Моцарт и Сальери 3 страница

"Евгений Онегин" по праву считается основным, центральным произведениемПушкина. Работа над ним, продолжавшаяся около восьми с половиной лет (9 мая1823 г. - 5 октября 1831 г.), падает на период наивысшего расцветатворчества Пушкина-поэта (в дальнейшем он все больше и больше обращается кпрозе). В "Евгении Онегине" нашел свое наиболее полное воплощение один иззначительнейших замыслов поэта: дать образ "героя времени", типическийпортрет современника - человека нового, XIX столетия. Замысел этот возник уПушкина почти сразу же после окончания первого большого его произведения -сказочно-романтической поэмы "Руслан и Людмила". Всего через несколько месяцев после завершения "Руслана и Людмилы"Пушкин начинает писать свою первую южную поэму "Кавказский пленник", главнойзадачей которой было, по его собственным словам, олицетворить в образе героя"отличительные черты молодежи XIX века". Однако Пушкину удалось осуществитьэто далеко не с той степенью полноты и широты обобщения, к которой онстремился. Реалистическое в существе споем задание вступало в противоречие сприемами в средствами романтической поэтики, самым значительнымпредставителем которой в мировой литературе того времени был Байрон икоторой Пушкин здесь следовал. Субъективно-лирический метод "писания"портрета героя с самого себя не мог привести к созданию объективногообраза-типа широкого общественно-исторического охвата. Препятствовала этомуи характерная для жанра романтической поэмы нарочитая загадочность,недосказанность авторского повествования о герое, окружавшая его образособым таинственным ореолом. Художественная задача, поставленная Пушкиным,требовала для своего полноценного разрешения и другого творческого метода, ииной жанровой формы. "Характер главного лица... приличен более роману,нежели поэме, - писал Пушкин о герое "Кавказского пленника", - да и что захарактер? Кого займет изображение молодого человека, потерявшегочувствительность сердца в несчастиях, неизвестных читателю..." (черновикписьма к Н. И. Гнедичу от 29 апреля 1822 г.; см. т. 9). И вот год спустяпосле этого письма Пушкин принимается за работу над "романом в стихах" -"Евгением Онегиным". Задание, которое ставит себе Пушкин в "Евгении Онегине", аналогичнозаданию "Кавказского пленника". В образе главного героя романа Пушкин опятьхочет изобразить "отличительные черты молодежи XIX века", которые он пыталсяраскрыть в характере Пленника. В предисловии к изданию первой главы "ЕвгенияОнегина" (1825) Пушкин и сам говорит, что характер "главного лица" новогопроизведения "сбивается" на характер Пленника (см. раздел "Из раннихредакций"). В основе фабульной линии, связанной с "главным лицом", взначительной степени лежит та же сюжетная схема: Онегин, как и Пленник, покидает "свет", уезжает из столицы; в иной,патриархальной среде встречается с юной и чистой девушкой; оказываетсянеспособен разделить и даже понять и оценить ее большое чувство. Однако, приналичии этой непосредственной преемственной связи, тем значительнее ипринципиально важнее существенное различие этих произведений. Косуществлению одного и того же замысла Пушкин идет теперь совсем иным, посуществу прямо противоположным путем и, в соответствии с этим, облекает своеновое произведение совсем в иную жанровую форму. Эта форма - не поэма, а"роман в стихах" - подсказана Пушкину Байроном - его стихотворным романом"Дон Жуан", который Пушкин считал лучшим творением английского поэта. При первом же своем упоминании о работе над "Евгением Онегиным" Пушкинсообщал: "Пишу не роман, а роман в стихах - дьявольская разница. Вроде "ДонЖуана"..." (письмо П. А. Вяземскому от 4 ноября 1823 г.; см. т. 9). Однако,когда года полтора спустя.А. Бестужев, познакомившись в рукописи с первой главой "Евгения Онегина", стал сравнивать ее с "Дон Жуаном",Пушкин, который написал к этому времени уже около четырех глав своегоромана, энергично отклонил правомерность такого сопоставления: "Тысравниваешь первую главу с "Дон Жуаном". - Никто более меня не уважает "ДонЖуана" (первые 5 песен, других не читал), но в нем ничего нет общего с"Онегиным"" (письмо Бестужева Пушкину от 9 марта 1825 г. и ответ Пушкина от24 марта; см. т. 9). Эти, казалось бы исключающие друг друга, утверждения на самом деле обасправедливы. Лиро-эпическая форма пушкинского "романа в стихах" с его"смесью прозы и поэзии в изображении действительности" (Белинский),непрерывными авторскими "лирическими отступлениями", афористическимисуждениями и высказываниями на самые разнообразные темы, непринужденнойпоэтической "болтовней", ироническим тоном и веселым, порой пародическимпересмеиванием устарелых, но еще бытующих литературных традиций,действительно очень близка к "Дон Жуану". Но по существу Пушкин не только неследует Байрону, но и прямо противопоставляет свой роман произведениюанглийского поэта-романтика. При сходстве манеры повествования "Евгений Онегин" и "Дон Жуан"представляют собой два совершенно различных вида романа. Действие "ДонЖуана" перенесено в прошлое - в XVIII в. По фабуле это - любовно-авантюрныйроман с галантными приключениями условно-литературного героя. "ЕвгенийОнегин" - роман о современности, о пушкинском "сегодняшнем" дне, -произведение, которое заимствует все свое содержание - образы действующихлиц, картины быта, природы, -из непосредственно окружавшей поэтадействительности. Читая пушкинский роман в стихах, мы все время ощущаем присутствиеавтора, который неизменно выражает свое личное отношение к совершающемуся,дает свою оценку всему, о чем он рассказывает и что показывает в своемпроизведении, - героям, фабульным положениям, в которые они попадают, ихреакции на это, их поведению, поступкам. Но поэт не смешивает воединолирическое и эпическое начала, не подменяет образа героя самим собою, объект- субъектом. Нагляднее всего это сказывается на новом методе изображения"главного лица" романа, лица, в котором с наибольшей силой проявляются"отличительные черты молодежи XIX века" и который в силу этого особенноблизок и родствен самому поэту. Перечисляя те "черты" в натуре Онегина,которые ему "нравились", указывая на известное сходство характеров ижизненных обстоятельств героя и самого себя (строфа XLV первой главы),Пушкин одиннадцатью строфами ниже столь же отчетливо подчеркивает и"разность" между собой и героем (строфа LVI). То, что говорится здесь оразличном отношении автора и героя к природе, как бы последнее звено в целойцепи "разностей", которые то и дело выступают из предшествующего изложения(см., например, строфы XVII-XXII, в которых говорится о равнодушии иохлаждении Онегина к театру, балету и тут же, в лирическом отступлении,показано совершение иное, восторженное отношение к ним поэта). Отделениеавтора от героя дается не только в порядке субъективных деклараций, а ихудожественно-объективно, образно-осязательно. Не ограничиваясь, таксказать, бесплотным присутствием своим в строфах романа (которое все времядает себя знать в особой то лирической, то иронической, порой и той и другойвместе, интонации повествования и еще непосредственнее сказываете" влирических отступлениях), поэт прямо объективирует себявводит в рядвымышленных персонажей, в образно-художественную ткань романа, живописующуюкартину жизни петербургского общества "в конце 1819 г." (то есть незадолгодо высылки Пушкина из столицы на юг), как точно датирует он действие первойглавы в предисловии к ней. Это несомненно сообщает данной картине большеижизненности и полноты. По-видимому, с этой же целью поэт показывает (именнопоказывает, а не только называет.) в той же первой главе в числе друзейОнегина и еще одно реальное лицо, для данной эпохи весьма выразительное, -своего близкого приятеля, кутилу и вольнодумца - гусара Каверина; позднее, вседьмой главе, в картину дворянской Москвы он подобным