Сватовство Сигурда

Вот скачет Сигурд и братья Гьюкунги — Гуннар и Хёгни — к палатам Хейми, воспитателя Брюнхильд, и говорят о своем сватовстве. Воспитатель же рассказывает об обете, данном воинственной девой, — на ней женится лишь тот, кто проскачет сквозь кольцо пламени, окружающее ее двор. Тут мы начинаем понимать, что Брюнхильд и валькирия Сигрдрива — одно и то же лицо, и само имя Брюнхильд — «Битва брони», должно напоминать о кольчуге, которую разрезал Сигурд, пробудив валькирию от мертвого сна.

Но Сигурд, выпивший напиток забвения, скачет к пламени, сияющему вокруг двора невесты, чтобы помочь своему побратиму и свояку. Но конь Гуннара не может перепрыгнуть пламя, побратим просит Сигурда одолжить ему Грани. Однако и богатырский конь не хочет прыгать в огонь. Тогда побратимы вспоминают совет Гримхильд — они меняются обличьями, и Сигурд в облике Гуннара садится на Грани. Почуяв седока, конь перескакивает сквозь огонь, и Сигурд видит деву, сидящую в полном вооружении в своих палатах. Он назвался Гуннаром Гьюкунгом, и сказал, что она предназначена ему в жены, — ведь он прошел ради нее сквозь огонь. Делать нечего, и Брюнхильд радушно принимает жениха. Три ночи проводят они вместе, и Сигурд кладет между собой и Брюнхильд свой меч Грани. Он забирает свое кольцо, что было на Брюнхильд, и отдает ей другое из сокровищ Фафнира.

Потом Сигурд возвращается к побратимам, печальная же Брюнхильд едет к воспитателю и делится с ним своим сомнением — ведь только Сигурд мог совершить такой подвиг и пройти сквозь пламя к возлюбленной. И еще с одной тайной просьбой обращается к воспитателю Брюнхильд: у них с Сигурдом будет дочь, Аслауг, пусть он оставит ее у себя.

У этой дочери Сигурда — своя судьба. Она станет женой знаменитого викинга Рагнара Лодброка (Кожаные штаны), и у них родятся три сына — завоеватели Англии. Один из них будет носить имя Сигурд-Змей-в-глазу — он унаследует взгляд Вёльсунгов, который не может вынести простой человек. По женской линии Аслауг считалась родоначальницей династии норвежских королей — она была прабабкой Рагнхильд, матери Харальда Прекрасноволосого.

Но читатель, возвращающийся к сюжету встречи Брюнхильд и Сигурда, вновь должен теряться в догадках— неужели меч, лежащий на брачном ложе между мнимыми женихом и невестой, так и не сослужил своей службы? Германские предания о Нибелунгах и Брюнхильд позволяют понять, что произошло во время героического сватовства Сигурда-Зигфрида. Роговой Зигфрид, спрятавший свой клад в пещере на Рейне, которую стерег побежденный им Нибелунг Альбрих, отправляется в Вормс, ко двору бургундских королей — Гунтера, Гернота и младшего Гизельхера, трех братьев Гибихунгов (так именовались Гьюкунги в Германии). Он требует себе в жены их сестру Кримхильду (в скандинавском эпосе так звали мать Гьюкунгов), иначе Зигфрид в бою победит бургундов и завладеет всем их королевством. Гибихунги согласны на мир со знаменитым героем, но Зигфрид должен выполнить трудную задачу — сосватать для короля Гунтера (Гуннара в скандинавском эпосе) исландскую королеву — богатыршу Брюнхильд. Та испытывает силу своих женихов — смогут ли они так бросать копье и прыгать в длину, как богатырская дева. Голова служит залогом для претендентов на руку богатырской красавицы.

