Судебник 1550 г. (извлечения)

Лета 7058 июня царь и великий князь Иван Василье­вич веса Руси [с] своею братьею и з бояры сесь Судеб­ник уложил: как судити бояром, и околничим, и дворецким, и казначеем, и дьяком, и всяким приказным людем, и по городом намесником, и по волостем волостелем, и тиуном и всяким судьям.

1. Суд царя и великого князя судити бояром, и околничим, и дворецким, и казначеем, и дьяком. А судом не дружити и не мстити никому, и посула в суде не имати. Также и всякому судье посула в суде не имати.

3. А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьяк в суде посул возмет и обвинит не по суду, а обы­щетца то в правду, и на том боярине, илина дворецком, или на казначеи, или на дьяке взяти исцев иск, а пошлины на царя и великого князя, и езд, и правда, и пересуд, и хоженое, и правой десяток, и пожелезное[68] взяти втрое, а в пене[69] что государь укажет.

4. А которой дьяк список нарядит или дело запишет не по суду, не так, как на суде было, без боярского, или без дворецкого, или без казначеева ведома, а обыщетца то в правду, что он от того посул взял, и на том дьяке взяти перед боярином вполы да вкинути его в тюрму.

5. А подьячей, которой запишет не по суду для посула без дьячего приказу, и того подьячего казнити торговою казнью, бити кнутьем.

26. А безчестие детем боярским, за которыми кормленья, указати против доходу, что на том кормленье доходу по книгам, а жене его безчестья вдвое против того доходу. А которые дети боярские емлют денежное жалованье, и сколко которой жалованья имал, то ему и безчестье, а жене его вдвое против его жалованья. А дьяком полатным и дворцовым безчестье что царь и великий князь укажет, а женам их вдвое против их безчестья. А гостем болшим безчестья пятьдесят рублев, а женам их вдвое против их безчестья. А торговым людем и посадцким людем и всем середним безчестья пять рублев, а женам их безчестья против их безчестья вдвое. А боярскому человеку доброму безчестья пять рублев, опричь тиунов и довотчиков, а жене его вдвое; а тиуну боярскому или довотчику и праведчику безчестья против его доходу, а женам их вдвое. А крестья­нину пашенному и непашенному безчестья рубль, а жене его безчестья два рубля. А боярскому человеку молодчему или черному городцкому человеку молодчему безчестья рубль же, а женам их безчестья вдвое. А за увечье указывати крестьянину, посмотря по увечью и по безчестью; и всем указывати за увечье, посмотря по человеку и по увечью.

68. А которому намеснику дан в кормленье город с волостьми, или ему даны в кормление волости, а в ко­торых волостех наперед сего старост и целовалников не было, и ныне в тех во всех волостех быти старостам и целовальником. И случитца кому ис тех волостей перед намесником или перед его тиуном искати или отвечати, и в суде быти у намесников и у волостелей и у их тиунов тех волостей старостам и целовалником, ис которые волости хто ищет или отвечает. А судные дела писати земскому дьяку тое ж волости. А без старост и без целовалников намесником и волостелем, за которыми кормленья збояр­ским судом, и за которыми кормленья без боярского суда, и их тиуном такоже не судити. И посула в суде намесни­ком и волостелем и их тиуном не имати.

76. А о холопстве суд. По полной грамоте холоп. По ключу по селскому з докладною холоп з женою и з детми, которые у одново государя с ним в одной крепо­сти и которые породилися в холопстве; а которые его дети родились до холопства, а учнут жити у иново государя, или себе учнут жити, то не холопи. А по городцкому ключу не холоп. [По робе холоп]; по холопе роба. По духовной холоп. По приданой робе холоп, а по холопе роба. А по тиунству без полные и без докладные не холоп; а по селскому ключу без докладные не холоп. А полному и до­кладному холопу сына своего слободного, которой ся родил у него до холопства, не продати, а продасться он сам кому хочет, тому же ли государю, у кого отец его служит, или иному кому хочет; а отцу его и матери у полные не стояти и ис холопства не взяти, потому что отец его и мати [сами] в холопех; да и в полных и в докладных то писати, что отец у него и мати есть, а у полные не стояли, потому что сами в холопех. А у кого отец в черньцех или мати в черницах, и тому отцу и матери у своего сына и у дочери у полные и у докладные не стояти же и из холоп­ства не взяти; а в полные и в докладные писати, что у него отец или мати есть, а у полные и у докладные не стояли, потому что пострижены; да и не продавати тем детей своих продасться он сам кому хочет.