же образом включаетхарактерную фигуру своего друга - поэта кн. Вяземского - рисует знакомствоего с Татьяной. Отводя целых семь строф (строфы XLV-LI) из шестидесяти,составляющих первую главу, описанию своего знакомства и дружбы с Онегиным, -поэт наглядно демонстрирует читателю, что автор и герой не одно, а два лица,из которых каждое имеет свой особенный характер ("Я был озлоблен, онугрюм"), живет своей собственной жизнью. Снова и таким же точно приемомнапоминает об Этом Пушкин читателю и почти в самом конце романа, ввынужденно исключенной из него предпоследней главе - о путешествии Онегина:герой и автор встречаются друг с другом в Одессе незадолго до ссылки поэта вМихайловское. Во время подготовки к печати первой главы "Евгения Онегина" Пушкинвслед за текстом посылает набросанный им рисунок, иллюстрирующий XLVIIIстрофу, с ее характерным петербургским пейзажем (см. стр. 29). Настойчивотребуя приложения соответствующей "картинки" к печатному тексту первойглавы, Пушкин, несомненно, хотел и зрительно закрепить в сознании читателей,что автор и герой - два разные лица. Все это показывает, какое большое и важное значение придавал поэтвыработанному им теперь и существенно новому по сравнению с "Кавказскимпленником" объективно-реалистическому способу изображения человеческогохарактера. В одной из заключительных строф первой главы (строфа LVI), как бытеоретически осмысляющей опыт творческой работы над ною, он прямопротивопоставляет себя "гордости поэту" - Байрону, демонстративно заявляя,что, в противоположность ему, он не "намарал" в лице героя своегособственного портрета, и добавляя: "Как будто нам уж невозможно // Писатьпоэмы о другом, // Как только о себе самом". В этих шутливых по тону строкахпо существу содержится серьезнейшая и с полной, отчетливостьюсформулированная декларация того принципиально нового творческого пути, накоторый, отталкиваясь от субъективно-романтического метода Байрона, Пушкинстановится уже в 1823 г. и который все больше и больше делается основным,магистральным путем его творчества. Пушкин никогда не переставал высоко ценить сильные сторонысвободолюбивой и мятежной, исполненной неудовлетворенности и протеста поэзииБайрона. Вместе с тем Пушкин все критичнее относится к творческому методувеликого поэта-романтика, который, по его словам, "бросил одностороннийвзгляд на мир и природу человеческую, потом отвратился от них и погрузился всамого себя. Он представил нам призрак себя самого. Он создал себявторично... Он постиг, создал и описал единый характер (именно свой), все,кроме некоторых сатирических выходок, рассеянных в его творениях, отнес он ксему мрачному, могущественному лицу, столь таинственно пленительному"(заметка "О трагедиях Байрона", 1827 г.). В переполняющей последующие главы"Евгения Онегина" то явной, то скрытой полемике с этими сторонами творчестваБайрона - его "унылым романтизмом", "безнадежным эгоизмом" егогероев-индивидуалистов - Пушкин утверждает себя, свой взгляд на мир и людей,свой новый творческий метод. О том же, как далеко отходит Пушкин от Байронак концу работы над "романом в стихах", яснее всего говорит его собственноепризнание, что глава о путешествии Онегина - по форме - пародия на сводившиеего с ума лет десять назад и продолжавшие сводить с ума огромную часть егосовременников, как в России, гак и на Западе, "СтранствованияЧайльд-Гарольда". Метод объективного изображения героя, осуществляемый Пушкинымпосредством целого ряда тонких художественных приемов, дает себя знать спервых же строф "Евгения Онегина". Вместо традиционно описательнойэкспозиции роман открывается как драматическое произведение - внутренниммонологом Онегина. Из этого короткого монолога сразу же выступаютотличительные черты его характера. Это - человек острой и трезвой мысли,эгоист, скептик, даже циник, превосходно разбирающийся в "низком коварстве"- лжи и лицемерии патриархальных семейных связей и отношений. Подлинноеотношение Онегина к умирающему дяде ясно из первых же его слов,перефразирующих строку известной басни Крылова "Осел": "Осел был самыхчестных правил". И вместе с тем Онегин считает себя вынужденным подчинитьсяэтим сложившимся патриархальным связям, то есть, в свою очередь, лгать илицемерить, сетуя лишь на сопряженную с этим скуку. Таким предстанет нам"главное лицо" романа и в один из самых ответственных моментов его жизни - вэпизоде дуэли с Ленским. Онегин сам прекрасно понимает, что он был неправ,зло подшутив над "робкой, нежной" любовью пылкого, восторженно-наивногопоэта, к которому искренне, "всем сердцем" привязался. Но он находится вовласти того самого "общественного мненья", предрассудков дворянской среды,всю ничтожность которых он полностью сознает: не только принимает вызов надуэль, но и дерется со всем ожесточением - убивает друга. Предоставив сперва слово герою, поэт вслед за тем вступает в своиправа, берет слово сам. В романтической поэме при обрисовке характераКавказского пленника Пушкин намекает на некое "грозное страданье", с которымпришлось померяться силами герою, на "бурную жизнь", которой он "погубилнадежду, радость и желанье", заинтриговывая этим читателя, но не даваясколько-нибудь ясного представления о причинах утраты героем"чувствительности сердца", "преждевременной старости" его души. Впротивоположность этому в романе в стихах поэт с самого начала ставит передсобой и последовательно осуществляет задачу: "отыскать причину" такогодушевного состояния героя-современника, добавляя, что это "давно бы"следовало сделать. Он никак не романтизирует это состояние, а наоборот,снимает с него ореол романтической "мировой скорби", дает ему гораздо болеепрозаическое обозначение - "скуки", "хандры", рассматривая его как нечтоненормальное, болезненное, как некий общественный "недуг", связанный не сневедомыми и "безыменными страданьями", а с конкретными условиями реальнойотечественной действительности: "русская хандра". Из рассказа о прошлом Онегина, сразу же прикрепляемого к точноопределенной общественной среде, - столичному ("родился на брегах Невы")дворянско-светскому обществу, читатель узнает, как постепенно складывалсяхарактер героя: узнает о беспорядочной семейной обстановке и бытеродительского дома мальчика Евгения, об его уродливом воспитании наиностранный лад, его возмужалости, суетном и бесплодном светскомсуществовании. Читатель видит, что никаких "несчастий" с Онегиным непроисходит. Наоборот, "забав и роскоши дитя", он проводит время "средиблистательных побед, // Среди вседневных наслаждений". Словом, вобстоятельствах его жизни не было решительно ничего романтическиисключительного; напротив, они были сугубо типичными для людей данногообщественного круга. Типические обстоятельства сложили и типическийхарактер. Типичность характера Онегина сразу, при знакомстве с первой жеглавой пушкинского романа, бросилась в глаза современникам поэта. Онегиных,подчеркивал в рецензии на первую главу один из критиков, "встречаем дюжинамина всех больших улицах". "Я вижу франта, который душой и телом предан моде -вижу человека, которых тысячи встречаю наяву, ибо самая холодность имизантропия теперь в числе туалетных приборов", - писал Пушкину А. Бестужев.Однако романтик Бестужев не понял всей реалистической сложности "главноголица" пушкинского романа в стихах. Онегин - не просто "франт", "молодой повеса". Сам Пушкин неоднократноотзывается о своем герое иронически. Но своеобразный лиро-иронический тон -характерная особенность всего пушкинского романа в стихах, свидетельствующаяо выходе Пушкина на совершенно самостоятельный творческий путь, об егоспособности критически отнестись и к самой действительности, и ксуществовавшим до этого традиционным (в частности, и в особенности, -романтическим) способам и приемам ее литературно-художественного отражения.