double arrow

Формальная концепция языка

Синтактика как изучение синтактических отношений знаков независимо от их отношения к объектам или интерпретаторам разработана лучше других отраслей семиотики. С этой точки зрения огромная работа была проделана в лингвистике, проделана зачастую неосознанно, ценой многих заблуждений. Свойственный логикам издревле интерес к логическому выводу, хотя нередко в истории и перекрывался различными другими соображениями, все же подразумевает изучение отношений между определенными сочетаниями знаков в языке. Особое значение имело представление древними греками математики в форме дедуктивной или аксиоматической системы, благодаря которой человечество получило образец тесно связанной системы знаков, где с помощью действия над некоторыми исходными совокупностями знаков могли быть получены другие совокупности знаков. Такие формальные системы представляли собой материал, изучение которого делало развитие синтактики неизбежным. Именно лингвистические, логические и математические соображения привели математика Лейбница к концепции общего формального искусства (speciosa generalis), которое включало общее характеризующее искусство (ars chara-cteristica), особенно теорию и искусство такого построения знаков, при котором все выводы о соответствующих «идеях» можно было сделать из рассмотрения самих знаков, и общее комбинаторное искусство (ars combinatoria), общее исчисление, дающее универсальный формальный метод извлечения выводов из знаков. После Лейбница унификация математического языка и метода в символической логике получила дальнейшее плодотворное развитие благодаря усилиям Буля, Фреге, Пеано, Пирса, Рассела, Уайтхеда и др. Теория синтактических отношений наиболее глубоко была разработана в наши дни в логическом синтаксисе Карнапа. Для целей настоящей работы достаточно упомянуть лишь самые общие положения этой теории.

Логический синтаксис сознательно отвлекается от всего, что в данной работе было названо семантическим и прагматическим измерениями семиозиса, и сосредоточивает внимание на логико-грамматической структуре языка, то есть на синтактическом измерении семиозиса. При таком рассмотрении «язык» (т. е".Lсин) выступает как совокупность объектов, связанных между собой в соответствии с двумя классами правил: правил образования, которые определяют допустимые самостоятельные сочетания членов данной совокупности (такие сочетания называются предложениями), и правил преобразования, определяющих предложения, которые могут быть получены из других предложений. И те и другие правила можно определить термином "синтактическое правило". Синтактика, следовательно, — это изучение знаков и их сочетаний, организованных согласно синтактическим правилам. Ее не интересуют ни индивидуальные свойства знаковых средств, ни какие-либо их отношения, кроме синтактических, то есть определенных синтактическими правилами.

Будучи исследованными с этой точки зрения, языки неожиданно оказались сложными, а сам подход — удивительно плодотворным. Появилась возможность дать точное определение исходных, аналитических, контрадикторных (противоречащих) и синтетических предложений, а также доказательства и деривации. Благодаря формальной точке зрения оказалось возможным разграничить логические и дескриптивные знаки, определить синонимические знаки и эквиполентные предложения, охарактеризовать содержание предложения, разрешать логические парадоксы, классифицировать некоторые типы выражений, внести ясность в модальные выражения необходимости, возможности и невозможности. Эти и многие другие результаты были частично систематизированы в форме некоторого языка. Большинство терминов логического синтаксиса может быть определено исходя из понятия вывода (consequence). Таким образом, в настоящее время разработан более точный, чем когда-либо раньше, язык, с помощью которого можно говорить о формальном измерении языков. Полученные логическим синтаксисом результаты представляют значительный интерес.

Однако в данном очерке нас интересует лишь отношение логического синтаксиса к семиотике. Ясно, что это — сфера синтактики, в сущности, от него было произведено и само это название. Все достижения логического синтаксиса могут быть усвоены синтактикой. Не вызывает сомнения и тот факт, что он является наиболее развитой частью синтактики, а тем самым и семиотики. По духу и методу он может многим обогатить семантику и прагматику, и есть свидетельства того, что его влияние в этих областях уже начинает ощущаться.

