В чем состоит сущность и назначение истинной науки

Наукой люди называют либо ту самую важную на свете науку, по которойчеловек узнает, как ему надо жить на свете, либо все то, что лестно знатьчеловеку и что может, или иногда и не может, пригодиться ему. Первое знание- великое дело, второе - большей частью пустое занятие. Есть два несомненных признака истинной науки: первый, внутренний - тот,что служитель науки не для выгоды, а с самоотвержением исполняет своепризвание, и второй, внешний - тот, что произведение его понятно всем людям. Жизнь всех людей нашего времени такова, что девятьсот девяносто девятьтысячных всего народа постоянно заняты физическим трудом и не имеют нивремени, ни возможности заниматься науками и искусствами. Одна же тысячнаяэтого народа, живущая, освободивши себя от физического труда, составиласоответствующие своим требованиям науку и искусство. Спрашивается: каковы посвоему качеству должны быть наука и искусство, возникшие при таких условиях? Дело жизни всякого человека: становиться лучше и лучше. И потому хорошитолько те науки, которые помогают этому. Ученый тот, кто знает очень много из всяких книг; образованный тот, ктознает все то, что теперь в ходу между людьми; просвещенный тот, кто знает,зачем он живет и что ему надо делать. Не старайся быть ни ученым, ниобразованным, старайся быть просвещенным. Если в действительной жизни иллюзия лишь на мгновение искажаетдействительность, то в отвлеченной области заблуждение может господствоватьцелые тысячелетия, может надеть свое железное ярмо на целые народы,заглушить самые благородные порывы человечества и с помощью своих рабов,обманутых им, заковать того, кого не смогло обмануть. Оно - враг, с которымвели неравную борьбу мудрейшие умы всех времен, и достоянием человечествасделалось только то, что они отвоевали у него. Если говорят, что истины надодоискиваться даже там, где не предвидится от нее никакой пользы, потому чтопольза может оказаться и обнаружиться там, где ее и не ожидали, то надо ещеприбавить, что с таким же рвением надо выискивать и искоренять всякоезаблуждение даже там, где не предвидится от него никакого вреда, потому чтовред заблуждений легко может оказаться и когда-нибудь обнаружиться там, гдеего не ожидали, ибо каждое заблуждение таит в себе яд. Нет заблужденийбезвредных, а тем более почетных и священных. В утешение же тем, ктопосвящает свою жизнь и силы благородной и трудной борьбе с заблуждениямикакого бы то ни было рода, смело можно сказать, что хотя до появления истинызаблуждение и будет делать свое дело, как совы и летучие мыши - ночью, ночто скорее совы и летучие мыши запугают и загонят солнце туда, откуда оновзошло, чем прежнее заблуждение вытеснит познанную и отчетливо и до концавысказанную истину и займет беспрепятственно ее свободное место. Такова силаистины: победа ее трудна и тяжка, но зато, раз она одержана, ее уж невернешь назад. Шопенгауэр С тех пор как живут на свете люди, всегда у всех народов были мудрецы,учившие людей тому, что нужнее всего знать человеку: тому, в чем назначениеи потому истинное благо каждого человека и всех людей. Только тот, кто знаетэту науку, может судить о важности всех других. Предметов наук бесчисленное количество, и без знания того, в чемсостоит назначение и благо всех людей, нет возможности выбора в этомбесконечном количестве предметов, и потому без этого знания все остальныезнания становятся, как они и сделались у нас, праздной и вредной забавой. Со всеми людьми, обращающимися к науке нашего времени не дляудовлетворения праздного любопытства и не для того, чтобы играть роль внауке, писать, спорить, учить, и не для того, чтобы кормиться наукою, аобращающимися к ней с прямыми, простыми, жизненными вопросами, случается то,что наука отвечает им на тысячи разных очень хитрых и мудреных вопросов, нотолько не на тот один вопрос, на который всякий разумный человек ищетответа: на вопрос о том, что я такое и как мне жить. Изучать не нужные для духовной жизни науки, как астрономия, математика,физика и т. п., так же как пользоваться всякими удовольствиями, играми,катаниями, прогулками можно тогда, когда эти занятия не мешают делать то,что должно; но нехорошо заниматься пустыми науками, так же как иудовольствиями, когда они мешают настоящему делу жизни. Сократ указывал своим ученикам на то, что при правильно поставленномобразовании в каждой науке надо доходить только до известного предела,который не следует переступать. По геометрии, говорил он, достаточно знатьнастолько, чтобы при случае быть в силах правильно измерить кусок земли,который продаешь или покупаешь, или чтобы разделить на части наследство, иличтоб суметь распределить работу рабочим. "Это так легко, - говорил он, - чтопри небольшом старании не будешь затрудняться ни над каким измерением, хотябы пришлось измерять всю землю". Но он не одобрял увлечения большимитрудностями в этой науке, и хотя сам лично знал их, но говорил, что онимогут занять всю жизнь человека и отвлечь его от других полезных наук; тогдакак они ни к чему не нужны. По астрономии он находил желательным знатьнастолько, чтобы по небольшим приметам узнавать часы ночи, дни месяца ивремена года, уметь не потерять дорогу, держать направление в море и сменятьсторожей. "Эта наука настолько легка, - прибавлял он, - что доступна всякомуохотнику, всем мореплавателям, вообще вся- кому, кто хочет сколько-нибудь еюзаняться". Но доходить в ней до того, чтоб изучать различные орбиты,описываемые небесными телами, высчитывать величину планет и звезд, ихотдаленность от земли, их движения и изменения, - это он крайне осуждал,потому что не видел в таких занятиях никакой пользы. Он был такого низкогомнения о них не по неведению, так как сам изучил эти науки, а потому, что нехотел, чтоб на излишние занятия тратились время и силы, которые могли бытьупотреблены на самое нужное человеку: на его нравственное совершенствование.Ксенофонт