Власть и могущество

Могущество представляет собой способность какого-либо субъекта (индивида, института) добиваться определенного результата. Этот результат чаще всего про­порционален прилагаемой силе, количеству затраченной энергии. Могущество возрастает до тех пор, пока не встречает на своем пути другого могущества, ко­торое его останавливает или ему противостоит. Могущество — это явление ино­го типа, отличное от отношений власти или авторитета, отличное именно тем, что оно не является отношением: власть, в смысле «господство», предполагает наличие стабильности, постоянства, институционализации. Власть представля­ет собой связь между двумя элементами, обладающими различным могущест­вом, и можно сказать вслед за Гоббсом: «Power simply is no more, but the excess of the power of one above of another» («Власть — это не что иное, как превосходство могущества одного человека над могуществом другого»). («Elements of Law, I, 8, 4»). Различие (концептуальное) между властью и могуществом не может, следо­вательно, быть неизменным, причем международные отношения, в основе ко­торых лежат конфликты и войны, в «естественном состоянии» относятся скорее к могуществу держав и к отношениям между ними, в то время как внутригосу­дарственные политические отношения представляют собой скорее отношения власти.

Критический анализ власти, данный Спинозой, его отрицание политики как подчинения авторитету, иному, чем авторитет разума, позволяют понять сущ­ность механизмов господства, тесно переплетающихся с механизмами суеверия. Он выступает против антропоморфических учений, которые воспринимают Бога как короля, одержимого теми же страстями, что и люди, и действующего через заповеди. Но Бог является воплощением могущества, и могущества безгранич­ного, которое действует исключительно в силу внутренней необходимости сво­ей природы. Таков принцип свободы: она заключается не в свободе воли, а в отсутствии принуждения, в раскрытии внутренней необходимости. Тот, кто за­висит от другого лица, кто ему подвластен, не является свободным. Манипули­рование зависимостью, которая держит людей под контролем политической вла­сти, препятствуя развитию их способностей, доведено до крайности в тираниях, насаждающих страх. А страх порождает суеверие, которое капризно и подобно буйному помешательству. Ведь в монархиях (Спиноза был современником Лю­довика XIV) людей заставляют почитать своих царей как богов: эти механизмы были доведены до крайности у турок, у которых обычная дискуссия считалась святотатством, а для разума вообще не было места.

«Высшая тайна монархического правления и величайший его интерес заклю­чаются втом, чтобы держать людей в обмане, астрах, которым они должны быть

IV. Господство

сдерживаемы, прикрывать громким именем религии, дабы люди за свое порабо­щение сражались, как за свое благополучие, и считали не постыдным, но в выс­шей степени почетным не щадить живота и крови ради тщеславия одного како­го-нибудь человека» (Спиноза Б. Богословско-политический трактат. М., 1935. С. 6).

Разоблачая всякую власть как мистификацию (но ведь иллюзии живучи), Спиноза, будучи поклонником Макиавелли, подчеркивает, что она основывает­ся не на применении силы, а на технике воздействия на страсти. Поэтому следу­ет правильно понимать прославление Спинозой могущества и его критику влас­ти: могущество (potentia) не есть применение силы, а результат настойчивого стремления (conatus) к нему в определенных условиях бытия. Таким образом, могущество человека растет благодаря использованию разума или взаимодейст­вию человека с другими людьми. Именно поэтому можно сказать, что человек является «политическим животным» и что политический авторитет играет по­ложительную роль, когда политическая власть содействует совершенствованию каждого человека, что возможно, например, в условиях демократического и то­лерантного строя.