Глава 9. Не имея понятия, куда мы едем, я делала все возможное, чтобы казаться вовлеченной в происходящее

Сидни

Не имея понятия, куда мы едем, я делала все возможное, чтобы казаться вовлеченной в происходящее... Мы с Уорреном– в машине на заднем сиденье. Он рассказывает о группе, объясняя свою причастность к ней, а я задаю ему уместные вопросы и киваю в нужные моменты головой, осознавая, что мои мысли находятся совершенно в другом месте.

Конечно, я не могу рассчитывать на то, что боль и страдания уйдут очень быстро, но вместе с тем, должна признать, что сегодня был один из наихудших дней с моего прошедшего Дня Рождения. Я осознаю, что моя боль могла быть намного сильнее, если бы рядом на этой неделе не было Риджа. То ли у него талант оказывать поддержку, то ли я действительно начинаю им увлекаться. На протяжении всего времени, которое мы проводили вместе, я чувствовала себя абсолютно счастливой. Это было единственным временем, когда я не думала о Хантере и Тори, и о том, как они со мной поступили.

Но теперь, наблюдая за тем, как он сидит на переднем сиденье, а его рука сжимает руку Мэгги... Мне это совсем не нравится. Мне не нравится, как его большой палец двигается туда-сюда. Мне не нравится, как она на него смотрит. И особенно мне неприятно, как он на нее смотрит. Мне не понравилось, как они взялись за руки, когда спустились по лестнице. Мне не понравилось, как он открыл дверь и положил свою руку на нижнюю часть ее спины, когда она садилась в автомобиль. Мне не понравилось, как они перешептывались, пока он сдавал задним ходом. Мне не понравилось, как он смеялся на все, что она говорит, а затем притянул ее к себе, чтобы поцеловать в лоб. Мне также не нравится, что все это заставляет меня чувствовать, будто всем хорошим моментам, которые у меня были с прошедшей недели пришел конец.

Ничего не изменилось. Ничего существенного не произошло между нами, и я знаю, что все может быть так, как было раньше. Мы будем по-прежнему вместе писать тексты. Он будет слушать как я пою. Мы по-прежнему будем продолжать «взаимодействовать» между собой, как делали это раньше. Эта ситуация не должна меня беспокоить.

Глубоко в сердце я не хочу, чтобы у меня с ним что-либо произошло, ну, по крайней мере, на данном жизненном этапе.Я знаю, что должна быть сама по себе. И я хочу быть сама по себе. Но я также знаю, что причина, почему я чувствую себя так противоречиво – это то, что у меня исчезла надежда. Я не готова, чтобы все случилось прямо сейчас, но я,все же, предполагала такую возможность. Предполагала, что когда-нибудь, когда я буду готова, все могло бы произойти.

Однако теперь, когда Мэгги рядом, я понимаю, что этого «возможно однажды» может и не случиться. Никогда не будет этого «возможно однажды». Он любит ее, и она, очевидно, любит его, и я не могу винить их за это, ведь то, что у них сейчас есть - прекрасно. То, как они смотрят друг на друга и как общаются, заботятся друг о друге - это то, что я только сейчас поняла, не хватало нам с Хантером.

Возможно, когда-нибудь и у меня такое будет, но не с Риджем. Зная это, луч надежды, который озарял всю мою прошедшую неделю погас.

Господи, я так подавлена.

Я ненавижу Хантера.

Я ненавижу Тори.

А сейчас я настолько несчастна, что я ненавижу даже себя.

- Ты плачешь? - спросил Уоррен.

- Нет.

- Ты точно плачешь.

Я отрицательно покачала головой. - Я не плачу.

- Но собиралась плакать, - сказал он, глядя на меня с сочувствием. Он положил свою руку мне на плечо и притянул к себе. - Выше голову, девочка. Может быть, сегодня мы найдем кого-то для тебя, кто вывинтит мысль о твоем бывшем парне «задроте» из твоей чудной маленькой головушки.

Я засмеялась и шлепнула его по груди.

- Ну, я мог бы и сам выступить добровольцем, но Бриджитт не любит делиться, сказал он. - Она просто из тех сучек, если ты заметила.

