Глава 1. Динамика косовского кризиса и политика России 5 страница

С 31 декабря 1943 г. по 2 января 1944 г. в высокогорной деревне Буян, расположенной в пограничной зоне нынешнего албанского округа Тропойя, а в годы войны служившей прибежищем для косовских партизан, состоялась конференция, на которой было зафиксировано создание Национально-освободительного совета Косово и Плато Дукагьин [14]. Председателем руководящего комитета избрали М. Ходжу, его заместителями - П. Йовичевича и Р. Беришу. Членами совета, состоявшего из 42 человек, стали в основном албанцы. Шесть депутатов представляли сербскую и черногорскую общины. Резолюция конференции содержала все обычные для того времени положения, подчеркивала значение антифашистской борьбы народов Югославии, призывала популяризировать "братство народов Балкан, англо-советско-американский блок и Красную армию, ведомую маршалом Сталиным". Однако в одном абзаце этого документа подчеркивалось: "Косово и Плато Дукагьин являются регионом, большинство населения которого составляют албанцы, желающие объединения с Албанией, что было их всегдашним чаянием... Единственным путем для албанского народа Косово и Плато Дукагьин по достижению объединения с Албанией является совместная с другими народами Югославии борьба против кровавого нацистского оккупанта и его продажных прислужников, потому что это единственный путь завоевания свободы, что позволит всем народам включая и албанский определить свою судьбу и реализовать свое право на самоопределение вплоть до отделения" [15].

Руководство КПЮ оказалось в весьма сложной ситуации. С одной стороны, признание принципа самоопределения наций вплоть до отделения и образования самостоятельного государства входило в набор постулатов, которых формально придерживались все компартии, а с другой - постановка такого вопроса в практической плоскости обнаруживала полную его абсурдность. Ни одна компартия, стремящаяся к завоеванию власти и реально на нее претендующая, не стала бы нарушать целостность страны. Об этом свидетельствовала история компартий всех стран Восточной Европы, стремившихся сохранить ряд завоеваний "буржуазных" правительств. Руководство КПЮ также предпочитало хранить молчание о том, что произошло в Буяне, ибо одно упоминание о том, что косовары требуют самоопределения, могло нанести ущерб антифашистскому движению в Сербии и сыграть на руку четникам Д. Михайловича, утверждавшим, что коммунисты продолжают разваливать Югославию.

В июне 1944 г., когда на острове Вис состоялось подписание известного соглашения Тито - Шубашича [16] и там собралась вся верхушка компартии, обсуждение косовского вопроса вызвало живую дискуссию. Главные теоретики партии Э. Кардель и М. Пияде сошлись во мнении, что проблема Косово может быть решена "путем создания федеративных связей Югославии с Албанией" [17]. Известно, что популярные в 1944-1947 гг. проекты "Балканской федерации" не исключали участия в ней не только Болгарии и Югославии, но также Албании и даже Греции. Другой вариант решения проблемы, основанный на необходимости изменения этнического состава Косово, выдвигал профессор Васо Чубрилович, обратившийся в ноябре 1944 г. к И. Тито, М. Джиласу и А. Ранковичу с памятной запиской "Проблема меньшинств в новой Югославии". В ней он перечислил тех, кого надо было выселить с занимаемых ими территорий из соображений стратегического характера. Упомянув о немцах и венграх, он основное внимание уделил албанцам. "Косово и Метохия всегда занимали ключевые позиции на Балканах, - писал В. Чубрилович. - Расположенные в Центральной части Балкан, эти районы отделяют Черногорию от Сербии, а их обеих - от Македонии. Эти земли Федеративной Югославии не установят надежных связей между собой до тех пор, пока они не обретут общую этническую границу" [18].

