Глава 29. — Знаешь, — говорит Юлия, — твой Фукуяма, торжественно возвестивший лет пять тому назад о конце истории

— Знаешь, — говорит Юлия, — твой Фукуяма, торжественно возвестивший лет пять тому назад о конце истории, недавно заявил, что он имел в виду не совершившийся факт, а то, что ждет нас в ближайшем будущем. „Началась ли история опять?”— спрашивает сегодня он.

— Началась ли? — спрашиваю я.

— Либерализм, демократию и рынок он объявляет универсальными ценностями планетарного масштаба...

— Очередная сказка, — говорю я, — о бесконфликтном будущем человечества... Сегодня в моде уже Хантингтон. Он делит человечество на цивилизации по первичному признаку этно-конфессиональной идентичности и утверждает, что цивилизации обречены на конфликты.

— Все эти рамзесы и хаммурапи, платоны и аристотели, македонские и цезари, макиавелли и монтескье, оуэны, мальтусы, локки, фитхе и беркли, гегели и гоголи, кьеркегоры и канты, фрейды и фроммы, все эти марксы-энгельсы-ленины-сталины, все эти...

— Именно!

— Что от них толку для человека?

— Толк очевиден — это движение мысли из пещеры к свету. И последняя зрелая мысль — любите друг друга!..

— Да, — говорит Юлия, — это шаги от зверя к Богу, но от этого во рту слаще не стало.

— Да, — говорю я, — все они только описывают то, что хотят видеть, не давая себе труда указать бесконфликтный путь развития... Что же касается рынка, где человек человеку — волк, то он, рынок, не может быть планетарной ценностью, скорее всего рынок — это бесконечная война, да, собачья грызня за кость планетарного масштаба...

— Значит...

— Да, — в сотый раз повторяю я, — спасение человечества в Пирамиде. Только повсеместная диктатура и селекция совершенства способны изменить его пещерное сознание. И без очередного плодоносного зачатия человеческую породу не осилить! Неужели не ясно?..

— А что ты думаешь о детях индиго? — спрашивает Юля.

Что я думаю о детях индиго? Ничего не думаю. Я просто знаю, что дети…

— Рестииик, э-ге-э-й! Ты где, ты куда пропал?

— Юсь, — говорю я, — представляешь…

— Ты не ответил.

Я забыл, о чем Юля спрашивала. А… все равно!

— Вот-вот, — говорю я, — надо усердно трудиться над тем, чтобы укротить бег собственной плоти и создать в себе тишину и покой...

— Ты говоришь, как какой-то философ.

— Я и есть философ.

— А мне по душе, когда ты стреляешь из рогатки в попытке сбить с дерева созревшее яблоко, не повредив его кожицы. Особенно мне нравится, — говорит Юля, — когда ты споришь с дельфинами о преимуществах Моцарта перед Вагнером.

— Они умнее людей.

— Но как с ними можно спорить?

— Они умнее людей…

Юля не отступает:

— А вчера ты говорил, что в результате глобального потепления Альпы лишатся трети горнолыжных курортов.

— Во всяком случае, здесь, — говорю я, — вот на этом самом месте, где мы стоим, через десять-пятнадцать лет будет глубоководное озеро.

— Живописное озеро у подножья Альп!..

— Да, — соглашаюсь я, — сначала озеро, а потом и потоп… Если они откажутся от строительства Пирамиды.

Мой скепсис непобедим.

— А знаешь, — говорит Юля, — если бы люди находились в равновесии с природой, то их, как и других, аналогичных по массе и весу животных, сегодня жило бы на Земле всего сто тысяч человек. Ты это знал?

— Вот они и жили бы в Пирамиде! — говорю я.

Юля молчит. Затем:

— Значит, Земле тяжело нести груз семи миллиардов?

— Ты сказала, — говорю я.

— В прошлую пятницу, 25 сентября, — говорит Юля, — Global Footprint Network сообщила, что наступил Earth Overshoot Day — день, когда человечество, израсходовав возобновляемые ресурсы, имеющиеся в его распоряжении, стало поглощать ресурсы, предназначенные для будущих поколений.

— Ну вот, — говорю я.

— Что «Ну, вот»? Человечество стало особенно прожорливым за последние десятилетия. В настоящее время мы расходуем на 40% больше того, что Земля может произвести. И если рост потребления не прекратится, то уже в 2050 году придется искать планету-близнец, чтобы использовать ее как сырьевой придаток.

— Ну вот, — повторяю я, — нам без Пирамиды…

— Я так и знала, что ты так ответишь!

— Ну вот…

Юля молчит и уже через минуту меняет тему:

— Ты мне так и не ответил: мы приглашены на церемонию вступления на престол принца Альберта?

— Там будет очень узкий круг.

— И Аня будет?

Я не знаю, что ей ответить. И думаю о том, что завтра уже Новый год! Как летит время!

— И Аня там будет? — снова спрашивает Юля.

Аня! Если бы Аня… Что я могу на это ответить?

— Нет, — говорю я уверенно, — Ани не будет.

Если бы Аня могла там быть!..