Я снова засмеялась, но вдруг мои глаза встретились с глазами Риджа в зеркале заднего вида, и моя улыбка померкла. Его лицо было серьезным, а взгляд зафиксировался на мне в течение нескольких секунд, прежде чем он переключился на дорогу перед собой.

Его реакцию обычно трудно предугадывать, но сейчас я могу поклясться, что увидела в этих глазах небольшую вспышку ревности. И я не одобряю свои эмоции, что мне нравится видеть его ревность на то, как я сижу,прислонившись к Уоррену.

Когда мне исполнилось двадцать два, это буквально отравило мою душу. Кто я, и почему у меня возникают такие ужасные ответные реакции на происходящее?

Мы заняли парковочное место на стоянке клуба. Я бывала здесь и раньше,с Тори,так что я даже рада тому, что это место не будет мне абсолютно чужим. Уоррен взял мою руку и помог мне выйти из машины, затем обнял за плечо и мы направились ко входу.

- Я предлагаю тебе вот что, - сказал он. - Сегодня я попробую держаться от тебя подальше, чтобы парни случайно не предположили, что ты можешь быть по уши в меня влюблена. Я ненавижу «обломщиков», и я так же не люблю оставаться один. Но если кто-то поставит тебя в неловкое положение, просто дай мне сигнал, и я появлюсь, чтобы поспособствовать разрешению ситуации.

Я кивнула. - Похоже на план. А какие сигналы я должна тебе подавать?

- Не знаю даже. Ты можешь соблазнительно облизать губы. А может сжать грудь вместе.

Я резко толкнула его локтем в бок. - Будь любезен, а могу я просто почесать нос?

Он пожал плечами. - Это тоже может подействовать. Он открыл дверь, и мы все зашли внутрь. Музыка заглушала все вокруг, двери за нами закрылись и, Уоррен наклонился, чтобы прокричать мне что-то в ухо. - На балконе есть кабинки. Пойдемте туда! Он подтянул мою руку к себе, и повернувшись к Риджу и Мэгги, мы последовал за ними.

• • •

Уже прошло более двух часов с тех пор, как мы пришли, и мне еще не пришлось использовать тот секретный код, который был условлен между мной и Уорреном. Я танцевала с несколькими парнями, но, как только песня заканчивалась, я взяла себе за правило вежливо улыбнуться и возвращаться назад в кабинку. Уоррен и Мэгги, кажется, опустошили весь ликеро-водочный склад, но Ридж не взял в рот ни капли.

Я так же ничего не пила, не считая того единственного шота, на который меня уговорил Уоррен, когда мы только приехали.

- Ноги болят, - сказала я.

Мэгги и Ридж несколько раз танцевали под медленные песни, так что я старалась на них не смотреть.
- Нет! - сказал Уоррен, пытаясь меня вытащить. - Я хочу танцевать!

Я отрицательно качала головой. Он был настолько пьяный и развязный, что каждый раз, когда я пыталась с ним танцевать, это заканчивалось пытками для моих ног, которые он безжалостно топтал.

- С тобой потанцую я, - сказала ему Мэгги. Она перебралась в кабинке через Риджа, и Уоррен взял ее за руку. Они направились на нижний уровень на танцпол, так что это первый раз, когда Ридж и я остались в кабинке одни.

Мне это не нравится.

Наоборот это хорошо.

Нет.

Да.

Ну вот, посмотри? Испорченная душа. Поврежденная, гнилая душа.

Ридж: Тебе весело?

Вообще-то нет, но я киваю, потому что…я не хочу быть раздражающей девушкой с разбитым сердцем, которая хочет внимания, чтобы не чувствовать себя такой несчастной.

Ридж: Мне нужно кое-что сказать тебе, и наверное это не совсем подходящее место, но я пытаюсь исправить то, что я непреднамеренно сделал не так.

Я посмотрела на него и кивнула еще раз.

Ридж: Уоррен влюблен в Бриджитт.

Я прочитала его сообщение два раза. Зачем ему это говорить мне? Если только он не думает, что мне нравится Уоррен.

