Дружеская поддержка

Последние несколько недель вымотали Тома морально до состояния эмоционального отупения. Каждая встреча с Биллом вынимала из парня душу горячими щипцами. Самое ужасное, Фанни это чувствовал. Как Том не пытался скрыть от него свое настроение – не получалось. Конечно, Стефан был понимающим человеком, что не раз доказывал на деле, но, как оказалось, у понимания тоже есть свой предел. У Фанни он настал после того, как Том уступил Биллу квартиру.

- Ты же понимаешь, что я не мог поступить по-другому. – Том не собирался оправдываться. Он поступил правильно, он чувствовал это, а за «правильно» не оправдываются никогда.

- Не мог. Это же Билл, - фыркнул Фанни, закуривая. Пальцы дрожали то ли от волнения, то ли от холода. Чертов ветер.

- Дело не в том, что это Билл.

- Нет, дело в этом. Именно в этом. Ему не нужно ничего говорить или что-то объяснять. Нужно только появиться и посмотреть. Так ты сказал? «Он посмотрел как-то не так»?

- Слушай, я, наверное, просто неправильно выразился. – Том поднял руки в защитном жесте. Он не хотел ссориться с Фанни, почему-то в последнее время он постоянно чувствовал перед ним вину. Смутную вину, которая грызла его изнутри при каждой встрече. Вот и сейчас чтобы хоть чуть-чуть заглушить ее навязчивый голос, Том притянул Фанни к себе и поцеловал в пахнущие ментоловыми сигаретами губы. Но в этот раз мягкий неторопливый поцелуй почему-то не приносил успокоения. А перед внутренним взором все еще стояли полные тоски глаза Билла.

- Ты не подумай, что во мне говорит только ревность,- вздохнул Фанни, успокаиваясь в объятьях Тома. В переулке, куда они завернули, никого не было, поэтому можно было позволить себе маленькие вольности. – Билл использует тебя, а ты ведешься. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты ему это позволяешь.

- Какое это имеет отношение к тому, что произошло сегодня? Билл меня ни о чем не просил, - недовольно напомнил Том.

- И ты дал ему понять, что ему и просить-то ничего не надо.

- Хватит! Я не буду больше обсуждать свое решение, – жестко оборвал Том. Так, что Фанни невольно вздрогнул. Раньше Том с ним таким тоном не разговаривал, и он сейчас очень неприятно царапнул где-то внутри. Стефан отстранился и пригладил волосы, невольно поджимая губы. Том тоже выглядел раздраженным. Всегда мягкое смазливое лицо его сейчас казалось взрослее и жестче. – Билл и мое с ним общение не имеют к нам никакого отношения. Я выбрал тебя, но это не значит, что я брошу друга, пусть и бывшего, в тот момент, когда ему нужна помощь. А если ты думаешь, что я могу поступить по-другому, значит, плохо меня знаешь.

- Выбрал меня, - тихо повторил Фанни. – Но почему я не чувствую этого, Том?

~*~*~*~

- Том…

Ночью из-за встречи с Биллом и разговора с Фанни Том долго не мог уснуть, потому утром чувствовал себя совершенно разбитым. В школу идти дико не хотелось, но там был шанс встретиться с Биллом и… просто увидеть, что с ним все в порядке, все как всегда. Однако в школе Билла не оказалось. Том, пересилив себя, спросил о нем у Андреаса, но тот не сказал ничего интересного.

А потом Билл позвонил.

Трехсекундный разговор и странное приглашение. У Тома сердце забилось быстрее от нехорошего предчувствия. Было в тоне Билла что-то такое… решительность и безнадежность. Идти в парк не хотелось. Не было желания слышать то, что ему скажет Билл. Но Том знал, что пойдет, потому что…

«Ему не нужно ничего говорить или что-то объяснять. Нужно только появиться».

Только появиться. Фанни, наверное, сам не осознавал, насколько был прав. Потому что если бы осознал… вряд ли бы тогда их с Томом отношения продлились дольше часа.

Нужно только появиться. То, что между ними, не стереть за один месяц одной ссорой. Можно разрушить, разбить, но нельзя вымести все осколки, которые царапают сейчас до крови, потому что страшно. Страшно прийти, страшно увидеть, страшно говорить. Но еще страшнее, когда говорить оказывается не с кем. Их скамейка пуста. И в назначенное время, и через десять минут, и через двадцать.

