Национальные взаимоотношения в СССР: теория и практика

3.3.1. Большевистская национальная политика
на основе истолкования «мраксизма» в Сталинскую эпоху

Союз Советских Социалистических Республик (СССР) от постсоветской Россионии и прочих государств прошлого и настоящего в период руководства партией и страной В.И.Лениным и после него И.В.Сталиным отличался тем, что основой его внутренней и внешней политики была социолого-экономическая теория — марксизм-ленинизм. Наличие теории — даже при всех пороках «мраксизма» — обеспечивало достаточно единообразное понимание целей государственной политики, путей и средств их достижения как в обществе, так и на всех уровнях и во всех ветвях «вертикали власти».

Соответственно этому системообразующему принципу государственности СССР соотнесение реальной жизни общества с теорией было нормой политической жизни страны примерно в первые тридцать пять лет существования сначала Советской России, а потом СССР, т.е. в постреволюционную и в Сталинскую эпоху.

Этим в послесталинские времена ни в СССР, ни в постсоветской Россионии не занимается никто: ни политики персонально, ни политические партии, ни научно-исследовательские институты РАН, ни политико-социологические факультеты и кафедры вузов, ни журналистский корпус. Причины просты — нравственная ориентация на своекорыстие, а не на служение развитию общества, и скудоумие, не позволяющее понять роль теории как одного из факторов, обеспечивающих как эффективность государственного управления, так и консолидацию (единение) общества.

Поэтому отказ политической «элиты» страны в послесталинские и в постсоветские времена от власти над этим этапом полной функции управления — ещё один её порок.

Поскольку в марксизме образца 1917 г. не было ответов на все вопросы, которые вставали ходе социалистического строительства, то соотнесение действительности с теорией было стимулом к тому, чтобы теория развивалась в соответствии с потребностями решения конкретных задач общественного развития.

При этом шла борьба за истолкование неоднозначно понимаемой терминологии марксизма и его умолчаний либо в духе большевизма, либо в духе изначального марксистского интернацизма. И в этом была главная проблема социалистического строительства, неразрешимая без выявления пороков «мраксизма» и замены его в политике иной — большевистской управленчески состоятельной теорией.

Как уже было отмечено в разделе 3.2, задача анализа советского периода истории нашей страны включает в себя 4 аспекта:

1. Идеалы, которые провозглашались целью политики.

2. Идеология, которая претендовала на изъяснение этих идеалов и путей воплощения их в жизнь.

3. Политическая практика РСДРП (б) — ВКП (б) — КПСС и Советского государства.

4. Жизнь нравственно-психологически неоднородного общества под властью трёх выше названных факторов.

В разделе 3.2 нами было показано, что идеал построения общества без эксплуатации «человека человеком» был провозглашён целью государственной политики и что политика в сталинские времена в действительности была направлена на воплощение этого идеала в жизнь и на решение соответствующих задач развития культуры и личностного развития людей, насколько это позволял марксизм.

В разделе 3.1 было показано, что этот идеал был поддержан подавляющим большинством населения страны его практической деятельностью, выражавшейся в успехах СССР в деле общекультурного и экономического развития.

И этот идеал ликвидации системы эксплуатации «человека человеком» находил своё достаточно адекватное выражение и в документах партии большевиков, и в документах государства, касающихся в том числе и политики в области национальных взаимоотношений.

К этим документам и обратимся. XVI съезд ВКП (б), состоявшийся 26 июня — 16 июля 1930 г. в Москве, рассматривал среди всего прочего[254] и проблематику национальных взаимоотношений в СССР с целю выработки «национальной политики» в ходе осуществлявшегося социалистического строительства.

«В чём состоит существо уклона к великорусскому шовинизму[255] в наших современных условиях?

Существо уклона к великорусскому шовинизму состоит в стремлении обойти национальные различия языка, культуры, быта; в стремлении подготовить ликвидацию национальных республик и областей; в стремлении подорвать принцип национального равноправия и развенчать политику партии по национализации[256] аппарата <государственного и партийного управления>, национализации прессы, школы и других государственных и общественных организаций.

Уклонисты этого типа исходят при этом из того, что так как при победе социализма нации должны слиться воедино, а их национальные языки должны превратиться в единый общий язык, то пришла пора для того, чтобы ликвидировать национальные различия и отказаться от политики поддержки развития национальной культуры ранее угнетённых народов.

Они ссылаются при этом на Ленина, неправильно цитируя его, а иногда прямо искажая и клевеща на Ленина.

Ленин сказал, что в социализме сольются интересы национальностей в одно целое, — не следует ли из этого, что пора покончить с национальными республиками и областями в интересах... интернационализма? Ленин сказал в 1913 году в полемике с бундовцами, что лозунг национальной культуры есть буржуазный лозунг,— не следует ли из этого, что пора покончить с национальной культурой народов СССР в интересах... интернационализма?

Ленин сказал, что национальный гнёт и национальные перегородки уничтожаются при социализме, — не следует ли из этого, что пора покончить с политикой учёта национальных особенностей народов СССР и перейти на политику ассимиляции в интересах... интернационализма? И так далее и тому подобное.[257]

Не может быть сомнения, что этот уклон в национальном вопросе, прикрываемый к тому же маской интернационализма и именем Ленина, является самым утончённым и потому самым опасным видом великорусского национализма[258].

Во-первых, Ленин никогда не говорил, что национальные различия должны исчезнуть, а национальные языки должны слиться в один общий язык в пределах одного государства, до победы социализма во всемирном масштабе. Ленин, наоборот, говорил нечто прямо противоположное, а именно, что “национальные и государственные различия между народами и странами... будут держаться ещё очень и очень долго даже после осуществления диктатуры пролетариата во всемирном масштабе”[259] (т. XXV, стр. 227).

Как можно ссылаться на Ленина, забывая об этом основном его указании?

Правда, один из бывших марксистов, а ныне ренегат и реформист, г. Каутский утверждает нечто прямо противоположное тому, чему учит нас Ленин. Он утверждает, вопреки Ленину, что победа пролетарской революции в австро-германском объединённом государстве в середине прошлого столетия привела бы к образованию одного общего немецкого языка и к онемечению чехов, так как “одна лишь сила освободившегося от пут обмена, одна лишь сила современной культуры, которую несли с собой немцы, без всякой насильственной германизации превратила бы в немцев отсталых чешских мелких буржуа, крестьян и пролетариев, которым ничего не могла дать их захудалая национальность ”[260] (см. предисловие к немецкому изданию “Революция и контрреволюция”).

Понятно, что такая “концепция”[261] вполне гармонирует с социал-шовинизмом Каутского. С этими взглядами Каутского и боролся я в 1925 году в своём выступлении в Университете народов Востока. Но неужели для нас, для марксистов, желающих остаться до конца интернационалистами, может иметь какое-либо положительное значение эта антимарксистская болтовня зарвавшегося немецкого социал-шовиниста? Кто прав, Каутский или Ленин? Если прав Каутский, чем объяснить тогда тот факт, что такие сравнительно отсталые национальности, как белоруссы и украинцы, более близкие к великоруссам, чем чехи к немцам, не обрусели в результате победы пролетарской революции в СССР, а, наоборот, возродились и развились, как самостоятельные нации? Чем объяснить, что такие нации, как туркмены, киргизы, узбеки, таджики (не говоря уже о грузинах, армянах, азербайджанцах и т.д.), несмотря на свою отсталость, не только не обрусели в связи с победой социализма в СССР, а наоборот, возродились и развились в самостоятельные нации[262]? Не ясно ли, что наши уважаемые уклонисты, в погоне за показным интернационализмом, попали в лапы каутскианского социал-шовинизма? Не ясно ли, что, ратуя за один общий язык в пределах одного государства, в пределах СССР, они добиваются по сути дела восстановления привилегий господствовавшего ранее языка, а именно — великорусского языка?

