Индульгенция

... апостольской властью, мне данной и на тебя распространенной, освобождаю тебя от всех грехов твоих уничтоженных, исповеданных и забытых; также от всех падений, преступлений, проступков и сколько-нибудь тяжелых провинностей..., а также от каких бы то ни было отлучений, суспенсаций (временного отрешения от должности или бенефиция) и интердикта и других церковных приговоров, осуждений и наказаний, наложенных судебной и людской властью…

Письмо Мартина Лютера папе Льву Х
(1518 г.)

Святейший отец! Да удостоит ваше святейшество обратить свой отеческий слух, как бы слух самого Христа, к вашей бедной овце и выслушать милостиво ее блеяние... Что делать мне, отец святейший? Я не могу переносить вашего гнева, и я не знаю, как его избежать... У меня требуют отречения... Я поспешил бы это сделать, если бы это привело к предположенной цели. [Но] преследования моих противников распространили далеко мои сочинения, и они слишком глубоко запали в сердце, чтобы их оттуда искоренить. Отречение еще более нанесло бы ущерба римской церкви и в уста всех вложило бы против нее новые обвинения...
Святейший отец! Объявляю перед лицом Бога и всех его творений: я никогда не желал, да и теперь отнюдь не желаю делать покушения насилием или хитростью на власть римской церкви и вашего святейшества. Я признаю, что ничто ни на небе, ни на земле не может быть поставлено выше этой церкви, кроме Христа, Господа всех!

Из послания Лютера императору и христианскому дворянству немецкой нации об улучшении христианского состояния
(24 июня 1520 г.)

Всесветлейшему, вельможнейшему императорскому величеству и христианскому дворянству немецкой нации. Д-ра Мартина Лютера

Да помилует и да укрепит Господь Бог вас, всесветлейший государь, и вас, милостивейшие и любезные господа. Не самонадеянность, не дерзновенность побудили меня, одинокого и слабого человека, заговорить с вами. Нужда и притеснения, тяжелым бременем лежащие на всем христианстве, особливо же в Германии, принуждающие не только меня, но и всех людей громко вопить, взывая о помощи, принудили меня и теперь взывать и молить, не воодушевит ли кого-нибудь Господь протянуть руку помощи несчастной нации. Много раз соборы пытались вступиться, но всякий раз кучка ловких и коварных людей не только мешала этим попыткам, но и усугубляла зло; злые козни эти я и хочу теперь, с Божьей помощью, ярко осветить, дабы всякий узнал их, дабы они впредь не могли ни мешать, ни вредить. Романисты с великой ловкостью соорудили вокруг себя три стены, коими и защищались до сих пор, так что никто не мог их реформировать, и все христианство пришло в ужасное разорение Во-первыx, если мы грозили светской властью, они твердили и уверяли, что светская власть не имеет над ними силы, что, наоборот, духовная власть выше светской. Во-вторых, если их хотели образумить ссылкой на писание, они возражали, что никому, помимо папы, не дано толковать писание. В-третьих, если им грозили собором, они измышляли, что никто, кроме папы, не властен созвать его. Итак, да поможет нам Господь, да даст он нам одну из тех труб, звуками которых разрушены были стены Иерихона, чтобы развеять эти соломенные и бумажные стены.

Попытаемся пойти против первой стены. Явно выдумано, что папа, епископы, священники, монахи – «духовного чина», а князья, рыцари, ремесленники, земледельцы – «светского». Все это - хитрая выдумка, сплошная ложь, пусть никто не смущается этим и вот почему: все христиане поистине духовного звания, между ними нет никакой разницы, разве лишь по должности, ибо, как говорит и апостол Павел (к Коринф. 1, 12, 12 и след.), мы все - члены одного тела, но у каждого члена свое отличное дело, которым он служит всем остальным; у всех у нас единое крещение, единое евангелие, единая вера - все мы и одинаково равные христиане, ибо крещение, евангелие, вера - вот что делает нас «духовными», вот что делает нас христианами. Все мы крещением посвящаемся в священство, как говорит апостол Петр (1, 2, 9): «Вы - род избранный, царственное священство»; как указывает и "Откровение" (5,10): «И соделал вас царями и священниками Богу нашему». Итак, между мирянами и попами, князьями и епископами или, как они называют, между «духовными» и «светскими» в действительности есть лишь различие по должности и делу, а не по званию: все они духовного звания, все они истинные священники, епископы, папы, но неодинаковое дело у всех, как и между священниками и монахами не все делают одно и то же. Посему я и утверждаю: раз светская власть установлена Господом карать злых и охранять благих, то она свободно исполняет свое назначение во всем христианстве, невзирая на лица, все равно обратится ли она против папы, епископов, попов, монахов, монахинь или еще кого-либо. Пусть светская власть исполнит дело свое совершенно свободно, нелицемерно, кто виноват, тот и расплачивайся; все же доводы церковного права - лишь дерзкие римские измышления. Ибо так проповедует апостол Павел всем христианам (Римл 13,1,4): «Всякая душа (думается, и папская тоже) да будет покорна властям, ибо начальник не напрасно носит меч: он - божий слуга» Так говорит и апостол Петр (1,2,13) «Будьте покорны всякому человеческому начальству ради господа». Третья стена рушится сама собой, раз падут первые две. Ибо всякий раз, когда папа действует вопреки писанию, мы обязаны защитить писание, карать и принудить папу.