Нужно только появиться. Но для кого-то и это очень трудная задача? Если Том и чувствовал сейчас злость, то только на себя.

~*~*~*~

- Том…

- Зачем ты звонишь? Тебе нужно еще одно доказательство того, что я прибегу по первому твоему зову? Тебе не надоело играть в эти игры? – Том собирался все это сказать, как только увидел, кто звонит. У него руки тряслись, когда он отвечал на звонок, а в венах закипала кровь от горячей злости. У него была заготовлена тысяча слов, ни одно из которых он так и не произнес.

- Том…

Что-то оборвалось внутри после этого «Том», слова застряли в горле. Парень медленно сел на кровать и потер глаза.

- Молчишь. Я обидел тебя, да? Прости, у меня не было возможности тебя дождаться. Просто… - Билл прерывисто вздохнул, - просто хотел сказать тебе тогда, что я рад за тебя с Фанни и искренне желаю, чтобы у вас все получилось. Клянусь, я тебе больше не буду мешать. Вам обоим.

- Спасибо, - тихо произнес Том, хотя Билла ни фига не хотелось благодарить, хотелось стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым, потому что вел он себя как придурок, честное слово. – Это все?

- Да, я…

- Зачем ты звонишь? – потребовал ответа Том. Судя по тишине на другом конце провода, Билл растерялся.

- Я же объяснил, - голос его звучал очень удивленно и почти обиженно.

- Для того чтобы не лезть в чьи-то отношения, достаточно просто не лезть. Не обязательно об этом сообщать. Так зачем ты звонишь? – Трюмпер понимал, что откровенно хамит, но что-то было не так, а другого способа вывести Билла на эмоции, он не знал. У Каулитца был какой-то мертвый голос, и это Тому совсем не нравилось.

- Я… я просто хотел сказать… я…

Том нахмурился. Билл никогда не страдал отсутствием красноречия.

- Какого хрена ты мямлишь?

- Какого хрена ты такой мудак?! – наконец взорвался Билл.

- Я мудак? То есть это я назначаю встречу таким тоном, будто мне все можно, а потом на нее не прихожу? Это я не даю о себе знать три дня, а потом звоню, придумав дурацкий повод, и мямлю в трубку, как малолетка перед строгим отцом?

- Ну прости, что я не подбираю тщательно слова, прося у тебя, у мудака, прощения, пока мой отец лежит в больнице после того, как пытался размазаться о грузовик!

Трюмпера будто окатило холодной водой. Он чувствовал, чувствовал, что что-то с Биллом случилось, но такого не мог даже предположить. Но надо отдать Тому должное: он довольно быстро взял себя в руки и, сообщив, что скоро будет, вылетел из дома. Погода на улице так и не наладилась: дождь мелкими капельками раздражал прохожих, дул несильный, но холодный ветер, а небо заволокло тучами так, что казалось, будто ночь наступила средь бела дня. Непонятное волнение, похожее на панику, гнало Тома вперед, быстрее к Биллу. Он уже видел дом Каулитцев впереди, и на пороге, на ступеньках крыльца, в одной тонкой футболке и влажных уже джинсах сидел Билл, уронив голову на скрещенные руки. Подскочив к нему, Том вздернул его на руки и обнял, чувствуя, какой же Каулитц холодный.

- Ты придурок, хуле ты тут сидишь? – от шока Том не мог не ругаться, у него в животе все скрутило от ужаса и стыда, потому что он чувствовал себя полным идиотом.

- Я не могу там находиться один, - еле слышно прошептал Билл, чуть расслабляясь в объятьях друга.

У Тома горло словно сдавило в тиски, и он почувствовал себя еще паршивей.

- Почему раньше не позвонил?

- Я позвонил, как только смог.

- Почему сразу ничего не сказал? Херню какую-то пороть начал.

- Я не мог вот так просто… мы же не друзья теперь.

Эта фраза ударила под дых, у Тома дыхание перехватило, он дернулся в сторону, отстраняясь, и провел по лицу рукой, будто пытаясь согнать с него выражение досады.

- Если ты не хочешь меня видеть…

- Нет, - испугался Билл, хватая Тома за рукав. – Я хочу. Очень хочу, Том.

- Давай зайдем в дом.

