Глава 11. Тендер на строительство первого городка для обитания наших подопечных выиграл некий Том Смит

Тендер на строительство первого городка для обитания наших подопечных выиграл некий Том Смит. Этот удивительный, прыткий умом и невероятно предприимчивый англичанин с хитрым прищуром серых глаз тотчас откликнулся на наше предложение и, не заставляя себя долго ждать, прилетел к нам с группой своих спецов на своем воздушном трамвайчике.

— Какова цель строительства? — это был первый его вопрос после короткого знакомства.

Мы так же коротко объяснили.

— Современная Атлантида?

Он сказал это так же просто, как можно говорить о штопке колготок.

— Знаете, — признался он, — я вас сразу почувствовал, как только пробежался по вашему сайту. Вы те, кто мне нужен.

Он тоже нам подходил. Хотя на сайте ни слова не было сказано о наших планах на будущее. Но — sapienti sat! (Умному достаточно! — лат.). Смиту, умному, было достаточно того, что он просмотрел, чтобы составить себе представление о масштабах нашего строительства. Эти масштабы его удовлетворяли. В тот же вечер был заключен контракт.

— Сроки жутковаты, — признался Смит на вечеринке, устроенной нами в честь подписания договора, — но мы постараемся.

— Уж постарайтесь, — сказал Жора.

— Мы не подведем, — заверил Смит.

— Уж не подведите.

— Назовем это «Эдемом», — предложил он.

— Как это ново звучит!— сказал Жора, — но мне нравится.

На эту шутку Смит только улыбнулся.

— И Гиперборея, и Лемурия, и Атлантида всем набили оскомину, а «Эдем» весьма благозвучен.

Смит не настаивал, но и не оправдывался, и с «Эдемом» все согласились: «Эдем» так «Эдем».

— У меня в Лондоне, — сказала Доминика, — я сделала у себя…

— У тебя там дом? — искренне обрадовался Смит.

— А у кого сегодня нет дома в Лондоне? — удивилась Доминика.

Мне тут же вспомнился наш дом в Майями. Юля тогда так и не подобрала себе люстру. Ну да бог с ней, с той люстрой. Мне почему-то пришло в голову другое — разговор с Тиной, наш якобы разговор, какая-то словесная перепалка…

— С Тиной, — спрашивает Лена, — опять с Тиной? Ты был у психоаналитика?

— Да-да, именно с Тиной. Не с Аней, не с Юлей, не с Лю и не с Натой, именно с Тиной… Не с тобой же я тогда говорил.

— Интересно…

— Тина спросила: «Что я там еще хотела сказать?». Откуда мне знать, что она там ещё хотела сказать? «Пойду смотреть». Да смотри, слушай, танцуй… Да хоть пой на весь дом…

— Вы были с ней в доме?

— Да нет, нет же… Юля ушла смотреть люстру, а мы с Тиной…

— Откуда она взялась?

— Да ниоткуда! Из фотика… Была… ну, просто была… Пришла как-то… Не свалилась же мне на голову. Как та кроха, что чуть было не попала под лавину.

— Думаешь, не свалилась?

— Лен, ты в своём уме?

— Я — да. Ты был у своего психоаналитика?

— Да-да… Вот! Вот что Тина сказала: «Ах, да. Вот что…».

— Хорошо сказала.

— «Против самого лучшего в человеке, и самого человека, — сказала Тина, — давно идет война, направленная на полное подчинение и тотальный контроль. Ваша удача, что это война трех сил. С человеком и между собой».

— То есть? — спросила Лена. Война человека с человеком — это одна сила. Война человеков между собой — это вторая, хотя это одна и та же война. А где третья? Получается только одна сила. А где две ещё?

— Ну ты и балда, — говорю я Лене.

— Посмотри на себя. Тина тогда что-то там говорила о каких-то шляпах, о каком-то народе… Вот что — «Пока они меряются шляпами и играют друг с другом в "кто гуманнее" и "кто своему народу больше люб", народ пока на втором плане. Нет не народ-люди…». К чему это она — убей!

— Хорошая тема, — говорит Лена, — чтобы…

— «…изобрели массу методов и способов — религия, вера, и разные способы одурманивания. Хлеба и зрелищ — не ново? Разделяй и властвуй — не ново? Работает. И отлично работает. А теперь, когда люди разделены по разным признакам, нужно отнять у них то, что еще делает их людьми. Чтобы часть сделать тупым стадом, а остальных держать в постоянном страхе. Тотальный контроль. Вас давно научили, что вот так и так — это хорошо и правильно. Кто ваши учителя?!»

