А. Объективация: социальное в представлении

В этом процессе социальное проявляется в компоновке и в форме знаний, относя­щихся к объекту представления. Оно соединяется с одной из характеристик соци­ального мышления — свойством конкретизировать абстрактное, материализовать слово. Таким образом, объективацию можно определить как образную и структу­рирующую операцию.

1. Процесс объективации. Представление делает возможной взаимозаменяе­мость перцепта и концепта. Именно представление благодаря приданию образно сти абстрактным понятиям дает плотную материальную структуру мыслям, созда ет соответствие вещей словам, воплощает концептуальные схемы. Эта процедур тем более необходима, что в потоке сообщений, в котором мы утопаем, слишк обильный запас понятий и мыслей поляризуется в материальных структур • «Объективировать — это значит поглотить излишние значения, материализуя * (Moscovici, 1976).

В этом нам помогает повседневный опыт. Рокьепло (Roqueplo, 1974) иллю рирует силу его инерции: здравый смысл использует понятие «вес», которое всей очевидностью позволяет интерпретировать понятие массы, — абстрактН понятие, получившее научное определение три столетия назад и входящее в на

/_агаж школьных знаний и в нашу культуру. Тем более что материализация поня­тий, не имеющих точно определенных границ, — явление обычное. Об этом свиде­тельствуют представления о психической болезни, которые мы изучали в условиях сельской жизни: психически больные люди жили у местных жителей и пользова­лись полной свободой (Jodelet, 1984). Среди прочих формулировок, используе-^ух «наивной» теорией психической болезни, некоторые нервные заболевания объясняют «шоком»: это может быть страх перед войной, и, наблюдая нервный приступ, люди скажут: «Это вернулся тот страх, который он испытат», говорят также об аффективном шоке: «Его бросила жена, и что-то перевернулось у него в голове». Подобный процесс развивается и в случае необходимости понять и усво­ить научное знание. Не зная условностей, которые закрепляют отношение науч­ного языка к реальной действительности, люди принимают концепт как показа­тель засвидетельствованного феномена: эдипов комплекс широкая публика уже не связывает с отношением «родители—дети» или с его смещением на межлично­стный уровень: он становится видимым знаком, атрибутом личности.

То же самое происходит и с теорией психоанализа, на которой основывается видение психической системы. В случае столь сложного объекта, как теория, объ­ективация проходит несколько следующих фаз.

А. Отбор и деконтекстуализация элементов теории. Распространение инфор­мации о психоанализе будет проходить в зависимости от культурных критериев (не все группы имеют одинаковый доступ к информации), и особенно в зависимо­сти от нормативных критериев (запоминается только то, что согласуется с систе­мой ценностей окружения: запреты, касающиеся сексуальной стороны, скрывают относящиеся к ним элементы теории). Эта информация оторвана от поля науки, к которому она принадлежит, от группы экспертов, которые ее создали. Ее при­своила широкая публика, которая, проецируя ее в свой мир, может ее поглотить.

Б. Образование «фигуративного ядра». Образная структура воспроизводит в видимой форме концептуальную структуру. Ключевые понятия, которые пред­ставляют (аллегорически передают) экзистенциальные параметры — «сознание» (затрагивающее волю, видимое, осуществимое) и подсознательное, неосознанное (затрагивающее невольное, скрытое, возможное), визуализируются в ядре своим Размещением над и под линией напряжения, где воплощаются конфликт, проти­воречие в виде репрессивного давления, вытеснения, которое создает «комплекс», аким образом, теоретические концепты складываются в образное и логичное це-^л°е, позволяющее их уловить и понять как по отдельности, так и в их взаимоот-°шениях. Но появляется также возможность создать на основе психического ^Ппарата такое видение, которое совместимо с другими теориями или видением ЗДовека. Замалчивание сексуального аспекта привело к устранению из схемати-ской реконструкции элемента, в то время бывшего основным в этой теории, —

°Идо, непосредственно связанного с сексуальностью.

Подсознательное

t ^
Схема: Вытеснение ------------------ Комплекс

, t

Сознательное

384 Глава 13. Социальное представление: феномены, концепт и теория

В. Конструировать реальность, воплощать мысль 385

В. Натурализация. Образная модель позволит конкретизировать и скоордини­ровать эти элементы, которые становятся природными существами: «подсозна­тельное беспокойно», «комплексы агрессивны», «сознательная и подсознатель­ная части индивида находятся в состоянии конфликта». Из элемента мысли образ (фигураХпревращается в элемент действительности, становится референтом по­нятия. Образная модель, используемая так, как если бы она в самом деле разгра­ничивала феномены, обретает статус очевидности. Считаясь признанной, она ин­тегрирует элементы науки в реальность здравого смысла.

