Мрачная репутация

К сожалению, вышло так, что искусство ниндзю-цу и мастера-ниндзя, создавшие боевое искусство, зачастую предстают далеко не в благоприятном свете в глазах и умах мировой общественности. Такое ис­кажение фактов и философии ниндзюцу, вероятно, берет начало от древних японских историков. Они, будучи частью структуры самурайского общества, презирали любого, кто противостоял или не соответ­ствовал установившемуся положению. Если самура­ев изображали гарантами мира, то ниндзя неизбеж­но превращали в террористов и убийц. Если безус­ловное подчинение и «знание своего места» считали объединяющими факторами для феодального обще­ства Японии, то свободная этика и личная независи­мость ниндзя представляли собой вызов обществен­ной морали.

Такое неправильное понимание и злобный образ сохранились даже в наши дни. И уважаемые истори­ки, и авторы развлекательной литературы постфео­дальной Японии создали мрачный и пугающий порт­рет ниндзя, чтобы больше прославить менталитет са­мураев. Такая позиция — за самураев и против нин­дзя — достигла пика во время Второй мировой войны в Японии, когда безоговорочное подчинение войск (соответствующее образу мышления самураев) было нужно милитаристским кругам, желавшим подчи­нить себе народ. Они боялись самостоятельного пути независимых воинов, то есть образа мышления ниндзя. Это положение сохранилось и после войны в сер­дцах лидеров правых националистов старой гвардии традиционных боевых искусств Японии. Многие из западных учеников боевых искусств и некоторые писатели, оказавшиеся в послевоенной Японии, бе­зоговорочно встали на позиции старой гвардии, последовав за ней без вопросов и сомнений, словно щенки, бегущие за тележкой с колбасой. Так отвра­щение к индивидуальности в боевых искусствах было перенесено в Соединенные Штаты и Европу. Сегодня западные приключенческие романы, филь­мы, даже телевизионные мыльные оперы, идущие по телевизору в дневное время на Западе, не упус­кают возможности задействовать одного-двух нинд-зя, когда требуется показать аморальных злодеев или преступников.

Хакуходзё, дворец Белого Феникса в Ига-Уэно — сердце ниндзюцу. Район Ига был местом сосредоточения семей, посвятивших себя искусству ниндзя в XV и XVI веках. В XVII веке район перешел под контроль сёгуната Токугава в Эдо (прежнее название Токио), и главный ниндзя Ига Рю Хэндзо Хаттори стал советником сёгуна по безопасности

Представление об этом неправильном понима­нии — составная часть современного тренинга нин-дзюцу: оно напоминает ученикам о важности и силе жизненных убеждений. Можно назвать одного и того же человека террористом и борцом за свобо­ду — все зависит от точки зрения и жизненной по­зиции. Здесь не существует абсолютных понятий. Даже отцов нации, основателей американской де­мократии, можно было бы назвать террористами и убийцами — это мог бы сказать репортер, находив- шийся на стороне противников Джорджа Вашинг­тона во время его неожиданного рейда через реку Делавар.