Где же тут интернационализм? Во-вторых, Ленин никогда не говорил, что уничтожение национального гнёта и слияние интересов национальностей в одно целое равносильно уничтожению национальных различий. Мы уничтожили национальный гнёт. Мы уничтожили национальные привилегии и установили национальное равноправие. Мы уничтожили государственные границы в старом смысле слова, пограничные столбы и таможенные преграды между национальностями СССР. Мы установили единство экономических и политических интересов народов СССР. Но значит ли это, что мы уничтожили тем самым национальные различия, национальные языки, культуру, быт и т.д.? Ясно, что не значит. Но если национальные различия, язык, культура, быт и т.д. остаются, не ясно ли, что требование уничтожения национальных республик и областей в данный исторический период является требованием реакционным, направленным против интересов диктатуры пролетариата? Понимают ли наши уклонисты, что уничтожить теперь национальные республики и области — это значит лишить миллионные массы народов СССР возможности получить образование на родном языке, лишить их возможности иметь школу, суд, администрацию, общественные и иные организации и учреждения на родном языке, лишить их возможности приобщиться к социалистическому строительству? Не ясно ли, что в погоне за показным интернационализмом наши уклонисты попали в лапы реакционных великорусских шовинистов и забыли, совершенно забыли о лозунге культурной революции[263] в период диктатуры пролетариата, имеющем одинаковую силу для всех народов СССР, и для великоруссов, и для невеликоруссов?[264]

В-третьих, Ленин никогда не говорил, что лозунг развития национальной культуры в условиях диктатуры пролетариата является реакционным лозунгом. Наоборот, Ленин всегда стоял за то, чтобы помочь народам СССР развить свою национальную культуру. Под руководством Ленина, а не кого-либо другого, была составлена и принята на Х съезде партии[265] резолюция по национальному вопросу, где прямо говорится о том, что:

“Задача партии состоит в том, чтобы помочь трудовым массам невеликорусских пародов догнать ушедшую вперёд центральную Россию, помочь им: а) развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов; б) развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения; в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-просветительные учреждения на родном языке; г) поставить и развить широкую сеть курсов и школ, как общеобразовательного, так и профессионально-технического характера, на родном языке”.

Не ясно ли, что Ленин стоял целиком и полностью за лозунг развития национальной культуры в условиях диктатуры пролетариата?

Разве не ясно, что отрицание лозунга национальной культуры в условиях диктатуры пролетариата означает отрицание необходимости культурного подъёма невеликорусских народов СССР, отрицание необходимости общеобязательного образования для этих народов, отдаче этих народов в духовную кабалу реакционным националистам?

Ленин, действительно, квалифицировал лозунг национальной культуры при господстве буржуазии как лозунг реакционный. Но разве могло быть иначе?

* * *

Что такое национальная культура при господстве национальной буржуазии? Буржуазная по своему содержанию и национальная по своей форме культура, имеющая своей целью отравить массы ядом национализма и укрепить господство буржуазии.

Что такое национальная культура при диктатуре пролетариата? Социалистическая по своему содержанию и национальная по форме культура, имеющая своей целью воспитать массы в духе социализма и интернационализма[266].

Как можно смешивать эти два принципиально различных явления, не разрывая с марксизмом[267]?

Разве не ясно, что, борясь с лозунгом национальной культуры при буржуазных порядках, Ленин ударял по буржуазному содержанию национальной культуры, а не по её национальной форме?

Было бы глупо предположить, что Ленин рассматривал социалистическую культуру, как культуру безнациональную, не имеющую той или иной национальной формы. Бундовцы, действительно, приписывали Ленину одно время эту бессмыслицу. Но из сочинений Ленина известно, что он резко протестовал против такой клеветы, решительно отмежевавшись от такой бессмыслицы. Неужели наши уважаемые уклонисты так-таки поплелись по стопам бундовцев[268]?[269]

* *
*

Что же осталось после всего сказанного от аргументов наших уклонистов?

Ничего, кроме жонглирования флагом интернационализма и клеветы на Ленина.

Уклоняющиеся в сторону великорусского шовинизма глубоко ошибаются, полагая, что период строительства социализма в СССР есть период развала и ликвидации национальных культур. Дело обстоит как раз наоборот. На самом деле период диктатуры пролетариата и строительства социализма в СССР есть период расцвета национальных культур, социалистических по содержанию и национальных по форме, ибо сами-то нации при советском строе являются не обычными “современными” нациями, а нациями социалистическими, так же как их национальные культуры являются по содержанию не обычными, буржуазными культурами, а культурами социалистическими.

Они, очевидно, не понимают, что развитие национальных культур должно развернуться с новой силой с введением и укоренением общеобязательного первоначального образования на родном языке. Они не понимают, что только при условии развития национальных культур можно будет приобщить по-настоящему отсталые национальности к делу социалистического строительства.

Они не понимают, что в этом именно и состоит основа ленинской политики помощи и поддержки развития национальных культур народов СССР.

Может показаться странным, что мы, сторонники слияния в будущем национальных культур в одну общую (и по форме, и по содержанию) культуру[270], с одним общим языком, являемся вместе с тем сторонниками расцвета национальных культур в данный момент, в период диктатуры пролетариата. Но в этом нет ничего странного. Надо дать национальным культурам развиться и развернуться, выявив все свои потенции, чтобы создать условия для слияния их в одну общую культуру с одним общим языком в период победы социализма во всём мире. Расцвет национальных по форме и социалистических по содержанию культур в условиях диктатуры пролетариата в одной стране для слияния их в одну общую социалистическую (и по форме, и по содержанию) культуру с одним общим языком, когда пролетариат победит во всём мире и социализм войдёт в быт, — в этом именно и состоит диалектичность ленинской постановки вопроса о национальной культуре (выделено жирным при цитировании нами: это — одно из кратких выражений большевистского проекта глобализации).

(…)[271]

Или, например, ленинская постановка вопроса о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения. Ленин иногда изображал тезис о национальном самоопределении в виде простой формулы: “разъединение для объединения”. Вы только подумайте — разъединение для объединения. Это отдаёт даже парадоксом. А между тем эта “противоречивая” формула отражает ту жизненную правду марксовой диалектики, которая даёт большевикам возможность брать самые неприступные крепости в области национального вопроса.

То же самое нужно сказать о формуле насчёт национальной культуры: расцвет национальных культур (и языков) в период диктатуры пролетариата в одной стране в целях подготовки условий для отмирания и слияния их в одну общую социалистическую культуру (и в один общий язык) в период победы социализма во всём мире.

Кто не понял этого своеобразия и “противоречивости” нашего переходного времени, кто не понял этой диалектики исторических процессов, тот погиб для марксизма[272].

Беда наших уклонистов состоит в том, чтоони не понимают и не хотят понять марксовой диалектики.

* * *

Так обстоит дело с уклоном к великорусскому шовинизму.

Нетрудно понять, что этот уклон отражает стремление отживающих классов господствовавшей ранее великорусской нации вернуть себе утраченные привилегии.