Поэт ни в какой мере не скрывает существеннейших недостатков своего героя, вкоторых отчетливо проступают родимые пятна его общественной среды, но в тоже время подчеркивает и положительные стороны характера Онегина - "душипрямое благородство", показывает, что по своему интеллектуальному складу онголовою выше окружающих. Недаром поэт не только заявляет, что ему нравятся"черты" Онегина, но и делает себя в роману его задушевным другом. Не просто"мода" - и "русская хандра" Онегина, подобная, но отнюдь не тождественнаябайроновскому "английскому сплину". Томительная, неизбывная "скука" -неудовлетворенность окружающим - свойство, присущее ряду хорошо известныхПушкину передовых его современников. Достаточно познакомиться с такимхарактернейшим документом эпохи, как письма к друзьям основоположникарусской элегической поэзии XIX в. Батюшкова. Тот же Батюшков в очерке"Прогулка по Москве" изобразил себя в качестве некоего своего "доброгоприятеля", который "везде равно зевал". Не менее характерен дневник хорошоизвестного Пушкину декабриста Н. И. Тургенева, который так и озаглавлен им"Моя скука" и где он прямо называет скуку "болезнью, только гораздоопаснейшею телесной". "Охлаждение" Онегина - не напускное чувство. Это лучше всегодоказывается тем, что он вовсе оставляет "свет", уединяясь в своем кабинете.Но тут-то и сказывается "проклятое воспитание" Онегинагувернерами-иностранцами, которые учили его многому, но ничему не научили, аглавное - не привили никаких навыков к труду. Светская жизнь утомила егосвоим бегом на место, своей занятостью без дела, а делать что-нибудь он неумел и не хотел: "Труд упорный ему был тошен". "Преданный безделью, томясьдушевной пустотой" - слова, в которых указаны и причина и следствие - такимон предстает перед читателями в начале действия романа; таким - "Дожив безцели, без трудов // До двадцати шести годов, // Томясь в бездействии досуга"- остается Онегин почти на всем протяжении романа. Бестужев был неудовлетворен тем, что Пушкин не изобразил своего Онегинав прямом столкновении "со светом, чтобы в резком злословии показать его резкие черты", то есть не дал в еголице нечто подобное герою грибоедовского "Горя от ума" - Чацкому. Он, как иРылеев, не считал Онегина подходящим героем для большого стихотворногопроизведения, предметом, достойным поэтического воспевания. Пушкин,наоборот, сразу же оценив великое значение грибоедовской комедии, именнообразом Чацкого не был удовлетворен, не одобряя метода изображения героя каквторого "я" автора, рупора авторских высказываний, от чего сам он решительноотошел в образе Онегина. Пушкин отметил, что агитационная функция ролиЧацкого оказалась в противоречии с логикой образа: умный человек ведет себя неумно (см. письмо Пушкина к А. Бестужеву отконца января 1825 г., т. 9). В последней главе романа поэт и прямо, почтиполемически, противопоставляет в этом отношении грибоедовскому герою своегоОнегина, который "попал как Чацкий с корабля на бал", но в противоположностьгрибоедовскому герою "не мечет бисера" перед великосветской "толпой": "Стоитбезмолвный и туманный". Образ Чацкого исполнен декабристской патетики, что иДавало Герцену основание назвать его типом декабриста в русской литературе.Но по методу разработки он еще несколько сродни традиционному амплуарезонера. "Это Онегин-резонер",-замечает Герцен ("О развитии революционныхидей в России"). Образ Онегина не только заключает в себе неизмеримо болееширокое обобщение, но и отличается более углубленной реалистическойразработкой. Онегин - отнюдь не идеальный образец добродетелей, каким взначительной степени является Чацкий, напоминающий в этом отношенииположительных героев фонвизинского "Недоросля", а сложное и противоречивоесочетание многих положительных качеств и многих недостатков. Мало того,"типичный характер", показанный в "типичных обстоятельствах" {1}, Онегинотвечает и второму необходимому признаку реалистического образа, такжеуказанному Энгельсом: он "тип, но вместе с тем и вполне определеннаяличность, "этот"..." {2}. В допушкинской русской литературе уже имелись правдивые, поройреалистически очерченные образы, но данные лишь под одним, сатирическим,углом зрения. Это относится не только к Фонвизину, но и к Грибоедову, и кКрылову-баснописцу. В обрисовке характера Онегина Пушкин впервыехудожественно осуществил принцип всестороннего реалистического обобщения,представляющего органический сплав типического и индивидуального; овладелметодом реалистической типизации не в узких рамках условного басонного жанраили сатирической комедии с ее также условными единствами места и времени, ав широкой вместительной раме романа, охватывающего почти всю жизнь героя. В новом реалистическом качестве образ Онегина предстает уже в первойглаве романа. Характер героя дан здесь не только в его настоящем, - в своемуже сложившемся виде, но показан и в истории его развития, в динамикестановления, формирования. По дальнейшему ходу, в фабульном развертыванияромана, этот, уже сложившийся характер, "дорисовывается", выступает всеотчетливее и яснее. В разнообразной житейской обстановке (в деревне, в кругупоместного дворянства, в странствиях по России, на великосветском рауте), вразличных фабульных положениях (испытание дружбой, любовью, убийством друга)образ Онегина раскрывается всеми своими сторонами, отсвечивает всемигранями. Наконец, в последней глава на этот образ накладываются некоторыеновые черты, открывающие перспективы его дальнейшего развития, определяющиеего возможную будущую судьбу, которая остается (по причинам, от автора, еслине полностью, то в значительной степени не зависевшим) за пределами восьмиглав романа. Основной художественный прием, с помощью которого особенно рельефновырисовывается характер Онегина, - прием контраста. На контрасте -сопоставлении противоположностей - строятся не только отношения "главноголица" со своей классовой средой (будь то грубые и невежественныесоседи-помещики или блестящее и изысканное великосветское общество). Это какбы фон картины. На первом же ее плане - сопоставление с людьми наиболее емублизкими - Ленским, Татьяной. Контраст между Онегиным и Ленским прямо и резко обозначен поэтом:"Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень не так различны меж собой". Нотесно сошлись Онегин с Ленским, "стали неразлучны" друг с другом не толькопотому, что крайности сходятся. Ленский, как и Онегин, резко выделяется изокружающей среды и так же для нее чужероден и неприемлем. Оба они -представители новой, молодой России. Пылкий и восторженный романтизм Ленского - явление в своем роде не менеехарактерное для передовой дворянской молодежи пушкинского времени, чем"охлаждение" и скептицизм Онегина. Достаточно вспомнить многочисленныхрусских романтиков-идеалистов того времени, типа любомудров, или такназываемых московских "архивных юношей", о которых Пушкин упоминает вседьмой главе "Онегина". Для наибольшего прояснения характера Ленского - его пламеннойвосторженности, прямо противоположной охлажденному онегинскому скептицизму,Пушкин пользуется тем приемом своеобразного "историзма", который былприменен им в отношении главного лица романа: ставит вопрос о "причине"возникновения этой черты и сразу же отвечает на него, показывает среду, вкоторой эта черта развилась. Пламенный романтизм Ленского, его наивная верав "мира совершенство" - результат совершенной оторванности от реальнойрусской действительности. Романтизм Ленского - благоуханный цветок, новыращенный в "Германии туманной", на почве немецкой идеалистическойфилософии ("поклонник Канта") и немецкой романтической литературы - "поднебом Шиллера и Гете", и особенно Шиллера, томик которого он недаромраскрывает "при свечке" - в ночь перед дуэлью. Восторженная мечтательность "полурусского соседа" Онегина - Ленского, сего "прямо геттингенской" душой, полное отсутствие