77. А отпускные давати з боярского докладу; а бояром к тем отпускным печати свои прикладывати, а дьяком подписывати. А отпускные давати на Москве бояром да дьяком, да давати отпускные в Великом Новегороде да во Пскове намесником да дьяком. А пошлины имати от отпускные боярину или намеснику от печати з головы по девяти денег, а дьяку от подписи з головы по алтыну, а подьячему, которой отпускную напишет, з головы по три денги. А оприч Москвы да Великого Новагорода и Пскова инде нигде ни в которых городех отпускных не давати. А хто положит отпустную без боярского докладу, и без ноугородцких и псковских намесников докладу, и без дьячие подписи, хоти и государя своего руку, и та отпускная не в отпускную.

78. А которые люди волные учнут бити челом князем, и бояром, и детем боярским, и всяким людем, а станут на собя давати кабалы за рост служити, и боле пятинатцати рублев на серебряника кабалы не имати. <…>

81. А детей боярских служилых и их детей, кото­рые не служивали, в холопи не приимати никому, оприч тех, которых государь от службы отставит.

82. А хто займет сколко денег в рост, и тем людем у них не служити ни у кого, жити им собе, а на денги им рост давати. А хто даст денег в заем в рост, да того человека станет держати у себя, и збежит от него тот чело­век пократчи, и что снесет, то у него пропало, а по кабале денег лишен.

84. А о землях суд. Взыщет боярин на боярине, или манастырь на манастыре, или боярин на манастыре, ино судити за три годы. А взыщет манастырь на боярине, ино судити за три ж годы, а дале трех годов не судити. А взыщет черной на черном, или помещик на помещике, за которыми земля царя и великого князя, или черной селской на помещике, или помещик на черном на селском, ино судити по тому ж за три годы; а дале трех годов не судити. А взыщут на боярине или на манастыре царя и великого князя земли, ино судити за шесть лет; а дале не судити. А которые земли за приставом в суде, и те земли досуживати. А государю и бояром и всем приказным лю­дем по ищеину челобитью судьи на землю не посылати, а послати судью на землю, выбрав одного не по их чело­битью; а дву судей на землю не посылати.

85. А в вотчинах суд. Хто вотчину продаст, и детем его и внучатом до тои вотчины дела нет, и не выкупити ее им; а братья будут или племянники в тех куп­чих в послусех, и им и их детем и внучатом до тое вотчины по тому ж дела нет. А не будет братья в послусех или племянников, и братья или сестры и племян­ники ту вотчину выкупят. А станет тот купец ту вотчину продавати, и тем продавцом вотчина у них купити полю­бовно, как ему тот продавец ту вотчину продаст; а не полюбовно ему вотчины не выкупити. А судити о вотчине за сорок лет; а дале сорока лет вотчичем до вотчины дела нет. А до купель дела нет: хто куплю продаст, и детем и братьям и племянником тое купли не выкупати. А хто напишет свою куплю детем своим [после живота своего], ино им та вотчина: то им держати в вотчину, и вперед им та вотчина выкупити по тому ж указу за вотчину. А хто вотчину свою выкупит в те урочные сорок лет, и та ему вотчина держати за собою, а иному ему тои вотчины не продати, ни заложити в чюжой род, а отдати ему вотчина в свой род по тому ж, кого в прежних купчих в послусех нет. А хто купит вотчину чюжими денгами или заложит или продаст, а доведет на него продавец, что он выкупил чюжими денгами и держит ее не за собою, та вотчина преж­нему продавцу безденежно. <…>

