Дж.Уотсон

ПСИХОЛОГИЯ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ БИХЕВИОРИСТА¹

С точки зрения бихевиориста психология есть чисто объективная отрасль естественной науки. Ее теоретической целью является предска­зание поведения и контроль за ним. Для бихевиориста интроспекция не составляет существенной части методов психологии, а ее данные не пред­ставляют научной ценности, поскольку они зависят от подготовленности исследователей в интерпретации этих данных в терминах сознания. Пы­таясь получить универсальную схему ответа животного, бихевиорист не признает демаркационной линии между человеком и животными. Пове­дение человека со всеми его совершенствами и сложностью образует лишь часть схемы исследования бихевиориста.

Традиционно утверждалось, что психология — это наука о явлениях сознания. В качестве основных проблем выдвигалось, с одной стороны, рас­членение сложных психических состояний (или процессов) на простые элементарные составляющие их, а с другой стороны, построение сложных состояний, когда даны элементарные составляющие. При этом мир физи­ческих объектов (стимулов, включая все, что может вызвать активность в рецепторе), которые составляют область естествознания, рассматривается только как средство для получения конечного результата. Этот конечный результат является продуктом духовных состояний, которые можно «рас­сматривать» или «наблюдать». Психологическим объектом наблюдения в случае эмоций, например, является само духовное состояние. Проблема эмо­ций, таким образом, сводится к определению числа и вида элементарных со­ставляющих, их места, интенсивности, порядка, в котором они появляются, и т.п. Соответственно интроспекция есть par excellence метод, посредством

"Хрестоматия по истории психологии / Под ред. П.Я. Гальперина, А.Н. Ждан. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. С. 17—19, 33—34.

Уотсон Дж. Психология с точки зрения бихевиориста 117

которого можно манипулировать с духовными явлениями в целях их иссле­дования. При таком подходе данные поведения (включая в обозначаемое этим термином все, что называют этим именем в сравнительной психоло­гии) не представляют ценности per se. Они имеют значение только постоль­ку, поскольку могут пролить свет на состояния сознания¹. Такие данные должны, по крайней мере, по аналогии или косвенно, принадлежать к облас­ти психологии.

Действительно, иногда находятся психологи, которые проявляют скептическое отношение даже к этим ссылкам по аналогии. Часто такой скептицизм проявляется в вопросе, который возникает перед исследовате­лем, изучающим поведение: «Какое отношение к психологии человека име­ет изучение животных?» Моя задача рассмотреть этот вопрос. В своей соб­ственной работе я интересовался этим вопросом и понял всю его важность, но я не мог обнаружить никакой определенной связи между ним и тем по­ниманием психологии, которое было у психолога, задающего этот вопрос. Я надеюсь, что такая исповедь прояснит ситуацию до такой степени, что у нас больше не будет необходимости идти в своей работе ложным путем. Мы должны признать, что те необыкновенно важные факты, которые были соб­раны по крупицам из разбросанных по разным источникам исследований ощущений животных, проведенных с помощью бихевиористского метода, внесли вклад только в общую теорию процессов органов чувств человека; но они оказались недостаточными для определения новых направлений экспериментальных исследований. Те многочисленные эксперименты, кото­рые мы провели по научению, также очень мало внесли в психологию че­ловека. По-видимому, совершенно ясно, что необходим некоторый компро­мисс: или психология должна изменить свою точку зрения таким образом, чтобы включить факты поведения независимо от того, имеют ли они отно­шение к проблемам сознания или нет; или изучение поведения должно стать совершенно отдельной и независимой наукой. Если психологи, изу­чающие человека, не отнесутся к нашим попыткам с пониманием и отка­жутся изменить свою позицию, бихевиористы будут вынуждены использо­вать человека в качестве своего испытуемого и применить при этом методы исследования, которые точно соответствуют новым методам, применяемым в работе с животными. <...>

Резюме

1. Психологии человека не удавалось выполнить требований, предъявляемых к ней как к естественной науке. Утверждение, что объ­ект ее изучения — явления сознания, а интроспекция — единственный

¹ Или непосредственно на состояния сознания наблюдателя, или косвенно на состояния сознания экспериментатора.