в нем чувства реальноститонко подчеркивается Пушкиным выразительной деталью. Подлинно поэтической,но похожей на других Татьяне с ее ярко выраженной "русской душой" онпредпочитает заурядную Ольгу ("Любой роман возьмите и найдете верно еепортрет"). В этом отношении Онегин, совпадая с самим Пушкиным, гораздозорче, гораздо ближе к реальности ("Я выбрал бы другую, когда б я был как тыпоэт"). Наряду с образом "главного лица" - Онегина, образ Татьяны самыйзначительный и важный в романе. Исключительно ценный и значительный сам посебе, он вместе с тем выполняет важнейшую сюжетную и композиционную функцию,являясь в общей идейно-художественной структуре романа своего родапротивовесом образу Онегина. Отношения между Онегиным и Татьяной составляют основную сюжетную линиюпушкинского романа в стихах. Однако в этой личной любовной фабуле таитсядалеко идущее содержание, именно в ней-то и заключен наиболее полный ответна поставленный поэтом вопрос о печальном одиночестве главного лица романа вокружающей его действительности, об основной причине "русской хандры"Онегиных. "Хандра" Онегина - действительно "русская", поскольку она вырослана почве русской действительности. Но ее породили условия жизни верхушечныхобщественных слоев, оторвавшихся от остального народа; она сложилась ватмосфере "хладного разврата света". Ответ этот дается отнюдь не в прямойформе, а подсказывается специфическими средствами и приемами искусства -языком художественных образов и фабульных ситуаций (история двух встречОнегина и Татьяны, контраст между героем и героиней, обусловленные этимдраматические коллизии). Подобно Онегину, подобно Ленскому, Татьяна-исключение из своей среды иподобно им - "исключение типичное" (термин историка В. О. Ключевского вотношении Онегина). Она - также представительница новой, молодой России. Каки Онегин, который "для всех... кажется чужим" и сам ощущает эту своючуждость ("Для всех чужой" -письмо Татьяне), "она в семье своей роднойказалась девочкой чужой" и мучительно ощущает это: "Вообрази: я здесь одна,никто меня не понимает" (письмо Онегину). Татьяна полюбила Онегина потому,что, как говорит поэт, "пора пришла", но не случайно, что полюбила онаименно Онегина. Вместе с тем характер Татьяны сложился совсем в другойобщественной среде, развился совсем в иной обстановке, в иных условиях,нежели характер Онегина. Татьяна, по словам поэта, - "русская душою, сама незная почему". Но читателям Пушкин полностью раскрывает, почему это так.Татьяна (самое имя которой, впервые "своевольно" вводимое Пушкиным в большуюлитературу, влечет за собой непременные ассоциации "старины иль девичьей")выросла, в полную противоположность Онегину, "в глуши забытого селенья" - ватмосфере русских народных сказок, поверий, "преданий простонароднойстарины". Детство, отрочество и юность Татьяны и Евгения прямопротивоположны. У Евгения - иностранцы-гувернеры; у -Татьяны - простаярусская крестьянка-няня, прототипом которой, как прямо указывает Пушкин,была его собственная няня - Арина Родионовна, живой источник народности длясамого поэта, "вознаграждавшая" недостатки его "проклятого воспитания", вомногом, как уже сказано, аналогичного онегинскому. Там - ненормальныйпротивоестественный образ жизни - обращение "утра в полночь", здесь - жизньв полном соответствии с природой: Татьяна просыпается на рассвете; подобнокрестьянским девушкам, первым снегом умывает "лицо, плеча и грудь". Там -"наука страсти нежной", цепь легких и скоро приевшихся, надоевших побед;здесь - мечты о настоящей, большой любви, об единственном суженном небомизбраннике. Правда, на эти мечты, как и на формирование всего духовного мираТатьяны, оказали существенное влияние иностранные романы- "обманы иРичардсона и Руссо". Больше того, поэт сообщает нам, что его героиня"по-русски плохо знала... изъяснялася с трудом на языке своем родном";письмо к Онегину пишется ею по-французски. Но в обрисовке образа Татьяны,который столь дорог и мил поэту, с неменьшей степенью, чем в обрисовкеобраза Онегина, к которому он умеет отнестись с такой критичностью,сказывается стремление быть полностью верным жизненной правде. Татьяна -высоко положительный, "идеальный" образ русской девушки и женщины, но этотобраз - не просто объективированная мечта поэта, он не навязывается имдействительности, а взят из нее же самой, конкретно историчен. Чтобыубедиться в этом, достаточно перечесть хотя бы разговор Татьяны с няней приотправке письма Онегину. Здесь перед нами - "уездная барышня", помещичьядочка, глубоко и искренне привязанная к своей "бедной няне", образ которойсвязан в ее сознании и памяти со всем самым лучшим и дорогим в ее жизни.Татьяна зачитывалась иностранными романами, но ведь русских романов такойвпечатляющей силы в ту пору до начала и даже до середины 20-х гг., ещепросто не было. Она затруднялась выразить свои чувства к Онегину на русскомязыке, но ведь сам Пушкин печатно заявлял лет через пять после времени, ккоторому им отнесено письмо Татьяны, в 1825 г.: "Проза наша так еще малообработана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты дляизъяснения понятий самых обыкновенных". В то же время поэт с помощью тонкогохудожественно-психологического.приема раскрывает "русскую душу" Татьяны: вроман введен сон героини, насквозь пронизанный фольклором. Мимо всего этого Онегин полностью проходит. Даже тогда, когда (впоследней главе) в его охладевшем, давно "потерявшем чувствительность"сердце внезапно вспыхивает настоящее большое чувство, он увлекается не тойТатьяной, какой она была "в деревне", "в глуши лесов", в окружении русскойприроды, бок о бок со старушкой няней - "не этой девочкой несмелой,влюбленной, бедной и простой". Этой Татьяной Онегин "пренебрегал"; останьсяона в той же "смиренной доле", пренебрег бы ею и сейчас. Он стал "томитьсяжаждою любви" к Татьяне, обрамленной великолепной блистательной рамойпетербургских светских гостиных, - "равнодушною княгиней", "неприступноюбогиней роскошной, царственной Невы". А ведь все лучшее в духовном облике Татьяны - ее высокое душевноеблагородство, искренность и глубина чувств, верность долгу, целомудреннаячистота натуры - связаны - поэт ясно нам это показывает - с ее близостью кпростому, народному. И ей самой "душно здесь", в той новой светской среде, вкоторой она и стала так мила Онегину; она ненавидит "волненье света";презирает окружающую ее "постылой жизни мишуру", "ветошь" светского"маскарада" - "весь этот шум и блеск, и чад". Вот почему Татьяна, продолжаялюбить Онегина, и называет его вдруг загоревшуюся любовь к ней "мелкимчувством". Здесь она и права и не права. Повод к внезапной вспышке этойлюбви был действительно "мелок" ("Запретный плод вам подавай, // А без тоговам рай не рай", - с горькой иронией замечает в связи с этим сам Пушкин). НоОнегин полюбил Татьяну искренне и беззаветно; он "как дитя влюблен". Термин "лишний человек" получил широкое употребление лет двадцатьспустя после "Евгения Онегина" (с появлением "Дневника лишнего человека"Тургенева, 1850). Но это слово в применении к Онегину находим уже у Пушкина.В одном из беловых вариантов Онегин на петербургском светском рауте "какнечто лишнее стоит". Действительно, образ Онегина - первый в той обширнойгалерее "лишних людей", которая так обильно представлена в последующейрусской литературе. Генетически возводя литературный тип "лишнего человека"к образу Онегина, Герцен точно определил ту социально-историческуюобстановку, в которой складывался этот характер: "Молодой человек не находитни малейшего живого интереса в этом мире низкопоклонства и мелкогочестолюбия. И, однако, именно в этом обществе он осужден жить, ибо народ ещеболее далек от него... между ним и народом ничего нет общего" (Герцен "Оразвитии революционных идей в России"). Возвращение Онегина в свет впоследней главе романа, увлечение его "светской" Татьяной, сменившеепренебрежение к Татьяне деревенской, "народной" - своеобразное подтверждениеэтого положения Герцена. Носитель передового общественного сознания, передовых освободительныхидей, был далек от народа - в этом трагизм всего дворянского периодарусского революционного движения. В этом причина декабрьской катастрофы,поставившей, по словам Герцена, перед всеми мыслящими людьми "великийвопрос" о преодолении этого разрыва. В "Евгении Онегине", в том виде, в каком он был оформлен автором дляпечати, не только нет ответа на этот вопрос, но нет и прямой постановки его.