В гостиной было темно и очень тихо. Дом как будто замер, ожидая возвращения остальных хозяев. Том прошел на кухню, по привычке не спрашивая разрешения, и включил чайник. Билла надо было срочно согреть, иначе не миновать простуды. Начинать разговор никто не спешил. Переодевшийся в сухое Билл неторопливо пил приготовленный Томом чай, отсутствующе глядя перед собой. Он был очень бледным и уставшим, под глазами залегли тени, уголки губ печально опущены вниз. Тому хотелось подойти и запустить руку во влажные от дождя волосы, разгладить морщинки, которые смотрелись крайне неуместно на юном лице, хотелось успокоить.

- Билл?

Каулитц вздрогнул и, отодвинув от себя чашку, наконец заговорил:

- На пути в Магдебург отец не справился с управлением и врезался в ограждение. У него сломаны ребра и серьезная черепно-мозговая травма, третьи сутки не приходит в себя.

- Билл…

- Я не закончил, - оборвал Каулитц. Его голос был безэмоционален, Билл словно читал сводку новостей, а не рассказывал о постигшей их семью беде. – До того, как ему уехать, мы поругались. Очень, я из-за этого и ушел из дома на ночь. Он… ударил меня, а я наговорил ему гадостей. Сказал, что из Магдебурга он может и не возвращаться. Похоже, моя мечта сбывается.

- Не говори так. – Том, сев на корточки перед другом, положил ему руку на коленку и несильно сжал. – И ты, и я, и твой отец знаем, что ты так не думаешь на самом деле.

- Не это важно. – Билл внимательно, с пугающим спокойствием посмотрел Тому в глаза. – Мама сказала, что отец не сомкнул глаз всю ночь, переживал из-за ссоры, потому за руль сел не выспавшийся и уставший. Он попал в аварию из-за меня.

- Причиной аварии может быть все, что угодно. Ты не знаешь наверняка, - возразил Том.

- Утром уже светло, автомобиль отца был почти новым, машин в такое время на шоссе очень мало. Какая еще может быть причина, кроме усталости и невнимательности? Если он не очнется, я себе этого никогда не прощу.

- Он обязательно очнется. – Том взял в ладонь руку Билла и погладил по тыльной стороне. Почему-то сейчас казалось важным прикасаться к нему, как будто через этот легкий телесный контакт можно было передать свою уверенность, что все будет хорошо. Пальцы Билла чуть заметно дрожали и были чертовски холодными, Том сжал их, пытаясь согреть.

- Я так устал, - вздохнул Каулитц, прикрывая глаза.

- Тебе надо поспать.

- Нет, я устал от всего: устал чувствовать, воевать с кем бы то ни было, устал пытаться изменить себя.

- Но тебе не нужно меняться, - возразил Том. – Мне казалось, тебе нравится быть таким, какой ты есть.

- Уже нет. Какой толк оставаться таким, если в итоге я один?

Билл посмотрел на Тома из-под приоткрытых глаз. Каулитц не был накрашен и выглядел очень изможденным, волосы лежали в беспорядке и были жутко грязными. Сердце Тома пронзила острая стрела сочувствия. Не до конца понимая, зачем он это делает, Том привстал и, положив руку Биллу на затылок, приник поцелуем к его рту. Губы парня чуть дрогнули, он зажмурился и секунду спустя оттолкнул Тома от себя. Так, что тот еле устоял на ногах.

- Не надо. – Билл рвано выдохнул и поднялся. - Не надо меня жалеть. Не лишай меня остатков уважения к себе.

- Я не… прости. Не знаю, что на меня нашло. – Том растеряно оглянулся, будто пытался где-то найти подсказку, почему он повел себя так, как повел.

- Мне надо в душ, - сообщил Билл и исчез быстрее, чем Том успел что-то ответить.

~*~*~*~

Из ванной Билл вышел чуть посвежевший, но все такой же усталый. Том за это время успел от скуки осмотреть кухню, гостиную и спальню Билла. В первых двух комнатах за его отсутствие особо ничего не изменилось, а с последней что-то было не так. Трюмпер не сразу понял, что же поменялось, просто какие-то вещи будто бы были не на своих местах. До Тома дошло только тогда, когда он не увидел ни одной их с Биллом общей фотографии. Он точно помнил, что они были. Раньше. До их ссоры. Теперь в комнате не было ни одной вещи, хоть как-то его напоминающей. Открытие вызвало усмешку. В этом весь Билл. Поддается импульсу и ломает все, что создавалось не один год. Жалеет ли он потом? Том очень надеялся, что да.