Во время первого официального партийно-государственного визита в Белград в июне 1946 г. Э. Ходжа поднял вопрос о Косово. Первоначально предполагалось выступить с совместной декларацией по Косово или в какой-то форме затронуть вопрос о будущей судьбе края в албано-югославском договоре о дружбе и взаимной помощи. Однако И. Тито отказался это сделать, заявив, что "эта область, населенная в подавляющем большинстве своем албанцами, несомненно будет присоединена в свое время к Албании, но что это возможно лишь тогда, когда и Албания, и Югославия будут государствами социалистическими". Он подчеркнул, что в тогдашней международной обстановке это было бы преждевременным, а внутри страны привело бы к ослаблению позиций югославского правительства, особенно в Сербии [19].

В последующие полтора года ориентация на тесный албано-югославский союз вплоть до включения Албании в состав Югославии в качестве седьмой республики смягчала остроту косовского вопроса. На рубеже 1947-1948 гг. интеграционные процессы вступили в стадию практического осуществления: шли переговоры о составлении привязанного к югославской экономике албанского пятилетнего плана, о создании объединенного военного командования, о формировании общего бюджета, о таможенном союзе, об общей валюте и т. д. Развивавшийся полным ходом конфликт между И. Сталиным и И. Тито побудил Белград согласиться на отказ от Косово - с тем, чтобы удержать в своей орбите Албанию. Представитель КПЮ при ЦК компартии Албании С. Златич намекнул тиранскому руководству в марте 1948 г. на возможный приезд в Тирану самого И. Тито, имевший целью "передачу" Косово Албании. "По моему мнению, хотя я могу ошибаться, - делился своими соображениями с Э. Ходжей С. Златич, - стоит заняться косовским вопросом. Пришло время собрать воедино албанский народ" [20].

После разрыва советско-югославских отношений в связи с попытками И. Сталина "расшатать" внутреннюю обстановку в Югославии и даже ликвидировать И. Тито физически Э. Ходжа обратился в 1949 г. с письмом в ЦК ВКП(б) "О Косово и Метохии", в котором высказывались соображения о необходимости поддержки албанского населения Косово, Метохии, Македонии, Черногории в его борьбе против "фашистской банды Тито". В Албании намечалось создание Комитета освобождения Косово, и Э. Ходжа предложил организовать антититовское восстание косовских албанцев, конечной целью которого явилось бы воссоединение с Албанией. В Кремле с этим не согласились. Из Москвы поступила рекомендация "не проявлять особой торопливости", ибо лозунг отторжения Косово и Метохии от Югославии не найдет поддержки у югославских народов, а вопрос о судьбе албанского меньшинства "может быть успешно решен только после свержения диктатуры югославских националистов" [21].

С того времени и до наших дней вопрос о воссоединении Косово с Албанией в практической плоскости не ставился. В первые годы после разрыва с СССР югославское руководство заняло жесткую линию в отношении всех сторонников Коминформа. Репрессивные меры против "своих" албанцев оправдывалсь в том числе и тем, что они тайно сочувствовали позиции, занятой группой Э. Ходжи, который безоговорочно поддержал обе резолюции Коминформа - как относительно мягкую 1948 г., так и разгромную 1949 г., объявлявшую Югославию "фашистским государством". Карикатуры, изображавшие И. Тито и А. Ранковича с топорами, с которых стекала кровь косовских албанцев, появлялись и в Югославии. Только после нормализации межгосударственных советско-югославских отношений и ослабления полицейского режима в стране началось движение косоваров за расширение автономных прав, а затем и за республику.

Этнолингвистические и демографические проблемы

Этнодемографические особенности ситуации в Косово стали предметом масштабных политических спекуляций. В прежней и нынешней Югославии Косово было и продолжает оставаться одним из самых слаборазвитых регионов, особенно в промышленном отношении. Даже богатейшие в Югославии месторождения полезных ископаемых не используются в полной мере. Вместе с тем в Косово сосредоточено 58% запасов угля, 52% свинцово-цинковых руд, 100% висмута, 50% железо-никелевых руд бывшей Югославии, там велась добыча редких и цветных металлов, ртути, а также неметаллических минералов (магнезита, асбеста и др.) [22], которые вывозились из края в сыром виде или после первичной переработки. Рабочую силу составляли албанцы, администрацию, а после 1991 г. и инженерно-технический персонал - исключительно сербы. Свинцово-цинковый комбинат в Трепче и железо-никелевый в Глоговаце представляют такую ценность для югославской экономики в целом, что, как отмечал сербский бизнесмен и радикальный политик, организатор этнических чисток в Восточной Славонии Ж. Разнатович ("Аркан"), они останутся в сербских руках даже в том случае, если произойдет раздел провинции между Сербией и Албанией [23].

