Уже в ранних политических учениях, отраженных в книге «Шуцзин», древнейшие части которой берут начало в XIV-XI вв. до н.э., проводится стержневая идея о «тань-мин» – праве Неба, которое контролирует всю Поднебесную, на отзыв мандата властелина и передачи его более достойному.

Отцом древнекитайской политической мысли считают Чжоу-гуна (XI-X в. до н.э.), разработавшего формулу смены династий. В соответствии с его учением, мандат властелина Небо предоставляет тому, кто воплощает в своем лице наибольшее количество «дэ» (честность, благодать, справедливость). Правитель уже сам передает власть преемникам, причем необязательно наследникам, до тех пор, пока в них «дэ» не исчерпается. Признаками утраты «дэ» являются аморальность правителя, пренебрежительное отношение к подданным, нарушение норм справедливости. Тогда Небо вновь начинает воздействовать на Поднебесную, выбирает властителя-мудреца, исполненного де, и учреждается новый властный цикл.

На стыке VIII-VII вв. до н.э. Гуань Чжун разработал теорию о двух возможных путях государственного управления: «ба-дао» – правление, основанное на силе, и «ван-дао» – правление, основанное на честности. Причем, государство рассматривалось по аналогии с огромной семьей, в которой люди должны строить отношения по принципу «старший-младший».

Своего расцвета политическая мысль достигла во второй половине I тысячелетия до н.э. В это время сформировались основные политические учения Древнего Китая, не утратившие своего значения и поныне. Среди них: конфуцианство, моизм, легизм, даосизм. Особенно велико значение политического наследия Конфуция (551-479 гг. до н.э.).

Взгляды Конфуция (Кун-цю, или Кун фу-цзы, означает мудрец, учитель) были не только спустя несколько веков были возведены в ранг официальной идеологии, но и по сегодняшний день являются характерной чертой общей и политической культуры Китая (до 1949 г. – официальная идеология), составной частью культурной матрицы Дальневосточной, конфуцианской цивилизации. Это единственная цивилизация на Земле названная именем конкретного человека.

Основой социально-политического и этического учения Конфуция, изложенного в сборнике «Лунь юй» («Беседы и высказывания», составленного учениками после смерти Конфуция), является принцип добродетели – «дэ». Этот принцип распространяется на всех людей, причастных к управлению. По Конфуцию управляющие верхи должны быть совершенными («цзюнь-цзы» – благородные) и подчинены строгим нормам ритуала «ли»: чувству долга и справедливости, стремлению к знаниям, верности, уважению к старшим, гуманному отношению к подчиненным. Благородный чиновник всегда следует справедливости («дао» – путь, служение) и готов к отставке. «Правящий с помощью добродетели подобен полярной звезде, которая занимает свое место в окружении созвездий».

Учение Конфуция пронизано ностальгией по золотым древним временам, когда государь – правитель, почитавшийся народом как самый добродетельный и мудрейший человек, имел обыкновение избирать себе в преемники самого добродетельного и мудрого из своих подчиненных. Все, о чем писал и чему учил Конфуций, опиралось на мудрость древних китайских обычаев. «Передаю, а не создаю, – говорил он. – Верю в древность и люблю ее». Конфуций интерпретировал нормы древности творчески, весьма продуманно, с учетом реальности, в которой он жил. Примерно так, как следуют учению Конфуция современные китайцы, для которых он – древность и традиция.

Признавая божественную и естественную стороны происхождения власти, учитель Кун свой главный интерес видел в том, как обустроить жизнь людей, обеспечить мудрый и справедливый порядок в государстве.

Этот порядок предполагает пять разнородных отношений: властителя и подчиненных, мужа и жены, отца и сына, старшего брата и младшего, друзей. В первых четырех должно быть повеление, с одной стороны, и полное подчинение, с другой. Властвовать следует справедливо и с благоволением, подчиняться же правдиво и искренне. В дружбе же руководящим принципом должна быть обоюдная добродетель.

Опираясь на традиционные воззрения, Конфуций развивал патриархально-патерналистскую концепцию государства. Он уподоблял государство гигантской семье: царь («сын неба») – отец, старшие братья – чиновники, младшие – работники. Цель государства и царской власти – общее благо семьи.