- Не успел заскучать? – голос Билла дрогнул, выдавая волнение. Похоже, он тоже думал об изменениях в своей комнате. Надеялся, что Том не заметит? В любом случае, Трюмпер не собирался начинать разговор на эту тему. Пора научиться прошлое оставлять в прошлом. Билл тем временем подошел к шкафу и привычным жестом стянул себя мокрое полотенце, оставшись совершенно голым. Том удивленно вскинул брови. Не то, чтобы Билл раньше его стеснялся, однако кое-что между ними все же изменилось и… Том понял, что не может отвести взгляда. Кожа Билла была бледной и казалось гладкой даже на вид. И в памяти сохранилось, что именно такой она и была. Но тогда, в ту ночь она была еще и влажной, соленой от пота. От воспоминаний об этом Тома бросило в краску. И судя по тому, какими красными стали уши Билла, смущался в этой комнате не только Том. Выхватив из шкафа домашние штаны, Билл как можно скорее натянул их на себя и резче, чем следовало, захлопнул дверцы.

- Ты будешь у меня ночевать? – спросил Билл, кидая взгляд на часы. Время было еще детским, но он так давно нормально не спал, что вырубало его прямо на ходу.

- Да. – Том встал и подошел к Каулитцу ближе. - Не думаю, что тебе стоит сейчас оставаться одному.

- Резать вены я не буду.

- Я знаю. Ты для этого слишком сильный и слишком любишь жизнь. Я не об этом.

- А о чем? – Билл чуть склонил голову, глядя на Тома глубоким, внимательным взглядом, который в неосвещенной комнате с задернутыми шторами казался почти черным. Билл словно заглядывал в душу, в самую суть. По спине Тома побежали мурашки.

- Никто не должен оставаться один в такой момент.

- Так ты готов жертвовать своим вечером ради меня? Неужели? А как же Фанни?

- Причем здесь он? – удивился Том. - Фанни дома с родителями. И дружеская поддержка сейчас нужна не ему.

- Дружеская поддержка от бывшего друга? – Билл сделал вид, что обдумывает предложение. – Думаю, на сутки мы можем объявить перемирие.

- Только на сутки? – Трюмпер насмешливо приподнял левую бровь.

- Нам бы сутки продержаться, - пожав плечами, Билл повернулся к шкафу и достал оттуда чистые пижамные штаны. – Уверен, ты хотел бы переодеться.

~*~*~*~

Билл спал или притворялся, Том не знал, но лицо его казалось спокойным, лишь чуть заметная складочка залегла между бровей. Хотелось протянуть руку и разгладить ее, но Трюмпер боялся, что Билл проснется. Он и так засыпал слишком долго, несмотря на усталость. Об отце больше не говорил, просто лежал на спине и смотрел в потолок. Том не знал, как себя вести: пытаться отвлечь пустой болтовней или ограничиться собственным молчаливым присутствием. Пару раз он пытался завести разговор, но Биллу это было будто бы неинтересно, он отвечал короткими редкими фразами и тут же замолкал. Том не мог понять, что с Биллом происходит – ни сейчас, ни вообще. Он был для него закрытой книгой, лежащей на самой верней полке гигантского стеллажа. Она манила его, звала к себе, но Том никак не мог найти лестницу, которая привела бы его к ней. Билл был сейчас так близко, но казалось, что протяни руку и попытайся дотронуться, и он растает в лучах закатного солнца. Такой красивый и далекий. Когда он был только другом, все было проще, Билл не казался недоступной вершиной, он был здесь, рядом. Родной, знакомый до последней черточки, почти предсказуемый. А сейчас…

Том пододвинулся ближе и, протянув руку, убрал со лба Билла волосы, чтобы лучше видеть лицо.

- Я так хочу тебя понять, - одними губами произнес Том. – Знать, что ты чувствуешь, что для тебя серьезно, а что нет. Знать, зачем я тебе нужен и нужен ли. Потому что мне без тебя очень… - Том резко замолчал. Он не был уверен, что готов произнести это вслух.

- «Очень» что? – Черные ресницы Билла приподнялись, и в Тома уперся прожигающий взгляд.

- Ты не спишь. – Очевидный факт был озвучен обреченностью в голосе.