Отсюда опасность великорусского шовинизма, как главная опасность в партии в области национального вопроса.

В чём состоит существо уклона к местному национализму?

Существо уклона к местному национализму состоит в стремлении обособиться и замкнуться в рамках своей национальной скорлупы, в стремлении затушевать классовые противоречия внутри своей нации, в стремлении защититься от великорусского шовинизма путём отхода от общего потока социалистического строительства, в стремлении не видеть того, что сближает и соединяет трудящиеся массы наций СССР, и видеть лишь то, что может их отдалить друг от друга.

Уклон к местному национализму отражает недовольство отживающих классов ранее угнетённых наций режимом диктатуры пролетариата, их стремление обособиться в своё национальное буржуазное государство и установить там своё классовое господство.

Опасность этого уклона состоит в том, что он культивирует буржуазный национализм, ослабляет единство трудящихся народов СССР и играет на руку интервенционистам.[273]

* *
*

Таково существо уклона к местному национализму.

Задача партии состоит в том, чтобы вести решительную борьбу с этим уклоном и обеспечить условия, необходимые для интернационального воспитания трудящихся масс народов СССР» (И.В.Сталин. Политический отчёт Центрального комитета XVI съезду ВКП (б). Сочинения. Т. 12. — М.: 1949. С. 362 — 371).

Через 7 лет в преддверии принятия новой Конституции СССР (вступила в действие 5 декабря 1936 г.[274]) И.В.Сталин снова обратился к вопросу о «национальной политике» в стране.

«Союз Советских Социалистических Республик образовался, как известно, в 1922 году на Первом Съезде Советов СССР. Образовался он на началах равенства и добровольности народов СССР. Ныне действующая Конституция, принятая в 1924 году, есть первая Конституция Союза ССР[275]. Это был период, когда отношения между народами не были ещё как следует налажены, когда пережитки недоверия к великороссам ещё не исчезли, когда центробежные силы всё ещё продолжали действовать. Нужно было наладить в этих условиях братское сотрудничество народов на базе экономической, политической и военной взаимопомощи, объединив их в одно союзное многонациональное государство. Советская власть не могла не видеть трудностей этого дела. Она имела перед собой неудачные опыты многонациональных государств в буржуазных странах. Она имела перед собой провалившийся опыт старой Австро-Венгрии. И всё же она пошла на опыт создания многонационального государства, ибо она знала, что многонациональное государство, возникшее на базе социализма, должно выдержать все и всякие испытания.

С тех пор прошло 14 лет. Период достаточный для того, чтобы проверить опыт. И что же? Истекший период с несомненностью показал, что опыт образования многонационального государства, созданный на базе социализма, удался полностью. Это есть несомненная победа ленинской национальной политики.

Чем объяснить эту победу?

Отсутствие эксплуататорских классов, являющихся основными организаторами междунациональной драки; отсутствие эксплуатации, культивирующей взаимное недоверие и разжигающей националистические страсти; наличие у власти рабочего класса, являющегося врагом всякого порабощения и верным носителем идей интернационализма; фактическое осуществление взаимной помощи народов во всех областях хозяйственной и общественной жизни; наконец, расцвет национальной культуры народов СССР, национальной по форме, социалистической по содержанию, — все эти и подобные им факторы привели к тому, что изменился в корне облик народов СССР, исчезло в них чувство взаимного недоверия, развилось в них чувство взаимной дружбы и наладилось, таким образом, настоящее братское сотрудничество народов в системе единого союзного государства.

В результате мы имеем теперь вполне сложившееся и выдержавшее все испытания многонациональное социалистическое государство, прочности которого могло бы позавидовать любое национальное государство в любой части света.

Таковы изменения, происшедшие за истекший период в области национальных взаимоотношений в СССР.

Таков общий итог изменений в области хозяйственной и общественно-политической жизни в СССР, происшедших за период от 1924 года до 1936 года» (Сталин И.В. О проекте Конституции Союза ССР: Доклад на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов25 ноября 1936 года. — Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. — М.: Издательство «Писатель». 1997. — С. 125, 126).

Таковы были теоретические воззрения ВКП (б) в ленинско-сталинские времена по проблематике национальных взаимоотношений, которые она культивировала в обществе и на основе которых строила свою политику.

В последующем в хрущёвско-брежневские времена КПСС[276] от этих воззрений не отказывалась, хотя в системе партийной учёбы предпочитала подавать их не в изложении И.В.Сталина, а в пересказе доверенных учёных-«мраксистов», и какой-либо своей альтернативы в духе «преодоления последствий культа личности Сталина» не выдвигала. Однако в этот период теория перестала лежать в основе политики, а её разрозненные положения стали употребляться для «онаучивания» политики, которая проистекала из иных источников.

После смерти Л.И.Брежнева (6 (19).12.1906 — 10.11.1982), возглавивший партию (а потом и государство) Ю.В.Андропов (2 (15).06.1914 — 09.02.1984) предпринял попытку вернуться к обоснованию политики теорией[277], однако его правление было непродолжительным и изменить стиль партийного и государственного управления ему не удалось. После непродолжительного занятия должностей главы партии и государства К.У.Черненко (11 (24).09.1911 — 10.03.1985) высшим должностным лицом стал М.С.Горбачёв, чей интеллект и подкаблучная натура вообще не позволяли даже близко допускать его до государственного управления. Это было одной из причин, вследствие которой, во-первых, перестройка началась без какой-либо теоретической подготовки со стороны СССР[278] и, во-вторых, в её ходе команда ставленников ЦРУ во главе с «вербанутым»[279] членом Политбюро ЦК КПСС А.Н.Яковлевым вообще не допускала каких бы то ни было дискуссий в обществе и на партийных конференциях и съездах по вопросам состоятельности социолого-экономических теорий в СССР и за рубежом, их жизненной состоятельности и развития, хотя декларировала «гласность».

В условиях «гласности» в годы перестройки единственное, что было реально запрещено в СССР, — отстаивать идеал жизни общества без эксплуатации «человека человеком» и развивать теоретическую базу воплощения этого идеала в жизнь[280].

Вследствие всего этого в совокупности:

Те воззрения по вопросу о национальных взаимоотношениях, путях и средствах их гармонизации, которые высказал И.В.Сталин в 1912 г. и в годы социалистического строительства, — представляют собой наивысший уровень теоретического обеспечения «национальной политики» в нашей стране за всю её памятную историю.

И они же обладают глобальной эпохальной значимостью.

Термин марксизма «культура национальная по форме и социалистическая по содержанию» следует понимать в том смысле, что национальные языки и традиции сохраняются и развиваются, и в этом проявляется своеобразие и различие национальных культур, но при этом в каждой национальной культуре искореняется всё то, что представляет собой разные аспекты эксплуатации «человека человеком» и системно не организованного паразитизма одних на труде и жизни других.

Но высказанные И.В.Сталиным и приведённые выше воззрения и практика общественной жизни СССР нуждаются в комментариях, поскольку без этого невозможно оценить перспективы гармонизации национальных взаимоотношений ни в РФ, ни на «постсоветском пространстве», ни в остальном мире.