— Хороший вопрос! — говорит Лена, — мне кажется, что у Жоры появился соперник.

— То есть?

— А сколько ей лет, твоей Тине?

— По уму — все сто… Все сто тысяч. Нет, если плясать от шумеров, от Ассирии, от Хаммурапи или Ашшурбанипала, оттуда из глубин и начала начал…

— От Небухадреццара, — говорит Лена.

— Да, и от Набу-кудурри-усара, то тыщи три наберётся. Это до Христа. А если протянуть ее лета аж до нас, то и все пять.

— Умная? — спрашивает Лена.

— Не то слово — мудрая.

— А по телу?

— Я что, видел её?

— Но ты же с ней разговаривал!

— Лен, перестань… Тебе не идет ёрничать.

— Но ты же с ней разговаривал!

— Она настаивала на совести, на инстинкте, на интуиции… Дай подумать.

— Тебе это уже не нужно.

— Совесть?

— Думать. Думаю, что тебе срочно требуется доктор. Как думаешь?

— И не подумаю… Ладно… Так вот... Вернёмся к своим баранам. Вскоре пластиковая пена, прозрачная, как слеза, купола, сшитые из выпуклых, напоминающих пчелиные соты, шестигранников покрыли центральную часть территории острова. С высоты птичьего полета казалось, что на остров набежала огромная волна и теперь, спавшая с суши вода оставила после себя островки белой пены, сверкающей в лучах солнца сказочным перламутром. Как мыльные пузыри, упавшие с неба. А вечером эти купола пылали малиновым пламенем в косых лучах заходящего солнца. Но самое прекрасное зрелище открывалось на рассвете, когда купола были окутаны утренней дымкой и едва отсвечивали нежно-розовым светом, точь-в-точь, как цвет шеи фламинго. Это было райское зрелище. Мы несколько дней подряд всей гурьбой облетали остров на вертолете, чтобы насладиться всеми красками нашего рая. Не жалея утреннего сна. А изнутри эти сказочные купола представляли собой вполне благоустроенное жилье, удобное и чрезвычайно простое — пластик, дерево, стекло, камень… И зелень, и роскошествующая зелень! Как вне жилищ, так и внутри них, да-да, особенно в наших пластиковых пещерах. Живи — не хочу! Возможно, это и есть будущее архитектуры. Изящная простота и изысканность вкусов, удобства, комфорт, гармония с природой, подражание ей, потакание…

— Вам нравится? — время от времени наведываясь к нам, спрашивал Том и всегда добавлял, — вы останетесь мной довольны.

Нам нравилось. Мы были довольны. Прозрачные шестиугольники, как пузыри мыльной пены, ютились уже в самых разнообразных местах, обволакивая и украшая то склоны гор, то побережье, то пальмовые рощи, а то и огромные пустыри. Пирамида строилась…

Шут шутил:

— Когда мы доберемся до трона Иисуса, я попрошу Его чуть подвинуться.

Пирамида росла.

— Я добился разрешения строительства вашего «Эдема» и у себя дома, — торжественно объявил нам Том, — Гордон Браун согласен!

Мы были рады за Тома и за Брауна.

В проекте участвовал и гениальный испанец — Риккардо Бофил.

— Ты говорил.

— Здесь безмерное поле для воплощения не одной моей мечты, — сказал он, как только мы выпрыгнули из вертолета.

А гениальные неутомимые и всегда улыбающиеся китайцы понастроили нам своих плавательных бассейнов-кубиков и свили множество стальных «птичьих гнезд» — стадионов из металла и пластика, и стекла… Играйте, радуйтесь!..

— С Томом, Гордоном и Бофилом мне все ясно, — говорит Лена, — давай поговорим о тебе.

— Обо мне?! Давай! Давно ты меня не терзала. Что нужно-то? Ты меня еще не всего прощупала? Ты хочешь найти во мне еще что-то… нечто сверхвыдающееся… может, — гениальное? А, Лен?.. Ну-ка, ну-ка! Расскажи мне меня!.. И хвали, хвали… Лей свой елей!

Пока я нёс всю эту ахинею, Лена не отрывала от меня глаз. Когда я стих, она произнесла:

— Скажи мне, с кем ты водишься, и я скажу тебе, кто ты.