- Так что? Ты продолжишь свою фразу?

- Очень скучно. Я хотел сказать «очень скучно». – Том откинулся на подушки и попытался натянуть на себя одеяло, однако Билл вцепился в другой его конец

- Я тебе не верю. Если бы ты хотел сказать это, то не сделал бы паузу.

- Я тебе обязательно нужно было подслушивать.

- А что мне еще остается, если ты отказываешься говорить о нас?

- А нам нужно об этом говорить? – Том вопросительно приподнял брови. С лица Билла слезли все эмоции. Секунду назад оно было живым, а сейчас будто превратилось в маску. Он выпустил из рук одеяло и лег на свое место, повернувшись к Тому спиной.

- Ты прав, не нужно. Спокойной ночи.

Трюмпера это почему-то разозлило. Один резкий рывок – и он навис над растерянным и раздражённым Биллом.

- Не смей отворачиваться, мы еще не закончили.

- Не смей мной командовать, я тебе не собачка. – Эта фраза неожиданно так сильно напомнила того Билла, которого Том знал всю свою жизнь, к которому привык, что у парня снесло крышу. Просто что-то словно щелкнуло в мозгу, перемкнуло, и вот он уже не лежит спокойно рядом со своим бывшим другом – он его целует: страстно, резко, даже грубовато, отчего тут же начинают болеть губы. Но Господи Боже, как же прекрасно. Тому казалось, будто он в жизни этим не занимался, и только сейчас пробует настоящий поцелуй. В этот раз в нем не было сочувствия, зато был целый букет самых разных противоречивых эмоций. И Том ощущал, как отчаянно Билл ему отвечает, как вцепился в его плечи, притягивая ближе. В то же время он совсем не успевал за происходящим. Не помнил, когда успел обнять Билла, погладить по спине, заставить выгнуться себе навстречу, не помнил, когда его губы оставили рот Билла и переместились на шею, плечи, ключицы, а потом снова на губы. Все слилось в один бесконечный сладко-соленый поцелуй. Соленый? Прервав поцелуй, Том вгляделся в лицо Билла и заметил несколько мокрых дорожек на щеках.

- Билл? Я сделал что-то не то?

- Нет, я… - Билл резко сел на постели и попытался вытереть лицо. – Ты тут не при чем, я просто… черт. Только попробуй об этом кому-нибудь рассказать, я тебя урою. – Каулитц нервно усмехнулся и обхватил себя руками за плечи. – Я не могу себя контролировать, мне просто… мне так страшно, Том. Так страшно, что я не могу забыть об этом страхе ни на секунду, - последнюю фразу Билл сказал почти шепотом.

- Извини меня, я дурак. – Том легонько тронул Билла за плечо. – Иди ко мне. В этот раз приставать не буду. Обещаю. – У обоих парней вырвался истеричный смешок. Однако Билл дал себя уложить на кровать и обнять, он уткнулся носом Тому чуть правее подмышки и тяжело вздохнул. – Все будет хорошо, Билл. У тебя все будет просто прекрасно.

- Спасибо тебе.

- За что? За то, что пришел и повел себя, как маньяк?

- Да, за это. Фанни с тобой по-настоящему повезло, - на грани слышимости произнес Билл, засыпая после истерики.

- Я так не думаю, - тихо ответил Том, натягивая на них обоих одеяло.

~*~*~*~

Билл проснулся довольно рано, и хоть солнце уже залило своим светом комнату, часы показывали начало восьмого утра. Том к тому времени уже встал и успел одеться. Он стоял у зеркала и собирал дреды в хвост. Это было достаточно муторным занятием и на него уходило много времени.

- Помочь? – раздался сонный голос Билла. Обернувшись, Том увидел, что друг внимательно следит за его манипуляциями. - Уходишь? Я думал, ты поедешь со мной в больницу.

- Я поеду. Но сначала мне надо зайти домой, мама волнуется, я ей ничего толком не сказал вчера.

- Хорошо, я буду ждать. – Голос у Билла был такой, что уходить резко расхотелось. В интонации, с которой он сказал эту фразу, было столько обреченности и тоски, что у Тома защемило сердце.

- Я скоро. – Подойдя ближе, Трюмпер легонько сжал ладонь друга и направился к окну. Билла это немного развеселило.

- Ты можешь выйти через дверь.

Том застыл, сжимая оконную ручку.

