ГЛАВА 6. Когда наземное животное попадает в воду, на мгновение оно испытывает замешательство

Я к себе

Когда наземное животное попадает в воду, на мгновение оно испытывает замешательство. Неважно, кто это: человек или волшебное существо. Поверхность взрывается брызгами, и все чувства внезапно просыпаются. Уколы холода, движения замедляются, в глазах – размытые цвета и взрывы пузырьков. Поток времени похож на этот мгновение.

Нельзя сказать, что к путешествию через океан времени можно привыкнуть. В одну реку дважды не войдешь. Колдун-демон Кван, у которого был самый большой опыт в плане путешествий во времени, написал в своей автобиографии-бестселлере, «Кван: Сейчас -мое время»: «Путешествие во времени похоже на полет через кишки гнома. Есть очень милые отрезки, где ты летишь свободно, а повернешь за угол – и можно наткнуться на смрадный тупик. Проблема в том, что временной поток строится в основном на эмоциях, он впитывает в себя чувства окружающих из реального времени, которое он омывает. Если наткнешься на отрезок, в котором воняет, можно держать пари, что люди там кого-то убивают».

Артемиса и Элфи тащило через отрезок времени, в котором воняло, что соответствовало разрушению целой экосистемы в Южной Америке. На себе они прочувствовали весь ужас животных, и даже запах обуглившегося леса. Артемис почувствовал, что Элфи теряется в урагане эмоций. Волшебный народец, в отличие от людей, более чувствителен к окружающему миру. Если Элфи потеряет самообладание, то ее атомы рассеются и будут впитаны потоком времени.

– Сконцентрируйся, Элфи, – скомандовал Артемис во временной поток. – Вспомни, кто ты и зачем ты здесь.

Это было трудно для обоих. Частицы их памяти уже были ослаблены путешествием в Затерянный мир, и соблазн растаять в потоке времени был так велик.

Артемис представил свою мать, чтобы упрочить свою целостность.

– Я знаю где и когда я хочу оказаться, – думал он. – Точно где и когда…

Родовое поместье Фаулов, примерно восемь лет назад

Артемис и Элфи покинули поток времени и попали в кабинет 10-ти летнего Артемиса. С точки зрения физиологии этот опыт путешествия во времени был мягким, похожим на прыжок с низкого старта на толстый ковер, но с эмоциональной точки зрения именно это путешествие было похоже на 10-минутный вихрь самых ужасных воспоминаний их жизни. Правильно говорят, что дважды в один и тот же поток времени войти нельзя.

Элфи плакала о своей матери несколько минут, но, в конце концов, постоянное тиканье старинных напольных часов напомнило ей, где и в каком времени она находится. Она, пошатываясь, встала, и, оглядевшись, увидела, что Артемис направился к платяному шкафу. Его вид взбодрил ее.

‘Вот это ты разогнался’, – сказала она.

Артемис рылся в одежде, висящей на вешалках.

‘Ясно дело, ничего не подойдет’, – бурчал он себе под нос. – ‘Все слишком мало’.

Элфи протиснулась к шкафу. ‘А мне подойдет,' – сказала она, стягивая с вешалки темный костюм.

– Мой первый костюм, – с любовью проговорил Артемис. – Для Рождественской семейной фотографии. Я даже не представлял, как носить его. Помню, как я волновался, когда мне его подгоняли. Заказали у Зегны заранее.

Элфи разорвала защитный полиэтиленовый пакет. – Какой длинный!

И только в этот момент Артемис немного пришел в себя и осознал шутку Элфи.

– А что ты имела в виду, когда сказала, что я разогнался?

Элфи развернула створку двери так, чтобы зеркало отражало профиль Артемиса.

– Посмотри на себя, – сказала она.

Артемис посмотрел. В зеркале он увидел высокого, стройного парня, на голове копна волос до плеч и даже щетина на подбородке.

– Ох, понятно.

– Удивляюсь, что до тебя дошло, – сказала Элфи. – Сквозь такую-то шевелюру.

– Ускоренное взросление. Побочный эффект путешествия во времени, – безразлично предположил Артемис. – Когда мы вернемся, это должно пройти. – Он сделал паузу, в ожидании реакции Элфи.

– Тебе тоже не помешает посмотреть на себя в зеркало. Изменился не только я.

Элфи оттолкнула его в сторону, думая, что он шутит, но ее полуулыбка исчезла, когда она увидела в стекле эльфийку. Это было ее лицо, но оно отличалось от прежнего, не хватало пары шрамов и пары десятилетий.

– Я помолодела, – выдохнула она. – Помолодела.

– Да ты не расстраивайся, – быстро сказал Артемис. – Это временно. Мы как бы переоделись. Моя физическая зрелость, твоя молодость. Это исчезнет через секунду или две, после того как мы вернемся в поток времени.

Но Элфи расстроилась. Она поняла, как это произошло.

Я думала о матери. О наших последних часах вместе. О том, какой я тогда была.

И поэтому она так изменилась.

Посмотрите на меня. Только из Академии. По человеческим срокам, едва ли старше Артемиса.

Почему-то эта мысль ее беспокоила.

– Брюки одень, – огрызнулась она, застегивая хрустящую белую рубашку на шее. ‘И продолжим обсуждать твои теории.

Артемис воспользовался дополнительными сантиметрами своего роста, чтобы стащить со шкафа большую коробку. В коробке аккуратными слоями лежала одежда, предназначенная для одного из благотворительных учреждений Ангелины Фаул. Он кинул Элфи серебристый парик.

– Костюмированная вечеринка в семидесятых, – объяснил он. – Мне кажется, я могу представить, как моя мать наряжалась пилотом звездолета. А сейчас прикрой свои заостренные уши.

– Со шляпой было бы проще, – сказала Элфи, натягивая парик на свой темно-рыжий ежик.

– Боюсь, это неудачная идея, – вздохнул Артемис, выбрав из одежды спортивный костюм. – Это не совсем Харродс, но на время сойдет.

Легкие кожаные туфли Артемиса типа мокасин хорошо подошли Элфи, в коробке также была пара отцовских кроссовок, а те, что были на нем, сдавливали пальцы.

– Хорошо, что мы оделись, мы же идем красть обезьяну, – заявила Элфи.

Артемис закатал рукава спортивного костюма. – Одеваться вовсе не обязательно. Мы просто переждем несколько минут, до тех пор, пока моя мама чуть не поймает меня и Дворецки, крадущихся на верхний этаж с лемуром. Я помню, как он задвинул клетку через дверной проем, потом я отнес ее обратно наверх. Как только сюда попадет клетка, мы ее схватим, снимем эту нелепую одежду и вернемся к Номеру Первому.

Элфи взглянула на себя в зеркало. Она выглядела как телохранитель президента с другой планеты. – Звучит просто.

– Это будет просто. Должно быть. Дворецки тогда даже в кабинет не заходил. Все, что мы должны сделать – стоять здесь и ждать.

– А как ты нашел именно этот момент во времени?

Артемис отбросил со лба густую шевелюру, открыв несочетающиеся по цвету грустные глаза.

– Слушай, – сказал он, указывая вверх, куда-то в потолок.

Элфи заправила за ухо прядь серебряных волос, наклонив голову в одну сторону, чтобы напрячь слух. Она услышала старинные напольные часы, бьющиеся сердца путешественников во времени, но все это перекрывал скрипучий, истеричный голос.

– Мама, – сказал Артемис, опустив глаза. – Это был первый раз, когда она меня не узнала. Сейчас она угрожает позвонить в полицию. Через секунду она сбежит вниз к телефону и увидит Дворецки.

И Элфи поняла. Как сын может забыть такой момент? Это, наверное, было настолько же легко, насколько больно.

– Я четко помню. Мы только что вернулись из Ратдаунского парка, частного зоопарка, и я подумал, что надо проверить, как она себя чувствует перед отлетом в Морокко. Через месяц она уже не сможет позаботиться о себе.

Элфи сжала его руку. – Артемис, все хорошо. Все уже в прошлом. Через несколько минут твоя мама придет в себя. И она будет любить тебя, как всегда любила.

Артемис печально кивнул. Он знал, что это – правда, но также он знал, что призрак этого воспоминания никогда не покинет его. На верхнем этаже голос Ангелины Фаул переместился из спальни на этаж выше, оставляя визгливые нотки за собой. Артемис прижал Элфи к стене.