Ридж: Он всегда любил флиртовать, так что я просто хотел прояснить это. Я не хочу, чтобы ты опять страдала. Вот и все.

Я: Я ценю твою заботу, но в этом совершенно нет необходимости. Действительно. Там нет никакого интереса.

Он улыбается.
Я: Ты был прав. Мне понравилась Мэгги.

Ридж: Я знал, что она тебе понравится. Она всем нравится. Она очень милая.

Я поднимаю глаза и смотрю вокруг, когда начинает играть песня «Звуки кедра». Я стремглав мчусь к задней кабинке и смотрю через перила. Уоррен и Мэгги стоят на стойке ди-джея, Уоррен с ним разговаривает, а Мэгги танцует рядом с Уорреном.

Я: Играет одна из твоих песен.

Ридж: Да? Всегда так происходит, когда рядом Уоррен. Они играют "Getaway"?

Я: Да. А откуда ты знаешь?

Ридж подносит ладонь к груди и улыбается.

Я: Ничего себе. Ты можешь определять свои песни таким способом?

Он кивает.

Я: А что с Мэгги? У нее хорошо получается говорить. По-моему, у нее хорошо получается и танцевать. У нее отличается уровень глухоты от твоего?

Ридж: Да, у нее незначительная потеря слуха. Она слышит большинство вещей с помощью слуховых аппаратов, и именно поэтому она хорошо говорит. Она так же хорошо и танцует. Я привык танцевать под медленные песни с ней.

Я: Так вот почему Мэгги говорит вслух, а ты нет? Потому что она может слышать?

Его глаза переключились на меня на нескольких секунд, а затем он опять посмотрел в свой телефон.

Ридж: Нет, я бы мог говорить, если бы хотел.

Мне нужно прекратить спрашивать. Я знаю, что его, вероятно, раздражают все эти вопросы, но мне очень любопытно.

Я: Тогда почему ты не говоришь?

Он пожал плечами, но не написал.
Я: Я хочу знать. Должна быть причина. Мне кажется, это бы намного упростило тебе жизнь.

Ридж: Я просто не хочу. Я и так справляюсь со всем.

Я: Да, действительно, особенно когда Мэгги и Уоррен рядом. Зачем говорить, если они могут делать это за тебя?

Я нажала «отправить», прежде чем осознала, что, вероятнее всего, мне не следовало было этого говорить. Я заметила, что Мэгги и Уоррен делают многое. Например, они делают для него заказ каждый раз, когда приходит официантка, и я заметила, что Уоррен делал это несколько раз на этой неделе в различных ситуациях.

Ридж прочитал мое сообщение, и посмотрел на меня. Кажется, я поставила его в неудобное положение, и я сразу же пожалела о сказанном.

Я: Мне очень жаль. Я не имела в виду это так, как это прозвучало. Я просто имела в виду, что пусть они делают что-то для тебя, но они не обязательно должны делать то, что ты сам можешь делать.

Мое объяснение начало беспокоить его еще больше, чем предыдущее. Кажется, я рою себе яму.

Я: Извини. Я не буду больше спрашивать. Я не имею права судить тебя, так как я не могу оказаться в твоем положении. Я просто пыталась понять.

Он посмотрел на меня и закусил нижнюю губу. Я заметила, что он так делает, когда очень серьезно думает о чем-то. Он посмотрел на меня так, что я почувствовала, как у меня пересохло в горле.Я перевожу взгляд, беру трубочку с содовой в рот, и делаю глоток. Когда я посмотрела на него, он снова набирал сообщение.

Ридж: Мне было девять лет, когда я перестал говорить.

Его сообщение заставило мой желудок сжаться, и это произвело еще больший эффект, чем его взгляд. Не знаю почему.
Я: Так ты мог раньше говорить? Почему ты перестал?

Ридж: Это может занять много времени, чтобы вместить объяснение в текст сообщения.

Я: Хорошо. Ты можешь мне об этом рассказать дома, когда у нас будут ноутбуки под рукой.

