И теория априорных форм рассудочного познания

2.4.1. Логика и ее деления

Помимо чувственности, у человека есть еще и способность познавать. Сначала объекты чувственно даны нам, затем они обдумываются. Созерцание и понятия образуют элементы любого нашего познания. Без чувственности нет никакого объекта, а без рассудка ничто не мыслимо. Мысли без содержания пусты, созерцания без

==639

понятий слепы. Эти способности не могут обменяться функциями Рассудок не созерцает, а чувства не анализируют, познание рождается в их союзе. Это вовсе не значит, что их нужно смешивать, напротив, следует всячески подчеркивать их специфику и дистанцию. Именно поэтому мы выделяем науку о законах чувственности, эстетику, и науку о рассудке, то есть логику. Логика делится на общую и трансцендентальную.

1. Общая логика абстрагируется от содержания, изучая законы и принципы мышления, способы их употребления. Это формальная аристотелевская логика, которая, по выражению Канта, родилась почти совершенной, ее можно уточнять лишь в деталях.

2. Но в "Критике чистого разума" Канта больше интересует логика, не абстрагирующаяся от содержания, и такова трансцендентальная логика. Кант различает эмпирические и чистые понятия эмпирические содержат чувственные элементы, чистые же избавлены от всего чувственного. Аналогичное деление мы уже видели в эстетике: чистые созерцания — формы пространства и времени, в эмпирических кроме этого примешаны ощущения. Рассудок делает своим содержанием чистые созерцания пространства и времени, отсюда трансцендентальная логика, абстрагирующаяся от эмпирических, но не от пространственно временных связей. Кроме того, в отличие от формальной, трансцендентальная логика занята происхождением понятий, в особенности тех, что априорны рассудку Трансцендентальная логика делится на аналитику и диалектику. Что касается аналитики, напомним, что это аристотелевский термин, означающий разложение (analysis) на составные части. В новом смысле аналитика раскладывает рассудок в поиске априорных понятий, систематично изучая их употребление. "Поэтому часть трансцендентальной логики, — говорит Кант, — излагающая начало чистого рассудочного знания, и принципы, без которых нельзя мыслить ни один предмет, есть трансцендентальная аналитика и вместе с тем логика истины".

2.4.2. Категории и их дедукция

Чувственность созерцает, зато рассудок мыслит посредством понятий. Поэтому понятия — не созерцания, а функции. Собственно функция любого понятия заключается в упорядочении некоего множества под знаком общего представления. Значит, рассудок — способность суждения. В трансцендентальной логике унификации подлежит чистое многообразие, поставляемое чистым созерцанием (пространство и время). Унифицирующую активность рассудка Кант называет "синтезом". Различными модусами синтезирующей унификации рассудка становятся "чистые понятия", или "категории". Для Аристотеля категории были leges entis (законы сущего), для

К оглавлению

==640

Канта они стали leges mentis (законы рассудка). Из модусов бытия категории превратились в модусы функционирования мышления. Итак, категории не содержание, а синтезирующие формы. Будь категории реальными связями, знание о них было бы апостериорным, эмпирическим, что исключало бы их всеобщий и необходимый характер. Но если категории — ментальные законы, возможна их инвентаризация. Аристотель, говорит Кант, был рапсодом категорий, что помешало ему придать им совершенный порядок. По мнению Канта, есть столько форм чистого мышления, сколько форм суждения. Формальная логика давала двенадцать форм суждения, значит, и категорий должно быть ровно двенадцать, их параллелизм демонстрирует таблица.

==641

После того как установлено количество категорий, следует дать им оценку, и это самый деликатный момент кантовской "Критики". Используя юридическую терминологию, Кант говорит о трансцендентальной дедукции, узаконивающей познавательную ценность самих категорий. Затруднительность положения хорошо понятна, ведь следовало показать, как из чистых понятий необходимым образом следуют объекты. За образец было взято решение проблемы пространства и времени. Чтобы быть чувственно познаваемыми, они должны были быть признаны формами чувственности, но чтобы они были мыслимыми, их следовало подчинить законам рассудка. Так субъект, улавливая в вещах их пространственность и временную последовательность, концептуально упорядочивает их по законам своей мысли. Категории, или чистые понятия, суть, стало быть, условия мыслимости данного в опыте предмета, подобно тому как пространство и время суть условия чувственной воспринимаемости объекта созерцания. Есть лишь два пути согласованной мыслимости опыта с помощью понятий, говорит Кант: или опыт делает возможными понятия, или наоборот, понятия делают возможным опыт. Опыту нет места в категориях (и даже в чистом созерцании), ведь они априорны, значит, независимы от опыта. Остается, стало быть, второй путь, эпигенез чистого разума (рождения опыта из категорий). Рассудок с его категориями воплощает собой предельные основания любого опыта вообще. Кульминацией коперниканской революции стало понятие самосознания, к чему мы, наконец, подошли.

2.4.3. "Я мыслю", или трансцендентальная апперцепция

Основание объекта не где-нибудь, а в субъекте: эта необходимая связь, образующая единство опытного объекта, — синтетическое единство субъекта. Понятие объекта традиционно понималось как- то, что противоположно субъекту, структурно его предполагая. Порядок и регулярность природных объектов имеет источником мыслящий субъект. Понятно поэтому, что трансцендентальная апперцепция (фигура "Я мыслю") стала кульминационным моментом в понятийной аналитике Канта. Поскольку категорий двенадцать (значит, двенадцать форм синтеза, как и способов унификации многообразного), очевидно наличие их изначального единства. Высшее единство самосознания выражено от первого лица — Я мыслю. Этот фокус, где сплетается многообразие, — вовсе не индивидуальное Я всякого эмпирического субъекта, но сама структура мышления, общего для всех эмпирических субъектов, поскольку они входят в сферу мысли. В противном случае, отсутствие этого фокуса значило бы рассеяние образов, мычание посреди молчания предметов. Теоретическое

==642

значение этой спекулятивной фигуры вполне оценил Фихте. Это представление, уточняет Кант, предпослано любой мысли и созерцанию, каждая из которых имеет необходимую связь с мыслящим Я, местом встречи многообразного и субъективности. Оно есть также и акт спонтанности, не принадлежащий только чувственности, которая преимущественно пассивна. Кант называет его чистой апперцепцией, чтобы отделить от эмпирической, производящей представление "Я мыслю", сопровождающее все прочие представления. Само оно, будучи в каждом сознании одним и тем же, не нуждается в сопровождении никаким иным (представлением). Его единство Кант называет трансцендентальным единством самосознания, условием возможности априорного познания. Множество представлений, данных в определенном созерцании, не были бы моими представлениями, если бы не принадлежали одному моему самосознанию. Поэтому синтетическое единство апперцепции — наивысший момент, с которым связано все употребление рассудка, сама логика, трансцендентальная философия. Синтетическое единство многообразного (содержания) созерцаний, поскольку оно априорно, это основание тождества самой апперцепции, априорно предшествующей любой мысли. Унификация не в объектах и не в ощущениях, это функция рассудка и только, подчиняющегося единству апперцепции. Это высший принцип человеческого познания. Итак, последняя проблема: как возможны синтетические априорные суждения? — Наше мышление обладает унифицирующей и синтезирующей активностью, производящей категории, кульминацией которых можно считать изначальную апперцепцию. Принцип синтетического единства — это форма самого рассудка. Как видим, Кант понимал трансцендентального субъекта как функцию, как активность, удерживая, таким образом, критический горизонт. Ясно, что соскальзывание в метафизику субъекта у романтиков было почти предрешено, хотя и вопреки намерениям Канта.