3.3.2. Национальные взаимоотношения в СССР:
практика и итоги после краха СССР

Однако те мнения, которые высказывал И.В.Сталин о положении дел в СССР и о проблематике строительства социализма и коммунизма во многонациональной стране, далеко не во всём соответствовали действительности. Основные причины этого в том, что:

· во-первых, он изъяснялся в терминологии марксизма, в которой изначально не было слов для именования и описания ряда явлений, которые объективно наличествовали в обществе, а смысловая нагрузка ряда терминов была либо недостаточно точной для выявления и разрешения проблем общественного развития, либо была взаимоисключающе неоднозначной;

· во-вторых, Советская Россия и СССР — изначально проект глобального надыудейского предиктора, проводящего свою политику посредством иудейской диаспоры и масонства, что не было для И.В.Сталина секретом[281]. Но в культуре СССР той эпохи это было тайной, запредельной для адекватного [282] понимания подавляющим большинством общества и прежде всего — теми слоями общества, которые до 1917 г. были «простонародьем». Вследствие этого И.В.Ста­лин не мог говорить в прямой форме о многих явлениях политической жизни страны и мира, поскольку «братаны» в этом случае похоронили бы его раньше, чем успела бы образоваться концептуально властная социальная группа [283], осуществляющая по своей инициативе альтернативный библейскому большевистский проект глобализации, что сделало бы невозможным пресловутый «культ личности» и могло бы защитить И.В.Ста­лина от «братанов»-масонов — как истинных марксистов, так и либерал-буржуинов, а также — и от местного «провинциального» (если пользоваться масонской терминологией) знахарства с его претензиями на паразитическую власть над невежественной толпой в своей «провинции»;

· в-третьих, И.В.Сталин — тоже человек, хотя и не заурядный, т.е. он вырос в русской многонациональной культуре на определённой стадии её развития, в силу чего его миропонимание (субъективные образы в их лексическом выражении) было ограничено во многом достигнутым уровнем развития культуры в ту эпоху — даже при том, что в некоторых аспектах он мировоззренчески (т.е. в аспекте мировосприятия и образных субъективных представлений о жизни) обогнал лет на сто — сто пятьдесят основную статистическую массу своих современников, включая и многих ведущих политиков мирового уровня того времени.

Главные проблемы социалистического строительства в СССР в Сталинскую эпоху и в последующие времена проистекали из невнятности «мраксизма» в освещении проблематики управления во всех сферах жизни общества. Следствием этого стала практическая неосуществимость пресловутой «диктатуры пролетариата» — одного из основных положений марксизма, характеризующего власть в обществе в период построения социализма и коммунизма, пока общество остаётся классовым.

Государственность это — субкультура управления на профессиональной основе делами общественной значимости, с которыми люди не в состоянии управиться единолично и на основе эпизодической самоорганизации дилетантов.

Соответственно, если не мудрствовать лукаво, то термином «диктатура пролетариата» следует именовать такой режим государственной власти, когда комплектация всей сферы государственного управления осуществляется представителями рабочего класса.

Но рабочий класс ни до 1917 г., ни после, ни в настоящее время в своём большинстве не обладал и не обладает необходимой образованностью для профессиональной деятельности в сфере государственного управления. Конечно, можно готовить к работе в органах государственной власти представителей рабочего класса, чей потенциал личностного развития позволяет освоить необходимые знания и навыки, а нравственно-этические качества позволяют надеяться, что, придя во власть, эти люди не станут злоупотреблять ею в интересах своего личного и семейно-клано­во­го эгоизма в ущерб остальному обществу и в ущерб делу строительства социализма и коммунизма как социальной системы, в которой нет места эксплуатации «человека человеком»[284]. Однако, войдя в сферу управления в качестве управленцев-профессионалов, они, даже если и не «элитаризуются», по существу перестают быть рабочим классом, вследствие чего «диктатура пролетариата» снова оказывается всего лишь лозунгом, если рассматривать общественное самоуправление по полной функции.

В условиях СССР рабочий класс и остальные трудящиеся реально могли контролировать соответствие политики государства задаче строительства коммунизма только через депутатов, продолжавших в период между сессиями Советов работать в своих коллективах, и через институты внутрипартийной демократии в ВКП (б), а позднее — в КПСС, и то только в тех случаях, когда могли подчинить внутрипартийные институты себе. Т.е. диктатура пролетариата (как политическое явление, а не как лозунг эпохи) реально могла охватывать только некоторые этапы полной функции управления, но не всю полную функцию управления по отношению к обществу. Программно-адаптивный модуль при этом оказывался вне власти реальной диктатуры пролетариата — во власти «аппаратчиков»: партийного, профсоюзного и государственного чиновничества. О концептуальной же власти в марксизме вообще вопрос не вставал, а образование большинства населения и широта кругозора была недостаточной для того, чтобы быть глобально-концептуально властными по факту — без какого-либо теоретического обоснования.

Такой взгляд на «диктатуру пролетариата» не отвечает описанию её функционирования И.В.Сталиным в работе «К вопросам ленинизма» в главе «V. Партия и рабочий класс в системе диктатуры пролетариата»[285].

И проблема была в том, что до способности осуществлять общественное самоуправление по полной функции на основе схемы «диктатуры пролетариата», описанной И.В.Сталиным, либо на основе какой-то иной схемы общество ни в СССР, ни в других странах в тот период истории мировоззренчески и нравственно-психологически ещё не доросло.

И как следствие, если обратиться к «Отчётному докладу XVII съезду партии о работе ЦК ВКП (б)»[286], с которым И.В.Сталин выступил перед делегатами съезда 26 января 1934 г., то в тексте доклада — как об одной из главных помех и угроз делу строительства социализма — неоднократно говорится о «канцелярско-бюрократическом методе руководства», который сложился в СССР к тому времени и который стал одной из причин его краха в 1991 г., а ныне представляет собой вполне реальную угрозу будущему России. И там же И.В.Сталин ставит задачу ликвидации «канцелярско-бюрократического метода руководства» во всех звеньях государственного аппарата. Но И.В.Сталин — не первый и не последний руководитель Советского государства, который столкнулся с угрозой бюрократизма делу социалистического строительства.

Как можно прочитать в одном из рефератов, предлагаемых интернетом нерадивым студентам:

«Ленин никогда не рассматривал бюрократию как класс, в его глазах это было всего лишь подлежащий искоренению буржуазный пережиток в советском аппарате. После октябрьской революции он начал с тревогой говорить о всепроникающем бюрократизме в партийном и советском аппарате и в конце жизни пришёл к выводу, что если что и погубит социализм, так это бюрократизм» (http://www.nestudent.ru/show.php?id=43497&p=1).

Действительно, во времена В.И.Ленина и И.В.Сталина бюрократия в СССР ещё не успела сложиться в общественный класс[287]. Но предпосылки к тому, чтобы она с течением времени стала классом, причём классом эксплуататорским, — были уже тогда. Они усилились после отмены «партмаксимума»[288]. А в послесталинские времена, когда прекратился отстрел профессионально несостоятельных и продажных карьеристов, предпосылки реализовались, и бюрократия, ставшая эксплуататорским классом[289], отказалась от нравственно неприемлемых для эксплуататоров идеалов социализма-коммунизма, предала народ и продала СССР буржуинам, поскольку в силу накопления скудоумия в своих рядах стала некомпетентной и неспособной к управлению страной[290]. В итоге спустя полвека реализовался прогноз Л.Д.Троцкого[291].