Он стремглав помчался к краю кабинки и нагнулся через балкон. Я следовала за его взглядом к Мэгги и Уоррену, которые до сих пор находились в кабинке ди-джея. Когда он увидел, что они были по-прежнему заняты, отошел от перил и наклонился над столом, положив локти перед собой, и начал набирать сообщение.

Ридж: Похоже, они не собираются оттуда уходить, так что, я думаю, у нас есть сейчас время. Мне и Бреннану не очень повезло с родителями. У них у обоих были проблемы с зависимостью. Наверное, у них и сейчас все по-прежнему, но я не могу утверждать наверняка, так как мы уже много лет с ними не разговаривали. Моя мать большую часть нашего детства провела в постели на обезболивающих таблетках. Отец провел большую часть нашего детства в барах. Когда мне было пять, я был зачислен в школу для глухих. Вот, где я узнал язык жестов. Я приходил домой и учил Бреннана, потому что ни один из моих родителей его не знал. Я учил его потому, что мне было пять лет, и я никогда раньше ни с кем не разговаривал.

Я был в таком отчаянии, что заставлял учить своего двухлетнего брата, чтобы он мог различать отдельные слова, такие как - «печенье», «окно», чтобы просто было с кем поговорить.

Мое сердце убежало в пятки. Я посмотрела на него, но он продолжал мне писать.

Ридж: Представь себе, что в свой первый день в школе я пониманию, что все-таки способ общения для таких, как я,существует. Когда я впервые увидел детей, которые вели беседы с помощью рук, я был поражен. Я прожил первые пять лет своей жизни не зная, каково это - общаться. Школа начала учить меня, как составлять слова, используя голос, как читать, как показывать жесты. Следующие несколько лет я практиковал все это на Бреннане. Он стал так же свободно владеть языком глухонемых, как я. Я хотел, чтобы он знал его, но в то же время, я не хотел использовать его как посредника при общении с родителями. Поэтому, когда я хотел поговорить с ними, я всегда говорил словами. Я не мог слышать свой собственный голос, и я знаю, что он звучит по-другому, когда говорят глухие люди, но я хотел иметь свой собственный способ общения, так как мои родители не владели языком глухонемых. Однажды, когда я разговаривал со своим отцом, он сказал Бреннану, чтобы я заткнулся и попросил его говорить вместо меня. Я не понимал, почему он был так зол. Каждый раз, когда я хотел говорить со своим отцом,случалось то же самое. Бреннан переводил для мне то, что мой отец хотел сказать мне. Наконец я понял, что моему отцу не нравилось, как звучит мой голос. Его смущало то, что я не мог слышать. Он также не хотел со мной разговаривать на людях, чтобы они не знали, что я был глухой. Так что он велел мне заткнуться каждый раз, когда я пытался говорить. Однажды дома, он так рассердился, что начал вопить на Бреннана. В тот день он был очень пьян и зол, что не было редкостью. И он так сильно ударил Бреннана по голове, что просто«вырубил» его.

Слезы так сильно начали накатывать на мои глаза, что мне пришлось глубоко дышать, чтобы успокоиться.

Ридж: Ему было всего шесть лет, Сидни. Шесть. Я никогда не хотел дать своему отцу хотя бы один повод, чтобы он снова ударил брата. Так что это был последний раз, когда я говорил вслух. Это стало привычкой после того случая.

Он положил телефон на стол и сложил перед собой руки. Казалось, будто он не ждал от меня реакции. Он смотрел на меня, и я знаю, видел, как слезы катились по моим щекам, но, казалось, никак на это не реагировал. Я сделала глубокий вдох, затем выпрямилась, чтобы взять салфетку и вытерла слезы. Мне не хотелось, чтобы он видел такую мою реакцию, но я не могла себя сдержать. Он мягко улыбнулся и начал тянуться через стол к моей руке, но вдруг Уоррен и Мэгги снова появились в нашей кабинке.