— Ты что, Лен? Ты не знаешь, с кем я якшаюсь?

— Вот именно — якшаешься! С кем? Говорят, что…

— Да слушай ты их! Не понимаю, как можно…

— Всё ты понимаешь. Инка сказала, что слышала, как ты разговаривал сам с собой.

— Пел, что ли?

— Лучше бы пел! Ты, говорят… Юля, чуть не рыдая, сказала… А Аня, та просто потребовала, чтобы я взяла на себя труд…

— Какой ещё труд, Лен? Ты и так, слава Богу, не покладая рук стараешься… Я бы без тебя… Какой еще труд? Мало тебе трудов? Завтра же едем в Турею! Всё-всё-всё… Бросаем всё к чертовой матери иииии…

— Тину твою берём с собой?

— А её-то зачем?.. Как ты её возьмешь, где? Она же не мешок! Леееен, не разыгрывай меня. Ты ревнуешь, что ли? Ну, мать, не дури… Тебе это не идёт. Кстати, она… А, да ладно…

— Что она?

— Понимаешь, я попросил у нее…

— У Тины?

— …попросил у неё, когда мы были в Майями…

— Ну, вот… Ты же был там с Юлей!

— Когда Юля ушла за люстрой…

— Слушай!..

— …я попросил Тину рассказать о своих впечатлениях об этом проекте.

— Каком еще проекте?

— Ну, зачем она приехала в Майями — куча дел, новые знакомства, встречи… Она же, ты не поверишь, — вершит, так сказать, рушит… ага — рушит мировые устои! Вот как мы строим нашу Пирамиду, точно так же, но, конечно, по-своему, она строит свою…

— Ей-то зачем? Ну и пусть… Пусть себе строит, тебе-то что? Выстроит Вавилонскую башню. Или Пизанскую, перекошенную… Ох, уж мне эти строители! Каменщики! Она у тебя масонка?

— Да нет, Лен, она, понимаешь, она… Как бы это тебе на пальцах… Да, так вот… Когда я ее спросил о впечатлениях, она…

— Что?

— Если мягко сказать — просто… послала меня, куда подальше… Мол, мне бы твои заботы, маленький ты мой!

— Правильно сделала! Я бы тоже…

— Да не в этом дело! Понимаешь… Она так и сказала: «Мне, милый, не до тебя… не вкурил ты о Дарвине». Как мне это расценивать? Я попытался сформулировать главную её заботу.

— Любопытно! Ну-ка, ну-ка… Хотелось бы знать, ради чего она тебя так тихонечко пнула, оттерла своим глянцевым плечиком, да-да, интересно! Я хоть так прилеплюсь к раскачиванию оси.

— Какой оси?

— Ты же говоришь, она вершит судьбы мира? А, значит, тут может и ось дрогнуть… Дать дикий крен… И все твои Пирамиды — как корова языком!

— Так вот и я задумался: Тина, ты кто? Друг, враг, свой, чужой, посторонний, другой?.. Продвинутый? Посвященный?

Ти, кто Ты?!!

— Хорошо. А формула Тины, ты её сотворил?

— Да нет для неё Прокрустова ложа, не втискивается она ни в какие мои рамки, шаблоны, матрицы… Не ухватишь ее… Какая-то она вся разлетающаяся, как Вселенная после Большого взрыва. И пока я не могу сформулировать ее сущность.

Лена только качает головой из стороны в сторону, мол, вот мы и дожили.

— Что же в ней такого, что не поддается упорядочиванию? Неужели нельзя слепить ничего подходящего, как, скажем, твоя Пирамида, или какое-нибудь π, то, что равняется три и четырнадцать сотых, или другое число — постоянная Планка, скорость света… Или, на худой конец, Е = mc²? Может, она у нас тетраоктаэдр? Или какой-нибудь перпендикуляр с биссектрисой… Может, шар?..

Вот — шар! Ага, думаю я, — шар! Солнечный! Я аж слепну! Богиня Солнца — Ра! Точно — фараониха! Ти, Ты фараониха?

— Она у тебя как какой-то вирус.

— Какой ещё вирус?

— Жрёт всё вокруг. Вот и тебя уже зацепила.

— Ничего не зацепила! Я вполне здоров и у себя дома.

— Вполне… Дома-дома…

— Ты не находишь?