Послевоенная ориентация на ускоренное индустриальное развитие Югославии мало затронула Косово. Приток албанского населения в города не только Косово, но и Югославии в целом был относительно невелик. Он направлялся в основном в сферу обслуживания, в коммунальный сектор. Перенаселенные сельские районы продолжали ориентироваться на традиционные формы ведения хозяйства. Его натуральный характер не способствовал продвижению крестьянской продукции на широкий общеюгославский рынок. Край сохранял замкнутость, обусловленную экономическими и этнокультурными особенностями.

Албанцы, горожане и сельские жители, так или иначе контактировавшие со славянским населением, свободно овладевали сербскохорватским языком, ибо он был языком межнационального общения. Но если даже этот по сути дела единый язык в 80-е годы после длительных отнюдь не лингвистических споров был разделен на сербский и хорватский языки, то негативные тенденции во взаимоотношениях носителей неродственных языков в период обострения центробежных явлений в национальных республиках усиливались отчужденностью между славянами и албанцами, существовавшей на бытовом уровне. Законодательно закрепленное двуязычие в крае, просуществовавшее до 1989 г., предоставляло равные права обеим общинам. Но в повседневной жизни общепринятой нормой стало ведение делопроизводства на сербскохорватском языке на основе латинской графики [24] (для славян гегский (северный) диалект албанского языка, на котором говорят косовары, довольно труден). Надо признать, что такое положение не приводило к конфликтам: две параллельно развивающиеся общины, каждая со своими языком, культурой, вековыми традициями, своими школами и магазинами, мирно сосуществовали. Однако постепенное увеличение диспропорции между численностью албанского и славянского населения фактически привело к превращению края в мононациональный (в настоящее время около 90% населения Косово составляют албанцы, и 10% приходится на долю всех остальных национальностей), а рассуждения на тему демографии стали предметом политических спекуляций.

Официальная югославская пропаганда всегда ссылалась на "исторические" права сербов на территорию Косово, которая якобы лишь впоследствии подверглась заселению неизвестно откуда пришедшими албанцами, для которых была характерна высокая рождаемость. Таким образом, у славян ("законных" жителей) на бытовом уровне складывалось отношение к их албанским соседям как к "незаконным" пришельцам, людям "второго сорта".

Демографическая ситуация в Косово действительно является сложной. Но без понимания того, как она складывалась после создания многонационального югославского государства в 1918 г., невозможно найти пути выхода из нынешнего кризиса.

По данным переписи населения 1924 г. (национальность определялась по языку матери), на территории Югославии проживало 441 740 албанцев (из них 280 440 - в Косово). Они составляли 2,2% населения всей Югославии и 64% населения Косово [25] (причем в самой Албании тогда насчитывалось всего 830 тыс. жителей).

После первой мировой войны Италия стала проводить активную экспансионистскую политику на Балканах. Крупное славянское государство - Югославия - рассматривалось ею в качестве "врага номер один". Стремление фашистской Италии превратить Албанию в свой плацдарм наталкивалось на противодействие югославского правительства. Косово и населенные албанцами территории Македонии считались важнейшим стратегическим районом, входящим в систему обеспечения безопасности югославского государства. В рамках создания "полосы безопасности" вдоль границы с Албанией Белградом была разработана программа изменения этнического состава района за счет переселения сербов и черногорцев и поощрения албанской эмиграции.