Нет в романе и непосредственно политической тематики. Вместе с тем, даже и вэтом виде, роман Пушкина о современной ему русской действительности, почтичто о текущем дне, весь овеян дыханием современности. В трагических исходахиндивидуальных частных судеб двух - каждого по-своему типичных -представителей русской молодежи XIX в., оторванных, далеких от народа,явственно сквозит общая проблематика эпохи. Особенно остро и живо современники ощущали злободневнуюзнаменательность гибели романтика Ленского. Убийством Ленского, по Герцену,- были как бы убиты "грезы юности" - поры "надежды, чистоты, неведения":"Поэт видел, что такому человеку нечего делать в России, и он убил его рукоюОнегина, - Онегина, который любил его и, целясь в него, но хотел ранить.Пушкин сам испугался этого трагического конца; он спешит утешить читателя,рисуя ему пошлую жизнь, которая ожидала бы молодого поэта" (Герцен "Оразвитии революционных идей в России"). Однако Герцен не знал, что Пушкин,говоря перед этим о возможности для Ленского и другого, противоположногопути - "славы и добра", - намечал и еще один столь же выразительный еговариант: Ленский мог бы "быть повешен как Рылеев" (слова из пропущенной иобозначенной в тексте романа только цифрой, строфы, которая вследствиеименно этих слов и не могла бы появиться в печати). Как видим, здесь ужеоткрывается прямой просвет в тему декабризма. И этот просвет не случаен. Вокончательном тексте лишь глухо упомянуто о политической настроенностиЛенского - его "вольнолюбивых мечтах". В рукописях Пушкина этот мотив развитгораздо подробнее. Ленский характеризуется там как "крикун, мятежник ипоэт"; его мечты выразительно определяются эпитетом "неосторожные";упоминается об его "пылкой вере" в свободу, о том, что "несправедливость,угнетенье" вызвали в нем "негодованье, ненависть и мщенье", что его стих"одушевлялся гневною сатирой". В одной из строф, посвященных Ленскому(строфа VIII второй главы), содержится несомненный намек на деятельностьтайных обществ (в печати соответствующие шесть строк были заменены точками).Весьма возможно, что не все из этих рукописных вариантов были отброшеныПушкиным по соображениям цензурного порядка. Но что эти соображения не моглине присутствовать - совершенно бесспорно. Но и независимо от этих вариантов,образ Ленского вызывал у некоторых современников характерные ассоциации:настойчиво указывали, в качестве его прототипа, на поэта-декабристаКюхельбекера; "другим Ленским", "полным идей и фантазий 1825 года" и"задушенным грубыми тисками русской жизни", называл Герцен поэта-любомудраДмитрия Веневитинова. Еще более значительна попытка обращения автора "Евгения Онегина" к темедекабризма в связи с образом "главного лица" - Онегина. Развитие фабулыдопускало это. Роман, как он был опубликован Пушкиным в составе восьми глав,не без оснований представлялся многим неоконченным; во всяком случае, в немне было того, что обычно считалось концом: "Вы говорите мне: он жив и неженат, // Итак еще роман не кончен", - не без иронии писал Пушкин в 1835 г.в набросках ответа друзьям. Но и помимо отсутствия традиционной развязки,поэт, покинув своего героя "в минуту злую для него", не досказал даже того,чем эта минута - неизбежное объяснение с мужем Татьяны, заставшим Онегина вкомнате жены, - закончилась. Между тем душевное состояние героя напротяжении последней главы романа существенно изменилось. Неожиданная,захватившая все его существо, страстная влюбленность в Татьяну, чем бы онани была вызвана, произвела в нем благодетельный переворот, вернула"чувствительность" его сердцу, омолодила преждевременно постаревшую душу,наполнила его пустое и праздное существование содержанием и смыслом:влюбленный, "как дитя", Онегин даже "чуть... не сделался поэтом" подобноЛенскому. Последние слова Татьяны, отнявшие у Онегина этот смысл, погасившиевсякую надежду на личное счастье, потрясли все его существо. В состояниисильнейшего нравственного потрясения и "оставляет" Пушкин своего героя.Естественно возникал вопрос - как могло отозваться это страшное потрясение ина внутреннем мире Онегина, и на дальнейшем его жизненном пути? Этотзакономерный читательский вопрос сформулировал Белинский в своем критическоманализе "Евгения Онегина": "Что сталось с Онегиным потом? Воскресила ли егострасть для нового, более сообразного, с человеческим достоинствомстрадания? Или убила она все силы души его, и безотрадная тоска егообратилась в мертвую, холодную апатию?" Сам Пушкин в отношении Онегина подобного вопроса-дилеммы перед собой иперед читателями не ставит. Вместе с тем мы располагаем твердыми данными,что, по мысли поэта, Онегин должен был пойти.по первому - героическому -пути. За год до окончания романа, в 1829 г., во время поездки Пушкина вЗакавказье, на театр военных действий, и встреч его там с некоторыми изсосланных участников декабрьского движения, поэт рассказывал, что по"первоначальному замыслу" Онегин "должен был или погибнуть на Кавказе, илипопасть в число декабристов". В этом сообщении, помимо всего прочего, важноуказание на то, что именно таким был уже первоначальный замысел Пушкина,который, однако, мог возникнуть, конечно, только после восстаниядекабристов. Об устойчивости же данного замысла свидетельствует то, что годспустя после рассказа о нем Пушкин снова попытался было к нему вернуться.Уже после того, как он счел было свой роман "по крайней мере - как он самэто указывал - для печати" законченным в составе девяти глав и подвел подэтим черту (соответственный план-оглавление составлен Пушкиным 25 сентября1830 г.), он, видимо, сразу же принялся за создание новой - десятой - главы. Роковое финальное свидание Онегина с Татьяной произошло - этоустанавливается совершенно точно, недаром Пушкин замечал, что все в егоромане строго расположено "по календарю", - весной, примерно в марте -апреле 1825 г.; другими словами, действие последней главы отделено всегонесколькими месяцами от восстания декабристов. Десятая глава непосредственнопосвящена теме декабрьского восстания. До нас дошли только фрагменты первыхсемнадцати строф этой главы, дающих описание исторических событий идеятельности тайных обществ, предшествовавшей восстанию. "Славная хроника",- записал П. А. Вяземский в своем дневнике, когда Пушкин прочитал ему,по-видимому, именно эти строфы. В бумагах Пушкина периода болдинской осениимеется лаконичная помета: в день очередной лицейской годовщины 19 октября"сожжена" десятая глава. По этой записи трудно судить с полнойопределенностью, была ли написана Пушкиным вся глава, и, если нет, то какдалеко продвинулось ее написание. Но совершенно очевидно, что дошедшие донас фрагменты хроникального характера являлись только историческимвведением, за которым должно было следовать дальнейшее развертывание фабулыромана, конечно, при непременном участии его "главного лица": согласно сприведенным выше свидетельством самого Пушкина Онегин, очевидно, "должен былпопасть в число декабристов". Одним из основных творческих принципов Пушкина, лежащих в основе егонового реалистического метода, было отсутствие произвольного авторскоговмешательства в действия и поступки своих героев, которые должны вести себяне так, как вздумается автору, а в