88. А крестьяном отказыватись из волости в во­лость, из села в село один срок в году: за неделю до Юрьева дни осеннего и неделя по Юрьеве дни осеннем. А дворы пожилые платят в полех за двор рубль да два алтына, а в лесех, где десять веръст до хоромного лесу[70], за двор полтина да два алтына. А которой крестьянин живет за кем год да пойдет проч, и он платит четверть двора; а два года поживет, и он платит полдвора; а три годы по­живет, и он платит три четверти двора; а четыре годы по­живет, и он платит весь двор, рубль и два алтына. А по­жилое имати с ворот. [А] за повоз имати з двора по два алтына; а оприч того пошлин на нем нет. А останетца у которого крестьянина хлеб в земле, и как тот хлеб пожнет, и он с того хлеба или с стоячего даст бо­ран два алтына; а по кои места была рожь его в земле, и он подать цареву и великого князя платит со ржи, а бояр­ского дела ему, за кем жил, не делати. А попу пожилово нет, и ходити ему [вон] безсрочно [воля]. А которой крестьянин с пашни продастъся кому в полную в холопи, и он выйдет безсрочно, и пожилово с него нет; а которой хлеб его останетца в земле, и он с того хлеба подать цареву и великого князя платит; а не похочет подати платити, и он своего хлеба земляного лишен.

91. А попа, и дьякона, и черньца, и черницу, и ста­рую вдовицу, которые питаютца от церкви божьи, ино их судити святителю или его судьям; а будет простой человек с церковным, ино суд вопчей; а которая вдовица питаетца не от церкви божьи, а живет своим домом, ино то суд не святителской. А торговым людем городцким в манастырех в городцких дворех не жити. А которые люди торговые учнут жити на манастырех, и тех с манастырей сводити да и намесником их судити. А на манастырех жити нищим, которые питаютца от церкви божьи.

Памятники русского права. – М.: Гос. изд-во юридич. лит-ры,1956. – Вып.IV. – С.233,238-239,250,254-259

5. Из сочинения Д.Флетчера[71]

Глава 15. Об отправлении правосудия и судопроизводства

по делам гражданским и уголовным

<...> Гражданские дела начинаются и производятся у них следующим порядком. Истец подает челобитную, в которой он объясняет предмет своего иска или причиненную ему обиду. На основании этой челобитной ему вручается выпись, или приказ, передаваемая им приставу, или сержанту, о задержании ответчика, который после того должен представить удостоверение, что он явится к ответу в назначенный день, иначе пристав может принять такие меры, какие сам признает нужными.

Приставов много, и они отличаются строгим и жестоким обращением с арестантами, коих обыкновенно заковывают в такие тяжелые кандалы, какие они только в состоянии вынести, для того, чтобы сорвать с них большую взятку. Иногда из-за каких-нибудь шести пенсов вы увидите человека с цепями на ногах, руках и на шее.

Когда тяжущиеся станут перед судьей, проситель на­чинает объяснять свое дело, основываясь на своей чело­битной. Что касается ходатаев, советников, поверенных и адвокатов для того, чтобы защищать вместо истца его дело, то здесь нет ничего подобного, и каждый обязан излагать свой иск и защищать права свои как умеет.

Если есть свидетели или другие доказательства, то их предъявляют судье. За неимением их или в случае неяс­ности дела, при равносильных доказательствах, судья спрашивает того или другого из тяжущихся (кого ему самому вздумается — истца или ответчика), согласен ли он принять на себя крестное целование в том, в чем уличает противника или в чем отпирается. Тот, кто после такого предложения судьи примет на душу крест, считается правым и выигрывает тяжбу. Эта церемония происходит не в суде, но так, что истца, который согласится на присягу, один из чиновников ведет в церковь, где она и совершается. Между тем деньги вешают на гвоздь или под образом, и как скоро присягающий поцелует крест перед этим образом, то ему тотчас и отдают их.

Такой обряд крестного целования равняется у них клятве и почитается столь святым делом, что никто не дерзнет его нарушить или осквернить ложным показанием. Если обе стороны соглашаются поцеловать крест в спорном деле, то бросают жребий. Тот, кому он достанется, почитается правым и выигрывает тяжбу. Сторона, при­знанная виновной, присуждается к уплате долга или штрафа и, сверх того, к уплате царской пошлины <...>.

По окончании дела обвиненный отдается на руки приставу, который имеет на то приказ из суда, для представления его на правеж, если он не заплатит тотчас деньги или не удовлетворит просителя. Правежом назы­вается место, находящееся близ суда, где обвиненных по решению и отказывающихся платить присужденный предмет или сумму бьют батогами по икрам. Каждый день от 8 до 11 часов утра их ставят на правеж и бьют до тех пор, пока они не заплатят деньги. Все время после полудня и ночью пристав держит их в кандалах, за исключением тех, которые представят достаточное ручательство, что будут сами являться на правеж в назначенный час. На правеже человек 40 или 50 ставят в один ряд и каждое утро стегают и бьют по икрам, между тем как они испускают жалобные вопли. После годичного стояния на правеже, если обвиненный не захочет или не в состоянии удовлетворить кредитора, последнему дозволяется законом продать жену его и детей вовсе или на известное число лет; а если предлагаемая за них сумма недостаточна, то он сам может взять их себе в рабы на несколько лет или навсегда, смотря по размеру долга.

