Хаджи-Мурат»

- Хаджи-Мурат этот был знаменитый своими подвигами наиб Шамиля, не

выезжавший иначе, как с своим значком в сопровождении десятков мюридов,

джигитовавших вокруг него. Теперь, закутанный в башлык и бурку, из-под

которой торчала винтовка, он ехал с одним мюридом, стараясь быть как можно

меньше замеченным, осторожно вглядываясь своими быстрыми черными глазами в

лица попадавшихся ему по дороге жителей.

-Хаджи-Мурат слез с лошади и. слегка прихрамывая, вошел под навес.

Навстречу ему из двери быстро вышел лет пятнадцати мальчик и удивленно

уставился черными, как спелая смородина, блестящими глазами на приехавших.

- После тех трех бессонных ночей, которые он провел, убегая от высланных

против него мюридов Шамиля, Хаджи-Мурат заснул тотчас же, как только Садо

вышел из сакли, пожелав ему спокойной ночи. Он спал не раздеваясь,

облокотившись на руку, утонувшую локтем в подложенные ему хозяином пуховые

красные подушки. Недалеко от него, у стены, спал Элдар. Элдар лежал на

спине, раскинув широко свои сильные, молодые члены, так что высокая грудь

его с черными хозырями на белой черкеске была выше откинувшейся свежебритой,

синей головы, свалившейся с подушки.

- Хаджи-Мурат, держа винтовку в руке, стал спускаться в лощину. Конные,

не приближаясь, ехали за ним. Когда Хаджи-Мурат переехал на другую сторону

лощины, ехавшие за ним верховые закричали ему, чтобы он выслушал то, что они

хотят сказать. В ответ на это Хаджи-Мурат выстрелил из винтовки и пустил

свою лошадь вскачь. Когда он остановил ее, погони за ним уже не слышно было;

не слышно было и петухов, а только яснее слышалось в лесу журчание воды и

изредка плач филина.

-- Служит, и то хорошо, - сказал он. - Народ узнал, стал ездить ко мне.

-Я советовался с Тархановым насчет Хаджи-Мурата, и он совершенно

согласился со мной в том, что или следовало поступить, как я поступил, или

заключить Хаджи-Мурата в тюрьму и сторожить его со всеми возможными строгими

мерами, - потому что уже раз обращаться с ним худо, его не легко стеречь, -

или же удалить его совсем из страны.

- Хаджи-Мурату было разрешено кататься верхом вблизи города и непременно

с конвоем казаков. Казаков всех в Нухе была полусотня, из которой разобраны

были по начальству человек десять, остальных же, если их посылать, как было

приказано, по десять человек, приходилось бы наряжать через день. И потому в

первый день послали десять казаков, а потом решили посылать по пять человек,

прося Хаджи-Мурата не брать с собой всех своих нукеров, но 25 апреля

Хаджи-Мурат выехал на прогулку со всеми пятью.

-И Карганов, и Гаджи-Ага, и Ахмет-Хан, и все милиционеры, как охотник

над убитым зверем, собрались над телами Хаджи-Мурата и его людей (Ханефи,

Кур-бана и Гамзалу связали) и, в пороховом дыму стоявшие в кустах, весело

разговаривая, торжествовали свою победу.

Соловьи, смолкнувшие во время стрельбы, опять защелкали, сперва один

близко и потом другие на дальнем конце.

Вот эту-то смерть и напомнил мне раздавленный репей среди вспаханного

поля.