118 Тема 2. Становление предмета психологии

прямой метод для получения этих фактов, ошибочно. Она запуталась в спекулятивных вопросах, которые хотя и являются существенными, но не открываются экспериментальному подходу. В погоне за ответами на эти вопросы она уходит все дальше и дальше от проблем, которые затра­гивают жизненно важные человеческие интересы.

2. Психология с бихевиористской точки зрения есть чисто объек­
тивная, экспериментальная область естественной науки, которая нужда­
ется в интроспекции так же мало, как такие науки, как химия и физи­
ка. Все согласны, что поведение животных может быть исследовано без
привлечения сознания. Господствовавшая до сих пор точка зрения сво­
дилась к тому, что такие данные имеют цену постольку, поскольку они
могут быть интерпретированы с помощью аналогий в терминах созна­
ния. Позиция, принятая нами, состоит в том, что поведение человека и
поведение животных следует рассматривать в той же самой плоскости
и как в равной степени существенные для общего понимания поведе­
ния. Можно обходиться без сознания в психологическом смысле. От­
дельные наблюдения за «состояниями сознания» являются, согласно
этому предположению, задачей психолога не больше, чем физика. Мы
могли бы рассмотреть этот возврат к нерефлексивному и наивному ис­
пользованию сознания. В этом смысле о сознании можно сказать, что
оно является инструментом или средством, с помощью которого работа­
ют все науки. Так или иначе, средство, которое надлежащим образом
используется учеными, в настоящее время является проблемой для фи­
лософии, а не для психологии.

3. С предлагаемой здесь точки зрения факты в поведении амебы
имеют ценность сами по себе без обращения к поведению человека. В
биологии исследование видовых различий и унаследованных черт у аме­
бы образует отдельный раздел, который должен излагаться в терминах
законов, лежащих в основе жизнедеятельности данного вида. Выводы,
достигаемые таким путем, не распространяются на какую-либо другую
форму. Несмотря на кажущийся недостаток всеобщности, такие иссле­
дования должны быть выполнены, если эволюция как целое когда-либс
будет регулируемой и управляемой. Подобным образом законы поведе­
ния амебы (область ее реакций и определение действующего стимула,
образование навыка, устойчивость навыка, интерференция и закрепление
навыков) должны быть определены и оцениваемы в себе и для себя, не
зависимо от того, насколько они являются всеобщими и имеющими зна
чение и для других форм, если явления поведения когда-либо войдут i
сферу научного контроля.

4. Предлагаемый отказ от состояний сознания как самостоятельно
го объекта исследования уничтожает барьер, который существует межд]
психологией и другими науками. Данные психологии становятся функ

Уотсон Аж. Психология с точки зрения бихевиориста 119

циональными коррелятами структуры и сами сводятся к объяснению в физико-химических терминах.

5. Психология как наука о поведении хочет, в конце концов, пренеб­речь несколькими из действительно существующих проблем, с которыми имела дело психология как интроспективная наука. По всей вероятности, даже эти оставшиеся проблемы могут быть сформулированы таким обра­зом, что усовершенствованные методы поведения (вместе с теми, которые еще только будут открыты) приведут к их решению.

