Глава 25. Пророчество сбывается!

Пророчество сбывается!

В личной жизни я был несчастлив. Время от времени я подумывал о том, чтобы уехать из Кобленца. Мне казалось, что всё я там уже видел, и я ждал от жизни чего-то большего. Я не хотел быть артистом, о котором вспоминали бы как о реликте из восьмидесятых. Я думал о том, чтобы уехать на год в Нью-Йорк. Один. Я не хотел немедленно претворять эту идею в жизнь, но она витала в воздухе.

Тогда я был постоянным посетителем пивной «Faustus» в Кобленце, заведении, где можно встретиться за обедом и до поздней ночи вести задушевные разговоры, сидя за столом или у бара. Мы (а именно Гидо, мама Гидо Рози, моя близкая подруга Ютта и я) каждый вечер резервировали один и тот же столик. С Юргеном, владельцем бистро, мы договорились, чтобы он продлевал бронь, если никто из нас не успевал до 9 вечера.

Собственно говоря, о Рози я должен был бы написать целую главу. Я знаю её столько же, сколько и Гидо, и она является одной из важнейших персон в моей жизни.

Что бы ни преподнесла судьба, Рози знает что делать: её жизненный опыт кажется неисчерпаемым, и она ко всему подходит с юмором. И сегодня мы встречаемся и созваниваемся регулярно, так часто, насколько это получается. Мы вместе и в радости и в горе.

Таким образом, однажды вечером мы с Рози сидели в «Faustus». Я знал всех представительниц женского пола (по крайней мере, в лицо), которые бывали в этом местечке. Кроме одной. Клаудия! Новенькая, да ещё и чертовски хороша.

«Рози», спросил я, «кто же это?» - «Где?» - «Да там, за столом, в компании девушек». – «Да где же, Берни? Кого ты имеешь в виду?» - «Блин, Рози, блондинку, которую я никогда ещё тут не видел». – «Нда, странно, я тоже», сказала Рози, не глядя на меня, а уже рассматривая блондинистую незнакомку.

Клаудия пришла туда со своими подружками, и хотела хорошо провести вечер. Я постоянно смотрел на неё, но она не отвечала на мои взгляды. Вдруг Рози встала и направилась прямиком к Клаудии. Рози хотела с ней поговорить, но так как их столик стоял слишком далеко, а в заведении было слишком шумно, я не услышал ни слова. Я обезумел! Нельзя же было Рози приставать к незнакомой женщине. Судя по жестам, через пару предложений они распрощались, и Рози ушла в дамскую комнату. Я не мог дождаться её возвращения. «Что ты задумала?», спросил я в ужасе. «Ну, я просто хотела поговорить с ней». «И что же ты ей сказала?» «Я спросила, не она ли заблокировала мне выезд с парковки». «Но Рози, у тебя даже нет машины», сказал я взволнованно. «Нет. Но у неё прекрасная улыбка!»

О Боже! Рози совсем нельзя оставить одну. «Кроме того», сказала она, «по пути в туалет я спросила Юргена (владельца бистро) и ещё пару знакомых, не в курсе ли они, кто эта блондинка». «РОЗИ!!! Так нельзя!» «Но тебе же надо с ней как-то познакомиться». В этот момент я повернулся и увидел, как Юрген стоял у столика Клаудии с розой в руке. А это ещё что? Когда позже всё окончательно выяснилось, мне было чудовищно неловко.

Я подошёл к Клаудии и заговорил с ней. «Ты всегда такой застенчивый», спросила она меня. «Я? Как это?» «Ну да, раз ты подсылаешь ко мне других, чтобы они мне дарили розы», засмеялась она. «Эээ, я, я…», запинаясь, ответил я, «… я вовсе не застенчивый. Я об этом обо всём ничего не знал.» Теперь мы оба уже смеялись.

Клаудия рассказала мне, что у неё есть отношения, и что она редко заходит в это заведение. Информация про то, что неё есть друг, конечно, меня расстроила, тем не менее, мы обменялись телефонными номерами и договорились встретиться снова в «Faustus». Так оно и пошло, и мы стали проводить друг с другом всё больше и больше времени. Однако, всё было в рамках приличия и я совсем не делал никаких поползновений. Клаудия хотела ещё сохранить свои старые отношения, и мне было ясно, что если я закручу с ней роман, то потом потеряю её навсегда. Сначала она должна была порвать свои старые узы, перед тем, как начинать что-то новое.

В конце концов, мы стали парой.

Рози тоже поспособствовала этому. Как вы уже заметили, Рози заботится обо мне не хуже родителей или Клаудии. Она – женщина, знавшая взлёты и падения, но не сломавшаяся от этого. Она обладает невероятным даром находить выход из самых запутанных ситуаций. У неё на всё есть ответ, и она - живое доказательство тому, что социальный интеллект нельзя переоценить.