Ридж потянул руку назад и посмотрел на них. Руки Мэгги находились на плечах Уоррена, и она смеялась, будто ни над чем определенным. Уоррен продолжал пытаться ухватиться за край кабинки, но, похоже, у него не очень это получалось, и со стороны это выглядело так, будто ему потребуется помощь. Ридж и я встали, чтобы им помочь. Ридж потянул Мэгги от Уоррена, и я положила руку Уоррена вокруг своей шеи. Он прислонил свой лоб к моему.

- Сид, я так счастлив, что тебя обманули. Я так счастлив, что ты переехала к нам.

Я засмеялась и отодвинула его лицо от моего. Ридж показал кивком головы на выход, и я кивнула в знак согласия. Если бы еще один коктейль, то нам бы пришлось нести этих двух.

- Мне нравится то платье, которое ты носишь, Сид. Оно синее? Но пожалуйста, не одевай его снова. Уоррен склоняет свою голову к моей, и мы продвигаемся к выходу. - Мне не нравится, как смотрится твоя задница в том платье, потому, что, я знаю, что мог бы любить Бриджитт, но твое платье заставляет меня любить твою задницу.

Ничего себе. Он действительно пьян, если признается в том, что мог бы любить Бриджитт.

- Я уже говорила тебе, что уже сожгла то платье, - сказала я, смеясь.

- Хорошо, - ответил он со вздохом.

Мы добрались до выхода, и я замечаю, что Ридж уже несет Мэгги на руках. Ее руки были сплетены вокруг его шеи, а глаза закрыты. Как только мы добрались до машины, она открыла глаза, когда Ридж пытался поставить ее на ноги. Она сделала шаг, но тот час спотыкнулась. Ридж открыл заднюю дверь, и она практически упала внутрь машины. Он стремглав побежал к своему сиденью, а Мэгги упала на дверь, снова закрыв глаза. Ридж показывает Уоррену, чтобы тот залазил в машину, но Уоррен идет прямо к Риджу, хлопает его по щеке и говорит: - Я не завидую тебе, приятель. Бьюсь об заклад, это действительно трудно не поцеловать Сидни, потому что это трудно даже для меня, несмотря на то, что мне она нравится не настолько сильно, как тебе.

Уоррен залазит внутри автомобиля и падает напротив Мэгги. Хорошо, что он был слишком пьян, чтобы подписаться под теми словами, которые он сказал Риджу. Думаю, Ридж не понял ничего из того, что сказал Уоррен. Я могу сказать это по взгляду Риджа, который он на меня бросил. Он рассмеялся и наклонился, чтобы поднять ногу Уоррена, которая до сих пор висела из машины. Толкнув ее в машину, он закрыл дверь, но в моем уме застряла та фраза, которую сказал Уоррен.

Ридж прошел вперед меня, потянул за ручку двери около пассажирского сиденья и открыл ее. Я сделала шаг вперед, но почувствовав на нижней части своей спины руку Риджа, остановилась.

Смотрю на него, а он на меня. Его рука остается на моей нижней части спины, пока я силой не заставляю себя закрыть разрыв между мной и автомобилем. Постепенно я начинаю сползать на сиденье, и его рука ускользает. Он ждет, пока я полностью окажусь внутри автомобиля, и закрывает дверь.

Я откидываю свою голову назад на сиденье и закрываю глаза в ужасе от того, что этот простой жест означал для меня.

Я слышу, как он садится за руль, но по-прежнему держу свои глаза закрытыми. Я не хочу смотреть на него. Я не хочу чувствовать, что я чувствую, когда я смотрю на него. Мне не нравится, как каждую минуту, которую я провожу с ним, я все больше и больше чувствую себя Тори.

На мой телефон приходит сообщение, так что я была вынуждена открыть глаза. Ридж держал свой телефон и смотрелна меня.

Ридж: Она не всегда такая. Меньше даже трех раз в год. Ей не сладко пришлось, и, в последнее время, она любит выйти погулять. Это помогает.

Я: Я не осуждаю ее.

Ридж: Я знаю. Я просто хотел, чтобы ты знала, что она не злоупотребляет алкоголем, как и я.

Он подмигнул мне, и я рассмеялась. Я смотрела на заднее сиденье, и увидела, как Уоррен лежит, перегнувшись через Мэгги. Они оба без сознания. Я обернулась назад и получила новое сообщение.