Письмо Лютера к Спалатину после отлучения от церкви
(11 октября 1520 г.)

Здравствуйте! Наконец, прибыла сюда эта римская булла. Ее привез Экк. Наши пишут о ней более подробно курфюрсту. Я ее презираю и готовлюсь выступить против этой безбожной, лживой и от первого слова до последнего экковской буллы. В ней, как вы видите, сам Христос осужден, и осужден без всякой мотивировки. Меня же не к допросу привлекают, а приглашают к отречению. Заметьте, до какой степени они безумны в своей ярости, в своем ослеплении, в своем недомыслии: не видят, не размышляют. Я буду, впрочем, вести себя по отношению к булле так, как если бы она была выдумана и подложна, и не буду упоминать имени папы, хотя и верно, что действительно оттуда прибыла. Ах, если бы Карл был мужественным человеком и вступил в битву с приспешниками сатаны. За себя я не боюсь. Пусть будет, что угодно Богу. И того не знаю, что предпринимает в этом деле князь, самое лучшее в его положении было бы держать себя так, как будто ему ничего неизвестно. Ведь в Лейпциге, как и всюду, к булле и Экку относятся с презрением. Вот почему я беспокоюсь, чтобы своей озабоченностью и беспокойством мы не придали престижа булле, которая иначе сама собой сойдет на нет и успокоится. Посылаю вам экземпляр буллы, чтобы вы могли взглянуть на римское чудище.

Что до меня, то я рад от всего сердца, что приходится страдать за столь хорошее дело мне, недостойному столь святого страдания. Теперь я гораздо свободнее, так как убедился что папа - антихрист и папский престол - седалище сатаны.

Мартин Лютер, Августинец.

«Обращение с мирными предложениями»
(апрель 1525 г.)

Доктора Мартина Лютера «Обращение с мирными предложениями на основе 12 статей».

...Никто на свете не был в такой же мере причиной настоящих беспорядков и возмущения, как вы, князья и господа, особенно же вы, ослепленные епископы, сумасбродные попы и монахи... Меч приставлен к вашему горлу, вы же все еще думаете, будто так крепко сидите в седле, что никто не может вас выбить из него. Эта уверенность и ожесточенная самонадеянность приведет вас к тому, что вы сломите себе шею - вы это увидите... Знайте, так как вы причина гнева Божия, то, без сомнения, он постигнет вас, если вы не исправитесь со временем. Знамения на небе и чудеса на земле относятся к вам, господа; они не предвещают вам ничего хорошего, и ничего хорошего с вами не произойдет... Знайте, Бог сделал так, что народ не может и не хочет дольше терпеть вашего злодейства. Вы должны измениться и следовать слову Божию; если не сделаете этого добровольно и охотно, то должны будете сделать по принуждению и с потерями для себя… Против вас, господа, восстали не крестьяне, а сам Бог, который хочет наказать вас за ваши злодейства.

Но Лютер уверяет, что он вовсе не стоит на стороне крестьян. Он лишь просит князей сделать крестьянам некоторые уступки. По его мнению, можно вести переговоры с крестьянами, взяв за основу «12 статей». Некоторые из них совершенно справедливы, например, первая, требующая, чтобы крестьяне имели право выбирать священников и читать евангелие. Другие статьи, требующие материальных облегчений, также справедливы, ибо власти поставлены для того, чтобы приносить подданным пользу, творить благо. Но теперь гнет сделался невыносимым. Разве помогло бы крестьянину, если бы на его поле росло столько гульденов, сколько на нем стеблей и колосьев зерен? Для того чтобы бедному человеку осталось что-нибудь, следовало бы ограничить роскошь и сократить расходы...

Поэтому я с добрым намерением советовал бы выбрать из среды дворян несколько графов и господ, от городов - несколько советников и обсудить и уладить дело миром, Вы, господа, должны оставить свое высокомерие; все равно, добровольно или нет, вам придется расстаться с ним, вам надо было бы немного ограничить свою тиранию и свой гнет, чтобы бедные люди также получили достаточно воздуха и места в жизни. С другой стороны, нужно, чтобы крестьяне вошли в соглашение и отказались бы от некоторых статей, предъявляющих слишком большие требования, так что дело хоть и не было бы сделано по-христиански, но все-таки было бы улажено по законам человеческим... Итак, совесть моя спокойна, потому что я дал вам христианский и братский совет. Дай Бог, чтобы совет этот помог вам. Аминь.