Вениамин Фильштинский. Открытая педагогика. брать не следует Порой мы давали задания очень кратко, на «пти­чьем языке», подробно ничего не объясняя

брать не следует... Порой мы давали задания очень кратко, на «пти­чьем языке», подробно ничего не объясняя. Но одаренные быстро понимали смысл того, чего от них ждут, о чем с ними уже месяц разговаривают...

НЕРВНЫЙ МОМЕНТ

И вот, наконец, наступает самая нервотрепка — подведение ито­гов. Двери запираются. Остается приемная комиссия, педагоги, ку­раторы отрывков, представители ректората. Начинается напряжен­ное обсуждение, последняя дискуссия. Нужно ставить точки над «i», решить, кого допускать к общеобразовательным экзаменам, кого — нет. План набора у нас двадцать один человек. Мы с запа­сом должны пропустить двадцать пять, но кто эти двадцать пять из сорока пяти?

По поводу безусловных пет споров: такие-то должны, с нашей точки зрения, учиться, а такие-то не должны. Но что делать с аби­туриентами, которые имеют и плюсы и минусы? Здесь положение мастера, набирающего курс, самое трудное, самое ответственное и самое нервное. Как поступить и верно, и по совести, точно профес­сионально и по-человечески? После третьего тура ты физически ощущаешь всю серьезность твоей миссии — ты должен сейчас либо поддержать человека в его жизненных устремлениях, либо отбро­сить.

Четыре кандидатуры — Галя О., Женя Ф., Дима И., Коля Е. — трудно обсуждались, и но ним очень тяжело принималось решение.

Галя О. Действительно плохие данные. Ужасные впечатления от нее у кафедры сцендвижения — не танцующая, не пластичная, пло­хо двигающаяся. В то же время — два попадания: «Москва — Пе­тушки» и Наталья Петровна из «Месяца в деревне». Студенты-ре­жиссеры знают ее лично и говорят о ее глубине и содержательности. Страсть учиться — необыкновенная. Я прики­нул, спроецировал ее па какие-то в будущем трагические возраст­ные роли и, несмотря на отчаянное сопротивление кафедры движе­ния, решил ее пропустить.

Женя Ф. С тяжелым чувством рассматривался этот вопрос. К концу третьего тура мне она стала неинтересна. Но данные: «дво­рянский» облик, молоденькая... Почти против совести я ее оставил, как бы цепляясь за сильные впечатления на консультации и на первом туре (ведь они же были!).

Дима И. То же самое. Его данные: наследственная красота, му­зыкальность при больших подозрениях относительно «нутра», со­здали сложное ощущение. Но пропустили.