– Дворецки сейчас будет подниматься по лестнице. На всякий случай нам надо держаться в тени.

Элфи не могла не нервничать. – Ты уверен, что он останется снаружи? В последний раз, когда я встретила Дворецки, как врага, со мной был весь ЛеППРЕКОН. Мне как-то не по себе оттого, что я вооружена только серебристым париком.

– Капитан, спокойно, – сказал Артемис, бессознательно защищая ее, – Он останется снаружи. Я это собственными глазами видел.

– Что собственными глазами видел? – спросил Дворецки, появившись в проеме арки позади них, пройдя через смежную дверь спальни.

Артемис почувствовал, как кровь запульсировала в кончиках его пальцев. Как это могло случиться? Все произошло не так. Артемис никогда раньше не испытывал на себе пристальный взгляд Дворецки, и первые в жизни осознал, насколько устрашающим мог быть его телохранитель.

– А вы, детки, рылись в шкафу Фаулов, я смотрю, – продолжил Дворецки, не получив ответа на свой вопрос.

– Вам нужен скандал или вы хотите уйти по-тихому? Давайте-ка, я вам намекну – правильный ответ: «уйти тихо»

– Волшебство – единственный выход, – осознала Элфи. Она резко повернула свой подбородок, чтобы вызвать свою волшебную силу. Если она не может оглушить Дворецки, то она его загипнотизирует.

– Усни, сын человеческий, – нараспев произнесла Элфи, наполнив голос гипнотизирующей силой. Но гипноз – дракон о двух головах, здесь нужен и визуальный и слуховой контакт.

Дворецки слышал волшебные слова, но из-за тени визуальный контакт был неполным.

– Что… – удивленно спросил он. – Как ты…

У неуклюжего телохранителя было достаточно времени, чтобы понять, что его гипнотизируют. Каким-то образом эти детки пытались овладеть его волей. Он отшатнулся назад, ударившись плечом об арку.

– Усни, Дворецки, – сказал маленький ребенок в парике пилота звездного корабля.

– Она знает меня?

Это серьезно. У этой парочки была информация об охране дома, и они все равно решили сюда забраться.

– Я должен их нейтрализовать до того, как отключусь, – думал Дворецки. – Если я поддамся, Господин Артемис и Госпожа Фаул останутся без защиты.

У него было два выхода: упасть на маленьких воров или выстрелить в них из пистолета-транквилизатора, который он взял на случай запланированного похищения животного в Ратдаунском парке.

Он выбрал второй. По крайней мере, транквилизаторы не задушат этих двоих и не переломают им кости. Дворецки чувствовал вину за свое решение усыпить парочку детишек, но не большую; в конце концов, он работал на Артемиса Фаула и отлично знал, насколько опасными могут быть дети.

Пилот звездного корабля вышел из тени, и Дворецки четко увидел ее глаза. Один голубой, второй золотисто-коричневый.

– Усни, Дворецки, – снова мелодично произнесла девушка, понижая голос. – Веки тяжелеют. Спи.

– Она меня гипнотизирует! – осознал Дворецки. Он пытался вытащить пистолет пальцами, которые как будто сначала опустили в расплавленный каучук, а затем обсыпали шарикоподшипниками.

– Ты спи, – промямлил он, а затем выстрелил девушке в бедро. Элфи недоверчиво уставилась на стрелку, торчащую из ее ноги.

– Только не это – простонала она и рухнула на пол.

Сознание Дворецки сразу же прояснилось.

Второй проныра не сдвинулся ни на сантиметр.

– Из этих двух – маленькая девочка – профессионал, – подумал Дворецки, вставая на ноги и задаваясь вопросом, какой вклад вносит этот нечесаный индивид в этот тандем.

Артемис быстро понял, что у него нет другого выбора, кроме как сказать, кто он и попытаться договориться с Дворецки.

– Это будет трудно. У меня нет никаких доказательств, кроме как отдаленного сходства с моей более юной личностью.

Но он должен был попытаться сделать это до того, как план окончательно рухнет.

– Послушай, Дворецки – начал он. – Мне нужно тебе кое-что сказать… -

Дворецки не пожелал услышать продолжение. – Нет, нет, нет – быстро проговорил он, стреляя Артемису в плечо. – Ни с кем из вас я больше говорить не буду.

Артемис вытащил стрелу, но было слишком поздно. Крошечная капсула успокоительного опустел.

– Дворецки! – выдохнул он, падая на колени. – Ты в меня стрелял.

– Все знают, как меня зовут – вздохнул телохранитель, нагибаясь, чтобы перебросить проныр через плечо.

– Я заинтригован – промолвил 10-летний Артемис Фаул, осматривая двух индивидуумов в багажнике Бентли. – Здесь произошло что-то экстраординарное.

– Вряд ли экстраординарное – сказал Дворецки, проверяя пульс у девушки. – Пара воров как-то пробралась в дом.

– Они обошли все охранные устройства. Датчики движения ничего не засекли?

– Ничего. Я просто наткнулся на них во время обычного обхода. Прятались в тени, напялили обноски из шкафа.

Артемис потер подбородок. – Гмм. Так ты их одежду не нашел.

– Ни клочка.

– Что означает, что они пробрались сюда, обойдя все охранные устройства, в нижнем белье.

– А это что-то экстраординарное – признал Дворецки.

Артемис вытащил из кармана пиджака фонарик в виде авторучки, посветил им на Элфи, заставляя пряди ее серебряного парика сверкать, как дискотечный шар.

– Вот с этой что-то не то. Очень необычная структура костей. Скулы высокие – славянские, наверное, а брови широкие и детские. Но пропорции головы и туловища взрослые, недетские.

Дворецки фыркнул от смеха. – Что, инопланетяне?

– Парень – человек, а она – что-то другое – задумчиво промолвил Артемис. – Возможно, генетическая модификация. Он направил пучок света вдоль ее скулы. – Взгляни. Уши заостренные. Поразительно.

Артемиса озарило. Здесь что-то происходит. Что-то важное. На таких обстоятельствах можно непременно заработать кучу денег.

Он энергично потер ладони друг об друга.

– Отлично. Но сейчас это не должно меня отвлекать. В перспективе это на этом странном существе можно сколотить состояние, но в данный момент нам нужно заполучить лемура.

Дворецки пал духом, но скрыл это, хлопнув крышкой багажника. Он надеялся, что про обезьяну забудут.

– Я знаю несколько техник ведения боя, но ни одна из них не дает защиту от обезьяны.

– Дворецки, это лемур. И я в курсе того, что ты считаешь, что эта операция ниже нашего достоинства, но на кону жизнь моего отца.

– Конечно, Артемис. Как скажешь.

– Точно. Итак, вот наш план. Мы направимся в Ратдаунский парк, как запланировали, а после завершения сделки с Экстинционистами я смогу принять решение, что делать с нашими двумя гостями. Я полагаю, в багажнике они останутся целы и невредимы?

Дворецки фыркнул. – Ты шутишь?

Артемис не улыбнулся. – Ты, наверное, заметил, Дворецки, что я шучу редко.

– Ты прав, юный господин. Ты не шутник. Может когда-нибудь, а?

– Вероятно, когда я найду отца.

– Да. Вероятно тогда. А чтобы ответить на твой вопрос… Эта машина твоего отца, и в этом багажнике побывало больше узников, чем ты отпраздновал своих день рождений. Мафия, Триада, Якудза, картель из Тихуаны, Ангелы из Ада. Назови банду, и парочка из нее провела ночь в этом багажнике. Твой отец специально его модифицировал. Там есть кондиционер, ночник, мягкая подвеска и даже питьевая вода.

– Он надежен? Вспомни, наши пленники уже вломились в дом.

Дворецки закрыл дверь.

– Титановый замок, усиленная дверь. Абсолютно никакого выхода. Эти двое будут внутри до тех пор, пока мы их не выпустим.

– Превосходно, – сказал Артемис, проскальзывая на заднее сиденье Бентли. – Сейчас мне нужно немного времени на это маленькое дельце, поэтому забудем о них и сосредоточимся на лемуре.

– Превосходно, – поддакнул Дворецки, а затем прошептал: – Дело обезьян. Мое любимое.