Зигфрид соглашается выручить Гунтера— в германском эпосе он также откуда-то знает Брюнхильд и бывал в ее чудесном замке. Он называет себя вассалом Гунтера (это была благородная ложь — Зигфрид сам был королевичем, а не подданным бургундских королей), чтобы объяснить исландцам свое присутствие в свите короля-жениха. Сам же герой укрывается плащом-невидимкой, который он отобрал у карла Альбриха, и незримо поддерживает Гунтера во время испытаний — метает за него копье и прыгает вместе с ним за брошенным вдаль камнем, побеждая богатырскую деву.

На главное испытание оказывается впереди. Гунтер везет свою драгоценную добычу в Вормс, чтобы отпраздновать свадьбу. Зигфрид напоминает ему, что тот обещал своему помощнику руку сестры, и получает Кримхильд в жены. И тут Брюнхильд чувствует себя оскорблённой — ведь сестра короля, ее мужа, отдана за какого-то вассала… Тут Гунтер признается, что и Зигфрид — из славного нидерландского королевского рода (перед нами — феодальный рыцарский эпос, и сословная честь значит больше, чем в варварском обществе). Сам король не может дождаться, когда закончится праздник и завершится рыцарский турнир — так не терпится ему на брачное ложе… Но когда наступает счастливый миг, богатырская дева вновь являет свой строптивый нрав: она снимает свой пояс не для того, чтобы подарить любовь жениху, а чтобы связать его, привесив на крюк в спальне. Так несчастный король проводит первую брачную ночь, и лишь наутро Брюнхильда щадит его и развязывает, чтобы не позорить перед слугами.

Верный друг Зигфрид видит, как мрачен наутро король, и Гунтер признается герою, что не может овладеть воинственной девой. На выручку опять приходит плащ-невидимка, и во тьме королевской спальни Зигфрид укрощает Брюнхильд: герой верен своей дружбе и не посягает на честь невесты, незаметно уступая свое место!унтеру. Та лишилась своей богатырской силы, после того, как ее поборол Зигфрид. Но покидая жениха с невестой, Зигфрид берет с собой ее золотой пояс и перстень, которые и передает Кримхильде, — сам автор средневековый «Песни о Нибелунгах» недоумевает, зачем он это сделал: ведь это погубит героя…

У читателя появляются основания подозревать, что составитель рыцарского эпоса, да и исландец, записывавший «Сагу о Вёльсунгах», уже не знали древнего сюжета и не понимали архаических обычаев, а значит, и поступков, которые должны были совершать герои. Зигфрид выступает как обрядовый заместитель — дружка жениха; в свадебном обряде дружке разрешалось очень многое, и как далеко заходила его право распоряжаться свадьбой и невестой в древние времена, можно сейчас лишь предполагать. Мы помним брачную оргию на похоронах знатного руса, которую описывал арабский путешественник, — там ближайшие родичи умершего наслаждались любовью его будущей невесты. Во всяком случае, дружка имел право на свадебный дар от невесты — но дары, взятые Зигфридом (и Сигурдом) были символичны: это были обручальные дары. Но обручение Сигурда не было символическим — ведь у них с Брюнхильд должен был родиться ребенок…

Тут нужно вспомнить, что в образе немецкой Брюнхильды рыцарского эпоса, как и в образе Брюнхильд исландской саги, просвечивает облик воинственной девы — валькирии. Валькирия не помышляла о супружеской жизни — сидение за пяльцами могло быть для нее лишь кратковременным отдыхом, она стремилась к битвам. Добиться ее любви мог лишь герой, превзошедший ее силой, и, значит, это мог быть только Сигурд (Зигфрид), обручившийся с Брюнхильд после того, как преодолел огненную стену. Но романтическую любовь странствующего героя к валькирии сменил настоящий брак, для которого воинственная дева была непригодна. Назревала эпическая трагедия.

Так или иначе, и в «Саге о Вёльсунгах» пришла пора Брюнхильд отправляться на свадебный пир, и прибыли туда конунг Будли с сыном Атли. Гуннар и Брюнхильд пили доброе вино, Сигурд же вспомнил тогда о клятвах, что он дал валькирии. Но герою не к лицу было подавать вид, что он совершил роковую ошибку.