- Черт, точно. – Махнув еще раз на прощание рукой, он вышел из комнаты менее привычным, но более цивилизованным путем.

Проводив его взглядом, Билл зарылся лицом в подушку и с головой накрылся одеялом. Утро начиналось дерьмово.

Том вернулся часа через два, в другой одежде и с сумкой в руках. На вопросительно приподнятую бровь Билла пожал плечами.

- Пришлось сказать матери, что случилось, иначе она не дала бы мне денег на автобус. А тут, - он потряс сумкой, - немного еды для фрау Каулитц.

- Передай ей от нас спасибо, - кивнул Билл.

- Обязательно. Поехали.

На автобусе до Магдебурга можно было добраться довольно быстро. Всю дорогу Билл сидел, заткнув уши наушниками и уставившись в окно. Его нервозность выдавали только стучащие по коленке пальцы, которые Том почти сразу взял в свою ладонь. Билл дернулся, но руку не вырвал, что Трюмпер посчитал хорошим знаком. Он был рад тому, что Билл вчера остановил его. Если бы они переспали, это было бы в корне неверное решение. А сейчас им таких решений принимать нельзя.

Больница, в которую поместили отца Билла, находилась недалеко от центра города. Тому чертовски надоело сидеть в автобусе, поэтому до медучреждения решили идти пешком. К счастью, погода радовала теплом, жителей на улицах в будний день было немного. Идеальное время для прогулок, если бы не ситуация. Билл за все время, что они ехали, не произнес ни слова, если не считать припева из «American idiot».

- Ты как? – решился на вопрос Том, когда они уже почти подошли к больнице.

- В норме.

- Уверен? Вчера ты был…

- Вчера было вчера, - отрезал Билл. – Я же сказал, я в порядке.

- Хорошо, - Том поднял руки в защитном жесте. – Хорошо. Я тебе верю.

- Вот и отлично. – Билл резко вынул наушники и быстрым шагом направился к трехэтажному кремовому зданию, стоящему в конце улицы. Друг поспешил за ним.

Фрау Каулитц выглядела неважно. Рыжие волосы – гордость женщины – были собраны в неопрятный хвост, на ладном лице залегли глубокие тени, возле губ образовалась некрасивая складочка. За собранные фрау Трюмпер гостинцы она поблагодарила вымученной улыбкой и кивком головы, а после отправилась за кофе, оставив мальчиков одних.

- Твоей маме тоже не помешало бы поспать, - заметил Том, провожая женщину взглядом.

- Да, но она отказалась вчера ехать домой. Меня отправила, а сама… - Билл присел на диван в приемном покое и разгладил складку на джинсах. - Знаешь, когда мы с отцом ругались, я припомнил ему старую историю. Когда я был маленьким, он изменил маме, ушел к другой женщине и прожил с ней полгода. Я потом все не мог понять, как она его простила и приняла назад. Мне казалось, что будь я на ее месте, то никогда в жизни бы…

- Казалось? Сейчас что-то изменилось?

- Она его любит, это видно не только сейчас, я всегда это знал. А когда любишь, то можно многое простить. Даже, наверное, измену.

- Да, наверное, - согласился Том и вздрогнул от резкого звука зазвонившего телефона. Достав сотовый, он показал дисплей Биллу. – Это Энди, он тоже беспокоится. Хочешь, я ничего не буду ему говорить?

- Можешь сказать, все равно все и так узнают – мама сегодня утром позвонила в школу и обрисовала ситуацию, чтобы отпросить меня на пару дней, - пожал плечами Каулитц.

Кивнув, Том вышел из приемного покоя и ответил на звонок. Энди действительно беспокоился, Билл не ходил в школу уже который день, да и Том прогулял уже несколько уроков. Новость о герре Каулитце его, впрочем, не сильно успокоила. Пообещав позвонить, как только ситуация изменится, Том прервал связь, однако к Биллу вернуться не успел – тот пошел встречать его сам.

- Что-то случилось? – испугался Трюмпер, глядя на бледное и растерянное лицо друга. Тот кивнул и, сделав неловкий шаг вперед, чуть не свалился на пол. Том еле успел его поймать. – Что? Что произошло? Что-то с отцом? Билл, не молчи!

- Да. Он очнулся. Очнулся, представляешь? – Каулитц поднял на Тома глаза и внезапно улыбнулся так искренне, что тот не мог не улыбнуться в ответ.