Ратдаунский парк, Графство Уиклоу, Ирландия

Несмотря на то, что Элфи весила на пять килограмм меньше Артемиса, она пришла в себя раньше него. Она обрадовалась пробуждению, поскольку видела ужасный сон. Во сне она коленками и локтями билась о металлические стены багажника Бентли, и ей казалось, что она находится на подводной лодке ЛеППРЕКОНа.

Элфи лежала, съежившись и зажмурившись в темноте, пытаясь преодолеть страх. Ее мать погибла в металлической коробке, а теперь она была внутри коробки.

Но именно мысли о матери успокоили Элфи. Она открыла глаза и обследовала ограниченное пространство глазами и кончиками пальцев. Вскоре она обнаружила ночник, встроенный в стальную стену. Она щелкнула им и увидела Артемиса, который лежал, прислонившись к металлической крышке багажника, закруглявшейся за его рукой. Ее собственные ноги в одолженной обуви лежали на сверкающем изгибе надколесной дуги. Они были внутри машины.

Артемис застонал, дернулся и открыл глаза.

– Продавайте долю Фонетикс, – выпалил он, а потом вспомнил Дворецки и стрелы со снотворным.

– Элфи, Элфи?

Элфи похлопала его по ноге. – Я в порядке, Артемис, – сказала она на волшебном языке на тот случай, если в машине стоял жучок. – Я здесь. Где еще мне быть?

Артемис отодвинулся в свою сторону, ударившись спиной, глубокая темнота берлоги скрыла выражение его лица, и заговорил на волшебном языке.

– Нам вкололи одинаковые дозы транквилизатора, а все же ты, более легкая, очнулась быстрее. Волшебство?

Сторона, в которой находилось лицо Элфи, тонула в глубокой тени ночника.

– Да, особая магия Номера Первого вещь сильная.

– Достаточно сильная, чтобы вытащить нас отсюда?

Элфи с минуту изучала поверхность багажника, ощупывая пальцами каждый сварной шов. В конце концов, она помотала головой, серебристый парик засиял.

– Ни одного слабого места. Даже выходное отверстие кондиционера полностью заглушено. Выхода нет.

– Конечно, нет, – сказал Артемис. – Мы внутри Бентли. Багажник представляет собой стальную коробку с титановым замком. Он глубоко вдохнул прохладный воздух.

– Как это могло произойти? Все по-другому. Дворецки должен был оставить клетку в моем кабинете. Вместо этого он вползает через спальню и усыпляет и тебя и меня. Сейчас мы не знаем, где мы или где лемур. Он уже у них?

Элфи прижалась ухом к крышке багажника.

– Я знаю, где мы.

Снаружи в воздухе плавали звуки сопящих и храпящих животных.

– Мы рядом с животными. Думаю, это парк или зоопарк.

– Ратдаунский парк, – воскликнул Артемис. – А этот факт говорит нам, что у них, на самом деле, лемура нет. Ситуация изменилась, план тоже меняется.

Элфи задумалась.

– Артемис, эта ситуация вышла из-под нашего контроля. Возможно, пришло время признать поражение и вернуться домой, когда ты, более молодой, привезешь нас в поместье. Возможно, ты найдешь лекарство в будущем.

Артемис ждал этого предложения.

– Я это учел. Лемур остается нашим лучшим вариантом, и мы в паре шагов от него. Дай мне пять минут, и я вытащу нас отсюда.

Понятно, почему Элфи сомневалась.

– Пять минут? Даже великий Артемис Фаул не сможет взломать стальную коробку за пять минут.

Артемис прикрыл глаза, сосредоточился, пытаясь не обращать внимание на тесноту, сосульки волос, щекочущие щеки и покалывание щетины на подбородке.

– Подумай об этом, Артемис, – нетерпеливо сказала Элфи. – Мы застряли. Даже у Мульча Рытвинга, наверное, были бы проблемы с таким замком, если бы он, проходя мимо, попытался бы вскрыть его.

Артемис повел бровью, раздраженный этим вмешательством. Но затем улыбка озарила его лицо. При их освещении это выглядело жутко

– Мульч Рытвинг находится где-то рядом, – прошептал он. – Насколько это возможно?

– Ноль, – сказала Элфи. – Абсолютно никаких шансов. Спорю на свою пенсию.

В этот момент что-то или кто-то снаружи покрутил диск кодового замка на крышке багажника.

Элфи округлила глаза. – Нет. Только не сейчас…

Артемис невероятно самодовольно улыбнулся. – А сколько у тебя пенсия?

– Я не верю. Я отказываюсь верить. Это невозможно.

Еще один поворот диска, за которым последовал легкий скрип и приглушенные нецензурные выражения.

– Какой гортанный голос, – сказал Артемис. – Очень похоже на голос гнома.

– Это может быть Дворецки, – начала спорить Элфи, разозленная самодовольными высказываниями Артемиса.

– Ругаются на языке гномов. Вряд ли.

Металлический шум снаружи усилился.

Шшшник. Чанк. Клакак.

И крышка багажника качнулась вверх, открывая кусок звездного неба с мерцающим силуэтом смотровой вышки на его фоне. Грязная голова влезла в проем, и показались измазанные грязью неправильные черты лица. Такое лицо может любить только мать, и то если она близорука. Темные, близко посаженные глаза торчали из густой бороды, которая слегка подрагивала, как водоросль в течении. Зубы у него были большие и квадратные, казавшиеся еще более непривлекательными из-за большого насекомого, которое дергалось между двумя коренными зубами.

Это был, без сомения, Мульч Рытвинг. Гном зацепил языком несчастное насекомое, а затем деликатно его зажевал.

– Жужелица, – кайфуя от вкуса, сказал он. – Leistus montanus. Прекрасный букет! Твердая землистая оболочка, но когда она лопается во рту, на небе ощущается подлинный взрыв привкусов.

Он проглотил несчастное создание и, сложив неровные губы в трубочку, смачно отрыгнул.

– Никогда не отрыгивайте, когда вы в туннеле, – посоветовал он Артемису и Элфи, настолько естественно, как будто они сидели в кафе за круглым столиком. – Грязь идет вниз, а воздух – вверх. Нехорошая идея.

Элфи хорошо знала Мульча. Эта болтовня нужна была для того, чтобы отвлечь внимание, пока он тайком осматривался.

– А сейчас к делу, – в конце концов, сказал гном, выбрасывая мертвый волосок из бороды, которым он взламывал замок. – Сдается мне, у меня есть человечишка и эльф, запертые в машине. Поэтому я задаю себе вопрос – а нужно ли мне их выпускать?

– И что ты себе отвечаешь? – спросил Артемис, едва сдерживая нетерпение.

Черные глаза Мульча заискрились в лунном свете. – Так Вершок понимает гномий язык. Интересно. Тогда уясни, человек. Я вас выпущу, как только получу свои деньги.

– Ага, – подумала Элфи. Все дело в деньгах. Эти двое как-то заключили сделку.

Элфи слишком долго терпела эту тюрьму. – Мульч мне еще не друг, – подумала она, – поэтому нет необходимости быть вежливой.

Она подтянула колени к подбородку, упираясь обеими руками в пол для того, чтобы подпрыгнуть повыше. Мульч понял, что она собралась сделать. – Эй, эльф, нет…

Не успел он что-то предпринять, как крышка багажника ударила его по лицу. Гном упал обратно в ту же яму, из которой он недавно выбрался, оставляя за собой испорченный воздух и грязь.

Элфи вскарабкалась по Артемису на свежий воздух. Она с жадностью дышала, подняв свое лицо к небу.

– Извини, – сказала она между вдохами. – Там мало места. Я не люблю, когда мало места.

– Клаустрофобия? – спросил Артемис, вываливаясь из багажника.

Элфи кивнула.

– Была раньше. Я думала, что я ее преодолела. Но в последнее время…

В яме гнома появился какой-то шум. Ужасная брань и скрежет. Элфи сразу же пришла в себя, прыгнула в углубление и схватила Мульча до того, как он смог открыть челюсть и исчезнуть.

– Он может нам пригодиться, – промычала она, связывая протестующего гнома. – И он нас видел, это может нам повредить.

– Это незаконно, – заорал Мульч. – Вы из ЛеППРЕКОНа.

Он зацепил бородой парик Элфи и сорвал его. – Я тебя знаю. Элфи Малой. Капитан Элфи Малой. Одна из любимых подчиненных Джулиуса Крута.

Вдруг опущенные брови гнома взлетели в замешательстве.