Изображаемая Конфуцием социально-политическая структура строится на принципе неравенства людей: «простолюдины», «низкие», «младшие» должны подчиняться «лучшим», «старшим». Тем самым обосновывалась аристократическая концепция правления восточного образца. Наряду с нравственностью, Конфуций отмечает большое значение четкой организации и формализации естественной деятельности с тем, чтобы каждый соблюдал свои обязанности и находился на отведенном ему месте, должности, посту [5].

Конфуций пытался восстановить весь комплекс сложившихся веками обычаев, определявших каждый шаг китайцев «ли», пример же в их исполнении должны были показывать высшие и средние чиновники. Характерно, что он достаточно скептически относился к попыткам управления посредством создания новых жестоких законов. Таким путем можно вызвать страх, но не достигнуть нравственного обновления.

Следование ритуалу, обычаю позволяло, по его мнению, избежать насилия и острых социальных конфликтов. Конфуций также обращал внимание на важность использования принципа «исправления имен»: приведения обозначения различных статусных групп общества в соответствии с их реальностью. Многие афоризмы Конфуция широко распространены:

«Не беспокойся о том, что не занимаешь высокий пост. Беспокойся о том, хорошо ли служишь на том месте, где находишься. Не беспокойся о том, что тебя не знают. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали». «Секрет доброго правления: правитель да будет правителем, подданный – подданным, отец – отцом, а сын – сыном». «Благородный муж берет своей основой чувство долга, претворяет его в жизнь посредством ритуала, являет миру в своей скромности, а приводит к завершению правдивостью своих слов». «Когда верхи чтят ритуал, никто из простолюдинов не посмеет быть непочтительным; когда верхи чтят долг, никто из простолюдинов не посмеет быть непокорным; когда верхи любят доверие, никто из простолюдинов не посмеет быть нечестным». «Когда богатства распределяются равномерно, то не будет бедности; когда в стране царит гармония, то народ не будет малочисленен; когда царит мир в отношениях между верхами и низами, не будет опасности свержения правителя”. “В кругу семьи почитай родителей. Вне семьи почитай старших. Будь честен и милостив с людьми, возлюби добро. Если, соблюдая эти правила, ты еще будешь иметь досуг, используй его для учения» [6].

Распространены также политические идеи Мо-цзы (479-400 гг. до н.э.), вышедшего из школы Конфуция, но делавшего акцент не только на строгом исполнении законов, но и наказании за их неисполнение. Сборник его изречений, названный именем самого просветителя – «Мо-цзы», составлен в VI в. до н.э.

В этом сборнике отмечается важность договорной теории создания государства (добровольного выбора первого правителя), строгой дисциплины и централизации государственной власти, идей социального равенства. Мо-цзы осуждал аристократизм и ратовал за реформы в интересах народа. Он внес в китайскую политическую мысль идею эгалитаризма, связанную с отказом от роскоши. Мо-цзы полагал, что осуществление преобразований предполагает не только использование обычаев, но и установление новых правил в форме законов, что не всегда одобрял Конфуций. Именно со времен Мо-цзы право стало ассоциироваться в Китае не только с ритуалом «ли», но и с наказанием «син» и законом «фа». Он явился предшественником легизма, важного течения китайской политической мысли, соперничавшего с конфуцианством [7].

Основателем легизма считается Шан Ян (390-338 гг. до н.э., правитель области Шан, работа – «Книга правителя области Шан»). Шан Ян констатирует, что народ распустился, стремится к удовольствиям, забывает свое основное занятие – земледелие, доходы казны падают. Общие призывы уже не помогают, речи в стиле Конфуция – тоже. Вот почему следует установить единообразие в мыслях и действиях: укрепить чиновничий и карательный аппарат, ввести жесткие нормы, определяющие все сферы жизни, обязательные для всех и обеспеченные наказанием «фа», а не ритуалом «ли» и навести порядок. Латинизированное название школы («фа» – порядок) – «легизм». В трудах «легистов» государство рассматривалось, как самодовлеющий институт, смысл и цель существования общества, восточная деспотия [8].