Тенденция придавать реальность концептуальной схеме свойственна не только здравому смыслу. П. Рокьепло отмечает, что самих ученых подстерегает искуше­ние онтологизировать модели, с помощью которых они популяризируют теорети­ческий аспект своего знания. «Овеществленная» модель атома вызывает у многих физиков тенденцию рассматривать электрон как «что-то», вращающееся вокруг «другой вещи» — ядра.

2. Приложения парадигмы объективации. Хотя модель объективации была выделена в связи с представлением научной теории, она имеет большое значение благодаря трем своим свойствам: селективная конструкция, структурирующая схематизация, натурализация. С одной стороны, эту модель можно обобщить для любого представления. Тот же П. Рокьепло мастерски доказывает, что научная популяризация как процесс проходит те же фазы, что и объективация. С другой стороны, объективация включает следствия, важные с точки зрения логики и функ­ционирования общественной мысли.

А. Модель объективации вскрывает тенденцию социального мышления ис­пользовать «стилизованную» конструкцию, образную и значащую. Так, К. Херц-лих (Herzlich, 1969) выявляет подобный процесс в связи с концепциями здоровья и болезни, сформировавшимися вне зависимости от медицинских знаний. Би­полярная схема связывает в оппозицию две пары понятий: «индивид—здоровье» и «общество—болезнь». Эта схема действует как фигуративное ядро и организует представления о генезисе болезни, о состоянии и поведении, связанных с болез­нью. Различные формы образа жизни, агрессивно влияющие на здоровье челове­ка, рассматривались как источники болезней и были объединены одним и тем же значением «давление общества на здорового индивида». Их вредоносный харак­тер воплощен в интоксикации, воспринимаемой как осязаемая реальность.

Точно так же представления о ребенке, которые М. Шомбар де Лове выделил из документов разного характера — фильмов, литературных произведений, ре­кламных и институциональных материалов, — структурированы вокруг биполяр­ного ядра. Серия оппозиций позволила выработать логичный и в то же время ми­фологизированный образ ребенка, противостоящего взрослому как подлинное не подлинному, как природа — обществу, как спонтанная жизнь - жизни норматив­но обусловленной, как непосредственное общение с живыми существами и веша^ ми — поддельным социальным отношениям, руководимым корыстью и жаждой выгоды. Эта образная структура обнаруживается в серии экспериментов в функ­ции ядра представлений, — ядра жесткого и устойчивого (Abric, 1982).

Анализируя естественную логику, действующую в речевой деятельности, Дж. Б. Грайз (Grize, 1974) подкрепляет этот процесс понятием «схематизация»-Человек, обращаясь к кому-то, использует языковые знаки, чтобы дать «увидеть» свое представление с помощью «схематизации» в картинках. Схематизация стро-

птся в соответствии с преследуемыми в общении целями. Это подчинение схема­тизации социальной цели приводит к другой важной импликации процесса объ­ективации.

Б. После вытеснения либидо из психоанализа процесс объективации предстал как селективная конструкция, подчиненная социальной ценности. Взаимодейст­вие маскировки и подчеркивания конституирующих элементов предмета репре­зентации вызывает видение этого объекта, отмеченное значимым искажением. Такое явление роднит представление с тем, что Пиаже (Piaget, 1976) определил как социоцентрическое мышление в противоположность мышлению научно-тех­ническому: знание, выработанное для того, чтобы служить потребностям, ценно­стям, интересам группы.

Такой тип мышления по способу функционирования напоминает идеологию. Иллюстрацией к нему могут служить представления о коллективном изнасилова­нии у воспитателей уличной молодежи (Robert, Lambert, Faugeron, 1974). Эти мо­лодые воспитатели столкнулись с такими действиями, которые они осуждают и которые дистанцировали их от порученных им подростков. В их сознании воз­никло противоречие с профессиональными планами слиться с этой молодежью. Им придется, следовательно, перестроить свои представления о противоправных действиях так, чтобы они были совместимы с их пребыванием в этой группе. При­ходят в действие различные способы перестройки представлений: например, либо коллективное изнасилование будет сведено к обычным понятиям путем неосо­знанного вытеснения из поля сознания насилия, присущего этим действиям, что сводит коллективное изнасилование к коллективному сексу; либо из их сознания вытеснится сексуальный аспект, и тогда насилие сведется к обычной и приемле­мой для них форме.