Не последнюю роль в этом сыграло социальное явление, которое в сталинские времена называлось «буржуазным перерожденчеством». Так в докладе XVII съезду И.В.Сталин говорит о людях «с известными заслугами в прошлом», ставших «вельможами», «которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков. Это те самые люди, которые не считают своей обязанностью исполнять решения партии и правительства и которые разрушают, таким образом, основы партийной и государственной дисциплины. На что они рассчитывают, нарушая партийные и советские законы? Они надеются на то, что Советская власть не решится тронуть их из-за их старых заслуг. Эти зазнавшиеся вельможи думают, что они незаменимы и что они могут безнаказанно нарушать решения руководящих органов. Как быть с такими работниками? Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом. (Возгласы: “Правильно!”.) Их надо смещать с понижением по должности и опубликовывать об этом в печати. (Возгласы: “Правильно!”.) Это необходимо для того, чтобы сбить спесь с этих зазнавшихся вельмож-бюрократов и поставить их на место. Это необходимо для того, чтобы укрепить партийную и советскую дисциплину во всей нашей работе. (Возгласы: “Правильно!”. Аплодисменты.)».

Эти обвинения- предостережения [292] не были клеветнической выдумкой И.В.Сталина, порочащей «ленинскую гвардию», проистекающей якобы из его стремления заранее оправдать задуманные им репрессии. Их справедливость спустя десятилетия признал В.М.Молотов, признав тем самым и своё собственное отступничество от большевизма и идеалов коммунизма. В одной из бесед с ним Ф.И.Чуев завёл речь о К.Е.Ворошилове (тоже, как В.М.Молотов, М.И.Калинин, Н.И.Ежов и многие другие деятели тех лет был женат на еврейке — к вопросу о характере послереволюционной партийно-советской «элиты»). В.М.Молотов, характеризуя К.Е.Ворошилова, вышел на обобщение:

«Конечно, я бы сказал, он (И.В.Сталин: наше пояснение по контексту при цитировании) ему не вполне доверял. Почему? Ну, мы все, конечно, такие слабости имели — барствовать. Приучили — это нельзя отрицать. Всё у нас готовое, всё у нас бесплатно. Вот он начинал барствовать (выделено нами при цитировании[293])» (Ф.И.Чуев. Молотов: полудержавный властелин. — М.: ОЛМА-ПРЕСС. 1999. — С. 380; см. также: http://militera.lib.ru/db/chuev_fi/index.html).

— Т.е. некоторая часть борцов против эксплуатации «человека человеком», впав в «буржуазное перерожденчество», сама стала на путь эксплуатации «человека человеком», занимая разного рода должности на всех ступенях всех ветвей иерархии власти в СССР. И она проводила кадровую политику, отдавая предпочтение при продвижении на управленческие должности себе подобным. О махровом цветении в СССР «буржуазного перерожденчества» в высших эшелонах власти, спустя 29 лет после XVII съезда, см. записки Е.С.Варги[294] «Вскрыть через 25 лет», написанные им незадолго до смерти в 1963 г. В частности, он пишет:

«Никогда у нас не говорилось и не писалось так много о «коммунистической морали», о формировании «коммунистической личности», как сейчас. Никогда не было таким вопиющим противоречие между официально провозглашённой идеологией и действительными отношениями между людьми, как сейчас. За редкими исключениями каждый человек в Советском Союзе стремится к тому, чтобы увеличить свои доходы. Как и при капитализме, это составляет главное содержание жизни людей. Если бы речь шла только о тех широких слоях населения, месячная зарплата которых составляет 30 — 80 руб. и для которых такое стремление понятно и простительно; но когда то же самое делают люди с достаточными доходами, — это не совместимо с социализмом!

Построение общества исключительно на принципе «вознаграждения по труду», т.е. на корысти, спустя 46 лет после Октябрьской революции ведёт к глубокому моральному разложению советского общества. Люди, включая высший слой бюрократии, стремятся повысить свои доходы не только посредством больших трудовых усилий, но и с помощью всяких средств: обкрадывания государства, спекуляции (Смирнов, секретарь Крымского обкома), выдачи военных тайн (Пеньковский), кражи личного имущества, вплоть до присвоения чужих рукописей; и всё это — начиная со школы. Описание всех изощренных методов мошенничества, с помощью которых имущество и доходы государства (и других социалистических организаций) попадают в руки частных лиц, потребовало бы многих томов.

Как можно положить этому конец? Можно ли наполнить принцип распределения по труду коммунистическим содержанием? Вообще — совместим ли на долгий срок принцип собственности с социализмом? (…)

Рабочий совхоза в месяц зарабатывает 30 — 50 рублей; академик приблизительно 1000 руб., т.е. в 20, а то и в 30 раз больше. А каковы реальные доходы тех, кто принадлежит к верхушке бюрократии, к правящему в стране слою? А лучше сказать, сколько платит государство в месяц самому себе?

Этого не знает никто!

Но каждый знает, что под Москвой существуют дачи — конечно, государственные; при них постоянно находится 10 — 20 человек охраны, кроме того, садовники, повара, горничные, специальные врачи и медсёстры, шоферы и т.д. — всего до 40 — 50 человек прислуги. Все это оплачивает государство. Кроме того, естественно, имеется городская квартира с соответствующим обслуживанием и, по меньшей мере, ещё одна дача на юге. У них персональные спецпоезда, персональные самолеты, и те, и другие с кухней и поварами, персональные яхты и, конечно же, множество автомобилей и шоферов, обслуживающих днём и ночью их самих и членов их семей. Они бесплатно получают, или по крайней мере получали раньше (как обстоит дело теперь, я точно не знаю) все продукты питания и прочие предметы потребления.

Во что обходится всё это государству? Я этого не знаю! Но я знаю, что для обеспечения такого уровня жизни в Америке надо быть мультимиллионером! Только оплата самое малое 100 человек личной обслуги обошлась бы в месяц примерно в 30 — 40 тыс. долл. Вместе с прочими расходами это составило бы более полумиллиона долларов в год!

Как должен произойти переход к коммунизму, к «распределению по потребностям» от такого распределения доходов и всеобщего стремления к всё большему повышению «жизненного уровня»?

Говорят, что будет полное изобилие!

Но откажутся ли верхи от такой жизни, при которой их обслуживает целая орава в сто человек, станут ли они обслуживать себя сами? Ведь ясно, что при коммунизме никто не может быть слугой другого (за исключением врачей, медицинских сестер и т.п.).

Мыслим ли вообще переход к коммунизму от нынешнего, морально разложившегося общества, с тысячекратными различиями в доходах и бесчисленными привилегиями?

Или нынешнее состояние вечно?

Я умру в печали. (…)

Сегодня я боюсь, что сильно недооценивал размеры той части национального дохода, которую получают привилегированные слои. Например, тринадцать (!) дочерей (и сестёр) Калинина живут поныне каждая на правительственных дачах с оплачиваемым государством персоналом, получают довольствие и т.д. (М.И.Калинин умер в 1946 г., записки Е.С.Варги — 1963 г.: наше замечание при цитировании). Хрущёв за десять лет построил себе 13 новых роскошных особняков. В Крыму на берегу моря для него построена новая резиденция; только укрепление берега обошлось в 8 млн, (новых) рублей! (в 1961 г. была произведена денежная реформа — десятикратное уменьшение номинальных цен, зарплат и т.п.: наше пояснение при цитировании). В Крымском заповеднике на месте старого охотничьего дома построен мраморный дворец и т.д.