– Но это невозможно.

До того, как Артемис смог посоветовать Элфи не спрашивать, она поспешила задать вопрос:

– Мульч, почему это невозможно?

Мульч не ответил, но его выдал виноватый взгляд, который он бросил через плечо на потертый рюкзак, висевший за его спиной. Элфи ловко повернула гнома и открыла главный отдел сумки.

– О, а у нас здесь сокровище, – сказала она, роясь в рюкзаке. – Медицинский комплект, паек, липучки. И, взгляни, старый Омнитул. – А потом она разобрала выгравированную лазером надпись на рукоятке. – Это мой старый Омнитул.

Несмотря на годы дружбы, Элфи со злостью набросилась на Мульча.

– Где ты его взял? – закричала она. – Как он у тебя оказался?

– Подарок, – запинаясь, предложил Мульч. – От моего… эээ…

Он покосился на надпись на основании. – От мамы. Она всегда называла меня Малой, из-за моего, эээ, колкого характера.

Артемис еще не видел Элфи настолько злой. – Говори, Рытвинг. Правду говори!

Мульч подумывал о драке. Это можно было заметить в том, как он скрючи пальцы и оскалил зубы, но все быстро прошло, и к нему вернулась его обычная пассивность.

– Я выкрал эту вещичку в Таре, – признался он. – Я вор, да? Но я скажу в свою защиту, что у меня было трудное детство, которое вылилось в низкую самооценку, которую я проектировал на других, и наказывал их, воруя их вещи. Поэтому, истинная правда в том, что я жертва. И… простите меня.

Обычная болтовня Мульча напомнила Элфи друга, которым он когда-нибудь станет и ее гнев испарился так же быстро, как и возник. Она провела пальцем по выгравированной лазером надписи.

– Мне подарила его моя мама, – тихо произнесла она. – Это был самый надежный Омнитул, который у меня когда-либо был. А однажды ночью в Гамбурге мой пленник заперся в машине. Я потянулась за оружием, а оно исчезло. Я потеряла своего первого пленника, и его поймал человек. Командиру Круту пришлось отправить для стирания памяти целый отряд техников. Это была катастрофа. И все это время это был ты.

Мульч был озадачен. – Все это время? Я вытащил его из личного ящичка в Таре час назад. Я видел тебя там. Что здесь вообще происходит… – Затем Мульч прищурился и хлопнул в волосатые ладоши.

– О боже, благослови мой откидной клапан. Вы путешественники во времени.

Элфи поняла, что сболтнула лишнее. – Это чушь.

А гном тем временем незаметно раскачивался. – Нет. Нет, так оно и есть. Вы говорите о будущем в прошедшем времени. Вы направили в прошлое послание, чтобы я пришел сюда и вытащил вас отсюда. Мульч с поддельным ужасом приложил руки к щекам. – То, что вытворяете вы, намного противозаконнее по сравнению со всем, что я когда-либо делал. Только представьте, какое я получу вознагражденье, если сдам вас Джулиусу Круту.

– Отправили послание в прошлое? – с издевкой произнесла Элфи. – Это абсурд, да, Артемис?

– Конечно, – подтвердил Артемис. – Но даже если кто-нибудь захотел оправить послание в прошлое из будущего, куда и в какое время они бы его отправили?

Мульч ткнул пальцем в Элфи. – Рядом с ее шкафчиком была распределительная коробка. Выглядела так, как будто ее не трогали годами. Я в нее залез, потому иногда внутри бывают кое-какие ценные технические штучки. А в этой не было, но был конверт, адресованный именно мне. А в нем записка, в которой меня просили прийти в это место и освободить вас.

Артемис улыбнулся. Он был доволен. – Думаю, что за освобождение тебе полагалось поощрение?

Борода Мульча оживилась. – Большое поощрение. Нет… Огромное поощрение.

– Огромное, э? Очень хорошо, ты его получишь.

– Когда? – с жадностью спросил Мульч.

– Скоро. Мне нужно, чтобы ты сделал мне еще одно одолжение.

– Я знал это, – сказал гном сквозь зубы. – Деньги вперед. Почему я должен вам доверять?

Артемис шагнул вперед, сузил глаза за пеленой темных волос. – А тебе не нужно мне доверять, Мульч. Тебе нужно меня бояться. Я – Вершок из твоего будущего, в прошлом я тебя тоже смогу найти, если ты не согласишься сотрудничать со мной. Я нашел тебя раз, и я снова найду. В следующий раз, когда ты залезешь в багажник, внутри тебя будет ждать полицейский с пушкой.

Мульч почувствовал, что как начали закручиваться волоски на его бороде, а его борода редко ошибалась. Еще его бабушка поговаривала: «Доверяй своей бороде, Мульч. Доверяй бороде». Этот человек был опасен, а у него в жизни и без него хватало проблем.

– Ладно, Вершок, – неохотно уступил он. – Еще одно одолжение. И у тебя должно быть огромное количество золота для меня.

– Будет. Не бойся, мой колючий друг.

Гном был оскорблен до глубины души. – Не называй меня другом. Просто скажи мне. Что. Ты. Хочешь. Чтобы. Я. Сделал.

– Просто следуй своей природе и выкопай тоннель. Мне нужно выкрасть лемура.

Мульч кивнул, как будто похищение лемуров было самой естественной вещью в мире.

– А у кого мы его крадем?

– У меня.

Мульч нахмурился, затем до него дошло.

– Ааа… Путешествия во времени и такие фокусы позволяет, да?

Эфли опустила Омнитул в свой карман.

– Поговори мне еще, – сказала она.

Глава7

Разговор с животными

Ратдаунский парк

Бентли Фаулов был защищен сканером отпечатков пальцев и вспомогательной клавиатурой, которая требовала пароль из восьми цифр. Пароль менялся каждый месяц, таким образом, Артемису потребовалось несколько секунд, чтобы мысленно перемотать почти восемь лет назад и вспомнить правильный набор чисел.

Он скользнул поперек коричневой кожаной обивки переднего сиденья и нажал большим пальцем на второй сканер, спрятанный позади руля. Дверка ячейки гладко отпружинила. Ячейка была небольшой, но места хватало, чтобы вместить пачку денег, платиновых кредитных карточек и запасной мобильный телефон.

– Оружия нет? – спросила Элфи, когда Артемис появился из автомобиля, хотя любой из пистолетов Дворецки неуклюже смотрелся бы в ее руке.

– Оружия нет, – подтвердил Артемис.

– Ладно, все равно я вряд ли смогла попасть даже в слона из пистолета Дворецки, даже если он и был бы у меня.

– Слоны этим вечером нам не нужны, – сказал Артемис, Он говорил на английском языке, так как они уже были вне машины. – Во всяком случае, едва ли мы можем стрелять в нашего противника в этом специфическом приключении. Возможно, это даже лучше, что мы разоружены.

– Изумительно,- сказала Элфи. – Возможно, я не в состоянии выстрелить в лемура, но я держу пари, что противников станет больше. У тебя есть талант в наживании врагов.

Артемис пожал плечами.

– Гениальность вдохновляет негодование. Грустный факт жизни.

– Гениальность и награбленное, – Закричал Мульч, сидевший на заднем бампере машины. – Учтите это дополнение от того, кто точно знает: никто не любит хорошего вора.

Артемис барабанил пальцами по бамперу.

– У нас есть несколько преимуществ. Эльфийская магия. Талант рытья. У меня есть почти восьмилетний опыт в причинении неприятностей, какого нет у второго Артемиса.

– Причинение неприятностей? – усмехнулась Элфи. – Я думаю, что ты немного приуменьшил. Хищения в особо крупных размерах, так будет звучать правильнее.

Артемис прекратил барабанить.

– Одной из твоих волшебных возможностей является умение говорить на разных языках, правильно?

– Я же с тобой разговариваю, не так ли? – ответила она.

– Просто, на скольких языках ты можешь говорить?

Элфи улыбнулась. Она знала, что Артемис прекрасно понял, что она собирается сказать.

– Столько, сколько захочешь.

– Хорошо – сказал Артемис. – Мы должны разойтись. Ты полетишь в Ратдаунский парк, Мульч и я пойдем под землей. Если нам потребуется кого-нибудь отвлечь, мы воспользуемся твоим талантом.