Одним из видных представителей школы легистов считается Хань Фэй-цзы (280-233 до н.э.). Сборник «Хань Фэй-цзы» состоит из 55 глав (разделов) об искусстве управления государством. Основные идеи: «Люди по природе эгоистичны и реагируют только на наказания или награды». «Эффективное управление требует наличия законов, авторитета власти и искусства управления». «Ясные и четко сформулированные законы правителя должны заменить расплывчатые моральные нормы в качестве стандарта поведения». «Политическая власть должна принадлежать только правителю и не может быть разделена с аристократией и министрами». «Правитель управляет при помощи сложной, но четко продуманной бюрократической системы, находящейся под его полным контролем». «Подобно тому, как природа без видимых усилий порождает тьму вещей, правитель должен управлять всем, не принимая видимого активного участия в управлении».

Если попытаться сжато сформулировать идеи Хань Фэй-цзы, то можно сказать, что он предлагал управлять при помощи законов, утверждающих абсолютную власть правителя. Он выделял главные факторы, влияющие на эффективность управления: закон «фа», власть, или сила «ши», и политическое искусство «шу». Благодаря ему, в политическую мысль и науку вошло правило (тезис) о том, что «Закон, власть и политическое искусство – три главные составляющие эффективного управления государством».

Со времен легизма, знание законов и правил политического менеджмента считается обязательным для политолога и политического деятеля.

Важным направлением ранней китайской политической мысли является также даосизм (основоположник Лао-цзы, книга «Дао-де цзин» VI-II в. до н.э.). В отличие от традиционно-теологических толкований «дао» как проявления «небесной воли» Лао-цзы характеризует «дао» как независимый от небесного владыки естественный ход вещей, естественную закономерность. «Дао» определяет законы неба, природы и общества. Оно олицетворяет высшую добродетель и естественную справедливостью. В отношении к «дао» все равны. Все недостатки современной ему культуры, социально-политическое неравенство людей, бедственное положение народа и т. д. Лао-цзы приписывает отклонению от подлинного «дао». протестуя против существующего положения дел, он вместе с тем все свои надежды возлагает на самопроизвольное действие «дао», которому приписывается способность восстанавливать справедливость.

Существенная роль в даосизме отводится принципу недеяния, воздержанию от активных действий. Недеяние выступает в этом учении, прежде всего как осуждение антинародной активности властителей и богатых, как призыв воздержаться от притеснения народа и оставить его в покое. «Если дворец роскошен, то поля покрыты сорняками и хлебохранилища совершенно пусты. Все это называется разбоем и бахвальством. Оно является нарушением «дао». Народ голодает оттого, что власти берут слишком много налогов». Все неестественное (искусственно-человеческие установления в сфере управления, законодательства и т. д.), согласно даосизму, – это отклонение от «дао» и ложный путь. В известном смысле «дао» скорее означало отказ от культуры и простое возвращение к естественности, нежели дальнейшее совершенствование общества, государства и законов [9].

Резкой критике Лао-цзы подвергает всякого рода насилие, войны, армию. «Где побывали войска, – замечает он, – там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы. Победу следует отмечать похоронной процессией». Однако восхваляемое даосизмом недеяние вместе с тем означало также и проповедь пассивности, отказ от активной борьбы народных масс против своих угнетателей и притеснителей. Даосистской критике культуры и достижений цивилизации присущи консервативно-утопические черты. Лао-цзы призывает к патриархальной простоте минувших времен, к жизни в маленьких, разобщенных поселениях с малочисленным населением, к отказу от письменности, орудий труда и всего нового. Эти аспекты даосизма существенно притупляли его критицизм по отношению к реально существовавшим социально-политическим порядкам

Ярким представителем политической мысли Древнего Китая является Сюнь-цзы (313-238 гг. до н.э., автор книг «Сюнь Цзы», «Трактата о военном искусстве»), полагавшего, что между взглядами «легистов» и «конфуцианцев» особых противоречий не существует и что их можно совмещать. Он также уделял значительное внимание анализу проблем политического устройства и управления [10].

Особый интерес представляют рассуждения Сунь-цзы о политическом искусстве стратагем – умении облекать предварительные стратегические расчеты и планы в форму ловушек, в скрытые от противника хитроумные политические западни.

Стратагемность в какой то степени является чертой национального характера, китайской психологии. Китайцы любят «стратагемно» мыслить, широко используют стратагемные ловушки для достижения успеха. Стратагемность являет собой школу психологического и политического противоборства, которой присущи свои законы и требования.