В Советском Союзе не существует никакой статистики относительно реального распределения доходов по различным слоям населения. Поэтому мы не можем сказать, как велика доля, которую получает правящая бюрократия — почти исключительно коммунисты. Однако нам известно, что число министров, секретарей обкомов ежедневно продолжает расти. В Китае с его 700 млн. жителей имеется всего 57 министров. У нас при 230 млн. — несколько сот...» (http://library.rksmb.org/text/e4a96086501947c1955be017ff782b88.rtf: со ссылкой на публикацию в журнале «Полис», № 2, 1991 г.).

При этом во всесоюзной «элитаризующейся» бюрократии начали обособляться националистические ветви, оказавшиеся, как обычно, под контролем локализованной в СССР ветви приверженцев глобального интернацизма. Развитие этих процессов при попустительстве народов страны позволило интернацистам в годы «перестройки» разыграть националистическую и либерально-буржуазную космополитическую карты в процессе злоумышленного развала СССР и ликвидации основ социализма.

Дело в том, что, соответственно изложенному, в СССР можно было быть недовольным одним из двух:

· либо в принципе тем, что в стране строится коммунизм как общество, в котором нет места эксплуатации «человека человеком»;

· либо тем, что в процессе воплощения в жизнь этого идеала имеют место ошибки и, кроме того, процессу строительства коммунизма сопутствуют разного рода злоупотребления как со стороны партийно-государственной власти (включая и иностранных агентов в её рядах), так и со стороны «простых граждан».

В 1985 г. так называемую «перестройку» начали агрессивные паразиты, прикрывая свою политику ликвидации основ социализма и расчленения СССР словоблудием амбициозных начитанных дураков, нравственно-психологически идентичных Бандар-Логам; перестройку начали те, кто был недоволен социализмом в принципе и желал раз и навсегда закрыть перспективу коммунизма как общества, в котором не будет места эксплуатации «человека человеком», т.е. не будет места агрессивному паразитизму их самих и их наследников на жизни человечества и биосферы Земли.

Когда эта подлая суть «перестройки» стала ощутима в конце 1980‑х годов, то некоторые люди, не приемлющие дурную и лицемерную политику режима, олицетворяемого М.С.Горба­чё­вым, решили заняться политической самодеятельностью: на иных нравственно-этических основах выработать и провести в жизнь альтернативный политический курс, который выражал бы жизненные интересы как их самих, так и подавляющего большинства людей, живущих своим трудом на зарплату и более или менее нравственно готовых жить в обществе, в котором нет места паразитизму. Именно в результате этого появилась, развивается и распространяется Концепция общественной безопасности. Но эта деятельность — не нечто «инновационное», неведомо откуда и как взявшееся, а закономерное продолжение и развитие процессов, протекавших в советском обществе вне бюрократической «номенклатуры», а ещё ранее — и во всех слоях общества Российской империи[295]: вне «номенклатуры» действовала и распространялась иная этика, обусловленная иной — не «элитарной» нравственностью. Поэтому обратимся к рассмотрению того, что происходило в СССР за пределами бюрократической «номенклатурной» корпорации.

В СССР подавляющее большинство населения с момента завершения коллективизации сельского хозяйства в первой половине 1930‑х гг. работало в коллективах. В отличие от «номенклатурной» бюрократии, которая сама выписывала себе зарплату и определяла спектр гособеспечения себя и своих семей за счёт остального общества и вне зависимости от качества управления хозяйством страны, качество жизни и возможности карьерного роста подавляющего большинства тех, кто работал в коллективах, и их семей было обусловлено работоспособностью соответствующего коллектива.

А работоспособность всех коллективов обуславливается слаженностью коллектива, в основе которой лежат: 1) нравственно обусловленная этика как средство сборки множества индивидов в единый коллектив и 2) специфический профессионализм каждого из участников коллектива. Без этого даже наилучшая в функциональном отношении оргштатная структура [296] оказывается неработоспособной.

Хотя система оплаты труда и система распределения прав доступа к общественным фондам потребления в силу бюрократического характера управления в СССР была далека от идеала (в аспекте стимулирования добросовестного труда и творчества[297]), и в ней имели место злоупотребления разного рода властью, однако это оказывало своё решающее воздействие на макроуровне экономики на исторически продолжительных интервалах времени. В тех условиях, которые уже были сформированы макроуровнем государственного управления, на микроуровне (в коллективах, а также в аспекте решения бытовых проблем) на исторически непродолжительных интервалах времени (от нескольких лет до нескольких десятилетий активной трудовой деятельности в жизни поколения) решающее значение имели собственный профессионализм и этические навыки взаимодействия с другими членами коллектива.

Это было характерным в СССР для всех коллективов, результаты работы которых были не формальной суммой результатов индивидуального труда его членов[298], а произведением[299], в которое каждый участник коллектива внёс свой вклад, обусловивший успешную работу других членов коллектива и общий результат его труда в целом.

Понятно, что в таких условиях в неформализованных оценках[300] коллективом любого своего члена главное:

· чтобы человеку можно было доверить порученную ему часть общего дела;

· чтобы инициатива этого человека, проявляясь, была направлена на повышение работоспособности коллектива в целом, т.е. на рост в нём профессионализма каждого его члена и общей слаженности, а не на то, чтобы решить какие-то свои задачи за счёт других и в ущерб им.

Если это имеет место, то вопрос о национальном происхождении того или иного профессионала имеет для коллектива значение только в аспекте преодоления «языкового барьера», что необходимо для обеспечения слаженности коллектива в целях обеспечения его высокой работоспособности[301].

Конечно, описанное выше — идеал, от которого в реальной жизни были те или иные отступления. Но принципы, составляющие этот идеал, работоспособны, и они были в СССР системообразующим фактором.

И с этим системообразующим фактором высшей правящей бюрократии и её низовой периферии в коллективах приходилось считаться, поскольку в противном случае под воздействием несправедливости и злоупотреблений, творимых в коллективах и их подразделениях большим и мелким начальством, коллективы утрачивали работоспособность, и это в конечном итоге приводило начальников к необходимости отвечать перед вышестоящим руководством за срыв работ. Это особенно характерно для Сталинской эпохи, хотя и в ней имели место далеко не единичные случаи назначения виновных из числа непричастных. Но даже в брежневские — «застойные» — времена эти системообразующие принципы были значимы в жизни коллективов и страны в целом. Отказ от них на макроуровне был осуществлён в годы перестройки кликой «Яковлева — Горбачёва», чему на микроуровне любого отдельного коллектива (завода, колхоза, НИИ, войсковой части и т.п.) противостоять было невозможно, поскольку инструментов прямого воздействия на макроуровень с уровня коллектива (кроме «мистических»[302]) в СССР не было, как нет их и в постсоветской Россионии.

После пояснения этого можно обратиться к национальным взаимоотношениям как таковым. Трудовая миграция — одна из составляющих жизни организационно-технологически развитых и развивающихся по этому пути обществ. В СССР трудовая миграция также имела место, и при этом трудовая миграция охватывала все ареалы становления национальных культур на территории страны. Поэтому в коллективах повсеместно неизбежно появлялись новые люди — выходцы из ареалов становления иных национальных культур.

При этом на протяжении десятилетий люди ехали на постоянное жительство как из более развитых в техносферно-цивилизационном отношении регионов страны в менее развитые с целью их подъёма до уровня развитых, так и из менее развитых в более развитые с целью получения образования и работы по профессиям, которым не было места на их «малой родине»[303]. В силу этого коллективы были многонациональные, а русский язык был языком межнационального общения и интеграции индивидов во многонациональное общество при сохранении национальных языков в регионах становления национальных культур и в диаспорах за их пределами.