соответствии с их характером и условиямиокружающей действительности. Этот принцип был замечательно осуществленПушкиным в "Евгении Онегине". Прослеживая по рукописям историю создания Пушкиным его романа в стихах,мы видим, что порой поэт пытался придавать иной оборот ходу действия,развитию фабулы. Например, по одному из вариантов Онегин влюблялся в Татьянупри первой же встрече с ней в деревне. Но в процессе творческой работы поэтв данном случае, как и в ряде других аналогичных, отказался от этого,"поправил" себя действительностью, логикой созданных им в соответствии с неюхарактеров. Мог ли Онегин стать декабристом? - спрашивают некоторыесоветские исследователи и дают на этот вопрос безусловно отрицательныйответ. Но дело обстоит не так просто. В числе участников декабрьскогодвижения были люди весьма различного душевного склада - и такие, каквосторженный романтик Кюхельбекер, и такие, как автор дневника "Моя скука"Николай Тургенев. Однако их всех объединяло передовое сознание и критическоеотношение к окружающей действительности, то есть то, что было присуще иОнегину, который, получив в наследство от дяди имение, сразу же "задумал" -облегчить положение своих крепостных крестьян: "Ярем он барщины стариннойоброком легким заменил". Правда, он делает это, по ироническому замечаниюПушкина, чтобы чем-то занять себя - "чтоб только время проводить". Но все жепредметом своего времяпровождения он избирает установление "нового порядка",а не что-либо другое. Недаром Пушкин даже обозначает в этой связи героясловами, которые затем применит к себе: "Свободы сеятель пустынный". Наличиеу Онегина передового сознания - несомненно. Столь же несомненно и егокритическое отношение к окружающему. Свидетельство этому - уже его уход из"света". Таким образом, участие Онегина в движении декабристов непротиворечило исторической действительности. Но не противоречило ли бы оноего образу, логике его характера? Одно из основных свойств и качествпушкинского реализма - верность героев своим характерам, но вместе с темсами их характеры - не нечто раз навсегда данное, остановившееся, застывшее;наоборот, как и в самой жизни, они находятся в состоянии постоянногодвижения, развития. "Тоска сердечных угрызений", не оставлявшая Онегина смомента убийства друга, гнавшая его с места на место, возрождение любовью кТатьяне, "тоска безумных сожалений" о столь близком и возможном и навекиутраченном счастье, - все это нэ могло не оказать существеннейшего влиянияна развитие заложенных в его характере добрых задатков, создавалонесомненные предпосылки для новой формы проявления "прямого благородства"его души, перехода его на иную ступень страдания, "более сообразного счеловеческим достоинством". Кроме того, помимо этих предпосылок, в основномсубъективно-психологического порядка, Пушкин выдвигает и еще одну оченьсущественную объективную предпосылку. "Томясь в бездействии досуга", Онегин пускается в "странствия безцели", подробное описание которых должно было составить содержание целойглавы романа, так и названной поэтом "Странствие". В общем замыслепушкинского романа этой главе была предназначена очень важная функция. Вовремя своих "странствий" Онегин, подобно радищевскому путешественнику,маршрут которого, кстати, полностью включен в путешествия пушкинского героя,впервые непосредственно и широко знакомится с родной страной, с жизньюнарода - ив ее героическом прошлом (посещение Новгорода, где еще "живы тенидревних великанов" - следы столь идеализировавшейся декабристами древнейрусской вольности; песня волжских бурлаков про "удалые" дела СтенькиРазина), и в ее тяжком настоящем: центральное место в главе должно былозанимать описание аракчеевских военных поселений. Описание это было дано Пушкиным с такой резкостью "замечаний, суждений, выражений", чтоне только опубликовать его, но даже держат). у себя в рукописи оказалосьневозможно, и оно до нас так и не дошло: очевидно, было уничтожено поэтом,подобно начатой им десятой главе. О том большом месте, которое было отведеноэтому описанию в составе главы и об исключительно важном значении, котороеавтором ему придавалось, можно судить по тому, что поэт, вынужденныйотказаться от его обнародования, предпочел вынуть из романа и всю главу, безэтого "слитком короткую и как бы оскудевшую" {3}. В особом приложении кроману была дана лишь небольшая часть этой главы под названием "Отрывки изпутешествия Онегина". В предисловии к ним Пушкин приводил замечаниеКатенина, говорившего поэту, что исключение главы "вредит... плану целогосочинения; ибо чрез то переход от Татьяны, уездной барышни, к Татьяне,знатной даме, становится слишком неожиданным и необъясненным". Можно суверенностью сказать, что не менее, если не более важную роль играла бы этаглава и для объяснения перехода от Евгения - "лишнего человека" кЕвгению-декабристу. Настойчивое намерение Пушкина сделать Онегина декабристом особеннонаглядно показывает, какой жгучей злободневностью был проникнут замыселпушкинского стихотворного романа, какими крепкими нитями был он связан сважнейшими событиями и актуальнейшими общественно-политическими вопросамисовременности. Если бы замысел Пушкина был осуществлен, на образ Онегина естественнолегли бы новые краски, он выступил бы в существенно ином освещении.Поскольку этого не произошло, Онегин, каким он показан в романе, каким вошелв сознание читателей и критики, в историю русской литературы и русскойобщественной мысли, являет собой исключительно яркий образ "лишнегочеловека", "умной ненужности" (термин Герцена), впервые с такой правдой иполнотой художественно открытый Пушкиным. Такой образ, заключавший в себеширочайшее обобщение, был типичным не только для периода декабрьскоговосстания, но и для всего дворянского этапа русской революционности; отсюдаон и стал родоначальником всех "лишних людей" последующей русскойлитературы. В том же 1830 г., когда был закончен "Евгений Онегин", Пушкин врецензии на "Юрия Милославского" Загоскина замечал: "В наше время под словомроман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании".Полностью подходит под это определение и пушкинский роман в стихах. В"вымышленном повествовании" о жизненных путях и судьбах характерныхпредставителей молодого поколения своего времени Пушкин с непревзойденнойхудожественной убедительностью развернул "историческую эпоху" 20-х гг. XIXв., периода декабрьского восстания. Именно это давало право Белинскомуназвать пушкинский роман в стихах, в котором поэт "умел коснуться такмногого, намекнуть о столь многом, что принадлежит исключительно к мирурусской природы, к миру русского общества", не только "энциклопедией русскойжизни и в высшей степени народным произведением", но и "актом сознания длярусского общества, почти первым, но зато каким великим шагом вперед длянего!" Изображение "исторической эпохи" - своей современности - Пушкин дал нетолько одним крупным планом; оно объемно, можно сказать стереоскопично. Стакой же истиной, полнотой, верностью действительности и одновременновеличайшей художественностью, как первый план, разработаны поэтом и еезадние планы - весь тот пестрый и многокрасочный фон, на котором четковыписывается основная сюжетная линия и рельефно выступают образы главныхдействующих лиц. Светский Петербург и Петербург трудовой,патриархально-дворянская Москва, поместная деревня, беглая и живая панорамавсей "святой Руси": "селенья, грады и моря" ("Отрывки из путешествияОнегина"); общественная, публичная жизнь (театры, балы) и частный, семейныйбыт; великосветский раут и народные святочные гаданья, и работа крепостныхдевушек в- помещичьем саду; кутящая "золотая молодежь" в модном столичномресторане и крестьянин, едущий на дровнях по зимнему первопутку; сочныенатюрморты во вкусе "фламандской школы" и тончайшие акварельные зарисовкисельской природы - весны, лета, осени, зимы... Ничего хоть сколько-нибудьподобного такому широчайшему, поистине "энциклопедическому" (и по полноте, ипо предельной сжатости) охвату всех. сторон русской жизни, ее путей иперепутий, ее лицевой и ее оборотной стороны, ее парадных зал и ее углов изакоулков, - не было ни в одном произведении русской литературы до Пушкина.