Демографический кризис второй половины ХХ века

Смерть Сталина в 1953 году и последовавшие затем политическая «оттепель» и спад четвертьвекового мобилизационного напряжения в СССР создали определенные предпосылки для нормализации демографических процессов и их возврата в эволюционное русло. Худо ли, хорошо ли, но страна прошла к этому времени основные этапы демографического перехода, и у нее появились шансы полноценно воспользоваться теми возможностями, которые открывал новый тип воспроизводства населения. К сожалению, эти шансы были использованы далеко не в полной мере. Следствием этого и стал описанный в части 4 этой книги кризис смертности последней трети ХХ века, послуживший источником новых неоправданных демографических потерь. Попытаемся хотя бы примерно оценить эти потери мирного времени, менее явные, чем потери в эпоху социальных катастроф.

Во второй половине 1960-х годов, когда в динамике российской смертности явственно обозначились негативные тенденции, показатели смертности во всех «западных» странах устойчиво улучшались, а круг таких преуспевающих стран расширялся. Казалось бы, сходного развития можно было ожидать и в СССР в целом и, разумеется, в России. Ее население к этому времени было уже почти на 60% городским, обладало достаточно высоким уровнем образования, в России существовала довольно мощная система здравоохранения, были неплохо развиты медицинское образование и медицинская наука. Страна жила в условиях мира, а ее представители стали пионерами освоения космоса. Поэтому совершенно естественно сравнить фактические изменения смертности и продолжительности жизни в России с середины 60-х годов с теми, какими они могли бы быть, если бы Россия в это время включилась в общее движение экономически развитых стран по пути все большего снижения смертности.

Успехи западных стран в борьбе за улучшение здоровья и снижение смертности своих граждан, после некоторой заминки в 1950-х годах, явственно обозначились с начала 1960-х. Выберем условно 1961 год в качестве отправной точки и допустим, что начиная с 1966 года (т.е. с некоторым запаздыванием по сравнению с Западом) и на протяжении последующих 35 лет — до начала 2001 года — уровень смертности в России менялся бы такими же темпами, как в странах Европейского союза, США и Японии в период с 1961 по 1996 год. Исходный уровень российской смертности 1966 года в нашем расчете соответствует фактическому. Предположим также, что остальные составляющие демографической динамики — рождаемость и миграция оставались бы такими же, какими они были в действительности. Результаты этого расчета приведены в таблице 19.11.

Таблица 19.11. Фактическая и гипотетическая численность населения России на начало 2001 года, тыс. человек

Как следует из таблицы 19.11, если бы наша гипотеза реализовалась, то есть если бы кризис смертности в СССР не парализовал здесь ее общемировую тенденцию к снижению, то общее число россиян, умерших за 1966-2000 годы, было бы меньше фактического на 14,2 млн. человек, или почти на 10%. Эта величина превосходит возможную оценку людских потерь населения России во Второй мировой войне (если принять их равными половине потерь СССР).

Сходство с военными потерями придает также значительное преобладание мужских потерь — они составляют две трети всех потерь. Главные причины смерти, обусловившие эти огромные потери у мужчин, — болезни системы кровообращения и почти в такой же мере — внешние причины; совокупный вклад всех остальных классов причин смерти намного меньше, чем каждого их двух названных.

У женщин динамика смертности от всех болезней в совокупности, за исключением болезни системы кровообращения, способствовала сокращению потерь. Но перевешивало все же негативное воздействие смертности от болезней системы кровообращения и, в значительно меньшей степени, от внешних причин, что и предопределило вклад в совокупные людские потери также и неблагоприятной динамики женской смертности женского (табл. 19.12).

Таблица 19.12. Распределение потерь от высокой смертности по группам причин смерти, 1966-2000