Дж.Уотсон БИХЕВИОРИЗМ¹

Бихевиоризм {behaviorism, от англ. behavior — поведение) — особое направление в психологии человека и животных, буквально - наука о по­ведении. В своей современной форме бихевиоризм представляет продукт исключительно американской науки, зачатки же его можно найти в Анг­лии, а затем и в России. В Англии в 90-х годах Ллойд Морган начал производить эксперименты над поведением животных, порвав, таким об­разом, со старым, антропоморфическим направлением в зоопсихологии. Антропоморфическая школа устанавливала у животных такие сложные действия, которые не могли быть названы «инстинктивными». Не подвер­гая этой проблемы экспериментальному исследованию, она утверждала, что животные «разумно» относятся к вещам, и что поведение их, в общем, подобно человеческому. Ллойд Морган ставил наблюдаемых животных в такие условия, при которых они должны были разрешить определенную задачу, например, поднять щеколду, чтобы выйти из огороженного места. Во всех случаях он установил, что разрешение задачи начиналось с бес­порядочной деятельности, с проб и ошибок, которые случайно приводили к верному решению. Если же животным снова и снова ставилась та же задача, то в конце концов они научались разрешать ее без ошибок: у жи­вотных развивалась более или менее совершенная привычка. Другими словами, метод Моргана был подлинно генетическим. Эксперименты Моргана побудили Торндайка в Америке к его работе (1898). В течение следующего десятилетия примеру Торндайка последовало множество дру­гих ученых-зоологов. Однако никто из них ни в коей мере не приблизил­ся к бихевиористической точке зрения. Почти в каждом исследовании' этого десятилетия поднимался вопрос о «сознании» у животных. Уош-борн дает в своей книге «The animal Mind» (1-е издание, 1908) общие пси­хологические предпосылки, лежащие в основе работ того времени о пси-

¹ Хрестоматия по истории психологии / Под ред. П.Я.Гальперина, А.Н.Ждан М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. С. 34—44.

УотсонДж. Бихевиоризм 121

хологии животных. Уотсон в своей статье «Psychology as the Behaviorist Views It»¹ первый указал на возможность новой психологии человека и животных, способной вытеснить все прежние концепции о сознании и его подразделениях. В этой статье впервые появились термины бихевиоризм, бихевиористп, бихевиористпический. В своей первоначальной форме би­хевиоризм основывался на недостаточно строгой теории образования привычек. Но вскоре на нем сказалось влияние работ Павлова и Бехте­рева об условных секреторных и двигательных рефлексах, и эти работы, в сущности, и дали научное основание бихевиоризму. В тот же период возникла школа так называемой объективной психологии, представлен­ная Икскюлем, Веером и Бете в Германии, Нюэлем и Боном во Франции и Лебом в Америке. Но хотя эти исследователи и способствовали в боль­шой мере накоплению фактов о поведении животных, тем не менее их психологические интерпретации имели мало значения в развитии той системы психологии, которая впоследствии получила название «бихевио­ризм». Объективная школа в том виде, как она была развита биологами, была, по существу, дуалистической и вполне совместимой с психофизиче­ским параллелизмом. Она была скорее реакцией на антропоморфизм, а не на психологию как науку о сознании.

Сущность бихевиоризма. С точки зрения бихевиоризма подлинным предметом психологии (человека) является поведение человека от рож­дения и до смерти. Явления поведения могут быть наблюдаемы точно так же, как и объекты других естественных наук. В психологии поведения мо­гут быть использованы те же общие методы, которыми пользуются в ес­тественных науках, и поскольку при объективном изучении человека би-хевиорист не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии. Он приходит к заключению, что все эти термины могут быть исключены из описания деятельности человека, этими терминами старая психология продолжала пользоваться потому, что эта старая психология, начавшаяся с Вундта, выросла из философии, а философия, в свою очередь, из религии. Другими словами, этими терминами пользовались потому, что вся психо­логия ко времени возникновения бихевиоризма была виталистической. Сознание и его подразделения являются поэтому не более как терминами, дающими психологии возможность сохранить — в замаскированной, прав­да, форме — старое религиозное понятие «души». Наблюдения над пове­дением могут быть представлены в форме стимулов (С) и реакций (Р). Простая схема С —> Р вполне пригодна в данном случае. Задача психоло­гии поведения является разрешенной в том случае, если известны стимул и реакция. Подставим, например, в приведенной формуле вместо С при-

¹См. Psychological Review. XX. 1913.