Мы знакомы уже больше 30 лет, и она знает обо мне всё, все мои успехи и провалы, жизнь до, с, и после Норы. Рози поддерживает меня во всём, она – настоящий друг.

***

Рози ещё и невероятная шутница. Однажды мы с парой друзей полетели в Нью-Йорк на рождественский шоппинг. Мы тогда остановились в «Waldorf Astoria», и Рози сразу же пошла изучать отель и его окрестности. Для неё это был как фильм ужасов – быть зависимой от нас в этом пульсирующем городе. Хотя она и не говорила по-английски, это была не беда: изо всех магазинов Рози всегда возвращалась с полными пакетами подарков: то парфюм, то крем, то что-нибудь для ночного ухода. Или ещё лучше – ароматические свечи.

Однажды мы разделились в универмаге «Barneys», потому как каждый хотел сделать свои покупки к Рождеству. Через пару часов я пришёл на оговоренное место встречи, чтобы прогуляться с Рози дальше по 5й Авеню. Её не было. О, мой Бог, подумал я, где же она? Надеюсь, она не заблудилась? Как найти её в этой предрождественской суматохе?

Вдруг слышу, как две малость перекрашенные продавщицы кричат мне издали: «She’s there!».

Да, там сидела моя Рози в отделе «Chanel» с бокалом шампанского в руке и потешалась над всем этим.

Наши шоппинг-дни пролетели как один миг, и пришла пора ехать в аэропорт. Была суровая зимняя погода: снег шёл уже несколько часов, мы сидели в бизнес - классе Lufthans’ы и ждали вылета: из-за бурана все вылеты и прилёты задерживались. У Рози была довольно сильная боязнь полетов, и ожидание в самолёте только усугубляло её. А что делать, если у тебя аэрофобия? Правильно, отвлечься! Итак, она начала рассказывать пассажирам, сидящим вокруг, что это очень деликатная ситуация. «Что же мы будем делать, если аэропорт закроют? Самолёт ведь ещё надо облить противообледенительной жидкостью. О, да, это надолго! Надо было оставить нас лучше пока в здании. О Боже, наверное, мы так и встретим Рождество, сидя в Нью-Йорке. Такое уже бывало. Да, пока шампанское не закончится!»

Так продолжалось больше четверти часа, пока я не прервал её, сказав: «Мама, если ты сейчас же не замолкнешь, я тебя ещё ДО Рождества сдам в дом престарелых».

Люди вокруг онемели, потому как не знали, кем она мне приходится. Рози начала громко смеяться и сказала: «Окей, я теперь сделаю вербальную паузу». И весь салон первого класса засмеялся тоже.

***

Мы с Клаудией влюбились друг в друга по уши (таковы наши чувства и теперь), и замечательно проводили вместе время. Мы жили вместе в пентхаусе в центре Кобленца и наслаждались обществом друг друга. По понедельникам с 22 часов до полуночи я вёл шоу «Loveline» на радио «Regenbogen» в Маннхайме. Клаудия часто сопровождала меня. К сожалению, она рано утром должна была уже уезжать, чтобы успевать на работу в управлении одной строительной компании. Отпуск мы проводили на юге Франции или в США; также она ехала со мной, если у меня были заграничные концерты.

В ноябре 1997 года мы с Клаудией провели 10 дней отпуска в Лос-Анджелесе. Мы клёво проводили время, и я навестил Ральфа Штемманна, который уже несколько лет жил в калифорнийской метрополии. Он много лет был звукоинженером Дитера Болена, и, соответственно, Луиса Родригеса, владельца нашей гамбургской студии, где мы записывали все наши альбомы Modern Talking. Ральф, в основном, отвечал за звучание различных клавишных инструментов.

Гамбургский мир был ему слишком тесен, поэтому он переехал со своей семьёй в Малибу, и стал искать счастье на поприще сочинения и продюсирования музыки. Ральф продюсировал и мои альбомы, записанные в Лос-Анджелесе: «Down On Sunset», «When Will I See You Again», и «Barcos de Cristal».

«Barcos de Cristal» был спет на испанском, и был выпущен только в Южной Америке, США и Испании.

Лучшие песни из альбомов «Down On Sunset» и «When Will I See You Again» были записаны на испанском языке. Песня «Across The World Tonight» превратилась в «Barcos de Cristal» и стала в Аргентине хитом №1. Песня была заглавной для аргентинской мыльной оперы и была популярной во всей стране. Хитом стала и песня «When Will I See You Again» с одноимённого альбома и это была кавер-версия классики от The Three Degrees. Эту песню мы записали с теми же тремя дамами, и они были великолепны! Мы делали промоушн в Германии и у нас были совместные телевыступления. В то время я жил на ферме в Кобленце, а их отправил в очаровательный деревенский отель у Мозеля. Много позже они рассказали мне, что это было совсем не в их вкусе. Они бы хотели что-то наподобие «Intercontinental», с международным ТВ и лобби и баром. О’кей, на Мозеле задумывалось так, что интернациональное ТВ будет замещено видом из окна на удивительные пейзажи.

