Экзорцизм

Прелесть, т. е. высокое мнение о себе, неведение своего духовного убожества, «смиренное» чувство способности к получению откровений, проявляет себя в самых разнооб­разных формах. Чаще всего это дерзкие попытки к проро­чествам, к беспрекословному духовному управлению людь­ми (лжестарчество), к совершению чудес и знамений и т. д. Одним из подобных деяний является и распространяюще­еся в последние два-три десятилетия так называемое отчи­тывание (экзорцизм).

Занимаются им отдельные священники, не имеющие на то, как правило, благословения епископа, без которого, как известно, иерей в принципе не имеет права совершать ни одного священнодействия. Ссылки современных закли­нателей на благословение духовника являются откровен­ным самооправданием, поскольку без благословения епис­копа любое священнодействие и тем более отчитывание (как дело исключительное, не входящее в обычный круг обязанностей священника) превращается в деяние антика­ноническое и греховное, губительно действующее и на за­клинателя, и на больного. Лаодикийский собор (364 г.) постановил: «Не произведенным от епископов не должно заклинати ни в церквах, ни в домах...» (правило 26).

Экзорцизм имел место среди первых христиан в век чрезвычайных дарований. Однако и тогда изгоняли бесов только те христиане, которые получили этот дар Святого Духа. Они действовали по повелению Божию, а не по соб­ственному произволению. В послании под именем святи­теля Климента Римского (I в.) «О девстве» аскетам-экзорци-стам предписывается «...посещать одержимых злыми духами и творить над ними молитвы. Постом и молитвою пусть заклинают, не словами красными, отборными и изы­сканными, но как мужи, от Бога получившие дар врачева­ния». Этот дар Духа Святого был редким, а жаждущих изго­нять бесов и в те времена было немало, в связи с чем уже «Постановления апостольские» (III в.) запрещают постав­лять экзорцистов, мотивируя это тем, что «славный подвиг заклинания есть дело добровольного благорасположения и благодати Божией через Христа, наитием Святого Духа, по­тому что получивший дарование исцелений показуется че­рез откровения от Бога и благодать, которая в нем, явна бы­вает всем». В V в. экзорцисты уже не упоминаются⁵⁴.

Православная Церковь всегда следовала словам Спаси­теля: «Сей род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17, 21), т. е. строгой подвижнической жизнью. Правильная жизнь приводит христианина к смирению, достижению бесстрастия. И лишь некоторым из таковых Господь ниспо­сылал дар побеждения злых духов. Все другие заклинатели, независимо от их сана, суть прельщенные и прельщающие, прикрывающие лишь полученными благословениями от­сутствие необходимой духовной чистоты и дара Божия.

В Лавсаике читаем: авва Питирион «много беседовал с нами и с особенною силою рассуждал о различении духов, говоря, что некоторые бесы наблюдают за нашими страс­тями и часто обращают оные ко злу. Итак, чада, говорил он нам, кто хочет изгонять бесов, тот должен сперва порабо­тить страсти: ибо какую страсть кто победит, такого беса и изгонит. Мало-помалу должно вам поработить страсти, чтобы изгнать демонов этих страстей»⁵⁵. Преп. Варсонофий Великий говорил: «Противоречить дьяволу прилично не всем, но только сильным о Боге, которым повинуются бесы; если же кто из несильных будет противоречить, бесы ругаются над ним, что, находясь в их власти, он им же про­тиворечит. Также и запрещать им — дело мужей великих, имеющих над ними власть. Многие ли из святых запреща­ли дьяволу, подобно Михаилу Архангелу, который сделал сие, потому что имел власть? Нам же, немощным, остается только прибегать к имени Иисусову»⁵⁶.

Не достигнув, оказывается, бесстрастия и не получив дара Духа Святого к изгнанию бесов, нельзя заниматься та­ким страшным делом, внешне подражая великим святым! Только бесстрастный способен без вреда для больных и для себя вступить в открытую борьбу с духами тьмы. Однако та­ковых и в древности были единицы⁵⁷, а о настоящем време­ни и говорить не приходится. При этом святые, как прави­ло, исцеляли и изгоняли бесов «просто» молитвой, большей частью внутренней, невидимой для других, реже — внешней (см. молитвы святителей Василия Великого, Ио­анна Златоуста) при совершении, например, Таинств Пока­яния, Соборования, Евхаристии, однако без какого-либо специального заклинательного чинопоследования⁵⁸, по­скольку таковое имело место перед Таинством Крещения⁵⁹.