Законы о колонизации южных районов Югославии от 24 сентября 1920 г. и 11 июня 1931 г. гарантировали переселенцам предоставление до 50 га земли, бесплатный переезд к месту поселения, право пользования общественными лесами и пастбищами, освобождение в течение трех лет от налогов. Земельный фонд формировался за счет государственной и церковной собственности, заброшенных частных поместий и владений албанцев, которые экспроприировали под предлогом отсутствия у хозяев прав на владение землей. В результате двух волн колонизации 1922-1929 и 1933-1938 гг. около 11 тыс. сербских и черногорских семей заняли более 120 тыс. га земли. Глава аграрной комиссии Дж. Кристич, ответственный за колонизацию Косово, с удовлетворением отмечал, что в некоторых районах на севере края этнический состав изменился, и славянские поселения появились там, где в 1913 г. не было ни одного серба [26].

Объявлению колонизации успешной мешал возникший между местным албанским населением и "пришельцами" антагонизм. Выражали недовольство и местные сербы, не имевшие привилегий и преимуществ новых сербских поселенцев. Часть изгнанных со своих земель косоваров согласились принять албанское подданство (так, в 1930 г. около 2 тыс. семей получили наделы на государственных землях, располагавшихся в болотистых местностях центральной Албании) [27]. Другие же переселялись в Турцию или просто уходили в горы, возрождая движение качаков - крестьянской вольницы времен османского господства. Общее число вынужденных переселенцев неизвестно. Официальные югославские источники приводили следующие цифры: за период с 1927 по 1939 г. 19 279 человек эмигрировали в Турцию, 4 322 - в Албанию. Британская исследовательница М. Викерс считает эту цифру заниженной по сравнению с 30 тыс. сербов, хорватов и словенцев, ежегодно уезжавших за океан по экономическим причинам [28].

Королевское правительство не отказалось от попыток изменить этнический состав Косово и в конце 30-годов. Теоретическое обоснование и практические шаги по решению проблемы содержались в докладе В. Чубриловича "Выселение арнаутов", прочитанном в Сербском культурном клубе в Белграде 7 марта 1937 г. [29] Известный историк и общественный деятель, В. Чубрилович анализировал проблему колонизации южных районов, критикуя действия правительства в предшествовавший период. Рассматривая внутренние аспекты этой проблемы, он предлагал конкретные методы ее реализации, рассчитывая стоимость выселения 200 тыс. албанцев и размещения в крае славянских (по преимуществу черногорских) колонистов. В. Чубрилович считал, что привычные к тяжелому крестьянскому труду черногорцы легче уживутся с албанцами, чем сербы. В заключении доклада он привел данные статистики за 1921-1931 гг., свидетельствующие, по его словам, о том, что "плодовитость албанской женщины нанесла поражение нашей колонизаторской политике... мы должны как можно скорее извлечь из этого выводы и сделать коррективы, пока еще есть время".

Однако на это у югославского государства не оказалось ни времени, ни денег. В июне 1938 г. после сложных переговоров Белграду удалось заключить конвенцию с турецким правительством о переселении в Турцию 40 тыс. семей югославских (косовских) албанцев-мусульман и турок в течение семи лет (с 1939 по 1944 гг.) [30]. Не ратифицированная конвенция так и осталась на бумаге, а албанская проблема продолжала вызывать головную боль у белградских властей. В начале 1939 г. итальянский министр иностранных дел Г. Чиано, готовясь к оккупации Албании, предложил принцу-регенту Павлу участвовать в разделе страны. Тот отказался, заявив: "Мы имеем столько албанцев в пределах нашего государства и столько от них неприятностей, что у нас нет ни малейшего желания увеличивать их число" [31]. По обе стороны от 114-километровой албано-югославской границы оказалось албанское население, одинаково враждебно настроенное по отношению к "группе Тито". В связи с этим перед югославским руководством вновь встала необходимость "обеспечения спокойствия и порядка" в Косово. В новой Югославии оказались востребованными идеи В. Чубриловича о необходимости изменения этнического состава населения путем депортаций и поощрения выезда албанцев в Турцию, изложенные им в упомянутом докладе в ноябре 1944 г. Однако все эти меры не дали результатов: с 1948 г. вплоть до 90-х годов происходило постепенное абсолютное и относительное увеличение численности албанского населения в Косово за счет естественного прироста.