Образцы китайских стратагем: «Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего», «На Востоке поднимать шум, на Западе нападать», «В покое ждать утомленного врага», «Чтобы обезвредить разбойничью шайку, надо сначала поймать главаря», «Тайно подкладывать хворост в котел другого», «Заманить на крышу и убрать лестницу», «Украсть балки и заменить их гнилыми подпорками» [11].

После II в. до н.э. официальная идеология Китая стала совмещать в себе, как принципы легизма, так и конфуцианства. Особенность древних китайских политологических текстов состоит в том, что в этих источниках собственно политические, государственно-правовые элементы знания не всегда четко выделены.

Древний Китай – крупнейший очаг цивилизации и культуры мирового значения – в течение веков сохранял относительную замкнутость, нерасчлененность своих социально-экономических структур, политических институтов, а также патриархальный характер общественных отношений, семьи и быта, особый менталитет.

Все это нашло отражение в текстах, поражающих нас своей самобытностью, глубиной содержания, образностью, метафоричностью. Древнекитайские документы имеют системное, мировоззренческое значение.

Итак, формирование политических идей и учений на Востоке – колыбели древнейших цивилизаций, религий, государств, политических и правовых документов, не могло не оказать воздействие на близлежащие регионы. Последовавший уже с VI в. до н.э. взлет древнегреческой политической мысли был связан и с возможностью творческого использования древнегреческими мыслителями потенциала восточного политического опыта и идей, поскольку в эти времена культуры и народы древности имели возможность соприкасаться и взаимообогащаться.

Выдающийся мыслитель К. Ясперс отмечал, что с VIII вв. до н.э. по II в. до н.э. «сформировался человек такого типа, какой сохранился и по сей день, когда возникли и взаимодействовали великие культуры: индийская – веды, буддизм; китайская – конфуцианство, даосизм, иранская – зороастризм; палестинская – время пророков Илия, Исайя; греческая – время Гомера, Гераклита, Платона. Именно в эту эпоху, в осевое время были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий» [12].

ЛИТЕРАТУРА

1. Антология мировой политической мысли /в 5-ти т. — М.: Юридическая литература, 1997. — Т.1. — 601 с.

2. Антология мировой правовой мысли /в 5-ти т. — М.: Юридическая литература, 1999. — Т.1. — 571 с.

3. Артхашастра или Наука о политике. — М.: Юридическая литература, 1993. — 341 с.

4. Вивекананда Свами. Практическая веданта. Избранные работы. — М.: Мысль, 1993. — 756 с.

5. Древнекитайская философия. — М.: Наука, 1962. — Т.1.

6. Зенгер Х. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Знаменитые 36 стратагем за три тысячелетия. — М.: Наука, 1995. — 401 с.

7. История политических и правовых учений. — М.: БЕК, 1997. — 358 с.

8. Памятники письменности Востока. — М., 1968. — 468 с.

9. Ригведа. — М.: Наука, 1989. — 241 с.

10. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. — М.: Юридическая литература, 1996. — 775 с.

11. Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М., 1994.

[1] Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. — М.: Юридическая литература, 1996. — С.10.

[2] Ригведа. — М.: Наука, 1989. — С.14-17.

[3] Вивекананда Свами. Практическая веданта. Избранные работы. — М.: Мысль, 1993. — С.348-356.

[4] Артхашастра или Наука о политике. — М.: Юридическая литература, 1993.

[5] Древнекитайская философия. — М., 1962. — Т.1. — С.231-239.

[6] История политических и правовых учений. — М.: БЕК, 1997. — С. 84.

[7] Антология мировой правовой мысли / в 5-ти т. — М.: Юридическая литература, 1999. — Т.1. — С.28-31.

[8] Памятники письменности Востока. — М., 1968. — С.141-173.

[9] Антология мировой правовой мысли /В 5-ти т. — М.: Юридическая литература, 1999. — Т.1. — С.494-496.

[10] Антология мировой политической мысли /в 5-ти т. — М.: Юридическая литература, 1997. — Т.1. — 140 с.

[11] Зенгер Х. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Знаменитые 36 стратагем за три тысячелетия. — М.: Наука, 1995. — С.348.

[12] Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М., 1994. — С. 32-33.