Книга первая. Платон «Государство» Кефал

Платон «Государство»

Кефал. Ведь в старости возникает полнейший покой и освобождение от всехэтих вещей; ослабевает и прекращается власть влечений, и во всех отношенияхвозникает такое самочувствие, как у Софокла, то есть чувство избавления отмногих неистовствующих владык. А огорчения по поводу этого, как и домашниенеприятности, имеют одну причину, Сократ, - не старость, а самый складчеловека. Кто вел жизнь упорядоченную и был добродушен, тому и старость лишьв меру трудна. А кто не таков, тому, Сократ, и старость, и молодость втягость. Сократ. Как поэты любят свои творения, а отцы - своих детей, так иразбогатевшие люди заботливо относятся к деньгам - не только в мерупотребности, как другие люди, а так, словно это их произведение. Общаться стакими людьми трудно: ничто не вызывает их одобрения, кроме богатства. Кефал....Обладать состоянием - это, конечно, очень хорошо, но не длявсякого, а лишь для порядочного человека. Сократ. Прекрасно сказано, Кефал, но вот что касается этой самойсправедливости: считать ли нам ее попросту честностью и отдачей взятого вдолг, или же одно и то же действие бывает подчас справедливым, а подчас инесправедливым? Полемарх....Это будет искусство приносить пользу друзьям, а врагампричинять вред. Сократ. Так что, и по-твоему, и по Гомеру, и по Симониду,справедливость - это нечто воровское, однако направленное на пользу друзьями во вред врагам?...Нужно ли теперь дополнить тем, что справедливо делать добро другу,если он хороший человек, и зло - врагу, если он человек негодный?... Значит, справедливому человеку свойственно наносить вред некоторымлюдям?......И они, если им нанесен вред, теряют свои человеческие достоинства?... И те из людей, друг мой, кому нанесен вред, обязательно становятсянесправедливыми?... А справедливые люди посредством справедливости могутсдeлать кого-либо несправедливыми? Или вообще: могут ли хорошие люди спомощью своих достоинств сделать других негодными? Фрасимах. Справедливость, утверждаю я, это то, что пригодносильнейшему.......В каждом государстве силу имеет тот, кто у власти.... Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия -демократические законы, тирания - тиранические, так же и в остальныхслучаях. Установив законы, объявляют их справедливыми для подвластных - этои есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают какнарушителя законов и справедливости. Так вот я и говорю, почтеннейшийСократ: во всех государствах справедливостью считается одно и то же, аименно то, что пригодно существующей власти. А ведь она - сила, вот ивыходит, если кто правильно рассуждает, что справедливость - везде одно и тоже: то, что пригодно для сильнейшего. - Скажи-ка мне, Сократ, у тебя есть нянька?... Да пусть твоя нянька незабывает утирать тебе нос, ты ведь у нее не отличаешь овец от пастуха....Потому что ты думаешь, будто пастухи или волопасы заботятся о благе овец иливолов, когда откармливают их и холят, и что делают они это с какой-то инойцелью, а не ради блага владельцев и своего собственного. Ты полагаешь, будтои в государствах правители - те, которые по-настоящему правят, - относятся ксвоим подданным как-то иначе, чем пастухи к овцам, и будто они днем и ночьютолько и думают о чем-то ином, а не о том, откуда бы извлечь для себяпользу. "Справедливое", "справедливость", "несправедливое","несправедливость" - ты так далек от всего этого, что даже не знаешь:справедливость и справедливое - в сущности это чужое благо, это нечто,устраивающее сильнейшего, правителя, а для подневольного исполнителя эточистый вред, тогда как несправедливость - наоборот... Подданные осуществляютто, что пригодно правителю, так как в его руках сила. Вследствие ихисполнительности он благоденствует, а сами они - ничуть. Частичное нарушение справедливости, когда его обнаружат, наказывается ипокрывается величайшим позором. Такие частичные нарушители называются,смотря по виду своих злодеяний, то святотарцами, то похитителями рабов, товзломщиками, то грабителями, то ворами. Если же кто, мало того что лишитграждан имущества, еще и самих их поработит, обратив в невольников, еговместо этих позорных наименований называют преуспевающим и благоденствующим,и не только его соотечественники, но и чужеземцы, именно потому, что знают:такой человек сполна осуществил несправедливость. Ведь те, кто порицаетнесправедливость, не порицают совершение несправедливых поступков, онипросто боятся за себя, как бы им самим не пострадать. Так вот, Сократ:достаточно полная несправедливость сильнее справедливости, в ней большесилы, свободы и властности, а справедливость, как я с самого начала иговорил, - это то, что пригодно сильнейшему, несправедливость жецелесообразна и пригодна сама по себе. Сократ. Если бы государство состояло из одних только хороших людей, всебы, пожалуй, оспаривали друг у друга возможность устраниться от управления,как теперь оспаривают власть. Отсюда стало бы ясно, что по существуподлинный правитель имеет в виду не то, что пригодно ему, а то, что пригодноподвластному, так что всякий понимающий это человек вместо того, чтобыхлопотать о пользе другого, предпочел бы, чтобы другие позаботились о егопользе. Я ни в коем случае не уступлю Фрасимаху, будто справедливость - этото, что пригодно сильнейшему. - Ну-ка, Фрасимах, отвечай нам с самого начала. Ты утверждаешь, чтосовершенная несправедливость полезнее совершенной справедливости? - Конечно, я это утверждаю, и уже сказал почему. И я говорю, чтонесправедливость целесообразна, а справедливость - нет! - Ну и что же тогда получается?... Неужели, что справедливостьпорочна? - Нет, но она - весьма благородная тупость. - Но называешь ли ты несправедливость злоумышленностью? - Нет, это здравомыслие. - Разве несправедливые кажутся тебе разумными и хорошими? - По крайней мере те, кто способен довести несправедливость досовершенства и в состоянии подчинить себе целые государства и народы. А ты,вероятно, думал, что я говорю о тех, кто отрезает кошельки? Впрочем, и этоцелесообразно, пока не будет обнаружено. Но о них не стоит упоминать; иноедело то, о чем я сейчас говорил. - Мне прекрасно известно, что ты этим хочешь сказать, но меня удивляет,что несправедливость ты относишь к добродетели и мудрости, а справедливость- к противоположному. - Конечно, именно так. - Это уж слишком резко, мой друг, и не всякий найдется, что тебесказать. Если бы ты утверждал, что несправедливость целесообразна, но приэтом, подобно другим, признал бы ее порочной и позорной, мы нашлись бы, чтосказать, согласно общепринятым взглядам. А теперь ясно, что ты станешьутверждать, будто несправедливость - прекрасна и сильна......Признаешь ли ты, что государство может быть несправедливым и можетпытаться несправедливым образом поработить другие государства и держать их впорабощении, причем многие государства бывают порабощены ими? - А почему бы нет? Это в особенности может быть осуществлено самымпревосходным из государств, наиболее совершенным в своей несправедливости. - Я понимаю, что таково твое утверждение. Но я вот как егорассматриваю: государство, становясь сильнее другого государства,приобретает свою мощь независимо от справедливости или обязательно всочетании с нею? Хотя мы и говорим, что когда-то кое-что было совершено благодаряэнергичным совместным действиям тех, кто несправедлив, однако в этом случаемы выражаемся не совсем верно. Ведь они не пощадили бы друг друга, будь онивполне несправедливы, стало быть ясно, что было в них что-то и справедливое,мешавшее им обижать друг друга так, как тех, против кого они шли.