– С удовольствием, – сказала Элфи, и немедленно стала невидимой, как если бы она состояла из самой чистой воды. Последней исчезла ее улыбка. Как у Чеширского кота.

Он вспомнил несколько событий из «Приключений Алисы в Стране чудес».

«- Но я не хочу быть среди безумных людей, – сказала Алиса.

– О, ты не можешь помочь этому, – сказал кот. – Мы все здесь безумны».

Артемис посмотрел на вонючего гнома, ищущего в его живой бороде запутавшихся насекомых.

«Мы тоже все здесь безумны», – подумал он.

Несмотря на то, что она была защищена экраном, Малой осторожно приблизилась к главным воротам Ратдаунского парка. Однажды офицеры ЛеППРКОНа подумали, что они невидимы для Дворецки и заплатили за это травмами и ушибами. Она не хотела недооценивать телохранителя, и факт, что он снова был ее врагом, вызывал спазмы ужаса в животе.

Человеческая одежда подскакивала и царапала ее кожу. В течение нескольких минут она чуть не развалилась на куски, поскольку не была создана для использования защитного экрана.

– Сейчас бы сюда мой Нейтрино, – подумала она, смотря на укрепленную стальную дверь и неизведанной темнотой за ней. – И Жеребкинса со спутниковой связью.

Но в глубине души эльфийка была авантюристкой, поэтому мысль просто уйти даже не пришла ей в голову.

Хоть и трудно было управлять механизмами, пока она находилась под экраном, но Элфи пришлось на несколько секунд включить свой Омнитул, чтобы открыть дверь. Это была старая модель, но мать Элфи дополнительно заплатила несколько слитков за модернизацию. Стандартный Омнитул открыл бы любую дверь, запертую на простой механический замок. А этот мог открыть также легкие электронные замки, и даже дезактивировать простую сигнализацию.

«Это пригодиться не должно», думала она. «Как сказал Артемис, «он из прошлого» выключил всю охранную систему».

Но эта мысль не придавала ей уверенности. Однажды Артемис уже ошибся в этом времени.

Меньше, чем через пять секунд Омнитул сделал свою работу и мягко завибрировал, как кот, мурлыкающий сам себе. Дверь распахнулась, остановившись перед самым столкновением с эльфийкой, и Малой снова включила защитный экран.

Входя в Ратдаунский парк, Элфи больше беспокоилась за эту миссию, чем было необходимо при ее опыте.

«Я – снова новобранец. Ребенок прямо из Академии, – поняла она. – В памяти у меня большой опыт, но тело отвергает его. И вообще, нужно получить обезьяну как можно скорее, до того, как тело подведет меня.

Молодой Артемис выключил систему безопасности по пути в институт. Это было легко – обойти сигнализацию с помощью карты-ключа директора. За день до этого он приезжал сюда на экскурсию и смог разговорить директора на тему достоверности теории эволюции. Директор, преданный эволюционист, позволил отвлекать себя разными аргументами достаточно долго, чтобы Дворецки успел обшарить его карманы. Как только карточка была в руках телохранителя, он просто вставил ее в картридер, питающийся от батареек, который лежал в его нагрудном кармане, и просвистел несколько мелодий Моцарта, чтобы скрыть треск машинки.

Две минуты спустя вся информация, в которой они нуждались, была сохранена в памяти картридера, карта директора вернулась в его карман, и Артемис внезапно решил, что теория эволюционного развития, в конце концов, не так уж и плоха.

– Думаю, что в ней больше дыр, чем в голландской дамбе, сделанной из швейцарского сыра, – убеждал он Дворецки по пути домой из Парка Ратдаун. Дворецки улыбнулся на это утверждение. Это была почти шутка.

Чуть позже, этим же вечером, молодой Артемис засунул камеру-кнопку в воздуховод багажника Бентли, для того, чтобы лучше рассмотреть гостей.

Женщина была интересна. Очаровательна. Действие снотворного скоро пройдет, и будет интересно понаблюдать за ее реакцией. Намного интересней, чем за этим волосатым подростком, даже учитывая то, что его широкий лоб и черты лица имели много общего со внешностью семьи Фаулов. Он напомнил Артемису старую фотографию, на которой он когда-то видел своего отца еще мальчиком, на археологических раскопках в Южной Америке. Возможно, пленник-мужчина был дальним родственником, который надеялся что-то стребовать с них.

Камера передавала телевизионный сигнал на его мобильный телефон. Когда Дворецки вел его к летке лемура через Ратдаунский парк, десятилетний Артемис решил проверить экран телефона.

– Мы в центре, Артемис, – сказал Дворецки, а затем упрекнул его. – Это подлый план.

Артемис смотрел на свой телефон.

– Подлый, Дворецки? Подлый? Вообще-то мы не персонажи мультфильмов и у меня нет злодейского смеха и повязки на глазу.

– Еще нет. Хотя, у тебя обязательно появится повязка, если ты немедленно не сконцентрируешься на работе.

Они были в океанариуме Ратдаунского парка, в туннеле, который позволял ученым и случайным посетителям увидеть все виды рыб, размещенные в резервуаре объемом в миллионы галлонов. В океанариуме старались максимально приблизить условия обитания к естественной окружающей среде. В каждом отделе – различные температуры и различная растительность. В некоторых была морская вода, в других – пресная, но все виды, размещенные здесь, были редкими или вымирающими.

Крошечные лампочки на потолке имитировали звезды, а единственным более ярким источником света были глаза светящейся акулы, которые смотрели в стенку плексигласового тоннеля. Именно они позволяли Артемису и Дворецки находиться в тени.

Но Артемис больше интересовался своим мобильным телефоном, чем устрашающе светящейся акулой.

События, которые разворачивались на его экране, были почти невероятными. Артемис остановился, чтобы полностью разобраться в том, что он видел.

Злоумышленники из поместья Фаулов сбежали из багажника Бентли с помощью сообщника. Тоже не человека.

– Я открыл новый мир. Эти существа являются потенциально более прибыльными, чем лемур. Мне стоит забросить это дело и сконцентрироваться не нелюдях?

Артемис увеличил громкость своего телефона, но крошечный микрофон камеры смог передать только обрывки беседы.

Она проходила на каком-то иностранном языке, но часть разговора была по-английски, и он не раз услышал слово «лемур».

– Возможно, лемур более ценный, чем я думал. Животное – это приманка, которая соблазнит эти существа.

Прошла только минута с небольшим, как на экране появилось что-то похожее на гнома. Он взгромоздился своей непропорционально большой задницей на задний бампер машины, затем появилась женщина, и сразу быстро исчезла – на том месте, где она была, остались только столбы ограждения Парка.

Артемис сжал телефон в руке.

– Невидимость? Энергия, вовлеченная в создание рефлексивной области, или произведение быстрой вибрации, должна быть невероятной.

Он быстро зашел в меню телефона и активизировал цифровой тепловой сканер, который был нестандартным дополнением камеры, и оказался вознагражден, когда увидел на экране цветное пятно в форме женщины.

– Хорошо. Она видима, но ее трудно различить.

Смотря одним глазом на телефон, Артемис позвал телохранителя.

– Подойди, старый друг. Небольшое изменение плана.

Телохранитель знал, что лучшее, на что он мог надеяться, это побыстрее поймать лемура.

– Нам еще необходимо поймать это маленькое животное, я выиграю у этих существ, – сказал 10-ти летний Артемис. – Неважно, что их много.

Пятнадцатилетнему Артемису пейзаж удовольствия не доставлял. Чтобы отвлечь себя, он составил хайку, описывающий вид перед ним.

Бледные, дрожащие шары

Взбалтывают свой ядовитый груз.

Лысые головы в сумке. (видимо описывается задница Мульча)

Мульч Рытвинг не чувствовал себя настолько поэтичным. Он прекратил рыть и повторно поправил челюсть.

– Не мог бы ты прекратить светить фонариком на мою задницу? Я легко покрываюсь пузырями. Мы, гномы, чрезвычайно чувствительны даже к искусственному свету.

Артемис взял фонарик из аварийного комплекта Бентли, и последовал за Мульчем через новый туннель к клетке лемура. Гном уверил его, что туннель был достаточно короток для того, чтобы его стены выдержали некоторое время, но пока они не добрались до другого конца, Артемису будет безопаснее держаться за Мульчем.