Великий подвижник св. Исаак Сирин (VII в.) преду­преждал самочинных заклинателей: «Ты выходишь учить тех, кому уже шесть тысяч лет. А это (твое дерзкое преко­словие) служит для них оружием, которым возмогут они поразить тебя, несмотря на всю твою мудрость и на все твое благоразумие»⁶⁰.

Важно и следующее. По мысли отцов, беснование попу­скается Богом тем людям, для которых этот путь оказывает­ся наилучшим в приобретении смирения и спасения. По­этому святые молились об исцелении не всех подряд, а лишь тех, на которых указывал им Сам Господь и которым исцеление послужит во благо. Ибо освобождение тела от власти злого духа, без соответствующего освобождения ду­ши может иметь самые отрицательные последствия для че­ловека. «Освободившиеся от бесов, — по мысли блаженно­го Феофилакта Болгарского, — еще хуже становятся впоследствии, если не исправляются»⁶¹. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал в одном из писем: «Поминайте в мо­литвах ваших болящую Д., которая предана судьбами Бо­жиими сатане, да дух ее спасется... В духовном отношении такое наказание Божие отнюдь не служит худым свидетель­ством о человеке: такому преданию сатане подвергались многие великие угодники Божии... Гораздо маловажнее беснование, нежели принятие какого-либо вражеского по­мысла, могущего навеки погубить душу»⁶². Св. Иоанн Злато­уст говорил: «Между тем обременение демоном нисколько не жестоко, потому что демон совершенно не может вверг­нуть в геенну, но если мы бодрствуем, то это искушение принесет нам блестящие и славные венцы, когда мы будем с благодарностью переносить такие нападения»⁶³.

Очень назидательным в этом отношении является раз­говор одного послушника со старцем протоиереем Алекси­ем Зарайским о бесноватой девушке. «Я спрашивал о. Алек­сия, почему он не выгонит из нее беса, и он мне отвечал: почему он может знать, что на то есть воля Божия? Она причащается Святых Таин, и если это нужно, то Христос ею принимаемый, Сам силен изгнать его; а если ей это служит крестом очистительным, то для чего же изгонять его?»⁶⁴.

Необходимо обратить внимание и на следующее. Гос­подь запрещал бесам говорить через одержимых людей, и святые отцы категорически запрещали слушать их. В на­стоящее же время, когда для отчитывания собирается мно­жество людей, бесы получают большие возможности «про­поведовать» и заражать их духом лукавства, гордыни, плотских страстей и т. п. Их «проповедь» широко распрост­раняется с помощью телесъемок, газет, журналов, в кото­рых пространно цитируются лжесвидетельства этих духов. При этом нередко бесы изображают страх перед отчитыва­ющими «старцами», публично называют их святыми, силь­ными, Божиими слугами, чем вводят в откровенный обман (прелесть) и самих «старцев», и простодушных верующих. Результаты бесовской лжи как всегда плачевны. У преп. Ио­анна Кассиана Римлянина на этот счет имеется серьезное предупреждение: «Подчас бесы творят чудеса, чтобы возне­сти в надменность человека, который верит, что обладает чудесным даром, чтобы подготовить его к еще более чудес­ному падению. Они делают вид, что они горят и бегут из тел тех, где они пребывали, благодаря якобы святости лю­дей, про нечистоту которых они знают»⁶⁵.

Приведенные высказывания святых красноречиво сви­детельствуют об их отношении к серьезному для нашего времени вопросу целительства бесноватых. Из этих свято­отеческих мыслей следует очевидный вывод: современный экзорцизм (отчитывание) — явление, духовно очень опас­ное. Оно исходит совсем не из харизматического века христианства, когда Дух Святой очевидно действовал в ве­рующих, а из источника, о котором хорошо сказал препо­добный Кассиан: «А кто желает повелевать нечистыми ду­хами, или чудесно подавать здравие болящим, или являть перед народом какое-либо из дивных знамений, тот хотя призывает имя Христово, но бывает чужд Христа, поелику, надменный гордостью, не следует Учителю смирения... Посему-то отцы наши никогда не называли тех монахов добрыми и свободными от заразы тщеславия, которые хо­тели слыть заклинателями»⁶⁶.