122 Тема 2. Становление предмета психологии

косновение к роговой оболочке глаза, а вместо Р мигание. Задача бихе-виориста решена, если эти данные являются результатом тщательно про­веренных опытов. Задача физиолога при изучении того же явления сво­дится к определению соответственных нервных связей, их направления и числа, продолжительности и распространения нервных импульсов и т.д. Этой области бихевиоризм не затрагивает, как не затрагивает он и про­блему физико-химическую — определение физической и химической природы нервных импульсов, учет работы произведенной реакцией и т.п. Таким образом, в каждой человеческой реакции имеются бихевиористи-ческая, нейрофизиологическая и физико-химическая проблема. Когда яв­ления поведения точно сформулированы в терминах стимулов и реакций, бихевиоризм получает возможность предсказывать эти явления и руко­водить (овладеть) ими — два существенных момента, которых требует вся­кая наука. Это можно выразить еще иначе. Предположим, что наша зада­ча заключается в том, чтобы заставить человека чихать; мы разрешаем ее распылением толченого перца в воздухе (овладение). Не так легко под­дается разрешению соотношение С-^Рв «социальном» поведении. Пред­положим, что в обществе существует в форме закона стимул «запрещение» (С), каков будет ответ (Р)? Потребуются годы для того, чтобы определить Р исчерпывающим образом. Многие из наших проблем должны еще дол­го ждать разрешения вследствие медленного развития науки в целом. Не­смотря, однако, на всю сложность отношения «стимул—реакция», бихе-виорист ни на одну минуту не может допустить, чтобы какая-нибудь из человеческих реакций не могла быть описана в этих терминах.

Основная задача бихевиоризма заключается, следовательно, в нако­плении наблюдений над поведением человека с таким расчетом, чтобы в каждом данном случае — при данном стимуле (или, лучше сказать, си­туации) — бихевиорист мог сказать наперед, какова будет реакция, или, ес­ли дана реакция, какой ситуацией данная реакция вызвана. Совершенно очевидно, что при такой широкой задаче бихевиоризм еще далек от це­ли. Правда, эта задача очень трудна, но не неразрешима, хотя иным она казалась абсурдной. Между тем человеческое общество основывается на общей уверенности, что действия человека могут быть предсказаны зара­нее и что могут быть созданы такие ситуации, которые приведут к опреде­ленным типам поведения (типам реакций, которые общество предписы­вает индивидам, входящим в его состав). Церкви, школы, брак — словом, все вообще исторически возникшие институты не могли бы существовать, если бы нельзя было предсказывать — в самом общем смысле этого сло­ва — поведение человека; общество не могло бы существовать, если бы оно не в состоянии было создавать такие ситуации, которые воздействовали бы на отдельных индивидов и направляли бы их поступки по строго оп­ределенным путям. Правда, обобщения бихевиористов основывались до настоящего времени преимущественно на обычных, бессистемно приме-

УотсонАж. Бихевиоризм 123

нявшихся методах общественного воздействия. Бихевиоризм надеется за­воевать и эту область и подвергнуть экспериментально-научному, досто­верному исследованию отдельных людей и общественные группы. Дру­гими словами, бихевиоризм полагает стать лабораторией общества. Обстоятельство, затрудняющее работу бихевиориста, заключается в том, что стимулы, первоначально не вызывавшие какой-либо реакции, могут впоследствии вызвать ее. Мы называем это процессом обусловливания (раньше это называли образованием привычек). Эта трудность заставила бихевиориста прибегнуть к генетическому методу. У новорожденного ре­бенка он наблюдает так называемую физиологическую систему рефлексов, или, лучше, врожденных реакций. Беря за основу весь инвентарь безуслов­ных, незаученных реакций, он пытается превратить их в условные. При этом обнаруживается, что число сложных незаученных реакций, появляю­щихся при рождении или вскоре после него, относительно невелико. Это приводит к необходимости совершенно отвергнуть теорию инстинкта. Большинство сложных реакций, которые старые психологи называли ин­стинктами, например, ползание, лазание, опрятность, драка (можно соста­вить длинный перечень их), в настоящее время считаются надстроенны­ми, или условными. Другими словами, бихевиорист не находит больше данных, которые подтверждали бы существование наследственных форм поведения, а также существование наследственных специальных способ­ностей (музыкальных, художественных и т.д.). Он считает, что при на­личии сравнительно немногочисленных врожденных реакций, которые приблизительно одинаковы у всех детей, и при условии овладения внеш­ней и внутренней средой возможно направить формирование любого ре­бенка по строго определенному пути.