Артемис отвел фонарик в сторону на несколько секунд, думая, что пузырь на заднице был бы последней вещью, которую ему бы хотел видеть, но через некоторое время луч света вернулся назад к бледной шатающейся плоти впереди него.

– Только один вопрос. Если ты можешь удерживать отходы от рытья в себе, то почему твой задний клапан должен быть открыт?

Мульч выплюнул большой комок гномьей слюны на стенку, чтобы укрепить туннель.

– На случай критической ситуации,- объяснил он, – я могу проглотить закопанные куски металла или старые шины. Эти вещи мне необходимо выкинуть из себя как можно скорее, неважно есть за мной раздраженный вершок или нет. Рвать мои штаны не имеет никакого смысла, теперь понятно, тупица?

– Я думаю, что не стоит, – сказал Артемис, решив что если принять во внимание калибр заряженного оружия, направленного на него, он может пережить, что его назвали тупицей.

– Так или иначе, – продолжал гном, размазывая другой комок слюны по стене, – ты можешь считать себя привилегированным. Не много людей видели, как гном работает со слюной. Это – то, что ты мог бы назвать древним искусством. Сначала ты…

– Я знаю, я знаю, – прервал Артемис нетерпеливо. – Сначала ты производишь земляные работы, потом ты укрепляешь стены своей слюной, которая затвердевает при контакте с воздухом, если она вне твоего рта, конечно. А еще она светится – удивительный материал.

Зад Мульча закачался в удивлении.

– Откуда ты знаешь эти тайны?

– Ты сказал мне, или скорее, ты скажешь мне. Путешествие во времени, помнишь?

Гном смотрел на его плечи, его глаза казались красными в свете от его слюны.

– Подожди-ка, насколько близкими мы станем?

– Очень близкими. Мы вместе снимем квартиру. Потом ты будешь ухаживать и женишься на моей сестре. Медовый месяц вы проведете в Лас-Вегасе.

– Я люблю Вегас, – сказал Мульч задумчиво. – Ты такой плут, что я могу поверить, что мы станем друзьями. Но все равно. Держи свои комментарии при себе, или ты не заметишь, как покроешься моими тоннельными отходами.

Артемис сглотнул и отодвинул луч фонарика от зада Мульча.

План был простым. Они прокладывают туннель ниже оловянного фундамента и ждут под клеткой лемура, когда Элфи выйдет на связь через коротковолновой пластырь ЛеППРЕКОНа, который они приклеили на щеку Артемиса. Это они скрыли от Мульча. Дальше этого пункта план был еще неясен. Если они захватят обезьяну, то в это же время Элфи вызовет панику среди животных. Если же молодой Артемис схватит лемура, то Мульч выпустит свои тоннельные газы в Дворецки, что облегчит освобождение животного из рук мальчика.

– Это очень прямолинейно, – подумал Артемис. – Немного необычно для меня.

– Хорошо, вершок, – сказал Мульч, выкапывая ямку в форме луковицы своими плоскими пальцами. – Мы – здесь. X – это обезьяна.

– Лемур, – исправил Артемис автоматически. – Ты уверен, что сможешь отличить специфический аромат этого животного от других?

Мульч положил руку на сердце, изображая оскорбленное достоинство.

– Я? Уверен? Я – гном, человек. Гномий нос может найти различие между обычной травой и клевером. Между черными волосами и коричневыми. Между пуком собаки и пуком волка.

Артемис застонал.

– Я должен понимать это как положительный ответ?

– Да. Вообще-то, я не захочу жениться на твоей сестре.

– Если бы у меня была сестра, то я уверен, что она была бы безутешна.

Они остались в пещере на несколько минут, слушая ночные звуки парка и храп, проникающий вниз через глину. Любопытно, но когда звуки проникали через слюнное покрытие тоннеля, они были, как бы пойманы в ловушку, и отражались от стен в различных направлениях. Артемису казалось, что он находится в логове льва.

Но мешало не только это. Артемис заметил, что щуки Мульча запылали алым цветом. Полностью.

– Проблемы? – спросил он, не в силах спрятать дрожь возбуждения.

– Я долго держал в себе этот газ, – ответил гном через сжатые зубы. – Он скоро выйдет. У тебя есть какие-нибудь проблемы с носом?

Артемис покачал головой.

– Жаль, – сказал Мульч. – Это бы его прочистило.

Если бы Артемису не нужно было спасать мать, он бы убежал прямо сейчас.

К счастью для носа Артемиса, Малой подала сигнал его на перстень. Это был коммуникатор волшебного народца. Он передавал сигналы с помощью вибрации непосредственно в ухо Артемиса не производя внешнего шума. Таким образом, Артемис слышал слова Элфи, но не ее голос. Коммуникатор был довольно сложным прибором, но мог воспроизводить только роботоподобные звуки. И только в определенном положении.

Артемис надел перстень на палец, повернул его, и начал разговор.

– Получилось. Мы – прямо под целью. Ты видишь, где мы?

– Нет. Вас не вижу. Но я вижу лемура. Он, кажется, спит на нижней ветви. Я легко могу достать его.

– Нет, Элфи. Ничего не делай. Мы захватим цель сами. А ты наблюдай за мной младшим.

– Понятно. Не броди вокруг да около, Арти. Поднимись, спустись и возвращайся назад к автомобилю.

Арти?

Артемис был удивлен, что Элфи так его назвала. Этим уменьшительным именем его называла только мать.

– Сообразил? Вверх, вниз и назад.

– Арти?

Мульч резко ударил его по плечу.

– Ты когда-нибудь сосредоточишься? Не похоже, что ты можешь стать великим.

– Очень хорошо. Продолжай. Постарайся рыть тихо.

Мульч изменил положение тела, присев на корточки и упершись макушкой в крышу туннеля.

– Слишком поздно, чтоб быть тихим, – хрюкнул он. – Натяни жакет на лицо.

Артемис едва успел сделать это, как Мульч выпустил громоподобный фонтан газа и земли, обрызгав мальчика комками непереваренной почвы. Гномья слюна раскололась в тысяче мест, и Мульч, крутясь, взлетел вверх, легко пробивая проход на поверхность.

Как только пыль осела, Артемис забрался в клетку. Мульч отскочив от низкого потолка упал без сознания, его запутанные волосы были в крови, задний клапан болтался как носок на ветру, пока выходили остатки туннельных газов.

В клетке низкий потолок?

Лемур в следующей клетке казался высоко удивленным всем волнением и прыгал вверх и вниз на обрезанной ветви, втиснутой между брусками.

"Следующая клетка, – понял Артемис. – Мы не в клетке лемура. А в чьей мы клетке?"

Прежде, чем у него появилось время для исследования этого, его перстень подал звуковой сигнал, и бесчувственный автоматизированный голос прогудел в его ухе:

– Вытащи Мульча оттуда, Арти. Сейчас же возвращайся вниз.

"Что это? – задавался вопросом Артемис. – Что в этой клетке?"

Затем двухсоткилограммовая угандийская горная горилла врезалась в него, оставляя его мысль так и не высказанной.

Младший Артемис и Дворецки наблюдали на все это через щели прорезанные окна в их укрытие, которое находилось перед клетками. Укрытие было построено в саду камней и в водном отделении, и позволяло близко исследовать различных животных, не нарушая естественные ритмы их дня. Директор был достаточно любезен, чтобы позволить себе сидеть в стуле наблюдателя ранее в тот день.

– Однажды вы смогли управлять тепловым отображением укрытия и всем этим оборудованием с того стула, – сказал он.

– Возможно даже раньше, – ответил Артемис.

– О мой бог, – сказал Дворецки, фраза, выражающая максимум чувств его грубоватым голосом – Это, должно быть действительно больно, – он потянулся в карман за дротиками. – Я помогу ему, или хоть дротик стрельну.

Дворецки был занят с дротиками. Два вора, без сознания, без сознания, на полу в клетках. Через окно щели они имели отличный обзор на злоумышленника, потрясаемого как тряпичная кукла огромной гориллой. Третий находящийся в клетке рухнул, и казалось, был добит энергично вырывающимися газами.

"Невероятно," – думал Артемис."Этот день полон неожиданностей."

Он ввел несколько паролей, чтоб включить компьютерную клавиатуру, переадресовывая камеру теплового изображения.

– Я не думаю, что дротик будет необходим, – он сказал. – Помощь уже в пути.