- Представляю. Я же говорил, что все будет хорошо. Все и будет.

- Билл? – появившаяся на пороге фрау Каулитц заставила парней чуть отстраниться друг от друга в некотором смущении. – Врачи говорят, что нас могут пустить к отцу. Ты идешь?

- Конечно, мама! Ты подождешь меня? – последняя фраза была уже обращена к Тому.

- Прости, но мне надо домой. А ты иди. Не заставляй отца ждать. – Трюмпер подтолкнул Билла к ждущей его матери.

- Хорошо. Но мы же увидимся? Сегодня или завтра?

- Конечно. До свидания, фрау Каулитц. Передавайте мужу мои пожелания его скорейшего выздоровления.

- Спасибо, Том. И называй меня Симоной.

Услышав привычную просьбу, Том улыбнулся и, кивнув на прощание Биллу, пошел прочь из больницы, на ходу доставая телефон. Ему срочно нужно было увидеть одного человека. И чем скорее, тем лучше.

- Фанни? Это Том, мы можем сегодня встретиться?

~*~*~*~

Неприятное чувство подступающей к горлу тошноты преследовало Фанни на протяжении всего дня. Даже сейчас он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме попытки удержать свой завтрак в себе. Пальцы непроизвольно мяли зажатую между ними сигарету – Фанни никак не решался закурить. Чертово недомогание, наверное, надо было еще с утра выпить таблетку. За спиной раздался судорожный вдох. Не обязательно было оборачиваться, чтобы знать, что Том стоит в позе, выражающей полное раскаяние, и теребит длинными нервными пальцами край своей безразмерной футболки. На секунду сердце сжала тоска, а потом Фанни снова перестал что-либо чувствовать, кроме проклятой тошноты.

- Если ты сказал мне все, что хотел, то, думаю, тебе нужно идти, - тихо произнес Стефан, не отрывая взгляда от улицы. Окно спальни выходило на забор, разделяющий их дом с домом соседей, интересного там никогда ничего не было, но сейчас почему-то Фанни не мог перестать туда пялиться.

- Ты даже на меня не посмотришь? – спросил Том почти обвиняющее. Будто не он разрывал отношения. Фанни послушно обернулся и едва сдержал ухмылку. Надо же, угадал: виноватая поза и теребящие ткань пальцы. Когда он успел изучить Тома так хорошо? И что теперь делать с этими знаниями? Удивительно, но боли не было, только эта тяжесть в районе желудка. Фанни начал подозревать, что дело тут не в несвежих продуктах, и таблетка вряд ли поможет.

- Знаешь, так смотрит ребенок на бездомную собачку, которую не может взять домой из-за строгих родителей. Не надо. Это унижает и тебя, и меня.

- Прости.

- О, не надо. Только не этот взгляд и не эти слова. Не сейчас. А то я чувствую себя настоящей скотиной, которая мучает ни в чем неповинное животное.

- Почему ты так со мной разговариваешь? – непонимающе покачал головой Том. Вцепившись в подоконник вмиг побелевшими пальцами, Фанни подавил нервный смешок и уставился в потолок. На Тома он смотреть не мог физически.

- А как мне с тобой разговаривать? Как, Том? Блядь, да я знал, что так будет! Сколько раз я тебя спрашивал: «Том, ты уверен?». Сколько? И сколько раз ты отвечал мне, что все в порядке, что ты выбрал меня?! – Стефан все же посмотрел своему, уже бывшему, парню в глаза.

- Вероятно, я ошибся! – рявкнул Трюмпер, не подумав. И тут же пожалел об этом, увидев, как резко Фанни побледнел.

- Вероятно, - кивнул Фанни, поджимая губы. Том видел, как ему больно, видел, но ничего не мог сделать. Ведь что бы он не сказал, что бы не предпринял, будет только хуже. – Я, вероятно, тоже. Мне не следовало тебе верить, но я слишком сильно этого хотел. И в этом моя ошибка. А теперь, Том, я думаю, тебе следует уйти.

Фанни снова обернулся к окну и схватил лежащие на подоконнике сигареты. Том уже не видел, как он закурил и не слышал тихих, полных отчаяния слов, сказанных в пустоту:

- Я слишком сильно тебя хотел и слишком сильно любил. В этом моя ошибка.

Эпилог