Я: Спасибо, что рассказал мне о себе. Я знаю, что ты не обязан был это делать, и я знаю, что, вероятнее всего, не хотел этого делать, но, все равно, спасибо.

Он глянул на меня слегка искоса, и возвратил свое внимание на телефон.

Ридж: Я никогда никому не рассказывал эту историю. Даже Бреннану. Он был слишком мал, что даже наверное и ничего не вспомнит из того.

Он положил свой телефон, включил на коробке передач задних ход, и начал сдавать назад.

Почему единственный вопрос, который я хотела его спросить кажется сейчас мне совершенно неуместным?
Я хочу спросить его, рассказывал ли онкогда-либо эту историю Мэгги. Это не должно иметь для меня никакого значения, но почему-то имеет.

Он начинал ехать, и протянулся, чтобы включить радио, что меня очень сбило с толку. Он ведь не слышит,и ему должно быть все равно включено ли оно или нет.

Но потом я поняла, что он сделал это не для себя.

Он включил его для меня.

Ридж

После остановки в МакДрайв, где мы купили покушать, мы поехали к жилому комплексу. Я поставил машину на парковку.

Я: Возьми еду и открой дверь, пока я буду их будить.

Она берет два наших напитка и пакет с едой, потом идет в квартиру, а тем временем я иду к черному входу и открываю дверь. Я трясу Уоррена, чтобы он проснулся и помогаю ему выйти из машины. Затем я бужу Мэгги и помогаю ей. Она все еще не в состоянии идти, поэтому я поднимаю ее, закрывая за нами дверь авто.

Я удостоверяюсь, что Уоррен идет впереди меня вверх по лестнице, потому что не уверен, справится ли он с этой задачей.

Когда мы уже зашли внутрь, Уоррен поковылял в свою спальню, а я повел Мэгги в свою комнату. Я положил ее на кровать и снял туфли, а затем одежду. Укрыв ее одеялом, возвратился в столовую, где Сидни уже выложила нашу еду. Сейчас уже практически была полночь, а мы оба не ели еще с обеда. Я сел напротив нее.

Я: Так что теперь ты знаешь один из моих темных секретов, а взамен я хочу знать один из твоих.

Наши телефоны лежали перед нами на столе во время нашей трапезы. Она улыбнулась и начала отвечать на мое сообщение.

Сидни: У тебя есть и другие темные секреты?

Я: Мы говорим сейчас не обо мне, а о тебе. Если мы собираемся вместе работать, мне нужно знать, на что я подписываюсь. Расскажи мне о своей семье. Тоже буйные алкоголики?

Сидни: Нет, просто придурки. Мой отец - адвокат, и он ненавидел, что я не собиралась учиться в юридической школе. Моя мать всегда сидела дома, ни одного дня в жизни не работала. Она конечно отличная мама, но в то же время она была одной из тех идеальных мам, понимаешь? Прям из фильма «Степфордские жены».

Я: Есть братья или сестры?

Сидни: Нет. Я единственный ребенок в семье.

Я: Я бы не сказал по тебе, что ты была единственным ребенком. Также я бы не сказал, что ты - дочь адвоката.

Сидни: Почему? Потому что я не высокомерная и испорченная?

Я улыбнулся и кивнул.
Сидни: Ну, спасибо. Я стараюсь.

Я: Не хочу показаться черствым, но почему, если твой отец адвокат и ты поддерживаешь отношения с родителями, ты не позвонила именно им на прошлой неделе, когда тебе некуда было идти?

Сидни: Причина в том, что моя мать привила мне чувство самостоятельности. У нее вообще не было образования, и она всегда находилась в полной зависимости от моего отца. Поэтому, она воспитала меня так, чтобы я была очень самостоятельной и могла себя обеспечивать, и я всегда гордилась этим, поэтому и не прошу у них помощи. Бывает иногда трудно, особенно, когда действительно нужна помощь, но я всегда обхожусь без нее. Я также не обращаюсь к ним по той причине, что мой отец никогда не упустит возможности напомнить мне о том, что я не захотела учиться в юридической школе, которую бы он плачивал.