Образование условных реакций. Если мы предположим, что при рождении имеется только около ста безусловных, врожденных реакций (на самом деле их, конечно, гораздо больше, например, дыхание, крик, дви­жение рук, ног, пальцев, большого пальца ноги, торса, дефекация, выделе­ние мочи и т. д.); если мы предположим далее, что все они могут быть превращены в условные и интегрированы — по законам перестановок и сочетаний, — тогда все возможное число надстроенных реакций превыси­ло бы на много миллионов то число реакций, на которое способен отли­чающийся максимальной гибкостью взрослый человек в самой сложной социальной обстановке. Эти незаученные реакции вызываются некоторы­ми определенными стимулами. Будем называть такие стимулы безуслов­ными /(Б)С/, а все такие реакции — безусловными реакциями /(Б)Р/, то­гда формула может быть выражена так:

(Б) С (Б) Р

После образования условной связи:

124 Тема 2. Становление предмета психологии

В С

Е и т.д.

Пусть в этой схеме А будет безусловным стимулом, a 1 — безуслов­ной реакцией. Если экспериментатор заставляет В (а в качестве В, насколь­ко нам известно, может служить любой предмет окружающего мира) воз­действовать на организм одновременно с А в течение известного периода времени (иногда достаточно даже одного раза), то В затем также начинает вызывать 1. Таким же способом можно заставить С, Д, Е вызывать 1, други­ми словами, можно любой предмет по желанию заставить вызывать 1 (за­мещение стимулов). Это кладет конец старой гипотезе о существовании ка­кой-то врожденной либо мистической связи или ассоциации между отдельными предметами. Европейцы пишут слова слева направо, японцы же пишут вдоль страницы — сверху вниз. Поведение европейцев так же за­кономерно, как и поведение японцев. Все так называемые ассоциации при­обретены в опыте. Это показывает, как растет сложность воздействующих на нас стимулов по мере того, как наша жизнь идет вперед.

Каким образом, однако, становятся более сложными реакции? Фи зиологи исследовали интеграцию реакций главным образом, однако, с точ ки зрения их количества и сложности. Они изучали последовательно* течение какого-либо акта в целом (например, рефлекса почесывания у со бак), строение нервных путей, связанных с этим актом, и т.п. Бихевиори ста же интересует происхождение реакции. Он предполагает (как это по казано в нижеприведенной схеме), что при рождении А вызывает 1, В —2 С—3. Действуя одновременно, эти три стимула вызовут сложную реакцию составными частями которой являются 1, 2, 3 (если не произойдет взаим ного торможения реакций). Никто все же не назовет этого интеграцией Предположим, однако, что экспериментатор присоединяет простой стиму: X всякий раз, как действуют А, В и С. Через короткое время окажется, чт этот стимул X может действовать один, вызывая те же три реакции 1, 2, 3 которые раньше вызывались стимулами А, В, С.

Изобразим схематически, как возникает интеграция или новы реакции всего организма:

(Б) С

^А1

В ) действующие последовательно

С ^J (Б) Р

последовательно вызванные, но не интегрированные

УотсонАж. Бихевиоризм 125

После образования условной связи: (У) С

X [ В ^J С

(У)Р

интегрированная реакция (У)

Часто возбудителем интегрированной реакции является словесный (вербальный) стимул. Всякий словесный приказ является таким именно стимулом. Таким образом, самые сложные наши привычки могут быть представлены как цепи простых условных реакций.

Бихевиоризм заменяет поток сознания потоком активности, он ни в чем не находит доказательства существования потока сознания, столь убедительно описанного Джеймсом, он считает доказательным толь­ко наличие постоянно расширяющегося потока поведения.