Многие из частных результатов логического синтаксиса имеют аналоги в других отраслях семиотики. В качестве иллюстрации

будем использовать термин «предложение о вещах», или «вещное предложение» (thing-sentence), для обозначения любого предложения, десигнат которого не включает знаки; такое предложение высказывается о вещах и может изучаться семиотикой. При этом словоупотреблении ни одно предложение семиотических языков не является объектным предложением. В настоящее время Карнап показал, что многие предложения, которые на первый взгляд кажутся объектными предложениями, а значит, предложениями об объектах, не являющихся знаками, на поверку оказываются псевдообъектными предложениями и должны быть интерпретированы как синтактические утверждения о языке. Но по аналогии с этими квазисинтактическими предложениями существуют также квазисемантические и квазипрагматические предложения, которые кажутся предложениями о вещах, но которые нужно интерпретировать исходя из отношения знаков к десигнатам или из отношения знаков к интерпретаторам.

Развивать синтактику в некоторых отношениях проще, чем другие отрасли семиотики, ибо значительно легче изучать отношения знаков друг к другу, особенно в случае письменных знаков, как отношения, определенные правилом, чем описывать объективно существующие ситуации, в которых употребляются те или иные знаки, или описывать то, что происходит в интерпретаторе, когда функционирует знак. По этой причине выделение некоторых различий с помощью синтактического исследования помогает в поисках аналогичных им явлений в семантических и прагматических исследованиях.

Однако при всей важности роли логического синтаксиса его нельзя отожествить с синтактикой в целом. Логический синтаксис (как показывает термин «предложение») ограничивает свой круг исследований синтаксической структуры лишь таким типом знаковых сочетаний, которые преобладают в науке, то есть сочетаниями, которые с семантической точки зрения называются утверждениями, включая также сочетания, которые используются при их преобразовании. Так, исходя из словоупотреблений Карнапа, приказания не есть предложения, не являются предложениями и многие стихотворные строки. Следовательно, «предложение» как термин, согласно Карнапу, применим не к каждому самостоятельному сочетанию знаков, допускаемому языковыми правилами, хотя совершенно ясно, что синтактика в широком смысле должна заниматься всеми подобными сочетаниями. Таким образом, остается ряд синтактических проблем в области знаков восприятия, эстетических знаков, в сфере повседневного использования знаков и общего языкознания, которые не рассматривались в рамках того, что в настоящее время понимается под логическим синтаксисом, но которые тем не менее образуют часть синтактики.

2. Языковая структура

Рассмотрим теперь более подробно структуру языка, прибегая к помощи семантики и прагматики в тех случаях, когда они могут пролить свет на синтактическое измерение семиозиса.

При наличии множества знаков, используемых одним и тем же интерпретатором, всегда существует возможность определенных синтактических отношений между знаками. Если существуют два знака, S1 и S2, используемые так, что S1 (скажем, животное) применяется к любому объекту, к которому применяется S2 (скажем, человек), но не наоборот, тогда в силу подобного употребления знаковый процесс (семиозис), связанный с функционированием S1, включен в знаковый процесс S2; интерпретатор будет реагировать на объект, обозначенный знаком человек, так же, как Он реагировал бы на объект, обозначенный знаком животное, но будут иметь место и некоторые дополнительные реакции интерпретатора, которые не вызвало бы животное, к которому неприменимо слово человек и к которому применимы другие слова (такие, как амёба). Таким обратом, слова приобретают друг с другом связи, соответствующие связям реакций, частью которых являются знаковые средства. Способы их употребления и составляют прагматический фон правил образования и преобразования. Синтактическая структура языка — это взаимосвязанность знаков, обусловленная взаимосвязанностью реакций, результатом или частью которых являются знаковые средства. Представитель формальной логики формулирует реакции в виде знаковой хотя он начинает с произвольного набора правил, в качестве предварительного условия он признает взаимосвязанность реакций, которая должна быть у возможных интерпретаторов до того, как о них можно будет сказать, что они употребляют данный язык.