Я: Подожди. Ты сама оплачиваешь себе обучение? Но если бы ты изменила профилирующую дисциплину на другую, с юридическим уклоном, то он бы платил?

Она кивнула.
Я: Это ведь несправедливо.

Сидни: Как я уже сказала, мой отец придурок. Но я не хочу ходить вокруг и обвинять во всем подряд своих родителей. Есть много всего, за что я должна быть им благодарной. Я выросла в относительно нормальной семье, мои родители живы и здоровы, и они в какой-то степени меня поддерживают. Они лучше, чем большинство, просто хуже, чем некоторые. Я ненавижу, когда люди всю жизнь обвиняют своих родителей за каждую плохую вещь, которая случается с ними.

Я: Да. Я полностью согласен, и именно поэтому ушел от родительской опеки, когда мне было шестнадцать. Решил взять свою жизнь в свои руки.

Сидни: В самом деле? А как насчет Бреннана?

Я: Я забрал его с собой. Суды думали, что он живет со своими родителями, но он переехал ко мне. Ну, а Уоррен. Мы подружились, когда нам было четырнадцать. Оба его родителя были глухими. После того, как я стал жить без родителей, они позволили мне и Бреннану жить с ними. Мои родители продолжали иметь опеку над Бреннаном, когда я забрал его к себе, чем сделал им огромное одолжение, и они это отлично знали.

Сидни: Это было так заботливо со стороны родителей Уоррена совершить такой поступок.

Я: Да, они великие люди. Не знаю почему Уоррен оказался сейчас там, где он оказался в жизни.

Она засмеялась.
Сидни: А они продолжали растить Бреннана после того, как ты уехал в колледж?

Я: Нет, он у них оставался всего в течение семи месяцев. Когда мне исполнилось семнадцать, мы переехали на квартиру. Я бросил школу и получил сертификат о полном среднем образовании, чтобы я смог раньше пойти в колледж.

Сидни: Ничего себе. Ты воспитывал брата сам?

Я: Вряд ли. Бреннан хоть и жил со мной, но он одиниз тех, кого воспитывать невозможно. Ему было четырнадцать, когда мы получили свое собственное место жительства. Мне было всего семнадцать. Как бы мне не хотелось сказать, что я был ответственным, зрелым, взрослым, но, на самом деле, все было как раз наоборот. Наша квартира стала местом встреч для всех, кто нас знал, и Бреннан «отвисал» столько же, сколько и я.

Сидни: Это звучит шокирующе. Кажется, ты такой ответственный.

Я: Я был необузданный, но не настолько, насколько мог бы быть, живя отдельно от родителей и в такие юные годы. К счастью, все наши деньги уходили на оплату счетов и аренду, поэтому я не попал под губительное влияние дурных привычек. Мы просто любили повеселиться. Наша группа появилась, когда Бреннану было шестнадцать, а мне было девятнадцать, так что это занимало уйму времени. Кроме того, в том же году я начал встречаться с Мэгги. Так что после этого я успокоился.

Сидни: Ты с Мэгги с девятнадцати лет?

Я кивнул, но не написал ответ. Я почти не касался еды из-за отправки сообщений, так что я взял свой бургер. Она сделала то же самое, и мы кушали, пока все не съели. Мы встали и убрали со стола. Затем она мне помахала рукой и ушла в свою комнату. Я сидел на диване и включил телевизор. Примерно через пятнадцать минут просмотра канала серфинга, я, наконец, включил фильм. Субтитры были выключены на телевизоре, но я не собирался ничего предпринимать, чтобы их включить. Я слишком устал, чтобы читать их и следить за фильмом.

Дверь в комнату Сидни открылась, и она зашла ко мне, поражаясь тому, что я все еще не спал. Она была в одной из своих мешковатых рубашек, а ее волосы были мокрые. Она пошла в свою комнату и вышла с телефоном в руках, сев на диван рядом со мной.

Сидни: Я не устала. Что ты смотришь по телеку?

Я: Я не знаю, фильм только начался.