<...> Другим интересным явлением, связанным с условными эмо­циональными реакциями, является перенесение. Когда пытаются изобра­зить этот процесс в терминах Фрейда, натыкаются на тайну. Между тем экспериментальное изучение дало существенный фактический материал для выяснения его происхождения. Опыты над человеком и над собакой показали, что можно и того и другого заставить отвечать секреторной (слюнной) или двигательной реакцией на тон в 250 колебаний в секунду. Но эта реакция происходит не только тогда, когда действует условный стимул и каждый раз раздается именно этот тон, но и тогда, когда звучат более высокие или более низкие тона. Экспериментатор может, применяя особые приемы, ограничить ряд стимулов, вызывающих реакцию. Он мо­жет ограничить их настолько, чтобы только тон в 256 колебаний в секун-ДУ (±дробь колебания) мог вызывать данную реакцию. Такая реакция на­зывается дифференциальной, точно настроенной. Очевидно, совершенно то же самое происходит в случае условной эмоциональной реакции. Приучи­те ребенка к тому, чтобы один вид кролика вызывал в нем страх, и тогда, если ничего другого не будет сделано, крыса, собака, кошка, любая опушен­ная мехом вещь будут вызывать в ребенке страх. Бихевиорист имеет ос­нование думать, что в точности то же самое происходит и с реакциями любви и гнева. Это указывает на то, что одна прочная условная реакция в эмоциональной сфере может произвести обширные изменения во всей жизни индивида. Такие «перенесенные» страхи представляют, следова­тельно, собой реакции недифференцированные, «неопределенные», диффуз­ные. Образование условных связей начинается в жизни ребенка гораздо раньше, чем думали до сих пор. Это процесс, который в короткий срок ус-

126 Тема 2. Становление предмета психологии

ложняет реакцию: ребенок 2—3 лет уже располагает тысячами реакций, воспитанных в нем окружающей его средой. Объяснение возникающих при этом сложных реакций бихевиоризм находит в механизме условных рефлексов. Бихевиористу нет необходимости при этом погружаться в без­донность «бессознательного» фрейдовской школы.

Процесс размыкания условной связи. Ввиду исключительной прак­тической важности вопроса бихевиористами были проведены эксперимен­ты в области размыкания условной связи или переключения ее. Ниже­приведенный простой эксперимент иллюстрирует сказанное. У ребенка 1,5 лет была выработана условная отрицательная реакция: при виде со­суда с золотыми рыбками он отходил либо убегал. Приводим слова экс­периментатора: «Ребенок, как только увидит сосуд с рыбками, говорит: "Кусается". С какой бы быстротой он ни шел, он замедляет шаг, как толь­ко приблизится к сосуду на 7—8 шагов. Когда я хочу задержать его си­лой и подвести к бассейну, он начинает плакать и пытается вырваться и убежать. Никаким убеждением, никакими рассказами о прекрасных рыб­ках, о том, как они живут, движутся и т.д., нельзя разогнать этот страх. Пока рыбок нет в комнате, вы можете путем словесного убеждения заста­вить ребенка сказать: "Какие милые рыбки, они вовсе не кусаются", но стоит показать рыбку, и реакция страха возвращается. Испробуем другой способ. Подведем к сосуду старшего брата, 4-летнего ребенка, который не боится рыбок. Заставим его опустить руки в сосуд и схватить рыбку. Тем не менее, младший ребенок не перестанет проявлять страх, сколько бы он ни наблюдал, как безбоязненно его брат играет с этими безвредными жи­вотными. Попытки пристыдить его также не достигнут цели. Испытаем, однако, следующий простой метод. Поставим стол от 10 до 12 футов дли­ной. У одного конца стола поместим ребенка во время обеда, а на другой конец поставим сосуд с рыбками и закроем его. Когда пища будет постав­лена перед ребенком, попробуем приоткрыть сосуд с рыбками. Если это вызовет беспокойство, отодвиньте сосуд так, чтобы он больше не смущал ребенка. Ребенок ест нормально, пищеварение совершается без малейшей помехи. На следующий день повторим эту процедуру, но пододвинем со­суд с рыбками несколько ближе. После 4—5 таких попыток сосуд с рыб­ками может быть придвинут вплотную к подносу с пищей, и это не вы­зовет у ребенка ни малейшего беспокойства. Тогда возьмем маленькое стеклянное блюдо, наполним его водой и положим туда одну из рыбок. Если это вызовет смущение, отодвинем блюдо, а к следующему обеду по­ставим его снова, но уже поближе. Через три-четыре дня блюдо уже мо­жет быть поставлено вплотную к чашке с молоком. Прежний страх пре­одолен, произошло размыкание условной связи, и это размыкание стало уже постоянным. Я думаю, что этот метод основан на вовлечении висце­рального компонента общей реакции организма; другими словами, для то­го, чтобы изгнать страх, необходимо включить в цепь условий также и пищеварительный аппарат. Я полагаю, что причина непрочности многих