Жизнь наша такова, что примерно половину времени бодрствования мы проводим на работе, и потому неизбежно, что между людьми в процессе работы в коллективах возникали дружеские отношения, а часть браков заключалась между работниками одного и того же коллектива (последнее было особенно характерно для «градообразующих предприятий», на которых работали до половины и более взрослых жителей соответствующего населённого пункта). Но дружба и любовь, возникая в коллективах между его членами, национальных границ не знали.

При этом национальная политика Советской власти в Сталинскую эпоху действительно была направлена на то, чтобы искоренить национальное угнетение одних этнических групп другими путём предоставления возможностей всем национальностям получать сколь-угодно высокое образование в разных областях и реализовывать полученные знания в практической деятельности. При этом людей ценили за нравственно-этические качества и профессионализм, а не за этническое происхождение.

Этот принцип распространялся и на оценки простонародьем представителей сферы управления, по какой причине претензий в связи тем, что И.В.Сталин — грузин, братья М.М. и Л.М.Кагановичи — евреи, В.М.Молотов, М.И.Калинин, С.М.Будённый — русские, Е.С.Варга — еврей из Автро-Венгрии, А.И.Микоян и его брат (авиаконструктор) — армяне, К.К.Рокоссовский — поляк и т.п., не возникало.

Если претензии и возникали, то в связи с деятельностью каждого из них как таковой. И только в самых невежественных слоях общества неприемлемая с их точки зрения деятельность тех или иных должностных лиц объяснялась их «инородческим происхождением» — реальным либо приписываемым вопреки действительности; но точно также была тенденция причислять к своему народу представителей других народов, если они обретали уважение. И так продолжалось до тех пор, пока социализм действительно строился, пока общество действительно продвигалось к коммунизму, — вследствие того, что качество управления росло и проблемы, с которыми сталкивались люди на работе и в быту, решались потому, что все год от года жили лучше на основе своего коллективного труда.

Отношение к власти и науке в простонародье изменилось только после того, как бюрократия в послесталинские времена стала воспроизводить себя как общественный эксплуататорский класс и проникла в науку[304], вследствие чего качество управления с точки зрения простонародья стало прогрессирующе снижаться. Самым поверхностным объяснением снижения качества управления стали ссылки на засилье во власти и науке «инородцев»: в национальных республиках — на засилье главным образом славян; а в аппарате союзных органов власти, в науке, искусствах, системе образования — на засилье евреев и выходцев из национальных республик СССР.

Также следует признать, что при назначении на должности в ареалах становления национальных культур народов СССР предпочтение в ряде случаев «авансом» отдавалось не профессионализму пришлых в эти регионы «инородцев», а местным «национальным кадрам», т.е. ущемлялись возможности карьерного роста профессионально более состоятельных людей иных национальностей, но не коренной национальности, представители которой получали преимущество, подчас не обладая должным профессионализмом[305]. Однако, как показал опыт, многие местные «национальные кадры», получившие такой аванс, не всегда правильно оценивали его именно как аванс, который их обязывает к профессиональному росту и к благодарности тем, кто им в этом помогает и за счёт кого они получили преимущества. Вследствие этого такая кадровая политика способствовала росту местного «элитарного» профессионально несостоятельного национализма и злоупотреблений с его стороны, включая и устремлённость национальных «элит», получивших образование и социальный статус за счёт СССР, за счёт всех его народов и прежде всего — за счёт великороссов, к разрушению СССР и ликвидации социализма. Особенно это касалось бывших «отсталых окраин» Российской империи: республик Средней Азии, Прикавказских регионов, Прибалтики.

Тем не менее в среде простонародья, жившего своим трудом на одну зарплату, национализм, нацизм и интернацизм были явлениями крайне редкими. Они были значимым явлением только в среде национальных и диаспоральных бюрократических и «интеллектуальных» «элит» (в среде так называемой «интеллигенции»).

В постсоветские времена в условиях действия либерально-буржуазной экономической модели и люмпенизации под её воздействием изрядной доли населения разных национальностей, падения качества всеобщего образования и возникновения недоступности для многих социальных групп (в том числе и выделяемых по национальному признаку) высшего образования, закрытия возможностей вступления в «престижные» сферы деятельности, невозможности карьерного роста — проблемы национальных взаимоотношений обострились, поскольку разные этнические группы пострадали от разрушения СССР, ликвидации социализма и реставрации капитализма под контролем транснационального космополитичного капитала в разной мере. При этом сложившаяся в постсоветской Россионии статистика распределения капитала среди представителей различных этнических групп и распределения населения разных этнических групп по уровню доходов, характеру профессиональной занятости, возможностям получения образования, трудоустройства и карьерного роста таковы, что следует признать:

Постсоветское пространство находится под властью глобального интернацизма, проводником которого является еврейско-иудейская диаспора; её представители занимают на мафиозно-клановой основе многие ключевые места в науке, бизнесе, государственном аппарате, сфере образования; где не они сами — там сидят их прихлебатели и почитатели и утратившие национальное самосознание этнически разнородные космополиты и связанные с ними представители «ЛГБТ»-сообщества.

Поэтому перед Россией, как и перед всеми другими государствами планеты (включая и Израиль), стоит проблема не “гармонизации национальных взаимоотношений на основе культа всевозможной «толерантности» в либерально-буржуазном «мультикультурном» обществе”, а проблема искоренения эксплуатации «человека человеком» и ликвидации системы национального угнетения страны в целом и её народов интернацизмом. Только в этом случае национальные взаимоотношения «сами собой» гармонизируются с течением времени в ходе развития культуры.

4. Исторически реальный интернацизм
и отношение к нему в обществе

Ранее в разделе 3.2 мы привели подборку цитат из Библии, в которой нашёл своё выражение проект порабощения человечества от имени Бога. Именно эта доктрина «Второзакония-Исаии» является наиболее экстремистской в аспекте построения глобальной системы эксплуатации «человека человеком» и безжалостного уничтожения всех, кто с нею не согласен, а равно — «никчёмных», т.е. всех тех, кто не может найти в ней себе дела, угодного заправилам и хозяевам системы. И вследствие принципов её злоумышленного построения еврейско-иудейское сообщество [306] изначально было создано авторами этого глобально-поли­ти­чес­кого проекта в качестве ядра его носителей и распространителей. Соответственно и «рассеяние евреев», — не печальное следствие «антисемитизма»[307], а способ проведения доктрины «Второзакония-Исаии» в жизнь в глобальных масштабах, т.е. повсеместно за пределами региона изначального становления еврейско-иудейской культуры. Сама же политика, проистекающая из доктрины «Второзакония-Исаии», — исторически реальный интернацизм, определяющий течение глобального исторического процесса на протяжении примерно трёх с половиной последних тысячелетий. И соответственно евреи-иудеи — такие, каковы они есть в истории, — потому, что некогда знахарская корпорация древнего Египта отвергла справедливость и человоколюбие[308] и, впав в самообольщение, затеяла библейский проект порабощения человечества от имени Бога, подменяя в нём своею осатанелой отсебятиной Божий Промысел.