Она забрасывает свои ноги на диван и кладет голову на подлокотник. Ее взгляд направлен на телевизор, а мои глаза на нее. Я должен признаться, что та Сидни, которая вышла сегодня с той двери, совершенно отличается от той, которая лежит здесь. Ее макияжа больше нет, волосы больше не совершенны, в одежде есть даже дырки, и я не могу не удержаться от смеха, глядя на нее. Если бы я был Хантером, я сейчас бы сам себя ударил в лицо.

Она начинает наклоняться вперед, чтобы взять телефон, и вдруг резко переводит взгляд в мою сторону. Я хочу оглянуться назад на телевизор и сделать вид, что не смотрел на нее, но со стороны это выглядело бы неловко. К счастью, ее, не волнует, что я смотрел на нее, потому ее все внимание было направлено на телефон.

Сидни: Как ты это смотришь без субтитров?

Я: Слишком устал, чтобы читать. Иногда я просто люблю смотреть фильмы без субтитров и попытаться угадать, что они говорят.

Сидни: Я хочу попробовать. Отключи звук, и мы оба будем смотреть без звука.

Я смеюсь. Смотреть без звука? Это что-то новенькое. Я направил пульт на телевизор и нажал кнопку отключения звука. Она направила все свое внимание на телевизор, но я был не в состоянии отвести от нее взгляд.

Не понимаю, откуда взялась моя внезапная одержимость смотреть на нее, что я даже не могу остановиться. Она сидит за несколько метров от меня. Мы не прикасаемся к друг другу. Мы не говорим. Она даже не смотрит на меня. Тем не менее, простой факт, что я смотрю на нее заставляет меня чувствовать себя невероятно виноватым, как будто я делаю что-то не так. Взгляд не может причинить вреда, так почему же я чувствую себя таким виноватым?

Я пытаюсь отвлечь себя от чувства вины, но в глубине души, я точно знаю, что происходит.
Я не чувствую себя виновным просто потому, что я смотрел на нее. Я чувствую себя виноватым за то, что она заставляет меня чувствовать себя таким.

• • •

Такое было уже два раза, что я просыпался таким образом. Я оттолкнул руку, которая хлопала меня, и открыл глаза. Уоррен стоял надо мной. Он положил бумагу мне на грудь, затем ударил рукой возле моей головы. Затем направился к входной двери, хватая ключи, и ушел на работу.

Почему он так рано ушел на работу?

Я поднимаю свой телефон, на часах - 6:00 утра. Я не предполагал, что он так рано уйдет.

Я сажусь на диван и смотрю, что на другом конце дивана лежит, свернувшись калачиком, Сидни, которая крепко спит. Я беру записку Уоррена и читаю: «Как насчет того, чтобы ты пошел в свою комнату и лег спать со своей девушкой!»

Я скомкал записку, взял мусорное ведро и похоронил ее там. Возвращаюсь к дивану, кладу руку на плечо Сидни, чтобы ее разбудить. Она переворачивается на спину и потирает глаза, потом смотрит на меня.
При виде меня, она начинает улыбаться. Вот и все. Все, что она сделала,это улыбнулась, но вдруг в моей груди появился жар, и я почувствовал, будто целая волна тепла прокатилась по моему телу. Не годится это все. Я не испытывал это чувство с девятнадцати лет.

Именно тогда впервые начали зарождаться чувства к Мэгги.

Я указываю на комнату Сидни, чтобы дать ей понять, чтобы она пошла легла в постель, затем быстро разворачиваюсь и иду в свою комнату. Стянув с себя джинсы и футболку, тихо ложусь в кровать рядом с Мэгги. Я кладу свои руки вокруг нее, притянув ее к себе, и кладу ее к себе на грудь. Следующие полчаса, пытаясь уснуть, я прокручиваю в своей голове пластинку напоминаний.

Ты влюблен в Мэгги.

Мэгги идеально подходит для тебя.

Ты идеально подходишь для нее.

Она нуждается в тебе.

Ты счастлив, когда вы вместе.

Ты с той единственной, с которой тебе следует быть.