Все исследователи, изучающие демографические процессы в Югославии, опираются на официальные результаты переписи населения 1981 г. как на наиболее достоверные [32]. Они, в частности, отмечали значительный перевес албанского населения над сербским.

По переписи населения 1991 г., которую косовские албанцы бойкотировали, что несколько снижает степень достоверности цифр, из общей численности 1 954 747 жителей Косово албанцев насчитывалось 1 607 690 (82,2%), а сербов - 195 301 (10%). Причем в целом за период с 1948 по 1991 г. численность албанцев в крае выросла в 3,2 раза, главным образом за счет высокого уровня рождаемости и снижения смертности. В 1988 г. каждый третий житель Югославии был рожден в этом крае [33]. Поэтому приводившееся до начала военных действий в 1998 г. в российских СМИ соотношение между численностью албанцев и других национальных групп в Косово как 9: 1 при всей условности имеет право на существование, ибо оно отражает устоявшую в течение многих лет тенденцию к гомогенизации населения в этническом отношении.

Статистические данные свидетельствуют, что только в период 1948-1961 гг. происходило относительное снижение доли албанцев в общей численности населения Косово при продолжавшемся увеличении их числа в абсолютных цифрах. При этом доля сербов сохранялась неизменной при некотором росте абсолютных цифр. В тот период правительство Турции согласилось принять на постоянное жительство некоторое количество мусульман-турок из Югославии, и тогда менять национальность стали не только албанцы, но и все те, кого "кооперативный социализм" И. Тито не устраивал по политическим и экономическим причинам. В итоге из 259 535 кандидатов на выезд в 1953 г. только 181 887 человек (70,1%) в анкетах указали турецкий в качестве родного языка [34].

Печально известная Служба государственной безопасности во главе с А. Ранковичем производила массовые репрессии против албанцев, уличенных (или подозревавшихся) в противозаконном хранении оружия и в подготовке восстания с целью воссоединения с Албанией. Брионский пленум ЦК СКЮ 1966 г. остановил выселение в Турцию и констатировал, что в 50-е годы Косово действительно захлестнула волна преследования албанского населения [35]. Методы А. Ранковича осудили. Начался процесс осознания албанцами своих прав, было продекларировано их равноправие с сербами и черногорцами и... начался исход сербов. Уезжали замешанные в злоупотреблениях чиновники из полицейских органов и государственного аппарата, не сумевшие прижиться колонисты и те, кто лишился привилегий. В результате естественного оттока сельского населения в города славяне предпочитали обосновываться в родственных по духу и более развитых по уровню жизни славянских городах федерации. Тогда около 40% сербских переселенцев осели в окрестностях Белграда. На их места в Косово приезжали албанцы из Македонии, Южной Сербии, Черногории [36].

В 1971 г. статистика зафиксировала двойной (по сравнению с 1948 г.) рост албанского населения и самую большую по сравнению с предыдущими периодами численность сербского и черногорского населения (соответственно 228 261 и 31 555 человек). Поэтому, несмотря на то, что в последующие два десятилетия экономическая эмиграция косоваров (главным образом в ФРГ) превышала славянскую, процентное соотношение изменялось в пользу первых. За то же время официальная югославская статистика зафиксировала уменьшение численности сербов на 33 тыс. В целом же по экс-Югославии сокращение доли сербов во всех республиках (кроме Словении) стало отмечаться с 1961 г. [37]

Сложность современного демографического положения в Косово прослеживается на таком показателе, как плотность населения. С 1921 по 1981 г. она выросла с 40,3 до 145,5 человека на 1 кв. км. Для сравнения можно привести данные по Боснии и Герцеговине, второй после Косово территориальной единице бывшей Югославии, отличающейся высоким приростом населения. За тот же период плотность населения там увеличилась с 37,5 до 80,7 человек на 1 кв. км [38]. Что касается более поздних сведений, то в докладе косовских экспертов на международной конференции по народонаселению 1996 г. приведены данные о плотности населения в 192 человека на кв. км [39].