Гениальный поэт-живописец, Пушкин является здесь и художником-социологом,способным вскрыть и осветить не только причины "лишности", неприкаянностиОнегиных, но даже четко сформулировать процессы, совершавшиеся в русскойкрепостной экономике. Недаром Карл Маркс и Фридрих Энгельс в своих трудах("К критике политической экономии" - Маркс, "Внешняя политика русскогоцаризма" - Энгельс) упоминали соответствующие строки из "Евгения Онегина"{4}, а Фридрих Энгельс писал одному из своих русских корреспондентов: "Когдамы изучаем... реальные экономические отношения в различных странах и наразличных ступенях цивилизации, то какими странно ошибочными инедостаточными кажутся нам рационалистические обобщения XVIII века - хотябы, например, доброго старого Адама Смита, который принимал условия,господствовавшие в Эдинбурге и в окрестных шотландских графствах, занормальные для целой вселенной. Впрочем, Пушкин уже знал это..." {5}.Энгельс имеет в виду ироническое замечание Пушкина в связи с попыткамиОнегина, который начитался весьма популярного тогда Адама Смита, внушитьотцу, что ему нет нужды в деньгах, раз он получает со своих крепостныхпоместий "простой продукт": "Отец понять его не мог и земли отдавал в залог". Пушкин, такимобразом, отмечает проникновение денежных, капиталистических отношений врусское крепостническое хозяйство. Это же место пушкинского романаприпоминает и Маркс. В стихах Пушкина, справедливо замечает Добролюбов, продолжая в этомотношении высказывания Белинского, "впервые открылся нам действительныйрусский мир". "Открытие" в "Евгении Онегине" русской действительности -русского мира - имело не только важнейшее познавательное значение, но и былосвязано с целым переворотом в области традиционных эстетическихпредставлений и понятий, с замечательным расширением границ самого предметахудожественного изображения, круга явлений действительности, достойныхпоэтического отображения, допускаемых в сферу искусства. Во время Пушкинабытовали представления, сложившиеся еще в эпоху классицизма, о том, чтопредметом поэзии должно быть только "высокое", "возвышенное" - "изящная"природа; наоборот, "низкая природа", - все обыденное, "прозаическое" -находится за пределами художественной литературы. Исключение делалось толькодля сатирических жанров, поскольку их целью было не воспевание, а обличение. Автор "Евгения Онегина", произведения в целом отнюдь не сатирическогорода, с первой же его главы - и чем дальше, тем все энергичнее - сознательнои демонстративно стирает всякие различия между "изящной" и "низкойприродой". В его роман, наряду с "поэзией", хлынула широким потоком и"проза" - жизнь, как она есть, со всеми ее красками и оттенками, спраздничным и с обыденным, патетическим и смешным, трогательным и ничтожным,высокими поэтическими порывами и житейским "пестрым сором" - "прозаическимибреднями", мелкими будничными дрязгами, бытовыми деталями. Этой "прозе"автор "Евгения Онегина" умеет сообщить высокое поэтическое достоинство;умеет, говоря словами Добролюбова, "представить... ту самую жизнь, которая унас существует, и представить именно так, как она является на деле", "некомпрометируя искусства". Сам Пушкин, резюмируя отзыв о нем одного из критиков-современников,назвал себя "поэтом действительности". Единственным в своем роде образцомпоэзии действительности - реалистического искусства слова и являетсяпушкинский роман в стихах. В осуществлении своего в высшей степени новаторского творческогозамысла поэту пришлось пойти совершенно новыми, непроторенными путями.Строфы Онегина полны полемики со всеми действовавшими в ту пору основнымилитературными направлениями, школами и традициями (классицизмом,сентиментализмом, романтизмом - и пассивным, и активным, - почти всемитипами западноевропейского романа). Для "поэзии действительности" необходимобыло создавать новые способы и средства выразительности, применять иразрабатывать новые художественные приемы, наконец, соответственным образомпреобразовывать самый материал искусства слова - русский литературный язык. И в пушкинском стихотворном романе этот гигантскийлитературно-художественный "подвиг", как справедливо назвал многолетний труднад "Евгением Онегиным" сам Пушкин, был автором совершен. Реализмусодержания "Евгения Онегина" органически отвечают все элементы егохудожественной формы. Изображению полноты жизни, сложности и многообразия еепроявлений, различным ее оттенкам и переходам соответствуют "пестрые главы"романа - "полусмешные, полупечальные, простонародные, идеальные". Язык "Онегина" использует все богатство и многообразие языка, всестихии русской речи и потому способен охватить различные сферы бытия,выразить все многообразие действительности. Точно, ясно и просто, безизлишних поэтических украшений - ненужных "дополнений", "вялых метафор", -обозначающий предметы "вещного" мира, выражающий мысли и чувства человека ивместе с тем бесконечно поэтичный в этой своей простоте, слог "Онегина"является замечательным орудием реалистического искусства слова. Вустановлении нормы национального литературного языка - одна из важнейшихзадач, осуществленных творческим гением Пушкина, - роману в стихахпринадлежит исключительно важное место. С целью вместить в свое произведение все многообразие действительностии вместе с тем сообщить ему необходимое единство, Пушкин применяет в своемромане и соответствующую стихотворную форму. "Евгений Онегин" не толькоделится Пушкиным на более или менее равномерные главы (обозначение,подчеркивающее романный характер произведения; Байрон в "Дон-Жуане"пользуется обычным для поэм термином: "песня"), но и написан строфами,однако не традиционной итальянской октавой, как байроновский "Дон-Жуан", аспециально созданной Пушкиным, почти вдвое большей октавы -четырнадцатистишной, так называемой "онегинской строфой". В движениипушкинского романа каждая строфа является но только ритмической, но исмысловой единицей; будучи тесно связана с предшествующими и последующимистрофами, как и с контекстом всего произведения, она вместе с темпредставляет собой нечто целостное, законченное и по своему содержанию. Исключительно большое место занимает в романе лирический голос, азначит и внутренний образ поэта. Зеркало исторической эпохи, "ЕвгенийОнегин", и в этом его и своеобразие и особая прелесть, одновременно -зеркало внутреннего мира самого поэта. "Здесь вся жизнь, вся душа, всялюбовь его; здесь его чувства, понятия, идеалы", - замечает в связи с этимБелинский. Но при столь сильно выраженном авторском присутствии отношение в"Евгении Онегине" между субъективным и объективным началами - автором и егогероями, изображаемой им действительностью также носит принципиально новыйхарактер, соответствующий новому реалистическому качеству пушкинского романав стихах. Поэт отнюдь не равнодушен к героям своего произведения, ко всему,о чем в нем рассказывается, В его попутных суждениях, высказываниях, оценках- итог всего им.