Короче, с дамами всё прошло очень весело, и сингл был одиннадцать недель в немецких чартах.

В общем, как я уже сказал, мы с Клаудией пошли ужинать с Ральфом и его женой в Лос-Анджелесе, обмениваясь старыми воспоминаниями.

Два дня спустя, когда я пришёл в наш номер отеля, я прослушал автоответчик. Четыре сообщения, одно из которых было от Гётца Кизо. Я не помню сообщение дословно, но смысл был в том, что он просил меня перезвонить ему в отель, в Л.А. Весь мир – одна большая деревня!

На следующий день я перезвонил ему. «Здравствуйте, господин Кизо, это Томас Андерс», сказал я. – «Здравствуйте, господин Андерс. Я вас обыскался», ответил он. – «Так что же случилось?» - «Я бы очень хотел с Вами встретиться. Где Вы остановились и когда у Вас будет время?» - «Я в ‘Beverly Hilton’. Можно встретиться завтра в 20 часов в баре». - «Да, хорошо. Увидимся завтра», попрощался он.

Что хотел Гётц Кизо от меня? Почему это было так важно? У меня был ещё один день, чтобы подумать над этим.

***

На следующий день я встретился с Гётцем в баре, и мы побеседовали. Он рассказал мне, что он встречался с Ральфом Штемманном, и что они оба хотели со мной поговорить. Гётц неоднократно пытался разыскать меня дома в Германии, но безуспешно. Конечно, ведь я был в Л.А.!

Через полчаса мы перешли к делу. «Томас, Вы могли бы представить, что Вы с Дитером Боленом попытаетесь сделать Comeback с Modern Talking?», спросил он меня.

«Оу», ответил я. «дорогой Дитер шибко обложен налогами и теперь снова жаждет денег?», ответил я. «Нет-нет, я серьёзно. Речь идёт действительно о большом возвращении!», пояснил Кизо. Я был ошеломлён: «Как же это? Ведь нельзя же так просто начать возвращение?»

Мне нужно было больше информации, и Гётц Кизо дал мне её:

Hansa/BMG планировали наш большой камбэк. В «Wetten, dass…?» согласились, Дитер, понятно дело, тоже. Маркетинг-бюджет составлял около двух миллионов марок, и там были уверены, что проект будет иметь успех.

Я дискутировал с Гётцем о том, что мне нужно больше «прав голоса», участия в издании, бóльшие проценты и аванс, если я решусь согласиться. Гётц сказал, что обо всём можно договориться. «Мне ещё нужно время подумать», сказал я ему. «Случилось слишком много всего, и я не хочу соглашаться вот так сразу».

Гётц отнёсся к этому с пониманием и сказал, что ответ ему нужен через пару дней.

Когда я вернулся в свой номер, Клаудия ещё не спала, и спросила меня, что от меня хотел Кизо.

«Он спросил, хочу ли я снова вернуться в Modern Talking!» «Это же просто великолепно», сказала она взволнованно, «ты должен это сделать. Соглашайся». «Я не знаю», был мой ответ. «Как это ты не знаешь?» Клаудия смотрела на меня с удивлением. Я посмотрел на неё задумчиво и сказал: «Ты даже не представляешь, во что мы ввязываемся».

Полночи я не спал. Делать ли это или отказаться?

Когда я думал о прошлом с Modern Talking и Дитером Боленом, у меня желудок завязывался узлом. Даже спустя столько времени.

Но в голове крутилось: Но, может быть, всё на самом деле изменилось? Мы с Дитером оба стали старше и, возможно, сможем чётко отделять частную жизнь с личными эмоциями от бизнеса.

А что, если Comeback не удастся? У меня был свой рынок в Российской Федерации, и если новый проект лопнет, скажется ли это на моих позициях как сольного артиста? Я не знал этого. Но что-то скребло во мне: в этой идее была привлекательность, так что даже и не описать. Через два дня я решился сделать этот отважный шаг, я позвонил Гётцу Кизо и согласился.

Далее были недели переговоров, в ходе которых были достигнуты соглашения относительно моей доли. Возможно, это было счастливое совпадение, но то, что это не соответствовало моим представлениям по гарантийной оплате, я выторговал больший процент выручки от продаж. Честно говоря, после 5,7 миллионов проданных экземпляров нашего первого Comeback-альбома, я уже знал, что принял верное решение.

Comeback-альбом должен был называться «Back for Good»: наши старые хиты, аранжированные заново, а также четыре совершенно новых песни. На пути Modern Talking II уже ничего не стояло на пути.

Я горько пожалею об этом…