Уникальная по сложности демографическая ситуация не учитывается при разработке долгосрочных планов урегулирования косовского кризиса. Представляется, что федеральные власти готовы повторить эксперименты по изменению этнического состава края, проводившиеся в 1920, 1931, 1937 гг. и в послевоенные годы. Доказательством служит переселение в Косово в 1996 г. сербских беженцев из Хорватии и организация в 1998-1999 гг. своеобразной "дороги в одном направлении", когда бежавшим за пределы края албанцам перекрывался путь назад.

Диаспора. Косово, как, впрочем, и другие территории Балкан, населенные албанцами, стало источником масштабной эмиграции. Многочисленная албанская диаспора, в настоящее время насчитывающая, по приблизительным данным, от 7 до 10 млн человек, начала создаваться с XV-XVI вв. после захвата Балкан турками.

До весны 1999 г. в Югославии проживало около 2 млн албанцев, большая часть которых сосредоточена в Косово. Небольшой анклав - около 40 тыс. человек - находился на юге Черногории. Непосредственно к границам Албании примыкают районы расселения албанцев в бывшей республике Югославии - Македонии. Их численность составляла около 500 тыс. человек, т. е. приблизительно треть всего населения республики [40].

В соседней Греции наряду с экономическими эмигрантами, прибывшими из Албании после 1990 г., существуют поселения албанцев (с XV-XVI вв. и даже ранее) вокруг Афин и в Эгейской Македонии. Эти "исторические" мигранты сохранили этническое средневековое самоназвание - арбреши. Тогда же, спасаясь от турецкого нашествия, албанцы бежали в Италию (на Сицилию и в Калабрию). Они, подобно арбрешам Греции, интегрировались в общественно-политическую жизнь страны, но не ассимилировались полностью, сохранив свои язык и культуру. Итальянские арбреши участвовали в освободительных походах Джузеппе Гарибальди, а его ближайший соратник арбреш Франческо Криспи стал первым премьер-министром объединенной Италии. Симптоматично, что во время массового исхода из Албании летом 1990 г. именно арбрешские районы юга Италии послужили прибежищем для албанских беженцев.

Обширная албанская диаспора с центром в Бостоне образовалась в США в конце XIX в. У нее своя автокефальная православная церковь, созданная с благословения и при поддержке Русской зарубежной церкви. Издаются двуязычные газеты. В наши дни, во время боснийского и косовского кризисов, албанская диаспора в США старалась влиять на политику Вашингтона в сторону более активного вмешательства в конфликт. Из других стран, в которых проживает значительное число албанцев, можно отметить Турцию, Египет, государства Латинской Америки, Австралию. В 70-80-е годы неблагоприятная экономическая конъюнктура в Югославии и в частности в Косово вызвала отток албанской рабочей силы в развитые страны Европы. В настоящее время только в Германии находится около 350 тыс. гастарбайтеров из Косово. Нестабильность в крае не только препятствует их возвращению на родину, но и создает постоянную опасность увеличения их числа.

Изменение статуса Косово в составе Югославии после 1989 г.

За послевоенный период статус Косово претерпел следующие изменения: в 1946-1963 гг. - Автономная область Косово и Метохия (Космет) в составе Сербии, в 1963-1974 гг. - Автономный край Косово, в 1974-1989 гг. - Автономный край Косово в составе Сербии и паритетная часть федерации, наконец, с 1990 г. по настоящее время - Автономный край Косово и Метохия в составе Республики Сербия.

После 1966 г. федеральное правительство стало уделять больше внимания урегулированию статуса этнических меньшинств и выравниванию их прав с титульными этносами республик. Демонстрируя перелом в национальной политике, И. Тито в 1967 г. совершил визит в Косово, проехав на знаменитом "голубом поезде" через главные города края. Ослабление полицейского режима позволило косоварам усилить движение за расширение автономии, что вылилось в октябре - ноябре 1968 г. в демонстрации под лозунгами "Косово - республика!" и "Долой сербский колониализм!". При разгоне молодежного митинга в Приштине произошли столкновения с полицией, и один из студентов был убит. В ответ по всему городу прокатилась волна насилия. Для прекращения беспорядков в город вошли армейские подразделения и несколько танков [41]. Позже, в декабре 1968 г., лозунги албанской республики в составе Югославии поддержали демонстранты в Западной Македонии (при условии присоединения последней к Косово).