— Молчал бы уже…

Она, думаю я, никакой не вирус, она — центр! Центр кристаллизации, вот! Точка, из которой вот-вот брызнет её Вселенная. Вполне структурированная по её чертежам! Всё — по полочкам. А пока — Ничто! Но не пустота, а сгусток Чего-то там… Какого-то Ничего! Энергии что ли… Вот — Нечто! Того и жди: как хряснет!

— Так ради чего-таки она тебя так боднула? Формулируй уже! Что ты там «не вкурил»?

Попробуй тут, думаю я, сформулируй!

Так кто же Ты, Ти?! И можем ли мы…

«Ты на другой параллели» — вдруг слышу я. Это она, это она, Тина, так отвечает на мои вопросы. Я уже знаю! Я просто слышу и уже узнаю её голос. Собственно, никакого голоса нет. Но я слышу! Чудно! Какая-то телепатия! И какие ещё параллели?!

— Ты куда пропал? — спрашивает Лена, заметив, что я выпал из разговора.

— Ой, — говорю я, — знаешь… мне сейчас не до формул.

— Нет уж, ответь. Чё, сразу в кусты-то?

— «Рыжая девочка с косичками, — говорю я, — заболела и попросила сказок…».

— Рест, опять к тебе пришла девочка с косичками?

— Правда?! И ты её видела?!

Лена подозрительно смотрит на меня. И молчит.

— Видела? — спрашиваю я ещё раз.

Лена не отвечает.

Ах, ты моя Сказочная Сказочница! Кто же ты, девочка с косичками?!!

— Лен, я спрашиваю, — говорю я, — можешь ответить?

Лена отворачивается, берёт со стола стакан, наполняет на треть водой и идёт к аптечному шкафчику.

— Заболела, — говорю я, — и попросила сказок. Иииии…

Я умолкаю, чтобы не мешать Лене считать капли, падающие из флакона в стакан с водой.

— …тридцать семь, тридцать восемь… сорок одна… сорок две…

— Стоп! — говорю я, — хватит!.

— …сорок семь, сорок восемь…

— Ого! — говорю я.

— На, выпей, — говорит Лена, — подавая мне стакан, — на же!..

Да запросто! Мне что — привыкать?!

— Хорошо, — говорит Лена, — одевайся, поехали…

— В Турею? — радуюсь я. — Макс, ты готов?

Через полчаса мы уже выехали из Питера.

— Куда ты меня везёшь? — спрашиваю я, замечая чужую дорогу.

— Сиди… и не рыпайся… И не кудакай… К сказочнику!

О, Господи, дай мне спрыгнуть со своей параллели!

— Девочка в косичках, — говорю я.

Или не дай!

Не могу оторвать взгляд от бегущего Макса!

— Хороший день, — говорит Юля, — немного пасмурно, но ничего…

Да уж, денёк что надо!

— А где мой «Nikon», ты «Nikon» мой не забыла? — спрашиваю я.

— В сейфе, — говорит Юля, — где же ему ещё быть? И зачем он тебе?

Зачем?! Глупее вопроса я не слыхал!

И пока Юля возится с кинокамерой, с какими-то штативами и треногами, я беру фотоаппарат из сейфа, нажимая нужную кнопочку лихорадочно листаю кадры… Как немое, но цветное кино… ага, вот наш дом, вот улица и фонарь, и аптека… Вот «Мосток»… таааак… вот и тень, её тень, и если объектив повернуть чуть правее…

— Ти, привет!..

— Рест, где ты там?! Едем, — слышу я голос Юли.

— Извини, — говорю я Тине, — прости, пожалуйста, слышишь, Юля зовёт…

— Слышу, слышу, — говорит Тина, — иди-иди…

И нисколечко у неё не прокуренный голос (разве она у нас курит?!), разве что простуженный чуток… С сипотцей… Но её «Иди» звучит чётко и ясно: «Иди, воин…».

Ладно.

Я сую фотик снова в сейф. «Nikon» — как убежище для Тины от набегов непрошенных! Сиди тут и не рыпайся!

Я ей посоветую дыхательную гимнастику Гермеса Трисмегиста. Хотя, правда, я знаю, что у неё другая фишка. Насчёт фараоновых жрецов и гимнастик… Она, видите ли, предпочитает йогу.

Ладно.

И сколько их у тебя… этих других фишек?..

Так что сиди и…