————————

С такого рода воззрениями на «еврейский вопрос», выраженными в Концепции общественной безопасности ещё в первой редакции «Мёртвой воды» в 1991 г., одинаково не согласны и расисты-«анти­се­миты», и еврейско-иудейские расисты, и «толерантные» ко всему невнимательные и слабоумные без различия их этно-конфессиональной принадлежности.

С точки зрения расистов-«антисемитов» эти воззрения представляют собой «происки жидов», имеющие целью снять какую бы то ни было ответственность с «жидов» за их многовековую античеловеческую деятельность в прошлом и в настоящем, переложив её на «мифическое древнеегипетское жречество», к которому ныне невозможно предъявить какие-либо претензии, поскольку Египет жрецов и фараонов остался в далёком прошлом. Расистам-«антисе­ми­там» предпочтительнее начитаться всякого вздора типа «Майн кампф» и предпринять попытку решить проблемы России на основе рецептов «святого Адольфа» вместо того, чтобы прочувствовать историю и подумать самим о её сути и Промыслительной направленности её течения.

Кроме того они не думают о таких «мелочах» как следующие: у них за душой нет знаний и навыков, на основе которых они смогли бы, во-первых, отделить расово-чистых от прочих и, во-вторых, управиться с государством и воплотить в жизнь обещания благоденствия (для всех, кроме евреев и прочих расово-нечистых «инородцев»), окажись государственная власть в их руках.

А с точки зрения большинства представителей еврейско-иудейских диаспор, у которых на уровне сознания действительно нет устремлений к персонально своему личному мировому господству, и которые работают в сложившейся системе общественного объединения труда по способности, эти же воззрения — махровый наукообразный «антисемитизм», клевета, унижающая достоинство многострадального великого народа, которая способна спровоцировать очередной в истории «холокост».

С точки же зрения «толерантных» ко всему невнимательных и слабоумных без различия их этно-конфессио­нальной принадлежности библейский проект порабощения человечества от имени Бога и вовсе не существует потому, что приведённая в разделе 3.2 подборка цитат из Библии — именно подборка, а не сплошной фрагмент библейского текста, в котором декларация о намерении установить мировое господство была бы выражена как единое целое от начала и до конца. Иначе говоря, по их мнению, практически из любого текста можно «надёргать фраз», а потом из «надёрганных фраз» скомпоновать текст любого содержания. И они убеждены в том, что ВП СССР проделал именно это с текстом Библии, выразив в упомянутой подборке свой шизофренический «антисемитизм», а не действительную суть библейской социологии, которая, как они «думают», на самом деле выражается в «десяти заповедях Моисея» (ветхозаветная книга «Исход», гл. 20), а также — в «Нагорной проповеди» Христа (Матфей, гл. 5), которые (в отличие от приводимой нами подборки) представляют собой «сплошной текст».

Потому для всех тех, для кого библейский проект порабощения человечества от имени Бога — за пределами восприятия или за пределами понимания, история течёт сама собой непредсказуемо и бесцельно в неведомом направлении, евреи — самые умные от природы, везучие и сплочённые, а «антисемитизм» — досадное явление, причины которого надо искать, где угодно, только не в еврействе — его безвинной жертве. И такого рода воззрения характерны как для «интеллектуалов» еврейско-иудейского происхождения, так и для всех прочих «просвещённых» людей в библейской культуре. В частности, уже упоминавшийся академик Е.С.Варга один из фрагментов цитированных ранее записок «Вскрыть через 25 лет» посвятил проблеме «антисемитизма» в СССР. Он пишет:

«В составе высшего руководства в послеленинский период произошли интересные изменения. Непосредственно после революции при жизни Ленина руководящую роль играли товарищи, вернувшиеся из эмиграции: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Литвинов, Радек [309] и др.; остававшиеся в стране на нелегальном положении деятели: Сталин, Рыков и т.п. занимали второстепенное положение. После смерти Ленина бывшие эмигранты были не только вытеснены с ведущих постов, но большей частью уничтожены.

Борьба между бывшими эмигрантами и остававшимися в стране деятелями не является особенностью Советского Союза. В Венгрии поначалу ведущий “эмигрантский слой” был почти полностью вытеснен “туземцами”. В Чехословакии были казнены Ганцкий[310], Геминдер[311] (“Фридрих”) с его группой[312]. Только в Болгарии (Димитров) и в ГДР (Ульбрихт) руководители-эмигранты уцелели (по разным причинам). В Китае эмигрировавших революционеров не было, так что этот вопрос не возникал и не мешал сохранению в течение тридцати лет стабильности в руководстве.

Вместе с бывшими эмигрантами устраняли евреев, только этот процесс зашёл гораздо глубже. В ленинском окружении было большое число евреев: Троцкий, Зиновьев, Свердлов, Сокольников, Каменев, Литвинов, Радек. Свердлов умер[313] ещё при жизни Ленина. Литвинов был на волосок от ареста; все остальные были уничтожены. Устранение евреев со всех руководящих постов продолжается в сущности и сейчас. В ЦК в 1964 г. (если я не ошибаюсь) имеется один-единственный еврей — Дымшиц; в аппарате ЦК и министерстве иностранных дел нет ни одного. Нет ни одного еврея директора научного института Академии; нет евреев в президиуме (Академии наук)[314]. В Московском университете молчаливо присутствует “numerus causus”: туда принимается не более 3 % еврейских студентов. Официально всё это отрицается[315].

Создание государства Израиль как особой еврейской родины оказало, конечно, усиленное воздействие на традиционный русский антисемитизм[316].

Скрытый антисемитизм в Советском Союзе в 1964 г. был неожиданно обнаружен мировой общественностью. На Украине вышел в свет “научный” труд “Иудаизм без прикрас” в 200 страниц. Мне эта книжонка не попалась на глаза. Однако обширные цитаты и воспроизведение иллюстраций в зарубежных журналах ясно показывают, что главным источником для неё служил “Штюрмер”, издававшийся в Германии в гитлеровское время. Она появилась с разрешения одного из секретарей ЦК Компартии Украины.

Появление этого “труда” вызвало протесты западных коммунистических партий, членами которых состояли многие еврейские интеллигенты. Её пришлось изъять из обращения (однако её быстро переиздали в США). “Идеологическая комиссия” ЦК во главе с Ильичёвым опубликовала очень мягкое осуждение брошюры.

Кажется, этот случай не был на Украине исключением. Тов. Кронрод, вернувшись весной 1964 г. с Украины, рассказывал мне, что ему показали несколько страниц из опубликованного там романа. Действие романа происходит в 1918 г. на Украине. В нём фигурирует комиссар Лейзерман, который приказал расстрелять многих украинцев и русских. По этому поводу автор “философствует” на нескольких страницах: почему расстреливают русских и украинцев? На Украине повсюду существуют Лейзерманы: в Киеве, в Харькове и т.д. Среди них есть богатые и бедные. Но все они преследуют одну и ту же цель: принести как можно больше вреда русскому и украинскому народам!

У меня нет никаких оснований сомневаться в верности этой информации[317]».

Как видно из приведённого фрагмента, Е.С.Варга по отношению к книге «Иудаизм без прикрас» занимает позицию, порицаемую отечественной либеральной интеллигенцией: «не читал, но не согласен и осуждаю».

Фактически он верен традиции, начало которой в «мраксизме» положил сам К.Маркс: иудаизм — в особенности его социологическая доктрина — должен быть вне изучения, дабы не было ни анализа, ни критики целей, на достижение которых он ориентирован, ни критики путей и средств достижения целей, дабы никто не задумывался об источнике происхо