пережитого, передуманного, перечувствованного - "умахолодных наблюдений и сердца горестных замет". В то же время за ними всевремя ощутим человек не только большого, горячего сердца, но и передовыхпонятий и идеалов, стоящий в "просвещении" наравне со своим веком, не толькосовременник, но и друг, брат, товарищ декабристов. С этих передовых позицийпоэт судит и осуждает отживающее, отсталое, косное - традиционные верования,привычные представления, лицемерную мораль - все вековые устои старогофеодально-крепостнического мира. Но сколь ни ощутимо в "Евгении Онегине" авторское начало, это не ведет,как у сентименталистов и романтиков, к произвольному смешению субъективногои объективного планов, к подмене одного другим. В романе выражено "сознание"автора, но наряду с этим ярко предстает в нем и не зависящая от сознанияпоэта объективное "бытие". Действительность дана не в субъективных авторскихоценках, даже не только в качестве объекта авторского рассказа, она как быживет в романе своей собственной' жизнью, сама рассказывает о себе, звучитвсеми своими голосами. Это было едва ли не самой замечательной победойавтора "Евгения Онегина" как писателя-реалиста, осуществленной с помощьюцелого ряда тончайших и разнообразнейших художественно-стилистическихприемов. Новаторство Пушкина особенно рельефно проявляется в приемах обрисовкигероев. Образ Онегина выступает перед нами из его речей, размышлений,приобретающих подчас характер внутреннего монолога, разговоров, реплик,письма и т. д.; предполагал было Пушкин ввести в роман и "альбом"дневникОнегина, для которого заготовил ряд характерных афоризмов героя - его"мыслей, примечании". Примерно так же характеризуется и Татьяна.Употребляется Пушкиным и еще один выразительный способ характеристики -обрисовка духовной жизни героя книгой - кругом чтения. Прибегает Пушкин и кприему своеобразной материализации внутреннего мира героя, нагляднохарактеризуя его обстановкой, вещами (кабинет-"уборная" Онегина периода егопетербургского светского существования и его же деревенская "модная келья";старинный "покой" дяди Онегина). Характеристики героев даются повторно и самим автором, подчас понескольку раз, в соответствии с теми изменениями, которые в них происходят,с развитием их характеров. С целью наивозможно большей объективизацииобраза, Пушкин показывает героя не только таким, каким сам его видит, а итаким, каким видят его окружающие - другие персонажи романа. Так, Онегинпоказан глазами его деревенских соседей, "светской черни", двойным - точрезмерно идеализирующим, то слишком снижающим - восприятием Татьяны.Татьяна - глазами Онегина, Ленского, московских кузин, "архивных юношей" ит. п. Мы не только узнаем от автора об этих различных восприятиях, мы ихнепосредственно слышим. Поэт неоднократно драматизирует повествовательнуюткань. В романе непосредственно звучат голоса его персонажей - их живаяхарактерная речь. Все эти многообразные приемы всесторонней реалистическойхарактеристики будут усвоены и развиты последующей нашей литературой. Новпервые и с непревзойденным художественным мастерством разработаны они былив "Евгении Онегине". Именно в романе в стихах художественное мастерство Пушкина проявляетсяедва ли не с предельным блеском. Роман писался в течение весьма длительноговремени. Изменялась - порой весьма существенно - воспроизводимая в немдействительность. Развитие романа отражало развитие соответствующихобщественных прототипов. 14 декабря явилось рубежом между первой и второйчастью романа. Так и воспринимали творение Пушкина наиболее чуткие ипередовые современники. "Онегин, который вступил в жизнь с улыбкой на устах,с каждой песнью становился все более и более мрачным..." - отмечал Герцен. От главы к главе "Онегина" гигантскими шагами шел вперед, творческирос, созревал сам поэт. В то же время он сумел сообщить своему произведениютакую художественную целостность и единство, что его воспринимаешь, какнаписанное одним духом, одним творческим порывом. Мало того, первоначальныйзамысел Пушкина был резко искажен по причинам, от поэта не зависевшим(вынужденное изъятие из него целой главы, ряда строф). Но даже тому, чтороман принудительно оказался "без конца" (уничтожение десятой главы), поэтсумел придать глубочайший идейно-художественный смысл. "Что же это такое?Где же роман? Какая его мысль? И что за роман без конца?" - передаетБелинский критические толки вокруг "Онегина" и отвечает на них: "Мы думаем,что есть романы, которых мысль в том и заключается, что в них нет конца,потому что в самой действительности бывают события без развязки,существования без цели, существа неопределенные, никому не понятные, дажесамим себе..." В творчестве самого Пушкина "Евгений Онегин" сыграл исключительноважную роль. Пушкинский роман в стихах и по жанру, и по содержанию, и понебывалой дотоле широте художественного охвата действительности, -органическое соединительное звено между Пушкиным 20-х и Пушкиным 30-х гг. -Пушкиным-поэтом и Пушкиным-прозаиком, Пушкиным "Руслана и Людмилы" и южныхпоэм и Пушкиным "Повестей Белкина", "Пиковой дамы", "Капитанской дочки". Огромно значение "Евгения Онегина" и для развития последующей русскойлитературы. В "Онегине" началось и получило наиболее глубокое и всестороннеевыражение становление нового, реалистического метода. Современная Пушкинуреакционная критика пыталась всячески умалить роман Пушкина. С позиции"официальной народности" критики этого рода нападали па Пушкина за то, чтоон сосредоточился в своем романе по преимуществу на изображении дворянскогобыта, сделал главным героем светского человека. Против этого решительновыступил Белинский, который, наоборот, объявил великим достоинствомпушкинского романа то, что в нем была отражена жизнь наиболее передовыхкругов русского общества, пережитая этими кругами большая историческаятрагедия. "Он, - писал Белинский об авторе "Евгения Онегина", - любилсословие, в котором почти исключительно выразился прогресс русского обществаи к которому принадлежал сам, - и в "Онегине" он решился представить намвнутреннюю жизнь этого сословия, а вместе с ним и общество в том виде, вкаком оно находилось в избранную им эпоху, то есть в двадцатых годахтекущего столетия". Вместе с тем критик находил в романе и образцызамечательного проникновения поэта в жизнь и душу простого народа -крестьянства. Полностью приведя рассказ няни о своем замужестве, Белинскийвосторженно восклицал: "Вот как пишет истинно народный, истинно национальныйпоэт". Критикам - поборникам "лапотно-сермяжной народности", называвшимПушкина "по преимуществу поэтом большого света или, что все равно, поэтомбудуарным", Белинский противопоставил свое понимание "Онегина", как "чисторусского", "в высшей степени народного, национального произведения".Определения эти полностью оправданы. В центральных образах пушкинскогоромана в стихах были. даны типические обобщения существенных явлений жизнирусского общества такой силы и глубины, что они сохранили надолго значениесвоего рода литературных образцов, эталонов. "Образ Онегина, - писал об этомГерцен, - настолько национален, что встречается во всех романах и поэмах,которые получают какое-либо признание в России, и ни потому, что хотеликопировать его, а потому, что его постоянно находишь возле себя или в себесамом" (Герцен. "О развитии революционных идей в России"). Больше того, насыщая свой роман, посвященный изображению "внутреннейжизни" лучших представителей дворянского "сословия" передовыми идеями,утверждая в нем реалистическое воспроизведение действительности, раздвигаяграницы "предмета" искусства, вырабатывая нормы национального литературногоязыка, Пушкин дал могучий толчок тому процессу демократизация художественнойлитературы, тенденции которого начали проявляться уже в предшествовавшейлитературе и который составил основную, магистральную линию всегопоследующего литературного развития. Одним из наиболее значительных выражений демократизации литературы быловсе большее утверждение и развитие в ней прозаических повествовательныхжанров. "Евгений Онегин" явился и выражением и мощным дальнейшим стимуломэтого процесса. Вершина и итог всей предшествовавшей ему новой русскойлитературы - литературы по преимуществу стихотворной, пушкинский роман встихах стоит у истоков самого значительного явления русской литературнойклассики - русского реалистического романа в прозе. Наконец