Уверенный достаточно, красно-сердечный жар подпрыгнул поперек мощеного прохода, паря перед клеткой гориллы.

Теперь это должно быть интересным, – размышлял десятилетний Артемис.

Элфи немедленно начала действовать. Она осторожно спряталась позади широкого ствола привезенного баобаба, без щита, чтоб сохранять магию, не спуская глаз с младшего Артемиса, когда Мульч сделал отверстие в земле в не той клетке. Его подбросило в минициклоне из кусков почвы, он отпрыгнул от пола и потолка как в пинболе, и рухнул на пол клетки.

Житель клетки, черно-серая бычья горилла, как расстрелянная, проснулась от глубокого сна. Ее глаза были широко раскрытыми, но стертыми, ее зубы – желтые и обнаженные.

– Останься внизу, Артемис, – подумала она. – Оставайся в туннеле.

Как неудачно. Артемис вскарабкался на поверхность, с трудом проводя простой подъем. Туннель времени не дал ему никакого проворства. Артемис часто говорил, что физическая работа – не для него.

Элфи взяла телефон-коммуникатор.

– Вытащи Мульча оттуда, Арти, – крикнула она. – Сейчас же возвращайся вниз.

Но было слишком поздно. Горилла решила, что эти вновь прибывшие были угрозой. Скатилась с ее гнезда из листьев и коры, приземлившись на восьми суставах пальцев, от столкновения по волосам на ее руке пошла резкая волна.

Элфи возвела экран, так как она бежала, за ней оставались серебристые следы, поскольку ее парик развалился.

Горилла схватила удивленного Артемиса за плечи, и заревела ему в лицо, ее зубы были как капкан для медведя.

Элфи была в воротах, она выхватила Омнитул из кармана, засунув дуло в замок. Она рассмотрела сцену в клетке, в то время как она ждала, когда инструмент сработает.

Мульч теперь был на локтях, встряхивая любящую выпить голову. Прошел момент или два прежде чем он соизволил помочь человеческому незнакомцу.

Так или иначе, это было несущественным: еще минута или две, и будет поздно спасать Артемиса.

Омнитул подал звуковой сигнал, и дверь клетки распахнулась.

Узкий проход простирался от пешеходной дорожки, пересекаясь со вторым и прорезая канавки в углублениях на полу среды обитания.

Элфи заряжала поперек без колебания, махая ее оружием, крича, подставляя себя под удар.

Горилла раздражалась и фыркала, прижимая Артемиса к своей груди – предупреждение для Элфи отойти назад. Голова Артемиса болталась на его плечах, а его глаза были наполовину закрыты.

Элфи остановилась в трех метрах от животного, опуская оружие и пристально вглядываясь. Дружественная позиция.

Горилла сделала несколько поддельных нападений, ударяя к в пределах половины метра от эльфийки, затем презрительно поворачиваясь назад, все время хрюкая и воя, давя Артемису на грудь. Волосы Артемиса были заглажены назад с кровью, и темно-красная струйка просочилась из угла его левого глаза. Одна рука была сломана и кровь испачкала рукав его тренировочного костюма.

Элфи была потрясена. Потрясена. Она испытывала желание закричать и убежать. Ее друг был ранен, возможно даже мертв.

"Возьми власть!" – сказала она себе. "Ты старше, чем выглядишь."

Одно из волшебных полномочий было даром языков, и это охватило элементарное схватывание некоторых из более сложных языков животных. Она никогда не обсуждала бы глобальное потепление с дельфином, но она знала достаточно для основных разговоров. С гориллами это было так на языке тела, так что фактически они разговаривали. Элфи села низко на корточки, согнула локти, суставы на земле, а спинной хребет изогнула вперед. Дружественная поза, затем она направила ее губы и прокричала несколько раз.

– Опасность!- сказали эти крики. – Опасность – рядом!

Горилла сделала смешную добычу двойника, пораженная словами на языке горилл, произнесенными этим существом. Она ощущала уловку, но не была уверена, где эта уловка. И в сомнении начала бить себя по груди.

Горилла опустила Артемиса, стояла высоко на двух ногах, толкая передовой подбородок, и начала бить по груди ладонями.

– Я здесь король! Не шутите со мной, было ясное сообщение.

Мудрое чувство было очевидно, но Элфи не имела никакого выбора.

Она бросилась вперед, крича все время, выбрасывая неровный испуганный визг, и затем, против совета каждого эксперта дикой природы, который когда-либо держал сжатый кулак, она изучала непосредственно глаза животного.

– Леопард! – кричала она, иерархическое представление ее голоса с волшебным гипнозом. – Леопард!

Ярость гориллы была заменена унылым беспорядком, который в свою очередь был свергнут террором.

– Леопард!- кричала эльфйика. – Поднимайся!

Двигаясь с меньше чем ее общепринятым изяществом, горилла двинулась к заду клетки, двигаясь как если бы под водой, очарованная гипнозом. Деревья и листва были словно избиты палкой, оставляя след коронованных соком стволов, на середине выровненной травы. В моментах, животное исчезло глубоко в тень его искусственной среды обитания, напуганный ужасными невнятными словами, плавающими от верхнего навеса.

Элфи плохо себя чувствовала бы позже, но сейчас нельзя было терять ни мгновения, на вину. Артемис был тяжело ранен, возможно, даже смертельно.

Горилла опустила Артемиса как каркас, который был начисто подметен. Он лежит там, все еще как мертвый.

"Нет, не думай так."

Элфи помчалась к другу, и на последних метрах заскользила на коленях.

Затем она издала неприятный звук от всего увиденного.

"Слишком далеко уходит. Он слишком далеко уходит."

Лицо Артемиса было бледно как кость. Его длинные темные волосы были спутаны с кровью, и белки его глаз были близнецами через закрытые веки.

– Мама, – чуть слышно проговорил он.

Элфи протянула руки, искорки магии уже прыгали на кончиках ее пальцев, стреляющих прочь в дуги как крошечные сигнальные ракеты солнца.

Она мерзла прежде, чем волшебство могло сделать скачок к телу Артемиса.

Если я излечу Артемиса, то я также прокляну его? Мое волшебство испорчено Спеллотропией?

Артемис слабо двигался, и Элфи могла услышать трение костей в его рукаве. На его губах теперь тоже была кровь.

"Он умрет, потому что я не помогаю. По крайней мере, если я излечу его, есть шанс."

Элфи встряхнула руки, и смахнула слезы с глаз.

"Соберись. Ты – профессионал."

Она не чувствовала себя очень профессиональной. Она чувствовала себя подобно девочке из глубины ее души.

"Твое тело играет уловки с твоими мыслями. Игнорируй это."

Элфи нежно придала лицу Артемиса чашевидную форму в обеих руках.

– Исцеляй, – прошептала она, почти рыдая.

Волшебные искры прыгали как развязанные собаки, углубляясь в поры Артемиса, связывая кости, излечивая кожу, останавливая внутреннее кровотечение.

Внезапный переход от двери смерти к здоровью и бодрости был груб для Артемиса. Он дрожал и взбрыкивал, его зубы дрожали, волосы завивались в электрическом ореоле.

– Ну давай, Артемис, – сказала Элфи, склоняясь над ним как на похоронах. – Проснись.

В течение нескольких секунд не было никакой реакции. Артемис был похож на здоровый труп, но он обычно так и выглядел. Затем его разные глаза открылись, веки трепетали как крылья колибри, его система перезагружалась. Он кашлял и дрожал, сгибая пальцы рук и ног.

– Элфи, – сказал он, когда его взгляд отчистился. Его улыбка была искренней и благодарной. – Ты спасла меня снова.

Элфи смеялась и плакала одновременно, проливая слезы на грудь Артемиса.

– Конечно, я спасла тебя, – сказала она. – Я не могла обойтись без тебя. – И потому что она была счастливой и почувствовала прилив волшебства, Элфи склонилась и поцеловала Артемиса, волшебное искрение вокруг этого контакта было похоже на маленький фейерверк.

Десятилетний Артемис Фаул одним глазом присматривал за действиями, происходящими в обезьяньей клетке.

– Троглодитовая горилла, – прокомментировал он Дворецки. – Подарена М. И. Мику доктором Томасом С. Диким, американским исследователем западной Африки, который первым написал труды о гориллах в 1847 году.

– Лучше и не говори, – тихо сказал Дворецки, которого больше интересовал радиус досягаемости существа, чем история его открытия и наименования.

