Вальс Арбенина

Уже первые такты этой удивительной музыки, еще до появления темы, когда, словно на качании высокой волны, вздымается суровое, бурное звучание оркестра – уже начало этого вальса мгновенно захватывает нас. И вот оно уже увлекло мысль, сообщило ритм дыханию, отразилось у нас на лице. Оно уже полюбилось вам. Без подступов. С первого такта. С первого раза. И навсегда.

Дважды, словно чтобы лучше взлететь, тема взбегает и вот уже плавно скользит на волне, опускаясь и поднимаясь на ней, обретая все более страсти, покуда бурно взметнувшись на торжествующе скорбном повороте мелодии не рушится, чтобы снова начать восходящее это движение – дать возможность еще раз постигнуть это могучее и скорбное торжество.

Безграничный сияющий покой сменяет в «Ноктюрне» эту мрачную бурю чувств, когда выпевая по оркестр задумчивую тему, скользит певучий смычок засурдиненной скрипки.

Разлетелся мотив стремительной, изящной, мазурки… Бережно, без слов пересказала труба романс Нины. И резвый игривый задорный галоп обнажающий деланное веселье и не скромные страсти великосветского бала – галоп построенный на плавной мелодии украшенной жесткими гармоническими узорами – завершает эту сюиту составленную из музыки к «Маскараду». Все хорошо в ней! Все отмечено той новизной, которая никогда не состарится.

Но вальс… Что-то демоническое есть в этом вальсе. Что-то загадочно-прекрасное заключено в этой музыке властная сила, так отвечающая энергии лермонтовской поэзии, взметенность, взволнованность, ощущение трагедии, которая вызвала его к жизни. Трудно представить себе музыку, более отвечающую романтической драме Лермонтова.

И.Андронников