Если единичный знак (например, конкретное указание жестом) может обозначать- только единичный объект, он имеет статус индекса; если он может обозначать множество вещей (как, например, слово человек), то он способен сочетаться различным образом со знаками, которые эксплицируют или ограничивают сферу его применения; если же он может обозначать всё (как, например, слово нечто), то тогда он имеет связи со всеми знаками и тем самым имеет универсальную импликативность, иначе говоря, имплицируется каждым знаком языка. Эти три вида знаков будут названы соответственно индексалъными, характеризующими и универсальными.

Знаки, таким образом, могут различаться тем, в какой степени они обусловливают определенные ожидания. Если мы скажем: «Указывается нечто», — это не даст повода для определенных ожиданий, не позволит понять то, на что указывается; употребление слова животное без дальнейшего уточнения вызывает определенную совокупность реакций, но они еще недостаточно конкретизированы и не соотносятся поэтому с конкретным животным. Шагом вперед в данной ситуации было бы употребление слова человек, о чем свидетельствует различие реакций, когда мы знаем, что идет животное или идет человек; и наконец, употребление слова этот в реальной ситуации, подкрепленное жестом или позой, направляет внимание на конкретный объект, но дает минимум ожиданий относительно характера того, что обозначено. Универсальные знаки играют важную роль, позволяя говорить о десигнатах знаков обобщенно, без обязательной конкретизации знаков или десигнатов; ценность таких слов в определенных ситуациях видна из того, с какими трудностями сопряжены попытки избегать слов типа объект, сущность, нечто. Однако более важным является сочетание указывающих и характеризующих знаков (как в примере Эта лошадь бежит), поскольку в таком сочетании точность референции указывающего знака соединена с определенностью ожидания, связанной с характеризующим знаком. Сложные разновидности таких сочетаний изучаются формально в предложениях логических и математических систем, и именно к ним (при рассмотрении с точки зрения семантики) применимы предикаты истинности и ложности. Их важность отражена в том, что во всех формальных системах обнаруживается различие двух видов знаков, соответствующих указывающим и характеризующим знакам. Определенность ожидания может быть усилена за счет использования дополнительных знаков. В языковых структурах это проявляется в наличии особых средств, обеспечивающих разные степени детализации и уточнения подразумеваемых отношений знаков.

Используя термины, предложенные М. Дж. Андрейдом, можно сказать, что каждое предложение содержит знак-доминанту и некоторые спецификаторы, причем эти термины соотносительны друг с другом, поскольку то, что служит знаком-доминантой по отношению к определенным спецификаторам, само может быть спецификатором по отношению к более общему знаку-доминанте: так, слово белый делает более точным указание на лошадей, тогда как слово лошадь само может быть спецификатором по отношению к слову животное. Поскольку для адекватного понимания чего-либо необходимо указать местонахождение и существенные признаки и поскольку необходимая степень уточнения достигается сочетанием характеризующих знаков, постольку предложение, способное быть истинным или ложным, предполагает знаки-индексы, характеризующий знак-доминанту, а возможно, и характеризующие спецификаторы, а также некоторые знаки, показывающие отношение индексальных и характеризующих знаков друг к другу и к членам своих собственных классов. Отсюда общая формула такого предложения:

Характеризующий знак-доминанта [характеризующие спецификаторы (индексальные знаки)].