Великое искушение для человека — стремление до­стичь здоровья и прочих земных благ любыми средствами, невзирая на тот вред, который может при этом быть для его души. Т. н. отчитывание наглядно это иллюстрирует. Совре­менные люди просто не знают, какому риску подвергают они своих близких и самих себя, приходя на отчитку. Свя­щенник же, «молитвою и постом» не получив от Бога дара изгнания бесов, и пытающийся сам, путем вычитывания молитв и прочих действий, победить злых духов, красноре­чиво свидетельствует о себе. Святитель Игнатий с горечью писал о подобных «чудотворцах»: «Душепагубное актерство и печальнейшая комедия — старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований»⁶⁷.

Заклинание духов в наше время, когда «оскуде препо­добный», может иметь самые губительные духовные, пси­хические и физические последствия как в личном, так и в социальном отношениях, как для самих больных, так, есте­ственно, и для отчитывающего. Преп. Амвросий Оптинский говорил: «Если не хочешь нести скорби, не берись по­могать одержимым бесами. Преподобный Симеон Евхаитский советует уклоняться от одержимых злыми ду­хами»⁶⁸. Священник, дерзающий изгонять (отчитывать) злых духов «Иисусом, Которого Павел проповедует» (Деян. 19,13), рискует подвергнуть себя подобному же поруганию от них, о котором промыслительно повествует книга Дея ний апостольских, а бесноватого ввергнуть в еще более тяжкие болезни и страдания⁶⁹.

ОЦЕНКА ЕСТЕСТВЕННОГО БОГОПОЗНАНИЯ⁷⁰

Хотя языческим народам и предоставлено было «хо­дить своими путями» (Деян. 14,16), однако Бог им «не пере­ставал свидетельствовать о Себе» (Деян. 14, 17). И в языче­стве люди «искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли» (Деян. 17, 27). Некоторые исследователи считают, что язы­чество, за исключением отдельных и ограниченных эпох и общественных групп, отличается «напряженной религиоз­ностью, которая волнует и прямо поражает при соприкос­новении с ним»⁷¹. В сердцах язычников всегда оставалось «написано дело законное», «спослушествующей им совес­ти» (Рим. 2,15), возвещавшей о их нравственных обязанно­стях к Богу и ближним. Бог открывал Себя и язычникам в меру их разумения.

Св. Иустин Философ говорит, что логос действовал не только «через Сократа, среди эллинов», но и «среди варвар­ских народов»⁷²; «У всех есть семена Истины»⁷³; «Христос есть Слово, коему причастен весь род человеческий. Те, ко­торые жили согласно со Словом, суть христиане, хотя бы они считались за безбожников, — таковы между эллинами Сократ, Гераклит и им подобные»⁷⁴. «Во всяком народе, — говорит св. Иустин Философ, — веруют во Христа и ожида­ют Его»⁷⁵. Климент Александрийский писал: Господь даро­вал грекам философию как ступень к «философии во Хри­сте». Она служила для них своего рода Ветхим Заветом⁷⁶.

Богоискание является естественной потребностью жи­вого душой человека. И многие, ища Бога на путях филосо­фии и в различных религиях, приходили к Православию. Яркими примерами бескорыстного искания Бога в XX в. являются подвижники: русский игумен Никон Воробьев (19бЗ) и американский иеромонах Серафим Роуз (1982), пришедшие к Православию через джунгли атеизма, науки, философии.

Однако нередко искания человека оказываются не чем иным, как увлечением «философией и пустым обольщени­ем по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 11, 8). Такое происходит с теми, кто ищет не смысла жизни и жизни, согласной с этим смыслом, а раз­влечений ума: «философии ради философии», «богословия ради богословия». Это широко распространенная болезнь духовно расслабленной части духовенства, богословов, ин­теллигенции. Таковых интересует не опыт и творения истинных философов, величайших любителей мудрости — святых отцов, но вопросы, не имеющие никакого отноше­ния к реальной духовной жизни, к спасению. Кажется, не­трудно понять, что «теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу» (1 Кор. 13; 12). Однако языческое сознание идет широкими вратами и пространным путем (Мф. 7, 13) религиозно-философских и богословских игр, проигрывая в них свою жизнь, прель­щаясь и прельщая других.

К каким последствиям приводят они человека можно показать на примере буддизма и индуизма.