Модель построения или реконструкции реальной действительности — если перейти от общества вообще к социально определенным группам и ситуациям — позволяет понять генезис содержания представлений. Действие социального фак­тора в качестве внутренней детерминанты операций, конструирующих представ­ления, можно уточнить, если выделить когнитивные процессы, мобилизуемые нормативными условиями или жизненно важными интересами коллектива или индивида. Так, исследование Джилли (Gilly, 1980) представлений учителей о сво­их учениках позволяет обнаружить, что их суждения о детях, с которыми они на­ходятся в постоянном взаимодействии, структурируются — за пределами разно­образия субъективных и частных впечатлений — вокруг ядра, состоящего из двух типов качеств (интеллектуальных и связанных с взаимоотношениями), соответст-^вУющих институциональным императивам, определяющим их функции: обучать, Управлять коллективной жизнью класса.

•9- Выделение сознательного и подсознательного в качестве компонентов фи­гуративного ядра связано, как мы видели, с их экзистенциональным резонансом, ^то отклик на глубоко личный опыт конфликта, включающего как параметр во­зражения, так и параметр мифический. Здесь действует образ борьбы между «по­тенциальными возможностями» или «антагонистическими силами». Так, некото­рые элементы культурного фонда, присутствующего в ментальном мире индиви­дов и групп, могут быть мобилизованы в процессе структурирования и обрести Рельефность в качестве идеологических референтов или культурных моделей, исследования социальных представлений группы выявили этот процесс особенно

^[3 Зак. 683

четко. Так, P. Kaec (Kaes, 1976) показал, что социальные представления реальных групп — корпоративных или диагностических — в значительной мере структур^, руются вокруг «социокультурных организаторов». Эти организаторы заимству­ются из моделей, которые представляются универсалиями «групповости» (хри­стианская модель с ее группой из двенадцати апостолов; древнееврейская модель союза Бога и его народа; кельтская модель с рыцарями Круглого стола), предла­гающими идеализированные архетипические формы функционирования. Фде-мент (Flament, 1979) исследовал представления о социальных отношениях внутри группы. Биполярное ядро обеспечивает сосуществование отношений, подчиня­ющихся функциональной модели, которая их соотносит с требованиями коллек­тивного производства и отношений, подчиняющихся уравнительной «братской» модели, происходящей из революционной политической идеологии.

Г. Наконец, ни общий характер натурализации, ни ее важность в реальных со­циальных контекстах не нуждаются в доказательстве. Будь то этнические отно­шения, межрасовые или межгрупповые отношения как социальные суждения, нет недостатка в примерах, показывающих, что образ или слово могут быть достаточ­ны для создания образа «другого», застывшего в природном статусе. Именно к этому приводит «биологизация» социального, когда социальные разграничения превращаются в биологические. Вследствие этого могут возникнуть социальные теории, печальные уроки которых нам дает история. Вернемся к объяснениям психических заболеваний, бытующим в нашей сельской общине, где живут ду­шевнобольные. То, что называют нервным расстройством, можно объяснить иначе, чем «шоком», выделяя тем самым категорию болезней, вызывающих наибольшую тревогу, а именно перерождение крови. В связи с этим чернокожий африканец бу­дет восприниматься как менее опасный, поскольку его кровь чище, чем кровь ара-ба-магребинца, жителя Северной Африки, цвет кожи которого наводит на мысль о смешанной крови и, следовательно, о затронутых болезнью нервах. Среди меха­низмов перестройки представлений о коллективном изнасиловании авторы отме­тили «овеществление» жертвы в форме «вагинализации»: в рассуждениях воспи­тателей жертва теряет все атрибуты женственности, сохраняя существование для себя и для других лишь через свое влагалище.

Устойчивость фигуративного ядра, материализация, локализация его элемен­тов в пространстве придают им статус рамки и инструмента ориентации воспри­ятия и суждений в социально сконструированной реальности. Ядро передает свои инструменты внедрению — другому процессу, происходящему с социальными представлениями.