Они использовали волнение животных, чтобы пробраться мимо гориллы и искусно прячась, перебежать двор, чтобы добраться до клетки с лемуром, которая была за клеткой с гориллой.

Странные вновь прибывшие существа были слишком заняты, чтобы привлекать их внимание. Дворецки сбил замок для ключ-карты и открыл двери клетки.

– Ты только посмотри на тех двоих. Тратят время. Меня за этим никогда не застанешь.

Дворецки фыркнул, как он обычно делал, прежде чем его лицо приобретало бесстрастное выражение.

– Большинство людей не могут застать тебя вообще за чем-либо, Артемис.

Артемис позволил себе хихикнуть. Это был интересный день, и Артемис наслаждался испытаниями, которые этот день ему преподносил.

– А вот и мы, – тихо сказал он. – последний шелковый лемур сифака в мире. Примат за сто тысяч евро.

Лемур висел высоко на мадагаскарской пальме, хватаясь за ветки длинными, цепкими пальцами на ногах и широко расставленными большими пальцами рук. Его шкура была белоснежной, с коричневым воротником на груди.

Артемис указал на животное:

– Эти цветные полосы на его груди является меткой месторасположения его грудных желез.

– Ага, – сказал Дворецки, которого эта информация волновала даже меньше, чем происхождение научных наименований горилл. – Давай просто побыстрее заберем тварь с собой, пока наши друзья не успели перегруппироваться.

– Я думаю у нас есть секунда или две, – сказал Артемис.

Дворецки изучал незнакомцев в соседней клетке. Удивительно, что мужчина еще не был порван в клочья, но каким-то образом девчонка появилась из ниоткуда и отогнала гориллу. Впечатляюще. У нее в арсенале еще есть какие-то трюки. За ей стояли серьезные технологии. Возможно какое-то камуфляжное снаряжение, которое могло бы объяснить эти искры. Он знал, что американцы создали какой-то новый вселандшафтный камуфляжный костюм. Один из его знакомых военных дал ему ссылку на просочившееся в интернет видео.

В клетке было еще одно существо, волосатый индивид, который вытащил первых двоих из "Бентли", попутно взломав то, что считалось невзламываемым замком. Существо не было ни человеком, ни зверем, это был приземистый крепкий персонаж, который каким-то образом пробирался сквозь землю, а сейчас пытался справиться с распиравшими его газами. Каким-то образом, эта штука умудрилась прорыть тридцатиметровый тоннель в считанные минуты. Если бы клетки не были разделены разграничительными стенами, существо было бы в той же клетке что и лемур. Оно и было, когда внезапно появилось прямо под лемуром, в соседней клетке.

Дворецки знал, что у Артемиса просто руки чешутся изучить этих странных существ, но времени не было. Они были в абсолютном неведении, что происходит, а люди часто умирали в таком положении, даже не успев ничего понять.

Телохранитель достал дротиковый пистолет, но Артемис, узнав звук доставаемого оружия, покачал указательным пальцем.

– Это наш крайний вариант. Я не хочу, чтобы наш дружок сломал себе шею, когда полезет вниз. Для начала, попробуем мягкий подход.

Из своего кармана он вынул маленькую сумку на молнии, в котороой лежал янтарного цвета гель, с прожилками черного и зеленого.

– Мой собственный состав, – объяснил он. – Сифаки принадлежат к семейству приматов дай индридай, что означает, как ты понимаешь, что они исключительно вегетарианцы.

– Кто ж этого не знает? – осведомился Дворецки, который все еще не убрал пистолет.

Артемис открыл сумку, выпуская густой, сладкий аромат, прокладывавший дорогу к лемуру.

– Концентрат сока растений с ароматической смесью Африканской растительности. Ни один лемур не устоит. Но если у этого конкретного примата мозг сильнее желудка, тогда стреляй. Один выстрел, пожалуйста, и избегай попадания в голову. Один дротик вероятно пробьет его тонкую черепушку.

Дворецки фыркнул, но лемур двигался. Он полз по ветке, водя остроконечным носом, чтобы поймать аромат. Пробовал запах на вкус своим мелькающим розовым язычком.

– Хмм, – сказал телохранитель. – Эта уловка, я полагаю, с человеком не сработает.

– Спроси меня снова через шесть месяцев, – сказал Артемис. – Я провожу кое-какие эксперименты с феромонами.

Лемур перепрыгивал вперед, зачарованный прекрасным ароматом. Когда ветки закончились, он спрыгнул на землю и поскакал вперед на двух лапах, протянув пальцы к сумке.

Артемис усмехнулся.

– Эта игра закончена.

– Возможно нет, – сказал Дворецки. В клетке рядом с ними, длинноволосый мальчик вновь был на ногах, а женщина издавала очень странные звуки.

Круг магии вокруг старшего Артемиса и Элфи исчез, и с ним ушел умопомрачительный транс сковавший разум Артемиса.

Он был напряжен. Элфи поцеловала его. Артемис откинулся назад, вспрыгивая на ноги, раскидывая руки, чтобы избавиться от внезапного головокружения.

– Эээ… Спасибо, – неловко сказал он. – Это было… Неожиданно.

Элфи слегка смущенно улыбнулась.

– Артемис, ты в порядке. Еще несколько исцелений, и ты будешь полотном из шрамов, склеенным с помощью магии.

Артемис подумал, что было бы приятно постоять здесь и поболтать, но в ближайшей клетке его будущее убегало вместе с его прошлым.

Он сразу понял, что произошло. Нос Мульча привел их в нужное место, но клетки были отгорожены перемычками, лемур был прямо над ними, но в то же время в другой клетке. Артемис не помнил посещения этого помещения. Но он начинал осознавать, что директор переместил лемура в специальную комнату для просмотров. Это привело его в замешательство.

– Очень хорошо. Вот мы где…

Он пытался очистить мысли, готовя свой мозг, пытаясь забыть поцелуй хотя бы сейчас. Об этом можно подумать позже.

Артемис потер глаза, чтобы красные искорки пропали из глаз, а затем повернулся так быстро, как позволял пост-лечебный синдром. Вот он где, он сам молодой, привлекающий лемура сифаку сумкой с янтарной пастой.

"Готов поспорить, что это концентрат сока растений, может пара листьев и веточек. Ну разве я не был умным мальчиком?"

Требовалось немедленное решение. Быстрый как пламя план. Артемис помассировал свои виски, как будто это могло помочь ему лучше думать.

– Мульч, можешь прорыть тоннель?

Гном открыл было рот для ответа, но вместо этого подскочил.

– Я не знаю, – сказал он наконец. – у меня голова слегка кружится. И желудок. Удар меня встряс, – его живот издал звук как от моторной лодки. – Простите меня. Я думаю мне надо…

Он сделал именно то что "надо". Он забрался в папоротники и дал желудку опорожниться. Некоторые растения от этого завяли.

"Бесполезно," – думал Артемис. "Мне нужно чудо или этот лемур умрет."

Он схватил Элфи за плечи.

– У тебя осталась магия?

– Немного, Артемис. Пара искорок, может быть.

– Ты можешь говорить с животными?

Элфи согнула шею до хруста, проверяя остатки магии.

– Я могу говорить с кем хочешь, кроме троллей, с ними этот трюк не удается.

Артемис кивнул, бормоча что-то про себя. Думая.

– Хорошо. Хорошо. Я хочу, чтобы ты отпугнула лемура от меня. От меня молодого. Все что мне нужно – замешательство. Сможешь это устроить?

– Могу попробовать.

Элфи закрыла глаза, глубоко вдохнула через нос, затем откинула голову назад и взвыла. Это был фантастический звук. Львы, обезьяны, волки, орлы – все их звуки были в нем. Вой был наполнен прерывистой болтовней обезьян и шипением тысячи змей.

Артемис старший отступил назад, инстинктивно напуганный. Какая-то первобытная часть его разума восприняла это послание как страх и боль. Мурашки поползли по его телу, ему пришлось напрячь все силы чтобы не убежать и не спрятаться.

Артемис младший нагнулся к лемуру, подсовывая сумку под его двигающийся нос. Лемур положил подушечки своих пальцев на Артемисово запястье.

"Я заполучил его," – думал Артемис. "Деньги на экспедицию у меня в кармане."

Затем волна ужасного звука у