Будда (J483 г. до н.э.) своим последователям внушает: «Не ищите опоры ни в чем, кроме как в самих себе: сами светите себе, не опираясь ни на что, кроме как на самих се­бя»⁷⁷. И так говорит о самом себе: «Я всезнающ, у меня нет учителя; никто не равен мне; в мире людей и богов никакое существо не похоже на меня. Я священный в этом мире, я — учитель, я один — абсолютный Сам — Будда. Я добился покоя (путем погашения страстей) и получил нирвану...»⁷⁸. Древнее искушение «будете как боги» (Быт. 3,5) говорит здесь в полный голос, со всей откровенностью.

То же видим в йоге и в самой авторитетной современ­ной индуистской системе — веданте. В одном из индуист­ских гимнов «Песнь Саньясина» находим следующий стра­стный возглас от лица человека: «Нет более рождения, ни «я», ни «ты», ни смертного, ни Бога! Я стану всем; все станет «я» и не омраченным блаженством!»⁷⁹.

Авторитетнейший проповедник веданты Суоми (учи­тель) Вивекананда (*l902) рекомендует такую духовную ус­тановку своим последователям: «Напоминание о наших слабостях, — говорит веданта, — не поможет; нам нужно лечение. Лечение же от слабости состоит не в том, чтобы заставлять человека постоянно думать, что он слаб, а в том, чтобы он думал о своей силе. Говорите ему о силе, которая уже есть в нем. Вместо того, чтобы говорить людям, что они грешники, веданта учит наоборот: «Вы чисты и совершен­ны, и все, что вы называете грехом, не ваше... Никогда не говорите: «Я не могу». Этого не может быть, так как вы бес­конечны... Вы можете делать все, вы всемогущи»⁸⁰. Или та­кое наставление: «Лучший человек тот, кто осмеливается о себе говорить: «Я знаю о себе все»... Слушайте день и ночь, что вы — душа. Повторяйте это себе день и ночь, пока эта мысль не войдет в вашу кровь, не будет звучать при каждом биении вашего сердца... Пусть все ваше тело наполнит эта одна мысль: «Я — нерожденная, бессмертная, блаженная, всеведущая, вечно-прекрасная душа...» Усвойте эту мысль и проникнитесь сознанием своего могущества, величия и славы. Дай Бог, чтобы противоположное суеверие никогда не запало вам в голову»; «Ужели ты считаешь себя слабым? Не годится считать себя грешником, слабым. Говорите это миру, говорите себе...»⁸¹. И это нужно не только знать, осо­знавать, это нужно глубоко прочувствовать: «Чувствуйте как Христос — и вы будете Христом; чувствуйте как Будда — и будете Буддой»⁸².

«Что же еще есть в религии, чему нужно научиться? — восклицает Вивекананда и отвечает: «Единство Вселенной и вера в себя, вот все, что нужно знать»⁸³; «Веданта говорит, что нет Бога, кроме человека. Вас это может поразить сна­чала, но мало-помалу вы это поймете. Живой Бог в вас, а вы строите церкви и храмы и верите во всякого рода вообра­жаемую бессмыслицу. Единственный Бог для поклоне­ния — это человеческая душа или человеческое тело»⁸⁴.

Приведенные высказывания достаточно ярко показы­вают, что представляет собой индуистский мистицизм ве­данты. Это культ откровенной, сатанинской гордыни («проникнитесь сознанием своего могущества, величия и славы»!), гневно отвергающей бытие Единого Бога («нет Бога, кроме человека... а вы верите в бессмыслицу»!) и, ес­тественно, приводящей к очевидному сумасшествию («чув­ствуйте как Христос — и вы будете Христом»! Не тот же ли путь и у Франциска Ассизского, который тоже «почувство­вал себя совершенно превращенным в Иисуса»?).

В оценке естественного богопознания Священное Пи­сание и Предание Церкви являются единственно достовер­ным критерием, дающим возможность отделить истинное от ложного. Интуитивное чувство Бога, присутствующее в душе каждого человека, ум, воображение, желания, не име­ющие под собой твердой почвы Откровения от Бога, легко порождают самые разнообразные о Нем представления и, соответственно, религии. Поэтому естественное богопо­знание даже в своих высших достижениях всегда страдает большой неопределенностью, антропоморфизмом и глубокими искажениями в понимании Бога, духовного мира, человека⁸⁵.

Неоценимую помощь в оценке многоразличных идей, рождающихся на пути естественного богоискания, могут оказать творения православных отцов Церкви, существо учения и опыт которых особенно доступно, глубоко и точ­но изложил для современного человека в своих творениях и письмах святитель Игнатий Брянчанинов.