Конституционные поправки 1967-1971 гг. поощряли регионализм в югославской политической жизни и постепенно расширяли автономные права Косово и Воеводины. Радикальная реформа федерации была проведена в результате принятия Конституции СФРЮ в 1974 г. Республики получили возможность принимать самостоятельные решения по важнейшим вопросам экономического и социального характера. Косово и Воеводина уравнивались в правах с остальными республиками при сохранении прежнего автономного статуса. Конституция в целом ослабляла позиции центра, усилив самостоятельность республик. Однако албанцы не получили формального изменения статуса и продолжали время от времени выходить на улицы с лозунгом "Косово - республика!". Оживление дискуссий вокруг "национального вопроса" происходило повсеместно. Так, в Сербии недовольство республиканских властей вызвал сам факт признания за автономными краями Косово и Воеводина равных с нею прав, в то время как в Хорватии, где сербы составляли 14,7% населения и могли претендовать на особый статус, подобный албанскому в Сербии, их права специально не оговаривались. Исподволь создавалось представление о дискриминации сербов в других союзных республиках, что имело большое значение для выдвижения С. Милошевича в конце 80-х годов на роль защитника интересов сербского народа.

Обязательность применения принципа двуязычия при приеме на государственную службу создавала трудности для славянского населения, лишь немногие представители которого знали албанский язык. Стали строго соблюдаться паритетность и система национальных квот. В результате четыре пятых всех постов в государственных структурах стали занимать албанцы. Как писал известный югославский политолог П. Симич, началась албанизация общественной жизни Косово [42]. Можно спорить о точности определения, данного начавшемуся процессу, но то, что Конституция 1974 г. стимулировала суверенизацию всех (кроме Сербии) национальных республик Югославии и Автономного края Косово, является непреложным фактом. На примере Югославии прослеживаются все те линии развития, которые впоследствии проявились и при распаде СССР. И так же, как и на всем постсоветском пространстве, этнолингвистические проблемы стали неотъемлемой частью острейшей политической борьбы [43].

Федеральное руководство отвергало саму мысль о возможности появления седьмой албанской республики под тем предлогом, что следующим шагом может стать ее отделение и воссоединение с Албанией. Обманутые левацкими, часто откровенно террористическими идеями, имевшими хождение в Европе, некоторые косовары бежали из "полицейского государства" Югославии в "свободную социалистическую" Албанию. Но их ждало глубокое разочарование в виде тюремного заключения (например, брат Б. Букоши, отсидев пять лет в Югославии за свою политическую деятельность, смог эмигрировать в Албанию, где был осужден уже на десять лет за шпионаж). Это не мешало некоторым наиболее радикально настроенным националистам мечтать о воссоединении с Албанией. Так, в феврале 1976 г. А. Демачи, отбывший к тому времени два срока за националистическую пропаганду, был приговорен к 15 годам заключения по обвинению в создании "Национально-освободительного движения Косово", преследовавшего цель воссоединения с Албанией.

Движение за придание Косово статуса республики решительно пресекалось сербскими властями. Наибольшего накала конфронтация в крае достигла после смерти И. Тито, вылившись весной 1981 г. в массовые студенческие волнения. Формальным поводом стало выступление 11 марта 1981 г. группы студентов Приштинского университета с жалобами на плохие условия жизни в общежитии и некачественное питание в столовой. В то время в университете насчитывалось 36 тыс. студентов-очников и 18 тыс. заочников. Албанское руководство края сознательно шло на обучение такого количества студентов, считая, что лучше держать молодежь в аудиториях в качестве студентов, чем на улице безработными. Вместе с тем учебные и жилые корпуса могли принять без ущерба для качества обучения и уровня жизни от силы треть этого количества. Вместо того, чтобы предъявить претензии руководству университета и вместе с ним наметить меры по устранению этого действительно ненормального положения, студенты окунулись в митинговую стихию. Они нашли сочувствие у уличной толпы, но были разогнаны.