УотсонАж. Бихевиоризм 127

психоаналитических методов лечения заключается в том, что не воспиты­вается условная реакция кишечника одновременно с вербальными и ма­нуальными компонентами. По-моему, психоаналитик не может при помо­щи какой бы то ни было системы анализа или словесного увещевания вновь включить в цепь условий пищеварительный аппарат потому, что слова в нашем прошлом обучении не служили стимулами для кишечных реакций» (Уотсон). Бихевиорист полагает, что факты такого рода окажут­ся ценными не только для матерей и нянь, но и для психопатолога.

Представляет ли мышление проблему? Всевозрастающее преобла­дание речевых навыков в поведении растущего ребенка естественно вво­дит нас в бихевиористическую теорию мышления. Она полагает, что мышление есть поведение, двигательная активность, совершенно такая же, как игра в теннис, гольф или другая форма мускульного усилия. Мышление также представляет собой мускульное усилие, и именно та­кого рода, каким пользуются при разговоре. Мышление является про­сто речью, но речью при скрытых мускульных движениях. Думаем ли мы, однако, только при помощи слов? Бихевиористы в настоящее время считают, что всякий раз, когда индивид думает, работает вся его телес­ная организация (скрыто), каков бы ни был окончательный результат: речь, письмо или беззвучная словесная формулировка. Другими слова­ми, с того момента, когда индивид поставлен в такую обстановку, при ко­торой он должен думать, возбуждается его активность, которая может привести, в конце концов, к надлежащему решению. Активность выра­жается: 1) в скрытой деятельности рук (мануальная система реакций), 2) чаще — в форме скрытых речевых движений (вербальная система ре­акций), 3) иногда — в форме скрытых (или даже открытых) висцераль­ных реакций (висцеральная система реакций). Если преобладает 1-я или 3-я форма, мышление протекает без слов. Бихевиористы высказывают предположение, что мышление в последовательные моменты может быть кинестетическим, вербальным или висцеральным (эмоциональным). Ко­гда кинестетическая система реакций заторможена или отсутствует, тог­да функционируют вербальные процессы; если заторможены те и другие, то становятся доминирующими висцеральные (эмоциональные) реакции. Можно, однако, допустить, что мышление должно быть вербальным (без­звучным) в том случае, если достигнута окончательная реакция или ре­шение. Эти соображения показывают, как весь организм вовлекается в процесс мышления. Они указывают на то, что мануальная и висцераль­ная реакции принимают участие в мышлении даже тогда, когда вербаль­ных процессов нет налицо; они доказывают, что мы могли все же каким-то образом мыслить даже в том случае, если бы мы не имели вовсе слов. Итак, мы думаем и строим планы всем телом. Но поскольку речевые реакции, когда они имеются налицо, обычно доминируют, по-видимому, над висцеральными и мануальными, можно сказать, что мышление пред­ставляет собой в значительной мере беззвучную речь.

Необихевиоризм. Активность и целостность пове­дения. Понятие промежуточной переменной