Война и мир

Борьба классов, как противоречие интересов, поскольку и пока она углубляется и развивается, может привести к «общей гибели борющихся классов» (слова Маркса). Такова судьба противоречия, пока оно остается противоречием. Чтобы избежать этого результата, необходимо «особое искусство», новый акт разрешения противоречия, «скачок» из борьбы противоположностей в гармонию противоположностей, иначе говоря: переустройство всего общественного здания. Но всякое переустройство есть «строй», синтез, гармония, являющаяся на место неустройства, дисгармонии. Таков неизбежный вывод из следующих слов «Коммунистического манифеста»:

«Противоположные классы ведут борьбу, всегда кончающуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов»^15*.

И еще один важный вывод вытекает из этих слов: борьба всегда кончается; она не есть вечный и абсолютный принцип бытия, ибо если бы она вечно продолжалась и одна существовала, то противоположности пожрали бы друг друга и все погрузилось бы в небытие⁵.

Конец и конечная цель (телос) борьбы есть мир и гармония. Без этого борьба бессмысленна и гибельна. Конечная цель и смысл противоречия есть разрешение противоречия; без этого противоречие есть бессмыслица («бессмыслица» и есть пребывание в непрерывном противоречии). Борьба су-

⁵ Напротив, у Ленина именно борьба, противоречие провозглашается непреходящим и абсолютным принципом: «Единство (совпадение, тождество, равноденствие) противоположностей условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоисключающихся противоположностей — абсолютна»... (Ленинск[ий] сб[орник], XII, с. 324)^16*».

ществует ради мира, но не мир ради борьбы. На этом важнейшем диалектическом принципе покоится не более и не менее, как вся античная и христианская этика, этика гармонии, мира и любви⁶.

Немудрено, что к этому принципу мира и гармонии диамат питает мало симпатии⁷. Он предпочитает замалчивать его. Тем не менее это фундаментальный диалектический принцип, и мы можем диалектически принудить к его принятию. Призвать диалектику значит иногда призвать ее на свою голову.

Цитируя собственные слова противника, мы вправе, однако, говорить о принуждении в том случае, если его высказывание взято из иного, ему враждебного миросозерцания и если оно подтверждает нашу, ему враждебную точку зрения. Нет большей диалектической победы, как такое вынужденное признание, подтвержденное цитатой. В этом смысле мы часто говорим: «Маркс вынужден признать...» «Ленин вынужден признать»...

Так Маркс, несмотря на свое отвращение ко всякому «мирному» решению, несмотря на свое презрение к христианской морали мира и к античной идее справедливости, принужден в конце концов признать, что смысл и телос всей борьбы есть мир и гармония: «уничтожится антагонизм классов, падут враждебные отношения наций»... вместо классовой борьбы воцарится социальная гармония противоположностей: «всех и каждого». Так говорит «Коммунистический манифест»^17*.

Но, может быть, диамат, спасаясь от такого диалектического удара, попытается отодвинуть все это в бесконечность, утверждая, что весь бесконечный путь до этой бесконечно далекой цели состоит из одной бесконечной борьбы и ненависти? (Иначе говоря, что бесконечная ненависть ведет в царство бесконечной любви и бесконечное нагромождение противоречий создает гармонию.)

Однако мы уже указывали, что развитие и углубление одного только внутреннего противоречия приводит всякую вещь к гибели и разрушению. Все живое погибает в силу внутреннего и внешнего противоречия (капитализм погибает в силу внутрен-

⁶ Для Платона справедливость есть социальная гармония. Для ап. Павла Христос есть мир, уничтожающий вражду и примиряющий противоположности. Еф. II, 13-22. Ср. Ин. XIV, 27.

⁷ Диамат предпочитает настаивать на том, что в процессе развития нет места гармонии, ибо он есть развертывание противоречий и борьба («Диамат», с. 7).

него противоречия — это общее место марксизма). И если что-то вообще существует, то только потому, что существует другой принцип бытия, другое соотношение противоположностей, кроме соотношения антагонизма и взаимного исключения. Если бы противоположности только «пожирали» друг друга, то они за бесконечностью времени давно пожрали бы друг друга. Бытие всех существ доказывает, что противоположности не только «пожирают», но и «питают» друг друга (выражение Аристотеля)^18*, причем это «питание» должно необходимо перевешивать «пожирание».

Всякая вещь, всякое существо есть система гармонически связанных противоположностей — будь то атом, солнечная система, организм, общество. Греческое слово «система» сразу выражает этот диалектический принцип, ибо «система» означает то, что «сополагаемо», то, что «стоит вместе», в противоположность тому, что несовместимо.

Таким образом, диалектика имеет два принципа: война и мир, антагонизм и гармония, взаимопожирание и взаимопитание противоположностей. При этом второй принцип — мира и гармонии — перевешивает; он дает всему смысл, ценность и бытие: война существует ради мира, а не мир ради войны; мир может обойтись и без войны, но война не может обойтись без мира.

Принцип мира перевешивает, но это не значит, что он абсолютно доминирует: мир (согласие) постоянно нарушается и восстанавливается, противоречие всегда присутствует (в этом Гегель прав).

Космос не есть неподвижная гармония, раз навсегда найденный аккорд; он есть развивающаяся симфония с возникающими диссонансами и разрешениями. В этом историзм Гегеля сохраняет свое значение.

Все сказанное дает нам возможность сделать важный вывод, касающийся марксистского понимания истории. «Вся история есть история борьбы классов»^19* — этот тезис имеет смысл, но он становится ложным, если его абсолютировать и оторвать от противоположного утверждения. С совершенно таким же и даже с большим правом можно сказать: «вся история есть история сотрудничества и солидарности классов».

При этом антитезис «сотрудничества», т. е. гармонического взаимодействия, перевешивает, ибо иначе история давно бы кончилась «общей гибелью борющихся классов», по выражению Маркса.