Из дневника. 1937 г

/.../ Раньше в Малом театре никто за правдоподобием не гонял­ся, им не прикрывались — бездарности провалились, а таланты да­вали правду. А теперь вооруженная новой техникой и новой ре­жиссерской «культурой» воцаряется понемногу посредственность. (Род же ее неистребим, как земляная блоха.) И вытесняет она со­бою сознательно и бессознательно тех, которые несут в себе огонь таланта. А, может быть, такова судьба всех школ? Всех — великих и малых, и в искусстве, и в философии, и в жизни?

Конечно, теперь, после Деда («Дед» — прозвище Станиславско­го в театральной среде. — МЛ.), уже невозможно возвратиться ко многим прежним ошибкам и примитивам, и это — огромно, но для всякого истинного художника (а для него тем более) разве в этом смысл и цель всех страданий? Самое главное, самое дорогое для создателя школы, трудно передаваемый аромат, волшебство шко­лы — в нем смысл и цель... и вот оно-то всегда понемногу и вывет­ривается... /.../

Об этюдах как материале

Для изучения творческого процесса

/.../ «Этюды» (главный педагогический прием Демидова. — МЛ.) представляют собой простейшие случаи сценического твор­чества и при известном подходе к ним дают возможность просле­дить все ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ элементы творческого состояния актера.

Но, как бы ни были благодаря этим этюдам интересны, значите­льны и практически полезны все находки и выводы, как бы ни ка­зались они наконец-то избавленными от идеализма, в дальнейшем исследовании пора перейти за грань эмпиризма и вступить в об­ласть строгой науки. Теперь это более возможно, чем раньше, так как найдены условия, при которых неминуемо появляется творче­ское состояние актера, и оно по желанию может быть воспроизве­дено на практике В ЕГО ПРОСТЕЙШЕМ ВИДЕ.

Это является важнейшим условием для того, чтобы были воз­можны дальнейшие изыскания. Исследовать можно только при по-

оши ПРОСТЕЙШЕГО, в котором видно все главное. /.../ Остает­ся только не терять, а использовать до конца эту находку. /.../