Спорные дела, не утверждающиеся на прямых доказа­тельствах или основанные на предположениях и обстоя­тельствах, которые должны быть взвешены судьей, тянутся весьма долго и доставляют большие выгоды как судье, так и прочим должностным лицам. Напротив, дела, возника­ющие на основании записей, или письменных обязательств, решаются у них большей частью удовлетворительно и скоро. <...>

Если кто попадается в каком-либо преступлении (как-то: измене, убийстве, воровстве и т.п.), то прежде всего приводят его к князю и дьяку той области, где он числится, для допроса. Допрос в подобных случаях производится обыкновенно посредством истязаний, что называется пыт­кой, состоящих в том, что преступника бьют кнутами, сделанными из ремней или белой кожи, шириной в палец, так что каждый удар производит рану, врезываясь в тело, или привязывают к вертелу и жарят на огне, иногда же ломают и вывертывают у него какой-либо член раскален­ными щипцами, разрезают тело под ногтями и т.п.

Сделанный таким образом допрос вместе с доказатель­ствами и уликами, какие найдутся против обвиняемого, отсылается в Москву к управляющему той четвертью, под ведением коей состоит область, а он представляет его на рассмотрение и решение Думы, где только и могут быть окончательно решены дела, касающиеся жизни и смерти. В этом случае считают достаточным одних улик, излага­емых в деле, хотя сами члены Думы никогда не видали и не допрашивали обвиняемого, который между тем содержится в тюрьме того места, где совершено преступ­ление, и никогда не пересылается туда, где решается самое дело. Если подсудимого найдут действительно виновным, то приговаривают его к смертной казни, смотря по роду преступления, и управляющий четвертью отсылает этот приговор князю и дьяку для приведения его в исполнение. Преступника везут на место казни со связанными руками и с зажженной восковой свечкой, которую он держит в руке.

Различны виды употребляемой у них смертной казни — повешение, обезглавление, умерщвление ударом в голову, утопление, погружение зимой под лед, сажание на кол и т.п. Но большей частью преступников, приговоренных к смерти летом, не казнят до зимы: тогда убивают их ударом в голову и пускают под лед. Это, разумеется, о простолюдинах. Что же касается лиц дворянского сословия, если кто из них окрадет или убьет бедного мужика, то их не так, легко нака­зывают или даже вовсе не призывают к ответу. Причина в том, что простолюдинов почитают их холопами, или крепо­стными рабами. Если какой-либо сын боярский или дворянин военного звания совершит убийство или что украдет, то иногда посадят его в тюрьму по усмотрению царя; но если уж широко известно, каким образом сделано им преступле­ние, то его, может быть, высекут, и этим обыкновенно огра­ничивается все наказание.

Когда кто убьет своего человека, то весьма мало за него отвечает или вовсе не считается виновным по той же причине, что слуга признается холопом, или крепостным, над жизнью которого господин имеет полную власть. Самое большое наказание за подобный поступок состоит в каком-нибудь незначительном штрафе в пользу царя, если преступник богат, так что суд имеет дело скорее с кошельком, нежели с противозаконным действием. Пись­менных законов у них нет, кроме одной небольшой книги, в коей определяются время и образ заседаний в судебных местах, порядок судопроизводства и другие тому подобные судебные формы и обстоятельства, но нет вовсе правил, какими могли бы руководствоваться судьи, чтобы признать самое дело правым или неправым. Единственный у них закон есть закон изустный, то есть воля царя, судей и других должностных лиц. Все это показывает жалкое состояние несчастного народа, который должен признавать источником своих законов и блюстителями правосудия тех, против несправедливости и крайнего угнетения коих ему бы необходимо было иметь значительное количество хоро­ших и строгих законов.

Флетчер Дж. О государстве русском // Проезжая по Московии (Россия XVI-XVII веков глазами дипломатов). – М.:Междунар.отношения,1991. – С. 73-76