В таком предложении, как Эта белая лошадь бежит медленно, произнесенном в реальной ситуации и с индексальными жестами, бежит может считаться знаком-доминантой, медленно в качестве характеризующего спецификатора уточняет бежит; аналогичным образом, лошадь уточняет возможные случаи бежит медленно, белая ведет уточнение дальше, а эта в сочетании с индексальным жестом служит индексальным знаком для определения местонахождения объекта, к которому нужно применить знак-доминанту со всеми полученными им уточнениями-спецификациями. Условия, в которых произносится высказывание, могут продиктовать, что в качестве знака-доминанты следует взять лошадь или какой-либо другой знак; таким образом, выбор знака-доминанты определяется, по существу, прагматическими соображениями. Знак-доминанта может быть даже более общим, чем любой из упомянутых: это может быть знак, показывающий, что дальше следует утверждение или мнение, которого придерживаются с определенной степенью уверенности. Вместо использования индексирующего знака в той или иной реальной ситуации могут быть использованы характеризующие знаки, чтобы сообщить слушающему, как восполнить индексальный знак: Найди лошадь, такую, что...; указание делается на эту лошадь или Возьми любую лошадь, и эта лошадь... В том случае, когда референтом является совокупность объектов, указание может быть сделано на всю совокупность, на часть ее или на какой-нибудь конкретный объект или ряд объектов; такие слова, как все, некоторые, три, вместе с индексальными знаками и описаниями-дескрипциями указывают на то, какой именно из возможных денотатов характеризующего знака имеется в виду. Не обязательно, чтобы был только один указывающий знак; в таком предложении, как А дал В для С, выступают три соотносительных члена троичного отношения, которые должны быть уточнены индексальными знаками, употребленными либо в сочетании с другими способами, либо без них.

В связи со знаком для в предложении А дал В для С уместно подчеркнуть одно важное обстоятельство: для того чтобы получались вразумительные сочетания знаков, необходимо, чтобы в соответствующем языке были специальные знаки, указывающие на отношения других знаков, и чтобы эти знаки отличались от тех знаков в языке синтактики, которые означают эти отношения как свои десигнаты. В приведенных выше примерах -ит в бежит, -о в медленно, -а в эта, -ая в белая и т. п., положение А и Б до и после знака-доминанты дал, положение для перед С — всё это указывает, какой знак уточняет (специфицирует) другой знак, какой индексальный знак обозначает (имеет своим денотатом) соотносительный член отношения и какие знаки являются индексальными, а какие характеризующими. Подобные функции в устном языке выполняют паузы, интонации и ударение, аналогичную помощь в письменном и печатном языках оказывают знаки препинания, ударения, скобки, курсив, величина букв и т. п. Такие знаки выполняют в языке в основном прагматическую функцию, но термин «скобки» и его импликаты принадлежат метаязыку. Метаязык не следует смешивать с языком, который является объектом его референции, но и в языке нужно провести различие между теми знаками, десигнаты которых находятся за пределами языка, и теми знаками, которые указывают на отношения между другими знаками в самом языке.

Изучавшиеся до сих пор синтактикой явления языка отражают различия, связь которых с функционированием языка в полном семиотическом смысле слова была признана. Синтактика признает классы знаков, такие, как индивидные постоянные и переменные, предикатные постоянные и переменные, которые являются формальными коррелятами различных видов индексальных и характеризующих знаков; операторы соответствуют спецификаторам классов; точки, круглые и квадратные скобки — это способы указания некоторых отношений между знаками внутри языка; слова типа «предложение», «вывод», «аналитический» — это термины синтактики, означающие (имеющие своими десигнатами) некоторые виды сочетаний знаков и отношений между знаками; «высказывательные», или «пропозициональные», функции соответствуют сочетаниям знаков, в которых отсутствуют некоторые индексальные спецификаторы, необходимые для полных предложений («пропозиций»); правила образования и преобразования соответствуют тому, как знаки сочетаются между собой и производятся друг от друга реальными или потенциальными пользователями языка. Таким образом, формализованные языки, изучаемые современной логикой и математикой, предстают как формальные структуры реально существующих или возможных языков; пункт за пунктом они отражают важные черты языка в повседневном реальном употреблении. Сознательное абстрагирование формальной логики от других свойств языка и от того, как язык изменяется, помогает выделить особый предмет исследования: языковую структуру. Представителя формальной логики в отличие от грамматиста больше интересуют типы предложений и правила преобразования, действующие в языке науки. Но если стремиться к адекватному исследованию всей области синтактики, тогда к тому, что интересует логика, нужно добавить и то, что интересует грамматиста, то есть проблемы сочетания знаков и их преобразования в сферах, иных, чем язык науки.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: